Мистер Паркер вновь студент

— Да, это потом будет на контрольной, так что советую выучить. — хмыкает Паркер, отворачиваясь от доски к аудитории. — В конце месяца вы мне еще доклады делать начнете и кому-то выпадет эта тема. Кто-то из учеников расстроенно гудит, прикладываясь о парту, на что Питер просто тихо усмехается. Он и сам в своей время не любил, если задавали слишком много домашки, включая групповые доклады, когда действительно работает только он один, а остальные гуляют, надеясь на готовенькое. Но поделать ничего с этим не может — таков учебный план. Даже если он хочет быть помягче с учениками, ничего не выйдет. Тем более, предмет они знать должны, раз уж сами выбрали его. По крайней мере те, кому он не стоял обязательным для диплома. — До этого момента еще две недели, а на написание докладов у вас будет неделя. Рано расстраиваться. — пожав плечами, говорит он, когда раздается звонок. Ученики тут же оживляются, начиная шумно собираться. — Не забудьте прочитать двенадцатый параграф до следующего занятия! — повышая голос повторяет Паркер, не особо надеясь, что его хоть кто-нибудь услышит. Работать в колледже ему нравилось, даже очень. Не то, чтобы он всегда мечтал быть учителем химии, но так уже получилось, а жаловаться на это было глупо. Коллектив учителей крутой, деканату глубоко плевать, как он выглядит, если он умеет преподавать свой предмет. Ему уже не раз говорили, что он больше похож на студента, чем на учителя. Красные пряди волос, безразмерные толстовки с принтами. Ему осталось бегать по коридорам с рюкзаком и снова начать носить очки, и тогда все, сойдет за своего и сольется с толпой. Но его внешний вид на деле только добавлял бонусов. Ученики относились к нему более доверительно, не боялись просить помощи, видя его равным, но и не срывали пары из-за того, что он молод. Бартон хоть и смеялся с того, что среди учителей он еще самый ребенок, но в этом были свои плюсы. Роджерс, историк, его в этом плане не понимал, предпочитая холодное уважение, а не доверие. Барнса и Романофф ученики вообще боялись как огня. Питер же был мягкий, как зефирка. Ученики его любили и уважали, готовились к его занятиям и были честны, даже если не сделали какое-то задание. Он создал в своем кабинете маленький остров доверия. Безопасное место, где любой может задать даже самый глупый вопрос и получить на него ответ, не будучи высмеянным. Да и посещаемость была практически стопроцентной. Но это уже все не благодаря тому, что он весь такой зайка-очаровашка, понимающий преподаватель. Ученикам, очевидно, очень нравилось, когда он ставил опыты, чтобы объяснить какую-либо тему наглядно. Особенно, когда поджигал что-нибудь. — Привет болезным. — хмыкнула Романофф, спокойным шагом заходящая в пустую аудиторию. Ученики уже все вышли и остался только Питер, протирающий доску от маркера. — Уже выпустили с больничного? Питер недовольно морщит нос и кладет губку на подставку, но оборачиваться не спешит. Он затылком чувствует ехидный взгляд Наташи. Как будто он виноват, что заболел, и в итоге пропустил главное событие этого семестра — новенький учитель механики, пришедший на замену сбежавшей в декрет миссис Эндрюс. Едва новый учитель зашел в колледж, Питеру тут же посыпались сообщения в их рабочем чате — хотя на деле там были не все преподаватели — об этом парне. Он как сейчас помнит, как неделю назад, едва перевалив за восемь утра, его телефон взорвался шквалом уведомлений. Бартон, как истинный засранец, когда был взволнован писал чуть ли не по одному слову в сообщении. В итоге Паркер за всего лишь пять минут узнал едва ли не всю биографию этого Кинера, его рост был сообщен с точностью до дюйма, будто Наташа линейкой его измеряла, а на обед тот ел сэндвич с тунцом. Питер, в тот момент поспавший едва ли два часа из-за высокой температуры, державшейся всю ночь, не сразу понял, что, собственно, происходит то. Первой мыслью было, что Наташа снова решила отправить его на свидание вслепую и Клинт к ней подключился, видимо