Ради всеобщего блага

Болел я долго. Магия восстанавливалась медленно. Мне поручили организацию работы убежища сопротивления. Такой пункт концентрации для беженцев. Взрослые приводили детей, их лечили, учили родовому кодексу, маглорожденных принимали в чистокровные рода малыми ритуалами. Аристократы стремились сохранить свои Рода. Все понимали, что настоящий шанс выжить есть только у детей, в чужой земле, без поддержки родных. Именно здесь, в убежище, я стал мыслить связно и логично. Я принимал всех. Находил им занятие. Организовал медпункт, школу. Каждый пришедший получал постель, горячую еду и безопасность. Ко мне нагнали домовых эльфов чуть ли не со всей страны, всех, что уцелели. Тогда я не сразу понял, что они живут за счет меня, моей магии. Из Англии мы ушли в августе, через два месяца после моего побега. Обосновались в Италии, в римских катакомбах. Волшебников становилось все меньше. Местные маги на словах нас проклинали. Это ведь наш лидер заварил всю эту кашу и именно наши маглорожденные поддерживали пламя ненависти к магам. Англия метила чипами всех своих магов, создала для них резервации и концлагеря. Как грибы, стали расти эти тюрьмы под открытым небом для волшебников по всей Европе. ПроклЯтая Грейнджер выжила тогда, хоть и потеряла всю магию. Мстительная дрянь создала прибор, позволяющий выявить в толпе не только магов, но и сквибов. Оставшаяся семейка Уизли, говорят, выступила инициаторами создания рынка магических рабов. Любой магл мог купить себе мага в блокирующем ошейнике и делать с ним, что пожелает. Эту новость сообщил мне Дадли. Он часто приезжал к нам. Однажды он привез Драко. Он узнал его в предварительном прейскуранте рабского аукциона благодаря моим школьным снимкам. Сломленный, униженный, в ошейнике молодой аристократ сидел у ног хозяина и не реагировал ни на кого. Кузен продал мне его за горячий ужин и передал купчую. Эти документы вызвали неожиданную реакцию. Кто-то решил сдаться. Рабство обещало жизнь и, какую-никакую, но безопасность от ИИМ. Даже вид Драко не смог их переубедить. Другие горели жаждой мести и призывали идти громить рабские торги. Лишь немногие хотели продолжить нашу борьбу. Болезнь сильно меня изменила. Волосы поседели, кожа пожелтела, глаза из-за каких-то магловских препаратов изменили свой цвет. Они стали бледно-зеленые, почти бесцветные и пугали собеседников до ужаса. И еще удивительный результат подарил мне ИИМ: на меня не реагировал поисковик магов – проклятое изобретение Грейнджер. И магловские приборы ломались в моем присутствии. Я потратил полгода, чтобы сознательно овладеть этим даром. Драко совсем пришел в себя и активно помогал мне с убежищем. Я решил вернуться в Англию и увидеть все своими глазами. Англия встретила меня дождем. Из аэропорта меня забрал дядя Вернон. По дороге он долго молчал, а потом в нецензурных выражениях высказал все, что думает о моей идее. В принципе, я был согласен с ним, но надоело мне сидеть взаперти в убежище. Надоело! Я поселился у Дурслей, читал газеты, смотрел телевизор, ездил в Лондон. Там, на одной из площадей я увидел памятник Дамблдору. «Великому человеку, жившему ради общего блага» значилось на постаменте. Иногда я замечал магов – рабов. Их понурые, сгорбленные фигуры долго сопровождали мои ночные кошмары. В Косой переулок я не совался. Туда ходили только волшебники с биркой на одежде (видимо, это были поддерживающие новую политику) и хозяева с рабами. Я посещал магловские магазины, митинги и собрания, слушал, что говорят люди. В своих странствиях я однажды наткнулся на магический бордель. Я не сразу понял, куда попал. Думал, что новый вид ресторана. Арка при входе пискнула и сверкнула синим. Я удобно устроился за одним