Ради всеобщего блага

      Выбраться из Хогвартса, чтобы проверить Альбуса, я смог только в начале ноября, как раз после празднования Самайна, и с ужасом обнаружил … мальчика в стране нет. Бишопы были удивлены моими поисками, по их словам ребенка забрал Люциус. Я бросился к нему. Холодный и равнодушный, он был найден мной в Литтл Уингинге и посмеялся над моей тревогой. Похоже, он забыл о моей вспыльчивости и агрессивности, или это здесь я так изменился…. Я прижал его к стене, схватив за отвороты мантии, Люциус отбросил меня от себя и облил водой из палочки, держа на месте каким-то липким воздействием. Только когда я успокоился, Глава Рода меня отпустил.        Я всем сердцем ненавидел Дамблдора, этого крючконосого старика, искалечившего мою жизнь и погубившего магический мир, но я не мог ненавидеть рыжеватого мальчишку. Сначала беспомощный пищащий сверток, потом пухленький карапуз, затем непоседливый шаловливый мальчонка, и, наконец, голенастенький подросток прочно вошел в мою жизнь, я привык чувствовать свою ответственность за него, заботиться о нем и присматривать за ним, и вот он пропал! Я еще летом понял, что Люциус испытывает к мальчишке чисто исследовательский интерес, подобный интерес вперемежку с гадливостью и презрением я видел в глазах Грейнджер, обходящей свой «зверинец» и лабораторию. Я был так напряжен, что не сразу услышал слова Люциуса. Оказывается, он отправил мальчишку во Францию в недавно открытую школу Рош. - Ты пойми, Гарри, Альбус – магл. Какую судьбу ты хочешь ему создать? Кем, по-твоему, он должен стать? - Я планировал отправить его в Итон. - Хорошая идея, но до Итона еще два года, верно? Я прекрасно знаю, куда ты устроил его на работу. О чем ты думал? - В «Томпсон и сыновья» мне легче его контролировать. - Это пока, но ведь ты планируешь связать Томпсонов с магическим миром, и тогда этот мелкий гаденыш узнает о нас. - Гаденыш? – поразился я. - Конечно, несмотря на лишение магии, характер и натура у него осталась все та же. Ты в курсе, что твой питомец подставил другого мальчишку под увольнение, только за то, что тот обозвал гаденыша «любимчиком начальства». И не успокоился ведь, подлец такой, пока мальчишку не выгнали и из другой фирмы. - Ты уверен? - Конечно! Альбуса нельзя подпускать к магическому миру, да и к магловскому нежелательно… Раз уж ты так неосмотрительно разбрасываешься клятвами, я решил вмешаться … немного. Пусть этот щенок учится, может хорошее образование отвлечет его внимание … в другую сторону. Я проплатил его обучение в Рош. - Что это за школа? - Одна из лучших, я специально собирал информацию. Учеников приучают наблюдать, выдвигать гипотезы, проверять свои предположения, преподавание основано на фактах и опыте, на воспитании инициативы и самостоятельности ребенка. Я наблюдаю за ним, если результат мне понравится, построим здесь такую же для сквибов. Не волнуйся, я постоянно присматриваю за мальчишкой. - Как? - Я проспонсировал школу. Вот смотри.       Люциус привел меня в малую гостиную под моим мэнором и показал мне зеркало в богато украшенной раме. Он прикоснулся к одному из листиков украшений, зеркало засветилось, в нем появился учебный кабинет с громоздкими партами. Маг демонстративно пробежал пальцами по узору растительного рисунка на раме, в зеркале мелькали различные интерьеры, пока не остановился на спальне. Прямо напротив зрителя разметался на кровати худой мальчишка, вот он поворочался, и я узнал Альбуса. - Вот он… твоя обуза, - зло проговорил Люциус. - Что это? – прикоснулся я к зеркалу. - Обычные зеркала мэнора, - пожал он плечами. - Обычные? – удивился я. – Они, что везде стоят? - В моем мэноре они стояли во всех гостевых комнатах, общедоступных залах, в покоях Драко и Нарциссы, должен же я знать, что творится в моем доме. Магия магией, а самому посмотреть лучше. Я купил и установил повсюду, где официально может находиться Альбус, такие зеркала и могу теперь наблюдать за ним. Все в порядке с твоим подопечным, он учится, шкодит по-маленьку, заберешь его на летние каникулы. Хочешь посмотреть на него? Зеркало помнит все, что в нем отражалось в течении месяца. - Откуда такое чудо? – удивился я, прокручивая память зеркала и отслеживая Альбуса, мальчик не выглядел обиженным или разочарованным. - Не всегда же маглы были впереди нас, Гарри. Зеркала были изобретены в Италии в 16 веке, тогда маги еще не