17 худших свиданий

      Чонгук нервничает, конечно не так сильно как перед первым свиданием, но всё же испытывает некоторое смущение. Общаться в чате было, на удивление, легко и интересно, правда иногда интеллигентными парнями оказывались мошенники, но их брюнет вычислял практически сразу, что-то вроде шестого чувства. У копов оно прекрасно развито. А вот с сегодняшним кандидатом дела обстояли совершенно иначе. На анкету Чимина он наткнулся случайно, после чего они стали много и часто обмениваться сообщениями. Ничего странного Чон не заметил, и потому решил, спустя пару недель таких переписок, наконец встретиться. — Кажется, отличительным знаком должны быть серьги-колечки и необычный цвет волос, — бубнит брюнет и, в очередной раз пробегая глазами по последним сообщениям в чате, добавляет. — У него необычные вкусы.       Подняв голову, он осматривает зал, в котором присутствовало всего несколько человек, так что внимательный взгляд без особого труда хватается за украшения на парне, сидящем у окна к нему спиной. Вздох. Гук делает несколько шагов вперёд, каждый из которых импульсом отдавался в груди, сливаясь со стуками сердца. Он словно рассыпается как печенье из песочного теста, когда всё ближе подходит к парню, пастельно-розовые волосы которого напоминали сахарную вату, своими цветом и текстурой. Оказавшись подле Пака, Чонгук слегка кашляет, привлекая его внимание, и приветливо улыбается. От неожиданности Чимин дёргается, смотрит на парня и ахает. Они не обменивались фотографиями ранее, просто разговаривали на различные темы, но он ещё тогда был уверен, что Чон определённо подходит под его тип. Пока на губах Пака играет удовлетворение, старший садится напротив него, непроизвольно рассматривая. Он ожидал увидеть какого-нибудь студента, ассоциирующегося с мягкими свитерами, но парень перед ним, одетый в укороченный топ и широкие рваные джинсы, томно смотрящий, с довольно ярким макияжем, вызывает смятение и, пожалуй, некое детское любопытство. — Извините, Чонгук-щи, вас верно смущает мой вид? — внешне мягких, округлых щёк касается лёгкий румянец, а глаза скрываются под пышными ресницами. — Наверное, вы разочарованы, увидев парня в женской одежде, да ещё и с таким количеством ярких теней. — Нет-нет, что вы? — Чон неожиданно для себя резко повышает голос, из-за чего кончики его ушей краснеют, а сам он продолжает намного сдержаннее. — Вам, на самом деле, очень идёт. Вы очень красивы, Чимин.       Внезапно в груди как-то странно ёкает, будто птица в ладонях начинает отчаянно биться. Этот мужчина мил и добр с ним, у него прекрасное чувство юмора, он не скупится на комплименты и жесты внимания, но главное, у него невероятно красивая внешность. Пак ловит себя на том, что всё время их свидания, он незаметно для себя же периодически притрагивается к старшему, будь то как бы случайное соприкосновение ладоней или касание ног под столом кафе. Правда Чонгук не расценивал эти жесты как намёки на что-то пошлое, он скорее считал такое поведение милым. Ему впервые с кем-то было настолько комфортно, а мысли о скорейшем завершении вечера, наоборот, чуть расстраивали. Брюнет с упоением слушал приятный голос младшего, который рассказывал о истинной причине его предпочтений в столь откровенном стиле одежды, и перебивать совершенно не хотелось. Чимин оказался самым невообразимо интересным из всех тех людей, что Чону доводилось встречать. Он невольно вспомнил своё одиннадцатое свидание, на которое пришёл впринципе не парень, а переодетая девушка, как выяснилось после, насилующая мужчин его типажа. Да, после он, конечно же, привлёк её к ответственности и даже получил прибавку к зарплате за количество раскрываемости. Но всё то блекло, становилось абсолютно неважным, стоило Чимину только произнести что-нибудь или же посмотреть на него. Чонгук впервые ощутил то что так долго искал — спокойствие. С Паком хотелось говорить сутки напролёт, обойти весь город, перепробовать всё кофе