Он помнит, как ему было плохо.
Еще тогда, в родительском доме, когда все нутро сквозило противоречием к самому себе и своим принципам, тогда, когда все вокруг говорили о девочках, танцевали с девочками, целовали девочек. Он тоже хотел — почувствовать, какого это, когда бабочки в животе, хотел быть как все. Но что-то не выходило.
Девочки красивые. У них милая улыбка и чаще всего нежный голос, а еще они не такие злые в силу социализации и воспитания. С ними проще в этом плане, потому что Дэну, как мальчику, не хотелось драться во дворе или пить пиво, как это делают другие, пародируя отцов. У Дэна вообще с отцом не ладилось.
Но мальчики тоже красивые. В магазинах на полках часто лежали журналы с обнаженными мужскими телами рядом с такими же журналами с обнаженными женщинами. Дэн, подходя к полкам, наклонялся, рассматривая торс сексапильного парня, но никогда не брал сам журнал в руки — вот еще, ему это не интересно! Да и увидят еще...
Он так старался быть, как все. Ходить на вечеринки, общаться. Не выходило ни капли, ему было тяжело, темы, о которых все говорили, были не интересны, а еще он не любил перебивать, так что большую часть времени он просто сидел на диване и смотрел на всех. "Тебе весело?" - спрашивали его постоянно, и он поднимал стакан с алкоголем и улыбался. Все хорошо. Ему комфортно. Вдох. Выдох.
Фил оказался спасением. Его видео были такими странными, но теплыми, что невозможно было не вкрашиться. Конечно же, в общениии он оказался таким же замечательным, хоть и более стеснительным, чем Дэн думал. И это казалось милым. Благодаря их взаимодействию Дэн совсем позабыл изначальный план с попытками в социализацию со сверстниками, и это было так хорошо и правильно.
И да, Дэн немного помешался. Хотелось разглядывать эти родинки на руках, хотелось прикоснуться к этой улыбке, хотелось поцеловать этот язычок между зубов, хотелось сжать его всего и никогда не отпускать. Иногда чувства так преобладали над разумом, что становилось физически плохо и больно, но даже так он получал удовольствие от этих метаморфоз.
А еще хотелось хвасться всему миру — а я, между прочим, общаюсь с Филом! Как это вы не знаете, кто такой Фил?
Но родители интернет-дружбу не особо понимали, считая это ребячеством, а брат и вовсе не обращал внимания. Ну друг и друг, боже, своих дел полно.
Не было смысла общаться с другими, у него же был Фил. Идеально подходящий, словно недостающий пазл, в меру смешной, добрый, теплый, а еще его оказалось (вот неожиданность!) так приятно целовать — оказывается, когда не надо сильно наклоняться, так, что аж шея затекает — это хорошо. Очень и очень даже. И после первой их встречи все лишь закрепилось...
А дальше университет и его окончание, переезд, съемки. Все закрутилось так быстро, что Дэн и не заметил, как остался без чего-то своего — были общими друзья, одежда, квартира, поездки, камера и подписчики. Внезапно стало так страшно, что весь его мир в одном человеке, и, потеряй он его, все рухнет. А если захочется потерять? Если вдруг он все же полюбит какую-то девушку, как хотели его родители и как хотел он, то это все? Конец?
Решение дистанцироваться пришло так же резко, как и все другие их решения. Дэн просто сказал "подожди", и они перестали, что бы это не значило. Жили, снимали ролики, иногда целовались — Дэн почти всегда первым, как тогда, на колесе обозрения, прижимался губами, трясущими руками держа слегка непобритое лицо Фила. Хауэлл совсем не задумывался тогда о чувствах партнера, молча принимая все то, что тот для него делал. Глупо и безучастно.
А после не выдержал. Да какого вообще черта, они же так любят друг друга! Хватаются, боятся потерять, и Дэн не может — он видит, как Фил горд им, как его буквально распирает от необходимости говорить о Хауэлле, и поэтому Дэн не может не бороться, задвигает свою внутреннюю гомофобию куда-то подальше. Он ловит партнера на разглядывании его кудрявых волос, он обожает этот звонкий смех, когда Дэн ругается на монтаж в видео (Дырявый носок, Фил? Серьёзно? Ты решил оставить именно это?), он сильно-сильно прижимается в ответ, когда Фил успокаивает его после какой-то дурацкой психологической атаки.
Лестер просит его купить эти ужасно сладкие пирожные, съездить в три часа ночи за каким-то крутым удобрением для растений, обнять, когда выиграл в очередной бессмысленной игре на плойке. Ему, Дэну, все еще страшно, непонятно, он все еще противорение на противоречии, но бороться с этим вместе с Филом куда проще. Оказалось, не один Дэн так страдает, и с этим, кажется, легче жить. Зная, что он не один.
— Напомни, ты уезжаешь на сколько?
— Пару дней, и я буду дома. 5, если быть точнее. Это недолго, мы справимся.
— Ага. Так... я могу поехать с тобой?
— Господи, да, Дэнни-бой, пожалуйста, давай ты поедешь со мной.
***
— Мне не хочется видиться с этими людьми.
— Давай я подойду к официанту, чтобы тебя выпустили через служебный вход, а потом напишу тебе, когда они уйдут?
— Спасибо, Фил.
***
— Дуп
— буп
***
Болезненная привязанность, или, как ему сказала психологиня, синдром Адели, переросли в крепкую любовь, и никто и ничто не сможет сломать это, даже сам Дэн. У него опыт отношений нулевой, кроме Фила, но больше и мысли не возникает изменить это.
Теперь они в безопасности.
