* * *
Арно и в самом деле не мог припомнить случая, чтобы мать что-нибудь ему запретила. И при этом они с братьями как-то умудрились получить представление о приличном поведении. Правда, следовать этим представлениям от них тоже не сказать чтобы требовалось. Но теперь Арно пришел к выводу, который прежде почитал невозможным: ему бы хотелось, чтобы мать больше вмешивалась в его жизнь. Потому что реагировать на чужие действия проще. Валентин, тот предпочитал оставлять инициативу за собой, и Арно был с ним в целом согласен, но именно потому и понимал: когда инициатива у тебя, именно ты все и решаешь, а значит, и несешь полную ответственность за последствия. Последние три дня Арно усиленно пытался спровоцировать мать на хоть какие-то расспросы. Положим, то, что он квартировал вместе с Валентином в армии, в объяснении и не нуждалось. Однако, приехав вместе с «другом» в отпуск в Савиньяк, Арно сразу заявил, что и тут жить они будут вместе, а мать даже бровью не повела. Только с усмешкой предложила им покои, в которых Ли и Эмиль жили до самого отъезда в Лаик: две спальни, разделенные только общей комнатой, которую, в силу небольших размеров, даже гостиной назвать было нельзя, и отходящая от них анфилада с кабинетом, классной, приемной и еще чем-то. Арно знал: в детстве братья постоянно болтали до рассвета, и тот, кто приходил их будить, частенько заставал их в одной постели. Очевидно, мать сочла его ребенком, который, подобно маленьким близнецам, не может расстаться с лучшим другом, но Арно так растерялся, что даже возмутиться забыл. Потом он, улучив момент, во время очередного обсуждения Старой Придды и засевших там девиц ввернул, что вообще никогда не женится. Мать только усмехнулась и заявила, что в этом случае ему придется отбиваться от девиц на выданье и их маменек еще лет тридцать, а то и все пятьдесят. «С другой стороны, торкским военным не привыкать к постоянным боям», — добавила она тогда весело и как ни в чем не бывало вернулась к оценке двора принцессы Октавии. Видимо, не восприняла его слова всерьез. И в дальнейшем все его попытки разбивались о невозмутимость графини Савиньяк. Арно уже не знал, что придумать.* * *
Тем же вечером, едва войдя в комнату, где Арно и графиня Савиньяк пили шадди, Валентин заявил: — Гертруду и Габриэлу все-таки пригласили ко двору Октавии. — Шварцготвотрум! — выругался Арно. — Я получил уведомление несколько дней назад, однако прежде хотел все как следует обдумать. Я не жду особых неприятностей от этого приглашения, но, учитывая, сколь уединенную жизнь они вели и как мало знают свет, им потребуется опытная патронесса. Их матушка вряд ли годится для такой роли. — Иными словами, неприятностей ты ждешь, просто не для себя, а для них, — перевел Арно. Впрочем, сам он подумал о том же, потому и выругался, да еще и по-дриксенски — талигойской брани тут было мало. Не то чтобы его волновали девицы, которых он почти не помнил, но семья есть семья. По привычке оставив эту мысль неозвученной — они с Валентином и так понимали друг друга без слов, — Арно заключил: — Придется помочь. — Увы, дитя мое, — подтвердила мать. — Семейный долг — животное настырное. До бесконечности увиливать еще никому не удавалось. — Да знаю я, — отмахнулся Арно. И только потом до него дошло, что и кто сейчас сказал. — Семейный? — переспросил он немного охрипшим голосом. — Думаю, в вашем случае это слово наиболее близко к истине, — спокойно пояснила Арлетта. — Ты… Ты… — Арно недоуменно посмотрел на Валентина. Тот прятал улыбку, хотя и слегка покраснел. — В самом деле, дитя мое! Ваша с Валентином, — мать многозначительно запнулась, — близость бросается в глаза. Впрочем, ты еще в Васспарде говорил, что начал воспринимать обитающих там господ как родственников. — Тогда я имел в виду другое, — возразил Арно. Не очень, впрочем, уверенно, поскольку сам теперь не мог сказать, когда их с Валентином дружба превратилась в нечто большее. — Возможно. Но в любом случае это уже просто очередная семейная, — она немного грустно улыбнулась, — история. Должна тебе сказать, оба твоих брата сами додумались до того, что подробный посекундный отчет в сердечных делах мне не нужен. Хватит и того, что я сама увижу. У Арно ушло минут десять на то, чтобы переварить услышанное, после чего он выпалил: — Знаешь, я ведь три дня пытался спровоцировать тебя на прямой вопрос. — В самом деле? — мать картинно приподняла брови. — А я десять минут назад попыталась спровоцировать тебя на прямой ответ. — А ты?! — Арно резко повернулся к Валентину. — Когда ты сказал, что не нужно ничего рассказывать, ты это имел в виду? — Валентин только молча кивнул. Очевидно, как бы он ни хорохорился, ему все же было немного неловко. — Что ж, наверное, с Ли разговаривать тоже не потребуется. — Арно постарался сказать это как можно беззаботнее, но под ложечкой все равно засосало. Однако на этот раз мать не стала делать вид, будто не понимает намеков. — Ты ведь все равно собиралась переложить этот разговор на меня. Но не беспокойся, дитя мое, согласие главы фамилии, раз уж ты о нем вспомнил, у тебя будет.Конец