destiny

У Лилит в глазах печаль, тоска и непроглядное отчаянье. Но Стивен много раз наблюдал за тем, как она улыбается в других мирах, и он может с уверенностью заявить, что этому лицу улыбка не идёт. Даже несмотря на своё разбитое состояние девушка выбивается из общей картины мрачного Санктум-Санкторума. Как обычно сжавшаяся в позу эмбриона, забившаяся в дальний угол пыльной софы, в яркой чародейской мантии, она напоминает вольную птицу, насильно запертую в клетке. Стрэндж кожей ощущает всплески тёплой магии, окутывающей её тело. Давно позабытой и почти чужеродной. Той, которая греет своим присутствием, а не оставляет после себя выжженную землю. Он подходит к ней практически бесшумно и останавливается совсем рядом, глядя на девушку сверху-вниз. Освальд поднимает на него влажные глаза и всматривается в лицо мага с безысходностью. Он редко замечает в ониксовом взгляде настоящий страх: разве что в те моменты, когда Стивен позволяет себе нежные прикосновения и редкие искренние улыбки. Маг уверен, Лилит боится лишь того, что он будет похож на её Стрэнджа. — Знала ли ты, что сны — это окна, сквозь которые мы можем взглянуть на наши жизни в других Вселенных? — спрашивает он. Девушка недоверчиво хмурится и, как обычно, молчит. — Возможно, прямо в эту секунду твой Стивен наблюдает столь мрачное выражение на твоём лице. Может быть, ты ему улыбнёшься? — он касается её лица ладонью, но Лилит передёргивает плечами и отворачивается. Стрэндж присаживается рядом с ней и на этот раз насильно разворачивает к себе лицом, заставляя посмотреть ему в глаза. Он уже привычным жестом сжимает подбородок девушки в своих пальцах, так что ей не остаётся ничего, кроме как поморщиться и стойко выдержать его взгляд. Твоего Стивена здесь нет, девочка, смирись. — Если ты всё ещё думаешь, что я отдам тебе всю себя, то стоит приберечь для меня немного нежности. Я всё же надеюсь, что где-то глубоко в твоей прогнившей душе она осталась, — выплёвывает Лилит, собрав остатки гордости и самообладания. Лающий смех мужчины разрезает тишину гостиной и эхом отражается от стен. Чародейка стискивает губы и молча наблюдает за этим действием. — В этом нет необходимости, милая, — отсмеявшись, внезапно холодно заявляет он. Освальд даже не меняется в лице, и это её равнодушное выражение ещё больше выводит мага из себя. Пусть отчаивается, боится, только не смотрит на него так, как Кристина в последние минуты своей жизни на этой уничтоженной планете. Будто ничего уже не имеет смысла. Стивен кладёт ладонь на затылок девушки и притягивает к себе, увлекая в поцелуй. Лилит упирается ладонями ему в грудь в попытке оттолкнуть мужчину, но стоит ему приложить немного усилий и призвать на помощь манящую тёмную магию, как её тело обмякает, и чародейка действительно становится безвольной куклой, позволяя себя целовать.

***

Стрэндж резко просыпается, рефлекторно дёргает руками, отчего несколько книг с шумом падают на пол, и едва не сваливается со стула. Он устало трёт глаза, пытаясь прогнать остатки липкого кошмара, но затем внезапно замирает. «Сны — это окна, сквозь которые мы можем взглянуть на наши жизни в других Вселенных» Неужели то, что он сейчас увидел на самом деле не являлось сном? И Лилит сейчас находится в лапах его тёмной копии под постоянным воздействием удушающей магии. — Боже, — едва слышно выдыхает он, обводя библиотеку обречённым взглядом. Он плавно подбирается к точке бессилия. Необходимой информации в Камар-Тадже действительно нет. И единственный способ пробраться в альтернативную реальность — создать опасный разлом. Но, как и говорил Вонг, это может привести к гибели всего живого. Тишину библиотеки нарушает звук открывающихся дверей. Доктор поворачивает голову и замечает на пороге светловолосую чародейку с пронзительными глазами цвета стали. Он помнит, что это одна из учениц Лилит — Анна. Девушка осторожно проходит внутрь и ставит на стол поднос с горячим чаем и какой-то выпечкой. — Верховный чародей за вас переживает, Доктор Стрэндж, — говорит она тихо, — Вам необходимо поесть. Вы уже несколько дней сидите здесь без сна и отдыха. Мужчина упрямо поджимает губы и вздыхает. — Спасибо. Ты можешь быть свободна, — сухо кидает он, но чародейка не двигается с места. Стивен поднимает на неё вопросительный взгляд, ожидая, что девушка избавит его от своего присутствия, но она на удивление стойко выдерживает его хмурое выражение. Кажется, чему-то путному у Лилит она-таки научилась. — Если позволите, сэр, — осторожно начинает она, — Мастер Освальд надавала бы мне за это по первое число, но… Верховный ничего нам не говорит, а я нутром чуяла, что произошло что-то плохое. Поэтому имела наглость подслушать разговор. — К чему ты клонишь? — не выдерживает он и чуть повышает голос. Не хватало только, чтобы какие-то юные чародеи лезли в его дела. К горлу подкатывает внезапное раздражение, и он смотрит на Анну волком. Девушка, кажется, не обращает на это никакого внимания. Она отходит на несколько шагов, быстро выглядывает в коридор, чтобы удостовериться, что рядом никого нет, а затем возвращается обратно и достаёт из-под мантии какую-то книгу. — Здесь есть то, что вам нужно, — едва слышно произносит она, сжимая в руках ветхий фолиант, и осторожно кладёт его прямо перед Стивеном. — Для безопасного пересечения пространственно-временных линий требуется лишь проводник, обладающий мощной силой. Насколько мне известно, подобных артефактов в Камар-Тадже нет. Сгодился бы камень бесконечности, но в нашей Вселенной их также не существует, — Анна постукивает пальцами по корешку книги, — Здесь указаны другие способы. Не самые безопасные и приятные, но я уверена, что вы сможете найти для себя что-то полезное. Мужчина оторопело оглядывает лежащую перед ним книгу, а затем поднимает взгляд на Анну. Девушка позволяет себе робкую улыбку и слегка пожимает плечами. — Простите, что потревожила, Доктор. И я надеюсь, что это навсегда останется лишь между нами. — Спасибо, — выдыхает он. Чародейка кивает, направляется к выходу и уже на пороге бросает тихое: — И поешьте, пожалуйста. Вам необходимы силы.

