Заключенный №214782

— Прибавь скорости, эта развалина сейчас заглохнет. — От твоей машины толку было бы не больше. Чарльз пропустил замечание мимо ушей. Он до последнего цеплялся за свой Форд, но факт оставался фактом — теперь его номер знали во всех пятидесяти штатах. Лучшее, на что удалось быстро и без документов обменять его машину в Огайо — старый Шевроле, за рулем которого теперь сидел Лэншерр. Равнина на мили вокруг тонула в тёплом рыжеватом свете заходящего солнца. С запада медленно наползали тяжелые тучи, обещавшие очередную грозу из тех, что в один момент перерастали в торнадо. Чарльз положил руку на открытое боковое окно, вдыхая запах тёплого асфальта, ставший привычным за то время, что они мотались по стране. Мимо проплывали дома и фермерские поля, вдали светился ранними огнями провинциальный город, названия которого он не знал. — Нашёл что-нибудь? Эрик кивнул, не отрываясь от дороги. — Да. Он близко. Чарльз проследил за его взглядом, но не увидел ничего, кроме тянущегося до самого горизонта серого полотна шоссе с полустертой желтой разметкой. Здесь уже не было ни домов, ни полицейских участков, ни дорожных столбов при въезде в город, на которых часто мелькали предупреждения сообщить любую известную информацию о местонахождении особо опасных преступников Эрика Лэншерра и Чарльза Ксавье. — Мы едем почти час, на таком расстоянии трудно... — Не так уж и трудно, — на обветренных губах Эрика появилась тень улыбки. Чарльз невольно задержал на ней взгляд. — Такое сложно забыть, если почувствовал один раз. Именно так он нашёл Чарльза на том пустынном шоссе три месяца назад. — Ещё один патруль. Впереди на обочине стояло два белых автомобиля. Они выжидали их, как и многие другие, но ни один из полицейских — ни тот, что разморено посапывал на переднем сидении, ни тот, что напряженно вглядывался в дорогу — не заметил пронесшийся мимо Шевроле. — Многовато их сегодня, — поморщившись, заметил Ксавье, удерживая телепатический блок до тех пор, пока пост не остался далеко позади. Его голова всё ещё болела после таких фокусов, но с каждым днем становилось всё лучше: телепатия возвращалась к нему, как и другие чувства, однако теперь они были иными. Может быть, всё прошло не совсем гладко, и Эрик всё-таки нарушил что-то внутри него, потому что мир вокруг изменился. Чарльз аккуратно тронул своё колено. — Все нормально, — ответил он на незаданный вопрос, почувствовав внимательный взгляд Эрика. Лэншерр ни о чём не спрашивал, тот видел всё сам. Он всё ещё молча помогал ему, и Чарльз, скрывая стыд, принимал помощь — сначала держался за его шею, когда Эрик переносил его из машины в комнату мотеля, затем опирался о его плечо, пока тот опускал его в ванную, а потом старался не думать о том, что инвалидное кресло, в котором он тогда провёл столько времени, сейчас оказалось бы как нельзя кстати. Это продолжалось несколько месяцев, и Ксавье практически смирился с неизбежным. — Он здесь, — наконец, почувствовал Эрик и сбавил скорость, съезжая к обочине. На асфальте валялся опрокинутый мотоцикл, а рядом с ним, привалившись спиной к бетонному заграждению и низко опустив голову, сидел парень. Даже отсюда было видно, что это не было аварией — тот пережидал приступ знакомой лихорадки. Второй год после инъекции. Может, третий. Чарльз открыл дверцу машины следом за Эриком и спустил ноги на землю. Кожа онемела, неприятный холод пронизал левую ногу от стопы до бедра. Чарльз попробовал напрячь мышцы голени и поморщился — это всё ещё было неприятно и болезненно. Он медленно встал, держась за борт Шевроле, и онемение потихоньку отступило, сменившись мелким покалыванием в мышцах. Ноги всё ещё двигались плохо, но они двигались. Возможно, где-то в другой реальности Чарльз не смог бы восстановиться, потому что Лэншерр решил бы иначе. Там Эрик остался бы ждать