После выстрела

— Не беспокой его, — строго говорит Кейтлин, не отрывая глаз от монитора. — Мы его еле спасли, между прочим. Он только что после операции. Поговоришь с ним завтра. Но Барри не собирается беспокоить доктора Уэллса, и уж тем более с ним беседовать, а хочет только глянуть, как он там. Из-за того, что это Пэтти, его Пэтти, стреляла в Гаррисона, Барри чувствует себя виноватым. Понимает, что это нелепо, иррационально, но сосущее чувство вины не дает ему покоя. Аллен тихо подходит к бывшей операционной и по совместительству больничной палате, осторожно заглядывает в дверной проем и в долю секунды покрывает расстояние от двери до кровати, подхватывая оседающего на пол Уэллса. — Ты что? — выдыхает Барри. — С ума сошел? Зачем ты встал вообще? Гаррисон не отвечает. Он цепляется правой рукой за Барри, сжимая губы в тонкую линию, сосредоточенно пытается устоять на ногах, но его колени безнадежно подгибаются, и он мертвым грузом виснет на Барри. — Давай-ка обратно в постель, — бормочет Барри. От напряжения у него сбивается дыхание. Сухой и костлявый доктор оказывается на удивление тяжелым. И нет, он не хочет в постель, а качает головой и делает ею движение в сторону коридора. — Туалет что ли? Уэллс молча кивает. — Окей. Давай потихоньку. Я помогу. Руку поднять можешь? Уэллс опять кивает, и Барри подныривает под его правую руку и взваливает его на себя. Он доволакивает Уэллса до туалета и растерянно останавливается, когда они вваливаются в тесное помещение и оказываются перед унитазом. В каждом движении Гаррисона сквозит утомление на грани потери сознания, но Барри с облегчением ретируется, как только Уэллс отпускает его слабым кивком. После принятия того факта, что этот Гаррисон Уэллс не имеет ничего общего с Обратным Флэшем, Барри начал действительно хорошо к нему относиться. Более того, доктор в какой-то степени даже принадлежал теперь к семье. И да, для семьи Барри был готов на все, но на придерживание Гаррисона во время мочеиспускания его готовность, пожалуй, пока еще не распространялась. Барри послушно стоит под закрытой дверью, которую дергает на себя сразу, как только слышит шаркающие шаги с той стороны. Бледный как стена Гаррисон практически вываливается в его руки. Осторожно. Не придавить. Под правую руку. Барри с удовольствием рванул бы обратно с суперскоростью. Но неизвестно как отреагируют на это свежие швы и простреленное легкое Гаррисона. Так что придется двигаться обычным способом. Поехали, док. Шаг за шагом. Да передвигай же ты ноги хоть немножко, Гарри… Обратный путь стоит Барри невиданного напряжения. Из последних сил он дотаскивает Гаррисона до кровати и усаживает на ее край. Хрипло дышащий Уэллс валится на подушку, и Барри поднимает на кровать его ноги и до пояса укрывает белым больничным одеялом. — Что ты себе думал вообще? Почему никого не позвал, а? — с укором произносит Барри, восстановив дыхание. Он злится и на этого упрямого осла, и на Кейтлин, которая могла бы и почаще заглядывать к своему пациенту. — Что за проблемы у тебя? Так трудно позвать на помощь? Вот не заглянул бы я сейчас, и что бы ты делал? Валялся бы на полу, пока Кейтлин не придет? — Все хорошо. Уже все хорошо. Иди домой, Аллен, — бормочет Гаррисон. — Да не пойду я теперь! — А как ты завтра на работу встанешь? — выдавливает Уэллс. Вот скажите на милость, какая ему разница? — Не пойду, — повторяет Барри, пожимая плечами, — предупрежу Джо, он меня прикроет. Уэллс сияет блестящими сумасшедшим блеском глазами, как будто на что-то сердится. И Барри в очередной раз думает: как, ну как можно быть другом человека, у которого одно лицо и одно имя с убийцей твоей матери? — Спасибо, за помощь, Аллен. Но нет никакой необходимости сидеть со мной ночью, — он цедит слова сквозь сцепленные зубы с очевидным усилием. Нет, это не Обратный Флэш. Это Гарри. Упрямый, желчный, всегда мрачный Гарри. И он не сердится. Ему просто больно. — Не за что, — мягко говорит Барри. — Но я все равно не уйду. Если тебе что-нибудь понадобится, ты же опять никого не позовешь. — Да, мне действительно иногда… сложно просить о помощи… Но сегодня я просто не знал, что ты поблизости, — тихо говорит Гаррисон и обессиленно закрывает глаза. Сердце Барри прыгает наверх в пищевод, два раза ударяется о стенки и ухает обратно. — А если б знал, позвал бы? — слабо спрашивает он, и что-то в его голосе заставляет Уэллса приоткрыть глаза. Несколько секунд он молча смотрит на Барри. — Да. И Барри понимает, что пропал. У того, на что он готов ради этого человека, нет границ. Все что угодно. — Ну так теперь ты знаешь, — произносит он тихо. — Я здесь и никуда не уйду. Он уже не получает ответа. Уэллс молчит и тяжело, но ровно дышит с закрытыми глазами, и, когда Барри, обождав еще минуту, склоняется над ним, то обнаруживает, что тот спит. Барри притаскивает из соседнего кабинета кресло, усаживается поудобнее и, скинув кеды, пристраивает ноги на угол кровати. Пока все спокойно, можно и поспать. Кто знает, какие катастрофы готовит завтрашний день. Единственное, в чем Барри сейчас полностью уверен — он больше не оставит Гарри одного. Никогда.