проникшись ее причитаниями о том, какой он одинокий и несчастный. Хоть убейте, но Питер даже сейчас не понимал, зачем ему знать размер рубашки этого парня. И вообще как, черт возьми, Романофф это узнала. И если честно, знать не особо хочется. Большую часть времени эта женщина пугала его как и всех учеников колледжа. В этом плане Питер был с ними в одной команде. И вот, он вышел с больничного, отработал свой первый рабочий день, проведя все на сегодня пары, и мог бы через каких-то десять минут пойти домой. Наташа так не думала. — Привет. — негромко здоровается Питер, оборачиваясь с вымученной улыбкой. Романофф хмурится, тем не менее продолжая ехидно улыбаться. — Это что ещё такое? — фыркает она растягивая гласные. — Две недели не виделись, а ты ещё и смотришь на меня как на стопку контрольных. — Примерно представляю предстоящий разговор. Ничего личного, но я бы лучше сейчас пошел домой, а не к вашему Кинеру. — Фу, Питер, грубо. — наигранно разочарованно качает головой Наташа. — Ты уже итак на неделю задержал знакомство. — Во-первых, — фыркает Паркер, обходя рабочий стол чтобы подхватить сбоку от него свой рюкзак. — в этом не было моей вины. — Да-да, вирус и прочее. На тебя накашляли в автобусе и два мороженых под дождем не ты схомячил. — Ем что хочу, отстань. — отмахивается парень, скидывая папку с материалами в раскрытый рюкзак. — Во-вторых, от ещё одного дня, в который я не скажу ему лично "Привет", никто не умрет. Наташа поднимает брови, пару секунд смотрит на него, будто придумывая, что ещё сказать, и цокает языком. Паркер же, не обращая на это внимания, продолжает собирать свои вещи. Сейчас он сложит в рюкзак ноутбук и можно идти домой. Там он спокойно пообедает, бегло глянет материалы для завтрашних пар и можно сидеть и ничего не делать. Температуры и кашля хоть больше и нет, но состояние у него всё ещё не самое бодрое. Болезнь сказывается на энергоресурсах его организма, превращая его в пенсионера, что устает уже к четырем часам дня. Он захлопывает крышку ноутбука и на его ладонь тут же приземляется рука Романофф с опасно острыми, красными ноготками. Питер терпеливо прикрывает глаза на секунду и поворачивает к ней голову. — Тебе сложно что ли? — Ты серьезно? — страдальчески тянет Питер, пытаясь выдрать из хватки и свою руку, желательно оставив ее прикрепленной к телу, и ноутбук. — Просто зайди и поздоровайся. — стоит на своем Наташа, надавливая рукой на его ладонь. Ещё немного, и у него вся матрица полетит к чертовой матери от такого давления на экран. — Никто не заставляет вас тут же обмениваться историями из жизни протяженностью в эту самую жизнь. Поздоровайся, предложи как-нибудь пообедать вместе в нашей столовке и иди куда хочешь. — А может… — Никаких может. — фыркает женщина, наконец убирая руку, но тут же хватает Питера за плечи чтобы развернуть к выходу. — Сгребай манатки и потрать лишнюю минуту своей жизни на что-то полезное. Я же знаю, что ты приедешь домой и сядешь смотреть распаковки Лего на ютубе. — Лего не… Наташа не даёт ему закончить предложение, попутно хватая со стола его, детскую на ее взгляд, термокружку с железным человеком, и пихает Паркера к дверям. — Не бесполезное. Конечно. — фыркает она, толкая кружку ему в руки, и продолжает путь к коридору. — Оно развивает мелкую моторику, умственные способности и поддерживает твой моральных дух. Финальный толчок в спину и Питер оказывается в коридоре полном студентов, чудом не сбив никого из них с ног. Вылетел из дверей он знатно, с ускорением и едва не запнувшись о дверной порожек. — Наташа! — возмущённо шипит парень оборачиваясь. Романофф деланно мило улыбается и легко помахивает ладонью. — Кыш знакомиться, милый. — елейно тянет она, кивая головой в сторону нужного кабинета. — И помни, что я узнаю, если ты попробуешь смыться так и не зайдя к нему. Паркер недовольно поджимает губы, пару секунд смотрит на Наташу, но так и не может придумать, что бы такого сказать ей в ответ и при этом не подвергнуть свою жизнь риску. Питер открывает