Topolino

       Время неумолимо стремилось к 31 октября. Вольтерра стала особенно красива в это время года. Осень окрашивала редкие деревья в городе жёлтым, оранжевым и красным. Солнце играло в их листве, пропускало свои стремительные лучи сквозь кроны и создавало на земле незамысловатые узоры. Разноцветные листья заполоняли вымощенные камнем дорожки. С самого утра до замка доносилось шуршание, люди прибирались перед началом дня. Бескрайние травяные холмы, некогда зелёные, чуть поддались влиянию природы и пожелтели.        Я точно знала, когда произойдёт моё обращение. В одну из самых мистических и покрытой тайной ночей. Канун Дня Всех Святых, а 1 ноября состоится один из важнейших праздников в Италии. То, что мы планировали сотворить, назвали бы богохульством, но об этом никто не узнает, кроме вампирского мира.        Дни пролетели быстро. Я много размышляла, но даже не смогла вообразить себе, как же всё будет происходить. Мой алый сад ещё не отцвёл, его красоту постоянно поддерживал Флориан и я ему очень благодарна. Взгляд мой всё чаще стал задерживаться на каменном постаменте, этом таинственном столе, который вызывал в моей душе ужас. Его аура пугала меня, даже больше чем вампиры. В этом холодном камне томилось нечто столь опасное, что я боялась подходить к нему.        Когда я проснулась 31 октября, то сразу поняла, что этот день последний в моей жизни. Было в этом чуть прохладном воздухе, в этом серо-синем небе нечто тревожное. В комнате застыло чёткое чувство смерти. Холодное, неприятное и дурно пахнущее. Могильное зловоние ощущала только я. Так пахло на похоронах бабушки с маминой стороны. Той самой, которая владела розовым садом. С тех пор я отчётливо различаю этот аромат, это напоминание о кратковременности человеческой жизни.        Письмо Маркуса, доставленное мне сразу после завтрака лишь укрепило мои тревоги и страхи. Мой дорогой Маркус, мой наставник и мудрец, писал о том, что сегодня мне всё дозволено, что нет преград и запретов. Я вольна делать всё, что только взбредёт мне в голову! Сложилось так, что после таких слов я не смогла придумать абсолютно ничего, но прекрасно знала, кто может мне помочь с этим.        Карлайла я нашла на привычном месте, за учёбой. Мы не нашли ничего интереснее обычной прогулки по улочкам Вольтерры. Погода была идеальной! Солнце затянуло плотными облаками, но мы с ним всё равно сохраняли осторожность. Мало ли, луч света предательски выскользнет из-за завесы и кожа Карлайла заблестит, словно драгоценный камень.        Я гуляла по Вольтерре несколько раз, обычно с Аро и ночью. Днём, хоть и без обожаемого мной итальянского солнца, Вольтерра была в разы красивее. Здесь было так оживлённо, слышалась музыка и крики с местного рынка. Я глядела по сторонам, подобно ребёнку, блестящими от восхищения и радости глазами. В сопровождении моего друга я чувствовала себя в полной безопасности. Нисколько не тревожилась о том, как на меня смотрят люди и могут ли они мне навредить. Я знала, что Карлайл убережёт меня от любого, что может хоть в малейшей степени навредить мне.        Бродили по улочкам, без цели, не зная, куда хотим попасть. Пахло пряностями и сыростью. Я шла и вела пальцами по кирпичной стене. Чувствовала выступы и трещины. Держала за руку Карлайла и вела его за собой.        Мы вышли на холмы. Прохладный ветер трепал наши волосы. Закрывая глаза от ощущения свободы, Карлайл продолжал держать меня за руку, крепко, сплетая пальцы. Мы посмотрели друг на друга и широко улыбнулись. Не было стеснения, мы как единое целое. В голове обоих вспыхнуло резкое желание стать ближе.        