прятались. При создании такого зеркала, в отличии от говорящего обычного, в него вкладывали специальные чары, позволяющие отслеживать отраженное в одних из них в центральном, связанном со всеми. Такие зеркала называют роджирами, по имени создателя, и устанавливают во всех мэнорах. - Во всех?! - Это стандартная процедура, не переживай. Приходи сюда, наблюдай. - Спасибо. А как ты сам? – перевел я разговор на другую тему, обеспокоившись здоровьем Люциуса. - Гораздо лучше, спасибо, Гарри. Твой мэнор чудесный, он буквально заполнен родовой магией, прекрасно лечит и восстанавливает резервы. Но извини, Гарри, этот дом не может быть официальным мэнором, он мал и непредставителен. Я бы не стал допускать сюда чужих. - Я понимаю, правда, - ответил я. - Я присмотрел несколько замков, мне бы хотелось осмотреть их вместе с тобой, - Люциус подошел и обнял меня за плечи, успокаивающе взъерошил волосы. Я не раз видел эти его движения, направленные на Драко и Скорпиуса, но ни разу он не делал так со мной. Неужели он принял меня? Сердце затрепетало, в душе зародилась надежда. Я согласился.       Я провел перед зеркалом всю ночь, просматривая жизнь мальчика. Следующий день мы с Люциусом осматривали выбранные магические здания.       Я всегда был удачлив, из самых жутких ситуаций выходил с наименьшими потерями, а иногда и с прибытком. Моя интуиция часто предупреждала об опасности, особенно сильна она стала после побега из Института Исследования Магии, ни тогда, ни сейчас я не знаю, кому мне сказать за нее спасибо: многим поколениям предков, подарившим мне наследие, или врачей-экспериментаторов, исследовавших волшебство. Тем не менее, мою интуицию и удачу не стеснялись использовать окружающие, я находил безопасные убежища, заранее чувствовал противомагические рейды и … проверял найденную еду на яды и примеси. Некоторые вредные добавки не определяли заклинания и чары, но я как-то чувствовал их, те, кто игнорировали мои «бредовые видения» долго не жили. При переносе эти мои особенности сохранились и даже развились. Наследнику пусть и молодого, но сильного Рода часто пытались подлить любовные и подчиняющие составы, даже пытались травить. Безрезультатно. Я прекрасно чувствовал «пищевые добавки», но существовало только одна особенность: еда и напитки должны лежать в МОЕЙ посуде. Аселет, младший брат Главы Рода Малфоев, едва узнав о таком «чуде», постоянно подкладывал мне свои «изобретения», он являлся гениальным Мастером зелий и ядов и, кажется, поставил себе цель: составить для меня хотя бы один не лечебный состав. За десять лет я привык не доверять представителям этого Рода, хотя и никогда не опасался их всерьез: я входил в тринадцать Родов, а Малфои никогда не хотели быть связаны с ними кровной местью, да и магически я был им родичем. О моих личных особых способностях было известно многим «родственникам», никто о них особенно не распространялся, но почти все пытались использовать. Я больше не желал быть Спасителем, но на многое был готов ради семьи.       Видимо, именно на мои удачу и интуицию рассчитывал сейчас Люциус. Мы побывали в нескольких богатых особняках, мрачно тяжелых замках и роскошных дворцах. Люциуса больше всего привлек белокаменный особняк с ухоженным садом и небольшим озером, так похожий на Малфой-мэнор, я же наотрез отказался входить на территорию поместья, почему-то мной овладевал ужас, волоски на теле вставали дыбом. Возможно, это место также всколыхнуло во мне воспоминание о Малфой-мэноре, о пережитом там во времена Темного Лорда, а, может, во мне говорила моя интуиция. Я схватил Люциуса, прижал к себе и аппарировал … на материк. Не знаю, что меня там так напугало, но из глухого хвойного леса мы выбирались несколько часов, оказавшись в каком-то странном месте с недействующей магией. Мой старший родственник презрительно осмотрел себя и меня и аппарировал в Римский магический квартал, где купил нам новые мантии и портключ. Уже в вечерних сумерках Люциус показал мне мрачный замок-крепость с массивными стенами. Магическое строение смотрело на мир узкими проемами окон, над толстыми ровными стенами возвышалась башня-донжон с несколькими бойницами, тяжёлые своды поддерживались мощными стенами и колоннами. Дарк-Рок (черная скала) мне приглянулся своей тяжелой мощью и непривычным магическим фоном, но Люциус недовольно зашипел на меня и активировал портал до дома. Разговаривать он со мной не стал, обиделся. Я лег спать немного разочарованный в нем.       