рот, мгновение стоит так, раззявив его, хватается за лямки рюкзака для уверенности, и, перед тем, как сбежать, выпаливает: — Бартон ябеда! Наташа глухо усмехается и растягивает губы в ухмылке, наблюдая как парень, громко топая ногами, бежит по опустевшему коридору. Паркер и правда не замечает, что следующая пара уже началась, целенаправленно двигаясь в сторону кабинета уже бесящего его новенького. С одной стороны, не его вина, что она забыл, что перерыв между этими двумя лекциями короткий. С другой стороны — он так бесится что его как ребенка отправляют знакомиться с Кинером, что ему совершенно плевать на происходящее вокруг. Ему пять лет, а Наташа его мама, которая говорит чтобы он пошел к песочнице и нашел себе друзей. Он даже не придумывает, что, собственно, ему говорить то надо. Питер просто распахивает дверь сходу как подходит к кабинету и вваливается внутрь. И тут же замирает на месте, как и все остальные в аудитории. Потому что пара уже началась. Новенький ведёт лекцию или что он там вообще делал до того, как Питер вломился к нему как пещерный человек. Идеальное первое впечатление, Паркер. Десятка за артистизм. Как минимум тридцать студентов смотрят на него, почему-то, как на сумасшедшего. Новенький буквально сверлит его взглядом поверх очков, продолжая держать в одной руке тетрадь, а в другой маркер. Питер только сейчас замечает, что прервал того на середине написания какого-то слова. Из-за шума в голове, в основном состоящего из "Ты дебил!" и "Беги отсюда!" от его внутреннего "Я", он не может понять, что это вообще за слово задумывалось. Что делать в этой ситуации он не имеет ни малейшего понятия. — Э-э-э… — неуверенно тянет Питер заламывая брови. — Привет? Ну, как минимум свою прямую задачу он выполнил. Он поздоровался и теперь мама Наташа может им гордиться. Пора валить из этой песочницы. Питер уже было хочет развернуться, как Кинер с громким щелчком возвращает колпачок на маркер. Громким, потому что в аудитории стоит гробовая тишина. Никто из студентов, кажется, вообще не дышит. Даже в соседних кабинетах. Они все чувствуют, что он облажался. — Привет. — постно хмыкает Кинер захлопывая тетрадь у себя в руках. — Фамилия? Вот тут он уже конкретно подвисает. Мозг на пару секунд отказывает подавать вообще все сигналы. Даже сбегать уже не хочется так сильно. Просто потому что Питер ничего не понял. Парень непонимающе хмурит брови, оглядывается на студентов, будто кто-то из них может ему помочь, но все они сидят как сурикаты перед опасностью и двигают только глазами. И все смотрят на Питера. И ведь технически, любой из них может ему помочь. Он у этой группы ведёт занятия и каждый знает его фамилию. Но по их виду можно с уверенностью сказать, что помощи ждать не стоит. — Паркер? — неуверенно отвечает Питер поджимая плечи. — Опоздали, Паркер, так ещё и остальным пару срываете. — без какой-либо эмоции в голосе продолжает Кинер направляясь к своему столу. Питер же, как олень в свете фар, остаётся стоять на месте и только сглатывает, боясь сам не зная чего. Кинер — Харли, как ему любезно наперебой сообщили Наташа и Клинт — наклоняется к журналу, несколько секунд что-то там ищет и в итоге хмыкает. — В журнале тебя нет. — спокойно сообщает Кинер, коротко глянув в сторону парня. — Ну, сам добавлю. Питер глупо моргает, попросту не понимая, что ему еще сделать и что происходит. — Садись. — помогает ему Харли, мотнув головой в сторону студентов. — Место то хоть найдешь сам? Ладно. Ясно. Он все ещё ничего не понимает, но послушно кивает и, ухватившись одной рукой за лямку рюкзака — так спокойнее — идет к ближайшему свободному месту. Харли, оставаясь на своем месте возле стола, будто назло ни на секунду не отрывает от него взгляда. Ровно до момента, как Питер, словно тряпичная кукла, не валится за парту. Кинер, скудно показывая, что теперь его душенька довольна, снова берет в руки маркер и продолжает недописанное слово вернувшись к доске. — Мистер Паркер. — шепчет Синди, к которой он так удачно свалился