Повернувшись друг к другу, мы соединили обе руки. Карлайл гладил мои руки, подался вперёд и поцеловал. Еле касаясь губами моих губ, он трепетно подрагивал, не решаясь приблизится всем телом и заключить меня в свои нежные объятья. Я вздрогнула, и он тут же отпрянул. — Я не должен был…        Его янтарные глаза вспыхнули волнением. Его трепет был чертовски привлекателен. Я приблизилась, коснулась его щеки и провела по ней. Карлайл буквально растаял в ней, перехватил мою руку и прижался к ней ледяными губами. Холод мурашек пробежался по моему телу приятной дрожью. — Знаешь, Карлайл, я не стану возражать, если ты захочешь повторить это вновь, - почти шёпотом произнесла я и густо покраснела.        Он улыбнулся и тихо рассмеялся. Обхватил мою голову своими бархатными руками и поцеловал в лоб, задержавшись на коже. Затем обвил моё тело руками и мы заключили друг друга в объятья. В его руках был дом, пахло Англией столь сильно, что я была готова задохнуться в этом запахе. Я утопала в Карлайле, он был моим маленьким воспоминанием о прошлом. Посмотрели вдаль, туда где желтеющая трава встречалась с серостью неба и вернулись в город.        Мы гуляли долго, практически весь день. Я не чувствовала голода или усталости. Вероятно, я хотела оттянуть момент моего обращения и возвращения обратно в замок. Мне хотелось надышаться перед вечным забвеньем. Признаться, в один момент в уме пронеслась мысль о побеге. Не стала озвучивать её Карлайлу, решив сохранить столь глупые затеи при себе.        По возвращению в замок нас встретил Аро. Его пустой взгляд, с долей волнения, пробежался сначала по мне, а потом и по Карлайлу. Супруг мой чуть нахмурил брови, сузил глаза, так что я не различала его изменение эмоций. Так его лицо искажалось каждый раз, когда он видел нас вместе. Я не придала значения этому. Была то ревность или неприязнь или нечто иное, мне было не важно. Давно уже разобравшись со своими чувствами, я прекрасно отдавала себе отчёт о том, кого я люблю, а с кем просто дружу.        Прожёг нас взглядом, но ничего не сказал, затаив скверные чувства за сомкнутыми алыми губами. Остаток пути до моего крыла я проделала с Аро. Взяв его под руку, как в первый день, когда я только приехала сюда. Мы долгое время молчали, не зная, что сказать друг другу. У обоих внутри было мерзкое чувство, искренняя боязнь будущего. Мы продолжали путь, когда Аро вдруг заговорил своим загадочным и мелодичным тоном. — Вы даже представить себе не можете, что мне предстоит, чтобы только видеть вас целую вечность подле меня. Подарить вам это бледно-мертвенное обличие и жизнь, красок которой вы не знаете. Я не смогу передать весь ужас ожидающий тебя и меня…        Никто не спросил меня, хочу ли я пережить эти ужасные действия, о которых все только и говорили последний месяц. Это было задумано с самого начала и изменений неведомого пути не предвещалось. Оставалось смириться и ждать когда меня поведут на эшафот. На этот манящий и такой желанный эшафот, который пугал и одновременно с тем вызывал жгучий интерес.        Меня заточат в этом теле. Мои волосы никогда не отрастут, я не похудею или не поправлюсь. Навсегда такая, какая я есть сейчас. Ни болезней, ни старения. Словно пустышка, сосуд, когда-то наполненный и забытый в кладовой. Флакон, заросший пылью, но даже пауки не живут на нём, просто свили своё кружево и перебрались в более удобное место.        Внутри билось непоколебимое чувство силы, уверенности. Она возникла внезапно, накатывала волнами. Я представляла её алой, чем-то кровавым и пахнувшим розами. Да и вообще эта сила виделась мне розой. Плотное соцветие, яркого багрового цвета. Оно поражает своей красотой и пышностью. На тёмно-зелёном могучем стебле острые шипы, смертельно опасные. Прикоснуться к ней без ран невозможно. — А самое страшное, - продолжал он, — Сначала мне нужно будет убить тебя...        