Мармеладки

      Рюноске раздражает его одногруппник.       Миленький, до одури правильный, до тошноты верящий в путь истинный и старающийся всем помогать. Рюноске таких людей не понимает и не старается понять. Зачем пытаться всем угодить? Зачем лезть туда, куда тебя не просили? А самое главное, почему у таких людей, вроде как, иногда получается это сделать, явно игнорируя злые выпады в свою сторону или шепотки за спиной. Словно они совсем не знают, что многие ими пользуются, что многим просто начхать, многих бесят эти раздражающие слова о поддержке и помощи в любой момент.       Удивительно, но вот про Ацуши за спиной никто ничего не говорил. То есть, абсолютно никто и абсолютно ничего. Для всего потока он был либо хорошим другом, который всегда придет на помощь в трудную минуту, либо просто не был, в итоге не общаясь с людьми, которые сами на контакт с ним не особо-то и шли. Этакий «лучик солнца» среди обычных уставших от жизни и учебы студентов.       И для Рюноске это странно.       Зачем стремиться помогать всем и вся. Зачем со всеми дружить, при этом ничего не прося взамен. Зачем тратить свой ценный ресурс, который непойми откуда берется на постоянной основе, на абсолютно незнакомых ему людей, которые о существовании какого-то странного улыбающегося парня забудут через пару дней, получив свою дозу серотонина и успокоения. Зачем выглядеть дружелюбно, протягивать руку, если кто-то упал в коридоре, всегда таскать с собой пластыри, сладкие конфеты и по-детски наивно дуть щёки, если в студенческом кафе не было его любимого кофе с карамельным сиропом не то чтобы Рюноске следил и изучал предпочтения этого мальчишки, просто постоянно замечает этот полупустой стаканчик на краю стола.       От Ацуши словно пахло всеми этими розовыми облачками, сахарной ватой и мармеладками в виде единорогов. Рюноске раздражает, когда этот мальчишка, по-другому у него просто не поворачивается язык назвать Ацуши, недовольно смотрит прямо в его глаза, неодобрительно качая головой в сторону сигареты, зажатой между пальцами. Акутагава специально выпускает дым в его сторону, словно надеясь выжечь этот идиотский запах какой-то сладкой выпечки, всё время идущей от парня. Выжечь, уничтожить это желание ему помочь, хотя ни о какой помощи Рюноске не просил и не планировал. Ацуши как будто знает, когда нужно прийти, чтобы взбесить ещё сильнее своей приятной приторной улыбочкой. И миленько растянет губы, и по спине похлопает, и мятную жвачку предложит, намекая убрать никотиновый запашок изо рта.       У Рюноске — бронхиальная астма и валяющийся в сумке ингалятор, почти закончившийся, но во время спазмов и приступов выплевывающий остатки лекарства в больные легкие. В кармане лежит помятая пачка мальборо, ему плевать на свою болезнь. Но почему-то Накаджима считает, что он обязан стоять рядом с ним на перекурах и наблюдать, чтобы ничего не случилось. Рюноске это бесит, но слова так и застревают в горле, так и не вылетая наружу едким оскорблением и довольно грубой просьбой оставить его в покое.       И, черт бы побрал осмотрительность мальчишки, приступ случается. Обычный кашель, не дающий вдохнуть полной грудью без неприятных покалываний. Рюноске ничего не стоит в этот момент двинуть локтем в чужое солнечное сплетение, лишь бы это пушистое и облачное создание свалило от него подальше. Приступ прошёл так же быстро как и появился, Акутагава с некоторым сожалением смотрит на затоптанную в спешке сигарету, которой мог случайно прижечь себя или свою одежду, когда рука неосознанно сильно сжималась и прижималась рту, в попытках сдержать рвущие наружу булькающие хрипы. А вот этот… Придурок, не иначе, стоит там где стоял. И опять качает головой. Два года вместе учатся, Ацуши всё пытается его исправить каким-то намеками. Чем бесит Акутагаву ещё больше. Рюноске сплевывает слюну вместе с капельками крови из прокушенной губы и мрачно закуривает заново.       Ацуши везде. На лекциях, в коридорах, на улице, на всех вечеринках, куда Рюноске тащит почти весь поток, а ему и не сложно. Везде со своим оптимистичным настроем, хмурым выражением лица, стоит кому-то снова сделать что-то «неправильное» и вечной неуместной заботой. Перепил? Хочешь таблеточек от головы? Не успел записать материал? Вот фотография конспектов. Простыл? Вот спрей, чтобы горло не болело. Плохое настроение? Могу погладить по голове и дать конфету с вкусом вишни. Не нравится вишня? Тут целая пачка леденцов, выбирай любой. Рюноске выбешивает, что после этого всё равно подсаживаются к нему, предлагают выпить вместе кофе и протягивают конфету. Ацуши лишь пожимает плечами на вопрос «зачем?» и снова до одури приторно-солнечно улыбается, начиная рассказывать что-то про налаживание контакта с группой. Акутагава молча записывает конспект, игнорируя голос рядом с собой, но тактика игнорирования всё равно ведь не остановит Накаджиму и, к своему огромному сожалению, парень это прекрасно понимает.       