из столиков и попросил меню. Мне принесли две книжицы. В одной из них, синей, кажется, был напечатан список блюд с фотографиями и ингредиентами. Открыв вторую, я замер. Книжонка была магической. На одной из страниц разворота помещалась колдография, на другой – описание объекта, его стоимость и предоставляемые им услуги. Я судорожно перелистывал страницы. С колдографий на меня смотрели мужчины , женщины, дети , вейлы, кентавры, гоблины, русалки и… гипогриф… Внезапно от входа зазвенело. Я поднял голову. От арки, горящей красными огнями, отходил раб в ошейнике. Его хозяин дернул поводок и двинулся к соседнему столу. Ему немедленно принесли несколько блюд. Видимо, он - постоянный клиент. Его собственность, молодой незнакомый мне парень, уселся на пол рядом со стулом. Я явственно ощутил его ауру мага. Он не шевелился, покорно снося оскорбления, и ел с пола брошенные ему куски. Меня передернуло. Я никак не мог найти повод уйти и делал вид, что рассматриваю картинки. Официант внимательно наблюдал за мной, ожидая выбора клиента. Отвлек меня знакомый пронзительный голос. Я поднял голову. Со второго этажа спускался, ругаясь, очень сильно рассерженный мужчина. Рон. Рон Уизли. Меня затрясло от ненависти. - Я буду жаловаться! Никакого сервиса! Мой заказ непокорен! Он посмел говорить со мной! Как вы учите свою собственность! - Господин! Господин Уизли! Прошу Вас! Ваш заказ еще не обучен. Он только прибыл. Вы ведь специально заранее оформили на него заказ. Мы сразу Вас уведомили о новых поступлениях. Его сейчас же отправят к дрессировщику. Прошу Вас, не гневайтесь. Мы все устроим! - Ну ладно. Но я хочу для него серьезного наказания, - Рон явно стал успокаиваться. Он согласился проследовать за сопровождающим и … покинул заведение. Меня что-то дернуло. Зашевелилась моя интуиция. Я подозвал официанта. - Я хочу игрушку этого господина. - Я бы не советовал. Господин Уизли наш постоянный клиент. Его игрушка сейчас несколько не в форме. Осмелюсь вам предложить другие варианты. Поверьте, они ничуть не хуже… - Я хочу именно эту! - Господин! Он совершенно не обучен. И сейчас направлен на курс общей дрессировки… Меня буквально затопило любопытство. Я достал бумажник и вытащил пару крупных купюр: - Этого хватит? - Да, господин. Сейчас все устроим. В верхние комнаты меня пригласили через полчаса. Я заказал легкий ужин и последовал за сопровождающим. В номере меня встретила тихая музыка. Я вошел в комнату. На кровати сидел мужчина. В полумраке я разглядел только крупный силуэт и длинные волосы. Услышав меня, он поднялся, забрался на кровать и встал на четвереньки, спиной к входу. Я подошел ближе. На нереально белой в полумраке спине чернели многочисленные рубцы. Волосы свесились, закрывая лицо и обнажая ошейник. Я протянул руку и коснулся его. Он резко выдохнул, прогнулся в спине и оттопырил зад. - Повернись… Он медленно приподнялся и, стоя на коленях, развернулся ко мне. Я отвел от его лица длинные светлые локоны и поднял голову за подбородок. Его лицо показалось мне знакомым. Я даже не сразу сообразил чем. - Свет! Сильнее! Меня уже успели осведомить, что освещение в номере на голосовом управлении. Очень удобно. Я в ужасе уставился на свой заказ. Передо мной сидел… Люциус Малфой! Я отшатнулся. Потом бросился к нему. Мы долгое время считали Малфоев погибшими. Умирающую от многочисленных пулевых ранений, Нарциссу Малфой я видел еще до своего плена. Она протянула мне пищащий сверток и прошептала имя: «Скорпиус…». Младенец жил со мной у Дурслей. После моего ареста тетя не отправила малыша в приют, но и сильно о нем не заботилась. Спасибо и на том. Я получил Скорпиуса через несколько дней после своего освобождения. С посыльным. Малыш до сих