столько, сколько было нужно, и успел бы, но совершенно иное — убить Шоу, которому не хватило бы энергии целого реактора, чтобы выжить. Но в этой реальности Эрик сделал другой выбор. Ещё несколько минут, — понимал Чарльз, неуверенно отпуская дверь машины и направляясь к обочине, — и он бы остался инвалидом. Это не пугало его, он был готов, но кто-то решил дать ему второй шанс, и Чарльз не собирался тратить его впустую. Он подошёл и опустился на корточки рядом с мутантом. На запястье у него был выбита метка Массачусетской колонии. Парень резко вскинул голову. — Стой... — в бледно-голубых глазах мелькнула паника. Внутри него бурлила разрушительная сила, которая грозилась вырваться в любое мгновение. — Отойдите, — с трудом удерживая её под контролем, просипел он. Мальчишка просто боялся, прекрасно зная, что после её использования приступ станет ещё хуже. — Все в порядке, — опередил Чарльз, касаясь плеча мутанта, успокаивая не то его, не то насторожившегося Эрика. «Успокойся. Мы не враги» — Как тебя зовут? — Алекс... Саммерс, — выдавил тот. — Мы такие же мутанты, как ты, Алекс. Меня зовут Чарльз Ксавье. Это Эрик Лэншерр. Мы... — Так это вас... по телеку, — сквозь боль выдавил Саммерс. Его глаза на мгновение ожили, рассматривая лицо Чарльза. — Вы же вроде как... — Выруби его, — сдержанно попросил Эрик. Чарльз не возражал. Он послал мягкий усыпляющий импульс и за плечо удержал Алекса от падения. — Проследи, чтобы не проснулся, — Лэншерр опустился на колени рядом и без лишней осторожности взял руку Саммерса. Их считали особо опасными не случайно. Дело было не в том, что, пока они были вдвоем, к ним не рисковал приближаться даже Шоу, а усиленные патрули во всех штатах не могли их обнаружить. Сила Эрика продолжала расти, словно пределов ей не было, будто тот сам снял все ограничения, и его чутьё на чёрный металл сыворотки безошибочно вело его по следам беглых мутантов. На прошлой неделе они отыскали в Висконсине сбежавшего Томаса Беккета, позавчера — девушку, меняющую свой облик как перчатки. Получив освобождение от уничтожавшей их сыворотки, они навсегда запоминали, кто именно им помог. Вопреки желаниям Эрика, Чарльз не хотел собирать собственную армию, но именно этим они и занимались. Лэншерр закончил и стряхнул с ладони чёрные сгустки металла, которые когда-то умещались в одном шприце. Он поднял Алекса с земли и положил на заднее сиденье Шевроле, а потом оперся о капот машины и на мгновение замер, глядя перед собой. — Эрик? — Я чувствую ещё одного, — медленно выговорил тот. — Милях в десяти отсюда. — Нам как раз по пути, — согласился Чарльз, и Эрик усмехнулся, дожидаясь его. Они ехали весь день, но он не чувствовал усталости. В машине было жарко — не спасало даже открытое окно. Эта духота говорила о приближающейся грозе, сильной, тяжелой, которая наверняка скоро застанет их на полпути, но после которой обязательно станет легче. Лэншерр вел машину, иногда оглядываясь на Чарльза, словно проверяя, здесь ли он. Это была одна из последних оставшихся у него привычек — Эрику просто требовалось время, чтобы перестать сомневаться в настоящем. Лэншерр гнал, не сбавлял скорости, и Чарльз давно перестал комментировать его манеру водить — он просто смотрел на его грязные от дорожной пыли пальцы, сжимавшие руль, на его переставшие дрожать руки и на рубец на запястье. Сыворотка, выведенная из сосудов, рассекла кожу, оставив после себя след там, где раньше была выбита метка — порядковый номер, напоминавший о том, кем был Лэншерр. С каждым днем Эрик всё меньше обращал на него внимание, и шрам становился незаметнее, бледнее, исчезая вместе с шумом колонии, с запахом тюремных камер, со страхом побега и желанием мести, растворяясь без следа и навсегда унося с собой память об особо опасном мутанте из колонии строгого режима штата Нью-Йорк — заключенном номер 214782.