из ларьков. Они шли по опустевшей улице, смеясь над шутками, совершенно не заботясь о посторонних вещах, просто наслаждались обществом, в котором находились. — Так кем вы, говорите, работаете? — Я адвокат, хён, — чуть смеётся Чимин, заметив, как резко изменилось выражение лица брюнета — вытянулось, брови вздёрнулись вверх, а глаза широко распахнулись. — Приходится соблюдать дресскод, носить эти дурацкие унылые костюмы и даже парик, потому что я не хочу перекрашиваться. — Это так необычно, но, знаете, теперь я хочу увидеть на вас костюм. Мне кажется, в нём вы выглядите не менее эффектно и сексуально, — особо не задумываясь, честно изрекает Чон, неотрывно смотря в глаза напротив.       Сейчас Чимин готов рассыпаться в пыль, разлететься на миллиарды мелких частиц, потому что в один миг этот человек наполнил его сердце счастьем. Сама душа кричала о переполняющих её эмоциях. И он ей поддаётся. Делает шаг навстречу Чонгуку, звонко отбивая об асфальт своими шпильками приятную мелодию, закрывает глаза и прикасается к его губам своими. От места, где соединились их губы и до кончиков пальцев пробегает электрический ток, парализуя мышцы, тем самым не позволяя им оторваться друг от друга. — Пойдёмте ко мне, хён, — шепчет младший, буквально на пару секунд отстраняясь от Гука.       А у парня внутри всё вспыхивает алым пламенем, распаляя изнутри так, что, казалось, будто органы начали плавиться. Он слабо помнил, как они добежали до дома Чимина, как непрерывно целовались в лифте и почти начали раздеваться прямо на этаже не заходя в квартиру. Трезвость мыслей вернулась, когда пальцы, обтянутые презервативом, коснулись влажного, из-за только что использованной смазки, ануса. Чонгук лежал совершенно нагой и полностью раскрытый перед парнем, чья розовая макушка, в данный момент, находилась на уровне возбуждённого члена Чона, а тёмные глазки-бусинки смотрели, на то как растягиваются напряжённые, никем не тронутые ранее, мышцы. Невероятно смущающая, жутко неловкая ситуация, в которой брюнет не мог найти объяснения тем чувствам, какие возникли от, казалось бы, неприятного действия. Где-то внизу словно всё сильнее стягивался узел, когда Чимин, так внимательно наблюдающий за всем процессом, медленно вводил пальцы и, осторожно поглаживая ими невозможно горячие стенки, целовал член старшего, оставляя на нём следы своей помады. Чонгук помнит, что всё ещё немного пьян, но это не должно влиять на то с какой лёгкостью может оттолкнуть младшего и уйти, его будто что-то останавливало. Он гей, у которого ноль сексуального опыта с мужчиной, только вот, даже не смотря на это, он никак не рассчитывал хотя бы раз оказаться в принимающей роли. Цепляясь пальцами за простыни, откровенно постанывая и нисколько не сопротивляясь, Гук не прекращает смотреть на Пака, следить за каждым его действием, эмоцией. Теперь он мог согласиться, что парень, меньше него комплекцией, возрастом и явно более милый, не обязательно должен оказаться пассивом. У Чимина ведь всё так хорошо получается, он словно знает каждую чувствительную точку на теле старшего. Но это не пугает, скорее интригует. — Припоминаю, вы писали, что до сих пор у вас не было партнёра в сексе, — вдруг хриплым шёпотом произносит Пак, смотря всё теми же глазами из-под накрашенных век, и не прекращая ласкать Чонгука везде, куда только дотягивался в таком положении. — На самом деле, я люблю доминировать над мужчинами, вроде вас, с таким крепким телом, которые, в любой другой ситуации, могли бы легко поиметь меня. Уже так нетерпится услышать ваши стоны.       