в соседи по парте, пихая локтем в бок. — А что происходит то? — Я сам не понимаю. — тоже шепчет Питер, коряво снимая рюкзак с плеча только чтобы переложить его на колени и обнять. — Но похоже меня приняли за студента. — говорит он, сам только-только начиная это понимать, и скорбно добавляет. — Снова. — Разговоры на галерке! — жестко обрывает их перешептывания Кинер. — Паркер. Питер замирает на месте, на рефлексе пытаясь вспомнить, что и где он сделал не так. Чтоб его фамилию называли так строго, да ещё и в учебной аудитории? Такого не было уже очень давно. Если вообще было. Он был хорошим студентом в свое время. А теперь он сидит сжавшись, хотя сам, на минуточку, учитель. — Долго будешь мебель изображать? — продолжает Кинер, пока Питер пытается заставить свой мозг работать. — Итак прогулял уже неделю пар. Где твой учебник? — Он болел, мистер Кинер. — внезапно почувствовав прилив смелости, громко оповещает рядом сидящая Синди. И ведь не врёт же. Питер правда болел всю прошлую неделю. — Это не повод опаздывать и срывать пару остальным. — хмыкает Харли, поправляя очки. — Даю минуту на подготовку и начинаю спрашивать прошлую тему. Всех касается. Кинер обводит взглядом всю аудиторию, отдельно задерживаясь на Питере, а тот и сделать ничего не может. Только вздрагивает, когда учитель отворачивается к доске, продолжая что-то на ней писать. И вот, вроде бы, сейчас самое время, тот самый момент, когда он должен встать из-за парты, гордо расправить плечи и заявить о том, кто он на самом деле. Сообщить, что произошла ошибка, он сам преподаватель и все это сплошное недоразумение. Питер правда хочет сделать это. Какой резон ему сейчас сидеть тут, когда он может ехать домой и отдыхать? Его рабочий день закончен. — У тебя есть листок и ручка? — чуть наклонившись в сторону девушки, шепчет Питер. — Что вы задумали? — удивлённо на него покосившись, спрашивает Синди, и послушно выдирает лист из своей тетради. А действительно. Что он задумал? С одной стороны он должен быть оскорблен. Он уважаемый работник тут, а последние пару минут его отчитывали как школьника перед его же учениками. Да, он не выглядит на свой возраст, но язык же у него не отсох, в конце то концов. С другой стороны, этот Харли с первых секунд ведёт себя как задница, пусть и напутал чутка. С его стороны — он строгий преподаватель, а Паркер опоздавший и нагло вошедший без стука студент. Кинер тут всего неделю и понятно дело, что он нарабатывает себе авторитет. Они же одного возраста и Питер по себе может сказать, что сложно добиться чего-то от студентов, которые едва ли не твои ровесники. Да и ему на самом деле интересно посмотреть, что тот будет делать дальше. Небольшой спортивный интерес. Посмотрит часик как тот ведет пару, а в конце подойдёт к нему и все разъяснит. — Паркер. Не успевает Питер расслабиться, ведь он молодец, он продумал план, чтобы все в итоге было хорошо, как Кинер снова его зовёт. Парень на секунду теряется и указывает пальцем на самого себя, безмолвно переспрашивая. — А тут есть ещё кто-то с такой фамилией? — ядовито хмыкает Кинер. — Расскажешь нам, что такое динамика? — Динамика? — снова переспрашивает Питер, растерянно оглядываясь на Синди. Синди выглядит такой же растерянной и не показывает признаков возможной помощи. — Вы болели отитом? Иначе я не могу понять, почему вы не слышите меня, если с ушами у вас все в порядке. Все, что он когда-либо учил в школе, вылетает из головы в один момент. Он вообще знал, что такое динамика в школе? Они это учили? Питер приоткрывает рот, но так и не может выдавить ни словам в итоге просто уставившись на учителя и по-совиному моргая. — Динамика, Паркер. — напоминает Харли, выжидательной поднимая брови. — Что это такое? — Э-э-э, — потерянно тянет он, получая от Мун тычок под ребра. — Типа, положительная? Ну, там, у вас положительная динамика, скоро станет лучше. — Синди финально тыкает в ребра сильнее, чем до этого, а Харли просто молча смотрит на него. Кажется, все в аудитории сейчас смотрят