пор жил со мной. Когда я уезжал сюда, он бегал по убежищу и что-то лопотал, забавно смешивая слова разных языков. Только благодаря ему мне удалось привести в нормальный вид Драко. Мой бывший соперник пришел в себя, стал разговаривать. Тогда же он поблагодарил меня и признал за мной Долг Жизни. У меня не хватило духа предложить ему отправить малыша в Россию. Для Драко он свет в окошке. Единственное, что держит в мире живых. Люциуса мы давно считали погибшим и не искали. - Люциус! Люциус! Вы меня слышите! Ответьте! Он сидел абсолютно безучастный и молчал. При ярком свете я увидел, что он абсолютно седой. На лице многочисленные морщины, все тело в старых шрамах. На спине свежие, еще кровоточащие следы плети (по крайней мере, я так думаю) и знакомые мне по личному опыту наливающиеся кровью синяки от ремня. На груди несколько совсем свежих ожогов… я схватил его за плечи, стал трясти. Он поднял вновь опущенную голову, и я увидел его абсолютно пустые серые глаза. Не сразу я сообразил, что он почти слеп. Я сидел возле него в шоке и тоже молчал. Наконец я поднялся и осмотрел комнату. Мое внимание привлек шкаф. Когда я его открыл, то застыл в ступоре. Дверцы шкафа были увешаны какими-то плетками, ремнями, палками, была даже трость. На полочках размещались веревки, наручники, кляпы, искусственные органы, еще что-то. Я моментально захлопнул дверцы и помотал головой. Затем открыл снова и взял белую коробочку с красным крестом. Открыв ее, я сам себе кивнул и захлопнул дверцы ногой. Аптечка предназначалась для магов. Магловских лекарств почти не было. Может быть, персонал борделя заботился о своей собственности? Я выбрал несколько знакомых пузырьков и влил в рот Люциусу укрепляющее, восстанавливающее и кроветворное зелья. Я толкнул его и велел лечь на живот. Он лег по прежнему покорный и безучастный. Повозился, устраиваясь. Кровать прогнулась под моим весом. Все еще обнаженный, Люциус раздвинул ноги и приподнял зад. Я вздрогнул. По спине пробежали мурашки. Я огляделся и прикрыл глаза. Подчиняясь мне, магия медленно затапливала комнату. Я буквально услышал, как замерли видеокамеры и микрофоны. Я коснулся спины Люциуса и одним движением оседлал его. Я приподнялся на коленях, нависая над ним. Спина и ягодицы представляли собой ужасающее зрелище. Я смочил обрезок марлевого бинта водой и стал очищать ему спину. От моих прикосновений он вздрагивал всем телом, но не шевелился. Когда я закончил, то сменил бинт и взял ранозаживляющее зелье. Работал медленно, поднимаясь от ягодиц к плечам. И все это время я говорил. Я рассказывал о себе, своем открытии после победы, о предательстве. Я делился с ним впечатлениями о Дурслях, их помощи .Рассказывал о Долохове, его уроках по обороне без оружия, обращению с ножами и другими железяками. Говорил о плене, многодневных экспериментах, о смерти Джинни. Рассказал и о Поле. Этот магл патрулировал побережье и вытаскивал таких беглецов как я, помогал, чуть-чуть лечил и продавал гоблинам. Магические народы уходили из нашего мира. Гоблины были последними. Они покупали волшебников, оформляли на их род кредит и отправляли в сопротивление. Он молчал, и мне становилось страшно. Даже Драко не был таким. Я начал рассказывать о Нарциссе. Ее я встретил вскоре после победы. Она куталась в мантию и прижимала что-то к груди. Но внимание привлекала ее походка. Она буквально прижималась к стенам в Лютном переулке, надолго замирала и ползла дальше. Я подошел к ней и окликнул. Она подняла на меня глаза и стала падать. Я подхватил женщину, мантия распахнулась. Когда-то светлое платье было грязным и темным от крови. Лишь позже, поднабравшись опыта, я понял причину смерти. Она протянула мне свою ношу и попросила позаботиться