Весенняя сказка

Машина медленно ехала по загородной трассе. Бакуго сидел на заднем сидении, опершись на дверцу. За окном проплывали деревья, кружась, гипнотизируя. С переднего сидения доносились отдельные слова: мать что-то тихо говорила отцу. Бакуго прикрыл глаза, прислушиваясь к звукам вокруг. Вчера прошел сильный дождь, дорога все еще была мокрая, скользкая. Тучи сгущались, и, стоило машине повернуть, как по крыше с новой силой застучали капли дождя. Бакуго поднял стекло. Машина заскользила по дороге, набирая скорость. Мать была нетерпелива и слишком уверена в своих навыках. — Полчаса и будем на месте, — довольно сказала Мицуки. Она крепче схватилась за руль и вновь повернула, сверяясь по карте. — Не представляю, зачем они позвали нас, но, чем скорее мы с этим покончим, тем лучше. Семья Бакуго не была любима среди остальных своих родственников, поэтому и внезапное приглашение тетушки казалось странным и неправильным. Ну кто будет рад им на своем празднике? Несмотря ни на что, Мицуки изъявила желание поехать и, прихватив мужа и недовольного сына, двинулась в путь. Машина рассекала лужи на пути. Лес вокруг сгустился, на землю опустился туман. Бакуго приподнялся, вглядываясь в окно. Что-то казалось странным, не давало покоя. — Куда ты свернула, старуха? — спросил Кацуки. — Лес уже должен был поредеть, а ты нас в глубь завела. Эй, ты меня слышишь? Ответом стала тишина. Вот что было не так. Слишком тихо, даже дождь, который буквально несколько минут назад со всей своей силой обрушивался на машину, стих. Ни стука капель, ни недовольного бормотания матери, словно все звуки внутри салона пропали. Бакуго выпрямился, наклонился вперед. Родители были здесь. Мицуки удивленно посмотрела на сына. — Что такое? — спросила она, отвлекшись от дороги на секунду. Ошибка. Неужели все, что произошло дальше взяло начало здесь? Или же… Бакуго не обращал внимания на нее. Он смотрел вперед. Слова застряли в горле, нужно было крикнуть, предупредить! — Человек! — крикнул Масару, испуганно вжимаясь в кресло. Мицуки резко вернулась в прежнее положение, крепче хватаясь за руль. Дальше все как в тумане. Визг тормозов, внезапно ворвавшийся дождь, сирены и прохлада. Бакуго лежал на дороге, по его лицу медленно стекали капли, оставляя мокрые дорожки на его щеках. Одна из них попала на язык. Соленая. Бакуго закрыл глаза, прислушиваясь к крикам людей и спокойным голосам врачей. К нему кто-то подбежал и что-то радостно прокричал. И вновь тишина и тьма.

