Гниющий корень лотоса все еще может зацвести

Он боялся закрывать глаза перед сном, потому что все чаще его преследовал один и тот же кошмар. Кошмар напоминал ему о поступке, который раньше ничего не значил и казалось никогда бы не тронул его сердце. Однако теперь его потревоженные поросшие мхом и пылью собственные раны прошлого, цепляли что-то, что казалось давно умерло. * * * Молодой человек с залитым слезами и слюной лицом лежал на светлых простынях, его глаза крепко сомкнуты, но веки очевидно дрожали. Его губы истерзаные в кровь, потрескались, в одном из уголков наливается фиолетовый синяк, на скуле ссадина, явно от сильного удара. Его плечи дрожат и тело все время бьет неконтролируемая дрожь. Сиплый голос почти не слышно, он хрипло и жалобно стонет, будто его душат и вот на шее становятся заметны отметины от нескольких пальцев, следы опоясывают горло, а кожа над кадыком красная и с несколькими следами укусов- засосов. Его волосы в таком беспорядке, что не понятно их длинну, они просто раскиданы вокруг лохмотьями. Когда-то шелковистые глянцевые пряди, теперь растрепаны, пропитанные влагой и во многих местах слипшиеся, они раскиданы по постели и так же прилипают ко лбу и шее, без конца потной коже там. Руки заведены наверх, их удерживают над головой, но картину полностью не видно, там словно черный туман. Над телом цвета слоновой кости, таким худым, изможденным, нависает крепкое тело другого мужчины. Он совершает толкательные движения заставляя тело под ним дергаться в такт и опустив голову вниз шепчет что- то неразборчивое. Жуткий скрип досок пола и самой кровати заглушает почти все звуки, кроме ужасно пошлых шлепков мокрой кожи о мокрую кожу. Мужчина внезапно запрокидывает голову и безудержно безумно смеется, продолжая толкаться. Но его глаза горят не страстью, а исчерпывающим превосходством и яростью. Агонию которую испытывает человек под ним, он впитывает этот страх и боль. Он дышит этим ужасом. Он наслаждается безвольностью и покорностью. Наконец голова человека под ним безвольно запрокидывается. Веки остаются закрытыми, но уже не так сжимаются. Челюсть расслабляется, изо рта капает смесь слюны, крови и кто знает чего еще. Тело под ним становится совсем поддатливым, теряет упругость и последние капли сопротивления. Колени расслабляются и ноги просто падают, больше не упираясь острыми чашечками под ребра. Руки можно больше не держать, теперь острые ноготки на них не оцарапают лицо и шею. Мужчина яростно рычит и продолжает двигать тазом, только теперь он выпрямился и схватив бесознательного человека за подбородок грозно смотрит в его лицо. Оно такое изящно- трогательное. Миловидности этого молодого мужчины позавидует любая девушка из секты Хэхуань, а они все здесь поголовно красавицы. Его кожа безупречна. Была. Теперь когда он попал в руки Сан Цзынсина, после его игрищ этого мужчину будет сложно узнать. На едва зажившие старые травмы без конца накладываются новые. С тех пор как глава секты Хуаньюэ припднес ему эту жемчужину, он играет с ним почти позабыв об остальных своих игрушках. А те новые, что ему посылают и рядом не стояли. Ему сносит крышу от одного только вида строгого, искареженного ненавистью и отвращением личика, когда-то сильного заклинателя. Он может кончить от одних только попыток упрямиться. Ах, сколько волос он вырвал этому мальчишке пытаясь принудить и приручить. Сколько синяков оставил на впалых щеках. В результате пришлось пообещать выбить все зубы, если он не покорится и только тогда он смог наконец завладеть этим, теперь молчаливым, ротиком. Да, зубки ему было жаль так же, поэтому он сохранил их, но каждый раз напоминал, что легко может лишить этот прекрасный ротик его главного оружия. Хотя нет. Главным оружеем все же был язык. Этот упругий дьявол мог без конца сыпать ругательствами и напоминать о совести и о человечности, но эффект был прямо противоположный. Это только больше заводило извращенную натуру Сан Цзынсина, ведь