о Скорпиусе. Я опаздывал на практику в Аврорат Это был мой последний мирный день. Много позже Люциус Малфой объяснит мне, что это была подстава. Документы мне подкинули. Я должен был дать повод для своего ареста и я его дал. Неконтролируемый стихийный выброс. И решение суда: социально опасен, нуждается в принудительной коррекции поведения. Но все это было потом. А тогда я вызвал старика Кричера и передал ему малыша. Домовик должен был вернуть мне ребенка после окончания дежурства. Не срослось. Отправив меня в ИИМ, предатели ринулись в дом на Гриммо. Старинный особняк и древний домовик с трудом удерживали оборону. Вызвали какой- то магловский транспорт. Дом взорвали. Кричер бежал и шлялся с младенцем по помойкам, ожидая моего возвращения. Видимо, почувствовав меня на свободе, он аппарировал на Тисовую, вручил мне Скорпиуса и умер у моих ног. Я с улыбкой рассказывал Малфою старшему о том, как Дурсли прятали меня с младенцем. Как я переодевался в женское и изображал непутевую мамашу с младенцем, когда приходили с обыском. Счастливая семейная пара: я мама, Дадли – папа и Скорпиус – сын. Откровенно хвастал о том, как мелкий Малфой научился сидеть, вставать в кроватке, отковыривать кукле нарисованные глазки: глаза отдельно, слепая кукла отдельно, а Скорпиус в рев. А глаза нарисованные! Сам проверял! Лично! Рассказал и о том, как Скорпи познакомился со Злыднем, бульдогом тети Мардж. Мальчишка долго пытался отобрать у пса коротенький хвостик, вырвать язык и отколупнуть глаз. По моему, Злыдень до сих пор боится ужасного Скорпиуса Малфоя. Рассказал и о том, как жили позднее. Как делал первые шаги Скорпиус в подвале какого-то небоскреба, где мы, маги, скрывались потом, после моего ухода с Тисовой. После моего второго ареста Дадли удалось выцарапать Скорпиуса у официальных властей и привезти к родителям. Не умолчал и о том, что получил мальчугана назад с посыльным ,уже находясь в Европе. Рассказал и о Драко. Ничего не скрывая. Как выводил бывшего недруга из депрессии, как лечил, помогал, опекал. Как радовался Скорпиусу Драко. Поведал и о своей ревности. Я привязался к Скорпи. Очень. После экспериментов Грейнджер детей у меня быть не могло, и этот малыш стал почти сыном. Внезапно я почувствовал,как дрогнуло подо мной расслабленное тело и плечи затряслись от сдерживаемых рыданий. Я слез с кровати, не глядя на Малфоя, сел на пол спиной к нему. И ждал. Затем поднялся и вышел. С хозяином борделя я говорил около часа. Игрушка Уизли мне обошлась очень дорого. Я отдал за нее семейные драгоценности Поттеров, которые утром мне передала тетя. Шкатулка с ними все время хранилась в доме на чердаке. Когда-то мама взяла с сестры клятву, что содержимое шкатулки получит моя невеста. Тетя обещание дала и сдержала. Почти. Что ж, надеюсь мои родители не в обиде на мое распоряжение наследством. Когда я вернулся, Люциус уже ждал меня. Он сидел сгорбленный, закутанный в простыню и бросил на меня вопросительный взгляд. Я кивнул на ужин. -Окажите мне любезность, Лорд Малфой. Присоединитесь к трапезе, пожалуйста. Он вздрогнул и поднялся. Я поспешил успокоить его. - Вы были и всегда останетесь Лордом. В отличие от меня. Сегодня мы с Вами уезжаем. Вы сможете увидеть Драко и Скорпиуса завтра – послезавтра. Ошейник снять не могу. На территории Британии Вы – раб. Извините. Наш отъезд напоминал бегство. Кажется, я начинаю ненавидеть Британию. Летели мы магловским самолетом. Люциуса разместили в клетке, в багажном отсеке, словно собаку. Оказавшись на материке, я сейчас же снял ошейник. Я был официальным хозяином и с легкостью все проделал. Моя бывшая собственность потерла шею и поблагодарила. Мы несколько раз меняли транспорт, маршрут и документы, пока