Проснулся я от жутких криков и поспешил к окну. Во дворе моего дома в Литтл Уингинг в огороженном загоне бродили и орали безумными голосами белые птицы. Павлинов я признал сразу, хотя и видел только в учебниках начальной школы, да и в другой расцветке. На память пришли шутки побратимов, направленные на хобби друг друга, они часто упоминали любимую слабость Лорда Малфоя – роскошных белых павлинов. Я, конечно, понимаю желание вернуться к спокойной жизни, но откуда так быстро появились взрослые птицы? С подобным глупым вопросом я и обратился к Люциусу, тот сначала отвел глаза, а затем сорвался на меня, посоветовав заниматься злыднями и северусами. Я сильно обиделся и собрался аппарировать в Хогвартс.       «Ну, погоди же», -подумал я тогда. – «Вот заберу у тебя парочку яиц, поношу с собой пару недель… и обязательно верну! Посмотрим, что получится!!» Злорадствовать я имел полное право. Я вообще старался избегать самочек животного мира, особенно беременных, и … яиц.       Мне до сих пор неудобно вспоминать, как в первый год я неосмотрительно катался верхом на кобылах конюшен в поместьях Поттеров и Блэков. От тех кобылиц рождались странные, не подпускающие к себе магов породистые жеребята, а мне с тех пор под седло конюхи давали только жеребцов…       А яйца у Люциуса я все равно уволок, чуть больше двух недель носил с собой, поглаживал, разговаривал с ними, поддерживая равномерную температуру и давление специальными заклинаниями, а потом приказал домовому эльфу вернуть обратно под наседку.       Гриффиндор встретил меня радостными воплями, первый курс едва не затоптал меня прямо в гостиной, а старшие курсы, смущенно улыбаясь, передавали мне нити управления многочисленными «липучками». Моим замещающим на факультет был поставлен Армандо Диппет, в то время молодой двадцатишестилетний помощник мастера трансфигурации, весь сентябрь он не переставал подшучивать над моей удачей с обилием первокурсников.       Начинающего профессора студенты не любили, он придирался к чистокровным мальчишкам на занятиях и потворствовал полукровкам, не принятым в аристократические рода. Я очень трепетно относился к маглорожденным и магловоспитанным, девушки среди них были большой редкостью. Большинство девочек еще совсем маленькими старались забрать из родных семей всеми возможными способами, их растили и берегли как собственных детей Древние Рода, в это время еще действовал закон, разрешающий изъятие маленьких ведьм. Часто бывало так, что крошек привозили священники, особенно широко это встречалось в Италии и Испании, после принятия международного Статута о Секретности инквизиция так избавлялась от волшебниц. Мальчиков маглы ценили больше и реже отказывались от них, а забрать маги могли только приютского малыша. В Литтл Уингинге росло семеро маленьких магов-отказников, никто не мешал мне забрать их из приютов, когда я случайно их нашел. Поневоле задумаешься, почему же Тома Риддла никто из волшебников не забрал, или поправку к закону за пятьдесят лет успели отменить?       Дети, не переставая, жаловались мне на мою замену. За первый день мальчишки получили столько отработок и потеряли баллов, что старшие курсы «привязали» их к себе. По уставу Хогвартса мне предстояло лично наказать нарушителей порядка, к чести факультета старосты не позволили помощнику профессора произвести наказание, но тем самым практически обнулили копилку рубинов. Подростки, обиженные и взбудораженные, предъявили мне целый список своих «правонарушений» с указанием того, насколько они согласны с назначенным наказанием. Проглядывая строчки, написанные крупным детским подчерком, я подумал, что в Хогвартс вернулся профессор Снейп, слишком уж знакомыми мне казались причины наказаний: громкий разговор, незатянутый галстук и т. д. Но часть проступков действительно подлежала серьезному наказанию.       