Рюноске не чувствует себя моральным уродом, когда на очередном перекуре зажимает пальцами чужие щёки, — Ацуши снова собрался читать ему нотации про курение — и выдыхает дым в рот. Ацуши отшатывается, кашляет, отпускает злой взгляд, но ничего не говорит и, сука, самое противное, не уходит. Акутагава растягивает губы в издевательской ухмылке. Раз идиот не желает удалиться из поля видения Рюноске сам — его заставят. Грубо и больно.       Вопреки ожиданиям, Накаджима продолжает появляться каждый день после второй пары на перекуре рядом с Акутагавой под недовольное цыкание. Как же бесит.       Его бесит это существо рядом с собой, его бесит, что Ацуши продолжает пытаться как-то ему «помочь», его бесит Ацуши сам по себе со всеми своими идиотскими значками на рюкзаке, яркой одеждой, приклеенной к губам улыбочкой. У Рюноске нездоровое желание уничтожить, выжечь следами от сигарет эту любовь и веру в жизнь. У Рюноске никаких причин проникаться эмпатией к раздражающему звену его жизни. У Рюноске до зуда под кожей раздражение к леденцам с химозными сладкими вкусами.       Рюноске не хочет, чтобы Ацуши хоть как-либо проникал в его жизнь дальше универа. Чтобы перестал заполнять его мысли по приходу домой. Чтобы не писал каждое утро пожелания хорошего дня ему в сообщения, которые Акутагава почему-то не удаляет, лишь игнорирует. Гин неодобрительно качает головой, когда Рюноске ей рассказывает об этом, и желание делиться с сестрой своей неприязнью у него пропадает. Та советует пообщаться с Ацуши и стакан с соком в его руке лопает от того, насколько сильно он его сжал. Никуда дальше универа.       Акутагава старается верить, что бесячий элемент просто перепил на очередной вечеринке по окончанию какой-то трудной недели, раз это сахарное существо само забирает у него сигарету, стоит выйти на улицу. Даже заплетающимся языком тот умудряется сказать Рюноске, что курить плохо. Да-да, поговори тут с сигаретой между пальцами и поплывшим сознанием. Затягивается неумело, тут же кашляет, чем вызывает лишь надменный смешок. Дитя. Двадцатиоднолетнее дитя. Рюноске становится всё интереснее, теперь преобразовывая свою неприязнь и вечное, уже порядком приевшееся, раздражение в спортивный интерес насколько Ацуши готов зайти далеко, чтобы заставить Акутагаву выйти с ним на человеческий контакт и получить свою отдачу в общении.       Спортивный интерес, как это грубо окрестил Рюноске, растет. Ацуши всё ещё много. Ацуши читает ему нотации на перекурах. Ацуши вежливо просит дать конспекты за несколько дней что он болел и даровал, воистину даровал, Рюноске святые часы спокойствия, учёбы и отсутствия головных болей от чужого голоса. Акутагава не может не замечать изменения в чужой внешности, поведении, характере, хотя в последнем, казалось бы, становиться куда-то хуже уже некуда. Гин как всегда права, отмечает для себя Рюноске, когда у них случаются нормальные обычные разговоры на переменах. Интерес к этому элементу растет, желание выжечь всю розовую дурь из чужой головы, заставить окунуться в дерьмо реальной жизни, почувствовать первое действительно острое и больное разочарование тоже.       Рюноске не отдаёт (врёт, отдаёт) себе отчёт, когда, признаться честно, в наглую использует состояние перепившего во второй раз парня, чтобы завалить его на койку. Бревном в постели Ацуши явно не был, а так же не умел быть тихим, но, откровенно говоря, Рюноске было по барабану на отдачу и пролитые за ласками слёзы. Его желание испортить, сломать воздушные замки в фантазиях солнечного мальчишки было сильнее.       Ацуши слишком светлый, добрый, ласковый. А также феерически тупой, добавляет у себя же в голове Акутагава, когда Накаджима опять на новой неделе идёт к нему на перекуре. Рюноске кажется, или это действительно румянец на чужих щеках? Видимо, кто-то помнит о том, что пить ему категорически запрещается, потому что весь пьяный угар Ацуши почему-то сводится к Рюноске. Во всех его проявлениях. Правда, уже ничего не говорит, просто молча осуждающе стоит рядом.       И снова всё вертится по кругу. Идиотско-сладкий кофе на краю стола, какие-то разговоры ни о чем во время пар, предложение взять приторную химозную конфетку, постоянное присутствие Ацуши в мыслях Рюноске и множество дребезжащих значков на чужом рюкзаке, оставляющих после себя лишь головную боль.       Почему-то это маленькое сахарное существо продолжает свято верить, что каждого человека можно исправить, просто нужно время на это. Рюноске станет исключением, не только не исправившись, но и испортив своего перевоспитателя. В это он не просто верит, это он прекрасно знает.       