Брюнет слушает, яснее осознавая своё положение, не в силах прекратить это. Парень напротив невообразимо красив, мягкие розовые волосы его теперь убраны назад, благодаря чему лицо просматривается полностью. И Чон не отрывает взгляда от него, от того как пальцы скользят по возбуждённому члену, пухлые губы затрагивают чувствительную кожу у основания, а язык оставляет влажные, лишающие рассудка, касания. Наверное, он первый раз за всю свою жизнь чувствует себя настолько беззащитным. Чимин просто убирает пальцы, а старший разочарованно вздыхает, но через секунду резко поднимает бёдра, прогибаясь в пояснице, раскрывает губы в беззвучном стоне-крике. Младший входит всё также аккуратно, сладко медленно, обхватив ладонью член брюнета и прижимая к нему небольшой вибратор, включив который с нескрываемым удовлетворением наблюдает восхитительно завораживающие эмоции на красивом лице Чона. — Хён, вы такой послушный, — Гук слышит эту фразу где-то рядом с ухом, краснеет уже в щеках, запрокидывает голову назад, вздрагивает и кончает.       Ноги начинают дрожать, а что-то вязкое горячей волной расходится по всему телу. Тяжело дыша, парень пытается собрать мысли воедино, самостоятельно прийти в себя. Ничего не получается. Он не успевает отойти от состояния эйфории, как Пак возобновляет ласки, с характерными шлепками двигая бёдрами, оглаживая крепкую грудь старшего, вздымающуюся от рваных вздохов. Узкие стенки приятно сжимаются внутри, потому Чимин и сам слегка ослабляет хватку, отбрасывает вибратор в сторону, опирается руками на торс старшего, громко стонет, почти задыхаясь в ощущениях. Он наклоняется ближе к Чонгуку, оказавшись на незначительном расстоянии от его лица. Голоса обоих сливаются в один, ни с чем не сравнимый, обволакивающий жгучей, липкой пеленой, отнимающий последние крупицы трезвости сознания. Чон приоткрывает глаза, лишь для того, чтобы обхватить ладонями нежные щёки младшего, поддаётся вперёд и, вместе с тем, притягивает парня ближе, целуя. Они беспорядочно захватывают губы друг друга, пытаясь забрать ведущую роль в поцелуе, случайно кусаются, сталкиваются зубами. Чонгук чувствует, как постепенно тонет в происходящем, как каждое движение внутри него отдаётся теплом чуть ниже живота, а все мысли растворяются быстрее, чем кристаллы сахара в кипятке, оставляя в голове только чернильное небо, в котором сияли тысячи фейерверков.       Прерывая поцелуй, дабы ухватить хотя бы малейший глоток воздуха, Чимин с приятным удивлением замечает размазанный отпечаток помады на мелко подрагивающих губах Чона. И этим зрелищем парня настолько кроет, что возбуждение скручивается клубком, толчки становятся более размашистыми, беспорядочными, быстрыми. Всё тело и каждая мышца напрягаются, а между аккуратными бровями появляется небольшая складка. Пак выпрямляется подобно струне, последний раз толкаясь бёдрами так, что входит в брюнета глубже, кончая. Он прерывисто дышит, пытаясь сфокусировать помутневший взгляд на Чонгуке. Старший заботливо прижимает к себе, расположив руки на талии Чимина. И нависает тишина. Она не была неловкой или вызванной напряжением между ними, оба парня всего лишь пытались подобрать слова. В то время как Пак с небольшим волнением ожидал какой-либо отнюдь не положительной реакции, Гук терялся среди глупых признаний в любви, какие мог бы сказать школьник, а не мужчина, почти за тридцать. — Чимин, знаешь, у меня было семнадцать самых худших свиданий, — начинает брюнет, перед этим вздохнув и обняв парня. — Я увидел семнадцать странных, скучных, заносчивых иногда даже действительно пугающих психов и извращенцев, — на этом моменте он чуть смеётся, наконец осознавая всю ту несуразицу, происходящую с ним до их встречи. — И я бы хотел закончить такие попытки поиска отношений. Если ты, конечно, не против составлять мне компанию на миллионах лучших свиданий.       Ответа не следует. Гулкие удары сердца эхом отображаются в голове. Пак не решается поднять голову с груди старшего, пытаясь не показать свои красные щёки, влажные глаза и дрожащие губы, но всё же не сдерживается, смотрит на Чонгука. — Если ты действительно серьёзен, то я не имею желания отказать, хён, — оставляя быстрый поцелуй на левой щеке брюнета, улыбается младший. — Обещаю, что сделаю тебя счастливым, — шепчет Чон, зарываясь носом в пушистые розовые волосы, держа парня за руку.