Воспользовавшись моим отсутствием, компания «юных колдомедиков» отправилась в Запретный лес – наблюдать за родами фестралов. Жеребята фестралов появлялись на свет в начале ноября, на декабрь приходилась массовая гибель летнего молодняка, таким образом, малыши, переставшие сосать мать, были обеспечены падалью всю зиму. Злыдни, получившие приказ присматривать за детьми (ну не мог же я запереть в башне весь факультет на все время своего отсутствия в Хогвартсе!), сопроводили детей до Запретного леса. Лохматые стражи не пустили подопечных дальше опушки, а один из псов привел ближайшего взрослого, вызвать меня они не могли – слишком велико было расстояние между нами. Юных акушеров отловили лесник и профессор по уходу за магическими существами, хорошо хоть успели. В это же время юный Мракс притащил в замок несколько десятков змей. Юному магу никто не объяснил необходимости зимней спячки для пресмыкающихся, а тот пытался спасти любимцев от холода. Они расползлись по всему замку, ни в кнат не ставя маленького змееуста, мне почти неделю пришлось находить и собирать их в самых разных местах. Я поневоле задумался, а разрешат ли мне еще раз покинуть замок?       Над моими опасениями директор и коллеги только посмеялись, Гриффиндор на протяжении веков славился своей непоседливостью, не было года, чтобы кто-то из студентов младших курсов не попал в историю. Красно-золотых держали в строгости, периодически ужесточая контроль, читая гриффиндорские хроники, я поражался, как низко пал мой факультет в конце двадцатого века. Меня успокаивали, ничего, мол, к пятому курсу они «перебесятся» и будут образцом дисциплинированности, главное, не упустить первые курсы.       В конце декабря в Хогвартсе начались каникулы, но детей первого и второго курса из обычного мира домой не отпускали, бесконтрольные «недоучки» были слишком опасны. Мальчишки и девчонки проводили эти дни в гостях у чистокровных семей, знакомились с традициями и обычаями магического мира. Правда, волшебники были теми еще параноиками, на детей накладывались специфические чары … на крови. Каждый сентябрь все студенты проходили через больничное крыло, результаты осмотра гриффиндорцев этого года были положены мне на стол. У живущих в магловском мире брали кровь и с ее помощью накладывали особые чары неразглашения. Если со временем они решались выдать местонахождения магов и волшебных мест, то забывали о существовании тайны. Маги боялись повторения инквизиции, но от детей аристократов подобная информация не скрывалась. Спокойный рассказ коллег пробудил мою паранойю: неужели всего через сто лет такое полезное заклинание забудется? Или его запретят? Кто же виноват в том, что наш мир рухнет? Неужели только Дамблдор?! Со своими подозрениями я пошел к Люциусу, больше не с кем было обсудить прошлое-будущее. К чести бывшего Лорда Малфоя, тот всерьез воспринял мои подозрения и пообещал подумать.       На рождество Альбус приехал домой, я, как всегда, посетил семью Бишопов, принес подарки. Дети радовались любой игрушке и сладостям, а на взрослых я использовал легиллименцию. В этом году Альбус по праву считал себя взрослым и рассчитывал на серьезный подарок. Своего крестника я знал и без магии мог определить его интересы: официальный парадный костюм и боевой кинжал. Мальчик был счастлив и сразу умчался на улицу – хвастаться товарищам.       Маги в 1892 году Рождество не праздновали, но конец декабря был традиционным временем балов и приемов, я был их завсегдатаем уже десять лет. В этом году компанию мне составил Люциус, в паре мы смотрелись очень эффектно. В английском обществе за мной закрепилась слава опытного дуэлянта, мало находилось желающих бросить мне вызов. Лорды Поттер и Блэк постоянно вывозили меня на приемы магической аристократии Франции, Италии и Испании, горячая молодежь стремилась к самоутверждению и часто за счет нелюдимого чужака непривычной внешности, так что у меня был постоянный опыт и материал для тренировки. Но Люциус был в Англии новичком, встречался он с Главами Родов, чиновниками и «властьпридержащими», большинству он известен не был. Не старый, подтянутый полуседой блондин притягивал к себе словно магнит. Я никогда не видел Люциуса таким обаятельным (да и где я мог его видеть!!), побратим шутил, танцевал с дамами, легко делал комплименты. Мне было далеко до этого мастера интриг, уроки искусства манипулирования от родственников давались мне необычайно тяжело, меня хватало только на то, чтобы «почуять» очередную петлю и постараться вежливо выпутаться из нее, а уж создавать самому… куда мне! Я с легкой завистью следил, как Люциус с мастерством опытного интригана плетет свою паутину. Магия не ошиблась, определяя его Главой Рода, я же буду его тенью, зубастой тенью! Я, уловив ментальный посыл, проследил за злыднями Люциуса, один из них величаво, словно