***

Лилит вглядывается в дребезжащий свет люминесцентной лампы и чувствует, как кожа спины немеет от ледяного кафеля, на котором она лежит. Она не может привыкнуть к новой реальности — пугающей и неправильной, где есть только один живой человек, и тот — враг, пустая оболочка её любви; где привычно родной Санктум-Санкторум — это всего лишь прогнившее и пропитанное тёмной магией старое, обветшалое здание; где ей приходится изо дня в день бороться с собственным отчаяньем и впервые в жизни возникшими мыслями о том, что возможно лучшим исходом станет сведение счётов с жизнью. Она на секунду прикрывает глаза, цепляясь за образ Стивена, и старательно собирает его по кусочкам внутри себя. Кладёт руку на теплеющий осколок обсидиана на груди и судорожно дышит, чувствуя подступающие к горлу рыдания. Плечи начинают сотрясаться, и Лилит переворачивается набок, свернувшись в позу эмбриона. В уголках глаз скапливаются слёзы. Пальцы чуть крепче сжимают медальон, и в висках пульсирует отчаянное и сказанное его голосом: «Не оглядывайся назад, не опускай руки, не позволяй себе расслабиться и отступить во что бы то ни стало» Лилит пережила слишком много, чтобы погибнуть в чужом мире, или того хуже — стать игрушкой и «отдушиной» для альтернативной версии Стивена Стрэнджа. Удивительно, как она вообще умудряется держаться после такого воздействия тёмной магии. Кажется, даже Доктор немало удивлён её первоклассной выдержке. Она кожей чувствует его отвращение к всполохам светлой магии, видит, как серые глаза темнеют от ярости к тому, что в ней осталось что-то настоящее — более неподвластное ему, яркое, живое. Но Освальд держится из последних сил. Теряет счёт времени, борется с туманом в собственной голове, старается не обращать внимания на мерещащиеся ей голоса от тёмной энергии, периодически отключается от реальности и находит успокоение только в холодной ванной, лёжа на кафеле и рыдая после того, как её в очередной раз вывернет наизнанку. Собрав мысли в кучу, девушка внезапно перестаёт плакать. Она с трудом принимает сидячее положение, облокачивается на бортик ванной и судорожно перебирает в голове всё то, о чём она размышляла последние пару минут. Прикинуть в голове даты оказывается немного сложнее, чем она могла себе представить. Губы беззвучно бормочут что-то бессвязное, и Лилит, собравшись, пересчитывает в голове дни. Даже загибает пальцы на руках. Осознание происходящего прошибает тело электрическим разрядом. Освальд на секунду задерживает дыхание и опускает ошеломлённый взгляд вниз. — Господи, — едва слышно, одними губами произносит она и накрывает ладонью живот. Осколок обсидиана, словно подтверждая её мысли, отзывается всплеском тёплой магии. — Вот это ты невовремя, — с горьким смешком отзывается девушка и болезненно морщится, всё ещё не убирая ладони со своего живота, — Совсем невовремя. Она шумно выдыхает и запрокидывает голову, крепко зажмурившись. Нет уж, если она умудрилась не сломаться после смерти родителей, после исчезновения Стивена и полетевшей к чертям жизни, то и сейчас не время. Сейчас особенно. Когда ей точно есть за что бороться. Вернее, за кого бороться.