***

Тьма. Тьма поглощала все, что только попадалось на глаза. Бакуго Кацуки находился здесь. Он не чувствовал свое тело, его не существовало, лишь одно ощущение его присутствия переплеталось с порывами ветра. Водная гладь озера покрылась рябью. Чей то неясный силуэт двинулся вперед, заходя все глубже в обжигающе холодную воду. Он качнулся и пропал, словно растворился в опадающих розовых лепестках. Бакуго было дернулся следом, но идти было некуда. Он был воздухом, ветром срывающим листья, облаками, накрывшими землю темной пеленой. Он был всем, и одновременно ничем. Горло сжалось от накатившего страха. Горло, ноги, торс. Постепенно Бакуго начал ощущать свое тело. Вместе с этим на его руках словно захлопнулись невидимые кандалы. Стало трудно дышать, ноги не слушались. Лишь над водой мелькнуло неясное яркое пятно, похожее на большой чешуйчатый хвост. Бакуго захлебнулся, черная вода тянула его на дно. Он сделал последний вдох… И очнулся в светлой палате. Голова разрывалась от боли. Бакуго поднес руку ко лбу. Чувство обиды и одиночества распространилось по небольшой комнате. Оно обволакивало все вокруг, не давая свободно вздохнуть. Этот сон снился ему уже около месяца. Его психотерапевт говорил, что это все последствия травмирующего опыта после смерти родителей. Это случилось неожиданно для всех. Бакуго родился и жил в обеспеченной и полной семье. Несмотря на периодические склоки с матерью, вылившиеся из особенностей их взрывного характера, на свою жизнь Кацуки не жаловался. Он заканчивал старшую школу и уже начал готовиться к поступлению в университет. У него были друзья, цель, а самое главное — здоровье. Бакуго всегда следил за собой. Тренировки, правильное питание и максимальное отсутствие стресса в жизни. Бакуго был единственным ребёнком в семье, и поэтому всё внимание всегда уделялось ему. Семья всю жизнь прожила в одном городе, не стремясь выезжать за его пределы. Где-то жили многочисленные дальние родственники, но Кацуки никогда ими не интересовался. Его семейная жизнь заканчивалась родителями, с которыми он жил в одном доме. Бакуго наслаждался. Его боялись и уважали. Его хорошо знали многие, и, со стопроцентной вероятностью, его ждало великое будущее. Просто он был таким человеком. Однако, оказалось, что счастье намного более хрупкое, чем можно представить. Бакуго часто ввязывался в драки и вступал даже в бессмысленные споры. В один день нашелся храбрец, решивший бросить вызов ему, и быстро поплатился. — Как ты мог отхватить от него? — раздосадованно произнесла Мицуки, стоило Бакуго прийти в тот день с ссадиной на лице. Она обрабатывала рану и вместе с этим отчитывала сына. — Если и вступаешь в драку, то не подставляйся хотя бы. — Чему ты его учишь, дорогая? — попытался вмешаться Масару. Он сел на диван, ставя поднос с горячим чаем на стол рядом. — Он ведь так снова с кем-нибудь в драку вступит. — Да ладно, как будто он без меня этого не сделает. Не будь таким наивным, — пожала плечами Мицуки, поднеся руку к лицу сына. — Аккуратнее, старуха! — воскликнул Кацуки, — Ты как с матерью разговариваешь, щенок? — произнесла Мицуки и покачала головой. Она задумчиво посмотрела на сына. Было что-то странное в том, как он себя вел. — Да что на тебя нашло? — Не знаю я, отстань. Бакуго и правда не знал. Во время драки на мгновение тот недоумок словно сменил свой облик. Вместо рыжего недоразумения, перед ним, слегка наклонившись, стоял веснушчатый парень. Короткие темные кудряшки, отливающие зеленым, падали ему на лицо, оставляя тень. Его глаза ярко светились. Это было настолько красиво, что Бакуго на секунду потерялся, застыв в удивлении. Но внезапно милая улыбка сменилась болезненным оскалом. — Больно! — воскликнул парень, странным, заунывным голосом. Бакуго пришел в себя, стоило хилому кулаку прилететь ему по лицу. Парень, которого на мгновение увидел Кацуки, пропал, а вместе с ним пропало и замешательство. Драка закончилась быстро. Бакуго задумчиво подошел к окну. Парень, которого он внезапно увидел в тот момент не был ему знаком, хотя изначально казалось обратное. Его черты лица, глаза и яркая улыбка — все словно веяло чем-то родным. — Черт, что за херня происходит? — Кацуки в ужасе отшатнулся. Это было не нормально. Уже знакомый силуэт стоял рядом с небольшим кустом. Это было еще до аварии. Сейчас же Бакуго стоял в своей комнате, на том же самом месте. Он забрал с подоконника книгу и мельком взглянул наружу. Сверкнули изумрудом глаза и Бакуго потер голову, отходя от окна. В этот раз там стояла бабушка. Она смотрела с добротой и словно какой-то затаенной нежностью. Она появилась в палате, стоило только Кацуки проснуться. Вместе с какой-то незнакомой «подругой» матери она сразу же взяла ситуацию в свои руки. Оказалось, что старушку зовут Ацуко Сато, и она является дальней родственницей Мицуки. Бакуго не разу не слышал о ней даже от матери, но сейчас он был слишком опустошен, чтобы думать о чем-то. Она предложила взять его под опеку, пока он не станет совершеннолетним. У нее в провинции имеется небольшой домик, а там новоявленный внучок мог отдохнуть и набраться сил. Раздался телефонный звонок. Бакуго посмотрел в сторону звука. После аварии ему практически перестали писать его бывшие «друзья». Никто даже не захотел поддержать или выслушать, они все вдруг резко пропали. Несмотря ни на что, Бакуго даже не расстроился. — Это твои друзья? — бабуля Сато поднялась в комнату, слегка заглядывая внутрь. — Не лучше ли ответить, ты ведь уезжаешь. — Они мне не друзья, — пожал плечами Кацуки, складывая последние вещи в чемодан. Он огляделся, раздумывая что еще лучше взять с собой. Ехать было далеко и скорее всего надолго. — Как скажешь, — произнесла старушка и мягко улыбнулась. Она подошла ближе и погладила Кацуки по волосам. Ее выражение лица вновь стало задумчивым. — Ты обязательно найдешь хороших товарищей. Взять хотя бы наших деревенских детишек. Они чуть младше тебя, но я уверена, ты найдешь с ними общий язык. — Я не хочу, — отмахнулся Бакуго. Он подошел к чемодану, освобождая место. — Без них обойдусь. — Это твой выбор, я все понимаю. Бакуго проводил старушку взглядом и выдохнул. На первый взгляд она выглядела совершенно обычной. Маленькая, с тонкими сморщенными руками. Ее глаза имели неопределенный темный цвет, который в некоторых случаях казался зеленым. Лицо, покрытое морщинами и седые волосы, собранные в низкий пучок, делали из нее типичную пожилую женщину. Все время, она ходила в тонкой юкате, следовала за Бакуго, часто переживая по любому поводу. В отличие от других родственников, бабуля Сато не корила его за вспыльчивость, да и, казалось, по-настоящему любила его. Кацуки закрыл чемодан с вещами и сел на него, оглядывая комнату. Теперь она казалось чужой, словно и не принадлежала ему все это время. Шкаф, заставленный многочисленными книгами, награды, развешанные на стене. Бакуго перевел взгляд на рабочий стол. Темно-коричневая рамка стояла задней стенкой вперед. Кацуки взял ее, слегка покрутил в руках и задумчиво перевёл взгляд на собранный чемодан. Время пролетело незаметно. Бумажная волокита с наследством и опекой становилась все меньше. Бакуго собирался уезжать, оставив все нажитое родителями на попечение какой-то тетки. Ему нужно было отдохнуть, собраться с мыслями. Головные боли хоть и стали появляться реже, но Бакуго продолжал страдать от них. Словно тысячи иголок впивались в голову, не давая дышать. Иногда боль была лишь мимолетной, но она надоедливо въедалась глубже, не стихая. Май. Весна расцвела зеленой листвой и распустившимися цветами. Солнечный свет озарял черную машину, застывшую у входа. Пора было отправляться. Бакуго загрузил чемодан в багажник и бросил последний взгляд на дом. Больше он не услышит ни злобных криков матери, ни успокаивающего голоса отца. Весь дом словно опустел, и Бакуго уже не знал, вернется ли сюда. Отчего-то казалось, что на этом его история кончается. — Отправляемся? Двери закрылись и машина двинулась в путь.