павлин, прошелся по залу и толкнул одного из гостей. Юнец, видимо, попытался наложить на Люциуса какое-то заклятие, но не преуспел. Метнувшаяся тень вырвала из его рук палочку и попыталась сгрысть. В принципе, ничего бы с животинкой не случилось, но Лорд Эванс поспешил отобрать трофей и вернуть жертве ограбления. Юнец возмутился и вызвал Люциуса на дуэль. Нужно было видеть, как он побледнел, когда побратим представился! С его лица разом сбежали все краски, приятели, сопровождающие его, поспешили слиться с толпой и стенами зала. Да уж, хорошая у меня слава, нечего сказать…       После бала Люциус не преминул поинтересоваться у меня такой странной реакцией моего противника, а заодно и тем, почему я не обеспокоился добычей злыдня. Со смехом я рассказал, что от щенков злыдней все мои знакомые маги старательно прятали свои палочки, так как четверолапые непоседы предпочитали точить зубки именно об эти артефакты и с необычным упорством стремились их украсть.       Через пару дней состоялась дуэль между Лордом Люциусом Эвансом и Артуром Гампом. Юнец нервничал, секундантом с его стороны был один из моих учеников – семикурсников. Он подошел ко мне и попросил изменить условия дуэли - до потери палочки. Бой Гамп проиграл, а Люциус расстроился, бывшему Пожирателю Смерти не хватало схваток, не хватало адреналина. Дуэль принесла необычные результаты: Люциус продолжил мою славу.       На одном из таких рождественских приемов Люциус познакомил меня с моей предполагаемой невестой … Софией Принц. Девушка была не очень красива и имела репутацию «черной вдовы». Как и все юные аристократки, единственная наследница была помолвлена, но жених погиб еще мальчишкой от несчастного случая на каникулах, второй жених умер во время магловской эпидемии чумы. Когда у Софии родился брат Октавиан (тот самый будущий отец Эйлин Принц и дед профессора Снейпа), она потеряла свое главное преимущество – состояние Рода. Лорд Принц супругом дочери хотел видеть Лорда или Наследника, представители менее родовитых чистокровных семей или младшие члены Родов его не интересовали, единственным приданым девушки был находящийся в запустении Дарк Рок, тот самый приглянувшийся мне замок.       Лорды Поттер и Блэк уже давно объяснили мне, что брак аристократов - это прежде всего сделка на благо Рода, сильные и здоровые потомки. Конечно, если между возможными супругами возникала неприязнь, или более того – антипатия, помолвка немедленно расторгалась без каких либо последствий, маги слишком сильно доверяли своей интуиции и предупреждениям родовой магии: брак мог не быть счастливым, но он не имел права стать принуждением. Особенно сильно маги доверяли мнению девушки, опыт многих тысячелетий показывал, что неприязнь будущей матери вызывает наихудший из возможных партнеров, правда и влюбленности дочерей не верили тоже. Процесс ухаживания у магов был очень долгим, он позволял проверить «сочетаемость» возможных супругов, если ритуал начинал «пробуксовывать», то брак не заключался, именно поэтому я не оказал сопротивления выбору Люциуса, время все решить у меня было. Двадцатипятилетняя София была замкнутой и неразговорчивой, но именно это качество мне и импонировало, хоть я и научился слушать трескотню юных девушек не слыша их.       София, как и многие дети, любила Хогвартс, ей нравилось гулять у озера, присутствовать на трапезах в Большом зале, она часто приходила в замок, вечером я сопровождал ее до камина, с рук на руки передавая отцу. Общество этого времени отличалось большой нравственностью и строгостью в отношении полов, старшекурсницы ходили стайками, либо в сопровождении брата или жениха, опекали первокурсников. Нас с Софией всюду сопровождали внимательные взгляды, гриффиндорцы перешептывались за нашими спинами. Факультет действительно был Домом, декан и его СУПРУГА играли роль Главы семьи, а так как я был мужчиной и одиночкой, то часть помещений факультета была закрыта, поэтому дети были кровно заинтересованы в смене моего семейного положения.       Лорд Эванс настаивал на продолжении ухаживаний и магической помолвке, чем снова возбудил мои подозрения. В один из вечеров я потребовал от него ответов, на мои вопросы Люциус сначала отшучивался, а потом «на пальцах» выдал мне некоторые свои планы.       