не добрались до убежища. Драко был рад безумно. Он подбежал, обнял отца и застыл. Долго они стояли. Малыш Скорпиус и со мной поздоровался, и родственников по кругу обошел, и Злыдня приволок на скульптуру любоваться. Кстати, о Злыдне. Тетя Мардж отдала нам почти весь свой питомник английских бульдогов. У нас на ограниченной диете они постройнели и несли патрульную службу. Ночью ко мне пришел Люциус… Мы долго говорили тогда на самые разные темы. Потом эти ночные посиделки стали традицией. Великолепный политик и хороший стратег, Лорд Малфой возглавил наше движение сопротивления. Но мы все равно проигрывали. Все больше волшебников становилось рабами. Мы теряли свое право на самостоятельную жизнь. Европа, обе Америки и Австралия подписали Декрет о Волшебстве. Отныне маг терял свою свободу. Особенно чистокровный. Он – вещь. Сексуальная игрушка и живая батарейка. Появились летающие автомобили, вечнозеленые сады, самоварящая посуда и другие диковинки, работающие на магии. Магия лечила и продляла жизнь, возвращала молодость и сохраняла красоту. И все за счет чистокровной батарейки. Декрет обязывал хозяев случать свою собственность раз в 5-6 лет для получения чистокровного потомства. Родившийся у маглов и воспитанный ими, волшебник имел больше прав. Он мог работать в обслуживающей сфере, иметь семью, но не растить детей сам. Но все равно он был вторым сортом. Обслугой. Космические спутники снабжались поисковыми системами, засекающими магическую активность. Во всех общественных местах стояли арки – регистраторы магии. Сквибы носили на одежде особый знак. Их дети проверялись. Все чаще на улицах городов появлялись рабы. Кто-то носил блокираторы. Таких били и унижали, сдавали на учебу к дрессировщику, морили голодом. Те, кто смирились, носили яркие пластиковые ошейники с поводком. Они добровольно отдавали магию и охотно творили колдовство с разрешения господина и ему на радость. Последних становилось все больше. Мир сходил с ума. Сопротивление пряталось в канализации, уходило в необжитые места. Декрет окончательно поставил крест на нашей жизни. Магический мир умер. Россия, Канада и Азия отказались подписывать Декрет и встали в оппозиции всему миру. За несколько недель до подписания Декрета я настоял на отправке Скорпи в Россию. Воспользовался Долгом Жизни. Грязный шантаж. Мы отдали Скорпи, Наследника Малфоев, Блеков и Поттеров, темноволосой и темноглазой магле. Да, я усыновил Скорпи малым ритуалом, в моих Родах появился Наследник. Однажды вечером к нам вбежал молодой парень. Он был сквибом и был нашими глазами и ушами в большом мире. Его вопли до сих пор стоят у меня в ушах. По территориям России, Канады и части Азиатских стран нанесен превентивный удар. Все население уничтожено. Развивающуюся панику остановил Лорд Малфой. Он успокаивал, утешал, преободрял, а ведь ему самому была нужна поддержка! В это время в наше убежище влетел патронус. Это был роскошный телесный ястреб. Он сел на руку Люциусу и заговорил человеческим голосом: «Я, Яромир Приозерский, Темный боевой маг второго круга от имени Совета Магов и Правительства РФ несу весть всем свободным магам. Наши земли уходят на изнанку мира с магами и маглами, со зверями и птицами, реками и озерами, полями и лесами, деревнями и городами на тысячу лет, пока мир не очистится от бредней безумца. Да будет по слову нашему! Прощайте, братья и сестры!». Все замолчали. Через несколько минут появились еще патронусы из Канады, Китая, Японии, Кореи, Монголии с похожими текстами. Мы остались одни. Помощи ждать неоткуда. Надежды нет. Но наши дети в безопасности. Они будут жить. В убежище остались только взрослые маги. И мы дали клятву идти до конца. Месть тем, кто уничтожил наш мир.