только Юань Сюсю могла позволить себе вести с ним диалог в постели. И тогда его тормоза срывало и он не щадил личико молодого человека, толкался в глотку игнорируя рвотные позывы того. А очень скоро заливал длинные ресницы и густые нахмуренные брови, кончая и в рот и на лицо, и на волосы, а после много минут разглядывал получившийся шедевр. Игнорируя яростный взгляд мутных глазок. Вот бы увековечить этот вид на бумаге, а еще можно отправить глупому главе Хуаньюэ, что бы он убедился какую глупость совершил, отдав такую игрушку. Хотя ему стоит сказать спасибо. Теперь эта игрушка его. Насмотревшись на личико измазанное слезами и подсохшей спермой, мужчина склоняется и задушливо целует- сосет его кровавые губы и язык, пока в тело под ним выплескивается нефритовая жидкость. Мужчина еще минуту бесжалостно вбивается в тело и продолжает поцелуй. Затем резко замирает и наконец покидает безсознательного человека. Он вытирает свой орган тряпицей и бросает ее на грудь тела, затем тщательно облизывается и сплевывает слюну не целясь, однако попадает на подбородок, шею и волосы. Набрасывает халат на плечи и молча выходит. Через мгновение появляется вереница слуг, они всеми силами сдерживают ужас на своих лицах. Кто-то закрывает свой нос и рот рукой что бы не вдыхать удушливый запах секса, смешанного с кровью, и что бы не кричать, от увиденного. Они молча забирают безсознательного человека и убирают постельное. Открывают окно и кто-то остается мыть комнату, а остальные занимаются телом этого человека. На нем нет живого места, а кисть одной руки сломана и уже опухла и посинела. Его нос и щека так же опухают от побоев. Когда-то крепкое мускулистое тело, теперь словно поломанная кукла, безвольное и обруганное. Смыть грязь с кожи можно. Залечить раны на теле тоже. Но человек снова приходит в себя только через неделю. В его тусклых слеповатых глазах все мутно, но раньше там хотя бы плескался огонек, а теперь сплошная тьма. Он не произносит ни слова. Не двигается. Даже не проверяет сломанное запястье. Его кормит служанка. Эта девчушка не старше тринадцати лет. - Господин сказал, что Вы единственный, кто смог продержаться в его постели так долго. Поэтому он был снисходителен и решил оставить Вас для себя лично. Теперь Вы неприкасаемы в ордене и за его пределами. Поверьте, это самый лучший исход. Прошу, ешьте и набирайтесь сил. Если Вы не выздоровеете, этой слуге не поздоровится. Отныне от Вас зависит и моя судьба. Умоляю, не умирайте.. - голос девчушки дрожал, было ясно, что она плакала, но удерживалась от истерики. Но наконец напуганный и невинный человек перед ним не занимал его мыслей. Наконец в его голове было пусто. Наконец отчаянье и боль отпустили его разум и сердце. Внутри он больше не был живым. Живым не было ничего в нем. Ничего не осталось. * * * - А- Цяо! - крик вышел совсем хриплым и еле разборчивым. Янь Уши очнулся в постели. Он был один. За окном серебрилась луна. Он обернулся стряхивая со лба прилипшие от влаги волосы. ЕГО нигде небыло. Сердце от чего-то колотилось как безумное. Но вот он услышал слабый вздох. - Мистер Янь, Вы пришли в себя? Что-то Вас беспокоит? - Нежный приглушенный голос, будто пустынную почву, окропил его сердце спасательной влагой, оно успокоилось и вошло в нормальный ритм. - Приснился кошмар? Это нормально, Ваш организм еще борется. Вы помните что-то до того, как отключились? - - А-Цяо.. - прошептал он мысленно добавив *прости меня, мне так жаль. Мне очень жаль. * Но Шень Цяо словно и не услышал его зов молча подал ему воды. - Я расскажу Вам все утром, сейчас ложитесь еще поспать. Мне нужно продолжить медитацию. - был ему такой ответ. И Шень Цяо сел на свое место мирно сомкнув веки. Янь Уши еще долго, сроком почти две сгоревшие палочки благовоний, смотрел на это лицо слегка затронутое светом луны. Он ясно ощущал как что-то внутри ломается и перестраивается, теперь человек перед ним больше никогда небудет для него "никем".