Раздражающее существо позовёт его на кофе и, сам не зная почему, Рюноске согласится, заранее зная, что ему там скажут. Никто не будет клясться друг другу в вечной любви, старости вместе и поездках на единорогах через радугу. У них обоих спортивный интерес друг к другу, они это понимают. Ацуши кажется ему в тот момент взрослее чем тому есть на самом деле и это отдаёт первыми изменениями в характере или простом поведении. Сладкая вата, наконец, как и хотел Рюноске, начала таять.       Акутагава не будет утешать себя мыслями, что ему всё равно на этого до жути раздражающего мальчишку. Не будет думать, что это нечто большее, чем просто «Научи меня курить… Не через поцелуй, придурок!». Рюноске, честно и откровенно, назовёт Ацуши мелким противным котом и в ответ получит недовольную мордашку.       Их недо-дружба-отношения — какие-то странные взаимоотношения, это понимают оба, но менять пока ничего не собираются. Нужно окрепнуть в мыслях и провести еще не один вечер тет-а-тет с остывающей чашкой чая.       Рюноске не бесит Ацуши, Рюноске, спустя почти три года слишком тесного контакта с ним, наконец осознаёт, что просто его не понимает. И не пытается, если честно. Наивным людям выжить в мире куда труднее и он совсем не хочет погружаться в его мировоззрение, попытки помочь всем и вся, пробовать примерить на себя это идиотское дружелюбие к каждой травинке. Рюноске знает, что Ацуши не страдает от множества болезней, не жил в приюте и получал родительскую ласку в достатке, курит лишь с ним за компанию, не любит крепкий кофе и живёт с котом. Из-за последнего факта у Акутагавы остается четкая ассоциация Ацуши именно с кошачьими.       Выдыхая сигаретный дым в окрытое окно, Рюноске оставляет свои размышления по поводу Накаджимы где-то в глубинах подсознания, зная, что всё равно сделает так, как хочет, может, и не логично. А для кого это будет не логично — вопрос хороший, которым никто из них задаваться не будет и не планирует в ближайшее (и не только) время.       Сахарное существо, которое всё также пилит Рюноске недовольным взглядом, когда тот чикает зажигалкой, Акутагава не скрывает, станет первым, кто предложит сойтись нормально. Спустя почти несколько месяцев подвешенного состояния, от которого он очевидно устал. А Рюноске слишком привык к шумному и, по-хорошему, бесячему коту под боком. Может, и до одури правильному, но постепенно ломающимся, ведь всё хорошее тянет к очень плохому.       Рюноске понимает, что «привык» не в плане вечного раздражения, зудящего на коже. Привык до отвратительно милых свиданий, совсем не нежных прозвищ, потому что у них не выходит походить на все стандартные очень влюбленные друг в друга парочки. Привык к тому что от Ацуши всегда пахнет чем-то сладким, привык, что он постоянно жует губу, когда нервничает. К нему привыкли настолько, что помимо улыбочек и раздражения показывают свою усталость, сворачиваются клубком рядом, чтобы просто отдохнуть и выспаться.       Со временем Рюноске наконец может дать определение тому, что у него происходило в голове в тот период. Невыраженный подростковый бунт и максимализм, не дающие здраво оценивать ситуацию и спокойно воспринимать тот факт, что кому-то действительно нормально живется и можется протянуть кому-то руку помощи. Он чувствует себя стариком, когда в двадцать шесть сравнивает себя с собой же несколько лет назад. Как бы его не бесил временами Ацуши и как бы Акутагава сам себя мысленно не поправлял, они оба постепенно и больно меняли друг друга. Может, он стал спокойнее, может его мысли потекли в нужное русло, может, ого, он просто стал несколько взрослее чем был.       Больное желание сделать Ацуши невыносимо плохо и сломать прошло, сменяясь каким-то непонятным умиротворением, когда он видит, как Ацуши ворчит на его, точнее, уже их кота, который занимает место за рабочим столом. Это осознавать первое время было странно, теперь воспринимается как нечто естественное.       Возможно, единственный раз, когда Рюноске сам проявляет инициативу в их отношениях, чтобы перейти на нечто ближе, чем есть сейчас, заканчивается до одури счастливым лицом, которое счастливо рассматривает белую полоску золота у себя на пальце. Но это только возможно. Рюноске всё также не верит в мир во всём мире, не разделяет с Ацуши его вечный позитив и любовь к жизни даже спустя несколько лет. Рюноске, возможно, сменит сигареты на более легкие и сладким фильтром, чтобы слушать довольное мурчание от поцелуев, а не бормотание, что чужие губы не вкусные. Рюноске считает, что сломать мечтательную натуру супруга не дозволено никому, тем более ему, и Ацуши это знает.       Нет, Акутагава Рюноске не перевоспитался. Повзрослел. Заставил Ацуши повзрослеть за собой следом. Он аккуратно балансирует на золотой середине между. Его всё также временами бесит Ацуши, а Ацуши бесится с него, потому что они совсем не похожи на те самые влюбленные по уши парочки. Они доверяют друг другу больше чем самим себе, бросают друг на друга раздраженные взгляды, целуют друг друга до одури сильно, вместе гладят кота по вечерам.       У них всё взаимно.