на него. — Нет? — Нет, Паркер, не то. — фыркает Кинер, складывая руки на груди и облокачиваясь бедром о стол. — Ладно, может, принцип Д'Аламбера знаете? — Кого? — беззвучно шепчет Питер, в который раз поворачиваясь на Синди. Та лишь панически бегает взглядом, кажется пытаясь придумать, как спасти его. Паркер переводит взгляд с нее на Билли, потом на Кейт и ещё пару своих студентов, но никто из них не выглядит так, будто может ему помочь и самим при этом не попасть под раздачу. — Нет? — усмехается Харли. — Может, хоть закон инерции? — Эм, — мнется парень, сглатывая. Он не тупой, нет, просто не готов к такому. — Тело остаётся в покое или в равномерном движении, если на него не воздействует другое тело? Кинер щурит глаза за стеклами очков. В кабинете повисает какая-то больно зловещая тишина. Питер слышит как Синди рядом шумно выдыхает. — Ну, — начинает Харли, оттолкнувшись от стола. — хоть что-то. Но я надеюсь, что к следующей паре вы подготовитесь лучше. На сегодня, так и быть, трогать вас больше не буду, но это не значит, что можно не слушать лекцию. Питер не шевелится, пока этот говнюк не перестает сверлить его взглядом и не берет в руки учебник, чтобы начать что-то рассказывать. А как только внимание больше не направлено на него — сдувается как шарик и стекает ниже на стуле. — Охренеть… Он лениво поворачивает голову к Синди, которая в неверии смотрит то на него, то на Харли. — Вы кому в прошлой жизни подгадили, что заслужили это? — Сам не знаю. — едва слышно выдыхает Питер. По ощущениям, ему не пару вопросов задали, а дементор все силы высосал. Он как чувствовал, что не стоит идти знакомиться сегодня. Чертова Наташа с ее "Просто поздоровайся и все будет шоколадно". Ни черта подобного, Наташа, ты ошиблась. Ему только этого и не хватало для счастья. Чтобы его отругали, можно сказать, унизили перед учениками, хоть в этом и нет его вины. В его защиту, но он учитель химии, на секундочку. А механику не знает от слова совсем. Максимум его познаний — физика, но у Питера ощущение, что это мало чем ему поможет, особенно против этого демона. И, плюс ко всему, он ещё и домой попадет на час позже, чем собирался. Не может же он сейчас просто встать и уйти. Кинер снова на него накинется и хрен докажешь, что он, вообще-то, ни разу не студент. Но чем дольше шла пара, чем зануднее становился голос Кинера, эхом отражающийся от стен, тем увереннее становился Паркер в своей мимолетной задумке. И к моменту окончания занятия он был уже на все сто процентов уверен, что это просто так оставлять нельзя. Виноват ли в этом Харли, просто обознавшийся, или Питер, что не подумал о том, что нужно как минимум одеваться более зрело, чтобы не происходило путаницы, но итог складывался один. Едва занятие кончилось, а Кинер взял журнал и пошел в учительскую, студенты ринулись к его парте. Синди, тоже явно желавшая ответов, даже шарахнулась от толпы, что чуть не налетела на нее в попытке добраться до Паркера. За дверью, где-то в коридоре, уже во всю шла жизнь между пар, а в аудитории Кинера висела тишина. Все терпеливо молчали, а Питер просто сидел в центре окружавшей его толпы и раздраженно кусал губы. Ведь с одной стороны его задумка неимоверно тупая. Не то чтобы Питер сам был умным в некоторых ситуациях. Вроде этой, к примеру. В долгосрочной перспективе это все может выйти ему ой каким боком, но здравого смысла ему еще при рождении не доложили. Вариантов исхода много, самый печальный — увольнение. Но он сейчас настолько обиженный, что ему наплевать. Все таки в определенных вещах он умный и, если вдруг что, просто пойдет работать в другой колледж. С другой стороны — стороны плюсов — побесить Кинера очень хочется. И доказать ему, что он не прав. Отстоять свою честь, так сказать. Плюсом мало, но зато какие. — Ну, — не выдерживает Синди, пихая его плечом в плечо. — что дальше-то будет? Питер облизывает искусанные губы, коротко обводит взглядом собравшуюся вокруг толпу и пожимает плечами. — Война. И вообще, это все Наташа виновата.