Во-первых, из Большого Магического клана никто ни мне, ни Люциусу супругой стать не мог, сильных Древних Родов в Великобритании было не так уж и много, а взрослых свободных девушек в них еще меньше, так что шанс он упускать не хотел. Если сам Глава мог вступить в брак с вдовой и даже с детьми, благо Наследник у него уже был, то для меня такой вариант был неприемлем, эту заморочку чистокровных, как и многие другие, я принял на веру. Во-вторых, я был большим профаном в зельях, так и не научившись толком их изготовлять, особенно самые сложные, в постоянство моей интуиции Люциус не верил, а потому хотел озаботиться наличием Мастера Зелий в семье. В это время девушки редко получали Мастерство, и дело было вовсе не в отсутствии способностей, а в особенностях менталитета: коллегия Мастеров крайне неохотно брала их в Ученичество, а еще неохотнее давала звание. Люциус не сомневался, что обладающая развитым родовым Даром дочь Мастера Зелий владеет знаниями и умениями Семьи. В-третьих, знающий на память родословную всех чистокровных родов Британии, аристократ был уверен в том, что София замуж так и не выйдет (слишком уж привередливым и гордым был Лорд), и в будущем Род Принц прервется. Магия очень редко допускала прерывание чистокровного Рода, но в случае исчезновения основной линии, она могла принять сильного потомка боковой ветви. И этот потомок должен нести в себе кровь Эвансов! В-четвертых, Люциус очень скучал по своему другу – Северусу Снейпу и хотел забрать будущего гения и одного из сильнейших Темных магов Британии. В принципе, Совет Лордов наверняка отдаст сына изгнанной из Рода Эйлин Принц на воспитание ближайшим родственникам, тем более, что мальчика-то из Рода не изгоняли, и он мог наследовать деду. Все это Люциус рассказал мне, сидя с бокалом у камина, и посоветовал больше ему доверять и следовать его советам, он, мол, никогда не причинит мне вреда. Я подумав, решил согласиться.       По прямому указанию Главы Рода я начал ритуал ухаживания, первым подарком являлось колечко, тонкий ободок служил символом обещания помолвки. На колечко накладывались чары слежения, как только проводилась магическая помолвка, оно становилось мощным оберегом. Неожиданно для себя я открыл любимую страсть Софии – зельеварение, о зельях она могла говорить часами, ее глаза загорались, менялся голос. Она была достаточно необычной девушкой, впрочем, я тоже был человеком странным не только для этой, но и для той, прошлой, эпохи.       Одним из важных элементов ухаживания были цветы. Каждое растение имело особый смысл и повод для подарка, ценилась его стоимость и редкость, но главным было – соответствие «языку цветов». Моими советницами выступали Леди Поттер и Блэк, а Люциус вообще присылал готовые букеты с запиской-инструкцией, видимо, он даже не надеялся на качество моего образования. София принимала подарки, вежливо улыбалась, но оставалась по-прежнему холодно равнодушной, ее глаза сверкнули только однажды, когда врученный букет можно было пустить на ингредиенты.       Решив проверить пришедшую в голову идею, я преподнес ей невзрачный пучок магической крапивы. В чем-то магловские сказки были правы, волшебная крапива росла на кладбищах, и собирать ее надо было в строго определенное время. Вот только могилка должна была быть строго определенной, в ней должна была быть похоронена сквибка чистокровного Рода или магичка, игнанная из Рода, которая подарила миру сильного мага и не пережившая родов. На память сразу приходит Меропа Мракс, но подобная ей ситуация была дикостью, маги, говорили мне, родней не разбрасываются... Одну из таких могил я и обнаружил лет семь назад, точнее я нашел одаренного мальчишку в одном из приютов Уилтшира и забрал его в Литтл Уингинг в соответствии с поправками к закону о Статуте о Секретности. Пацан вырос, закончил Хогвартс и сейчас учился на колдомедика в Берлинской магической Академии, Люциус на днях принял его вассальную клятву. На могиле его матери, сквибки истребленного инквизицией и кровной враждой Рода, и росла магическая крапива.       София пучку обрадовалась, поблагодарила и … поспешила в лабораторию. Точно, она – родственник Снейпа! Теперь я знал, что нравится моей нареченной. Я по «Справочнику зельевара» разыскивал для нее редкие и красивые цветы, корешки, стебельки, шастал по Запретному лесу в поисках шерстки фестралов и единорогов, рылся в лавках книготорговцев в поисках редких книг, преподнес даже кусок шкуры василиска. Мои подарки благосклонно принимались.