Я услышала дрожь в его голосе. Ему стало неприятно от таких слов, и он прижался ко мне поближе и положил свою руку на мою. Идти мы не прекратили, совсем скоро дошли до моего крыла вот так практически в обнимку.        Смотря на Аро, я терялась. Испуганный взгляд, дрожь по телу, будто он не вампир, а человек. Его страх обоснован моим обращением. Думаю он не отказался бы от того чтобы меня обратил кто-то другой, но если бы ему это предложили, он бы отказался. Меня обратит лишь он и никто другой! Аро хотел вечность вспоминать о том, что именно он даровал мне бессмертность и что именно он наделил меня этой могущественной силой.        Он оставил меня одну. Перспектива была одна - провести весь оставшийся вечер в одиночестве. Я к этому привыкла. Хорошая книга стала моим собеседником до прихода Ренаты. Она то и скрасила мой вечер. Проводить с ней время было очень приятно. Мы много смеялись и сплетничали. Заплетали друг другу волосы, а потом расплетали и плели заново. Веселье наше было ограниченным, зато было не так одиноко и томительно.        После заката, когда царица Луна потихоньку начинала выплывать из-за горизонта, небо отсвечивало багровым. Тревога внутри возрастала, в горле резко пересохло. Лунный восход отмерял мою человеческую жизнь. Время ужина не радовало меня, оно пугало, тело было напряжено. Как камень я села во главе стола. — Поужинайте сегодня со мной, прошу, - я сделала жест рукой, приглашая слуг составить мне компанию.        Оставаться в одиночестве никак не хотелось. Они поняли это и, накрыв себе, сели слева и справа от меня. Флориан отказался, но никто не печалился по этому поводу. Уж слишком расплывчаты были его цели и мотивы. А слова слишком наполнены желчью.        Наша беседа и приём пищи растянулись до поздней ночи. Красноватый свет Луны проникал в столовую, но самой царицы не было видно, значит уже практически полночь. Опустошив последний бокал красного вина, я почувствовала себя дурно. Это было не опьянение, что-то иное. Меня затошнило, перед глазами всё потемнело и закружилось. Я схватилась за голову и опустилась на пол. Помню этот момент смутно.        Горло сжалось, так что я не могла вздохнуть. Отдалённо слышала беспомощные крики Ренаты и командный тон Гаспара, который указывал девушке что делать. Они оба явно понимали, что сейчас происходит, а я, в отличии от них, не имела ни малейшего представления. Я вытерла тыльной стороной ладони пересохшие губы и посмотрела на руку. Размазанные алые пятна, должно быть вина, показались мне кровью. Глядя на это стало ещё хуже, я не могла думать и держаться на руках. Окончательно упала на пол.        Видела сцены урывками, иногда проваливаясь в бессознательность. Тело было ватным, не чувствовала ни рук, ни ног. Помню сильные руки Гаспара, глухо до моих ушей доносились его слова. Он извинялся, но за что? Нёс меня куда-то, наверное, в мою комнату, чтобы вызвать лекаря. Я не знала, сколько сейчас времени, не знала так же, когда ко мне должен был прийти Аро.        Затем отчётливо почувствовала обжигающий холод на открытых частях моего тела. Гаспар положил меня на нечто холодное, точно лёд. Он впивался в кожу, царапал её и жёг. Меня окружали розы, алое море отцветающих кустарников. Аромат сохранял ясность моего ума.        Всё ощущалось в разы ярче, чем было на самом деле. После я вновь закрыла глаза и провалилась во тьму. Жизнь утекала сквозь пальцы, стала неуловимой и у меня уже не получалось удержать её. Я слишком слаба, беспомощна, никчёмна...        Сильные, холодные руки вновь обожгли кожу. Некто пришёл ко мне, смотрел и касался. С усилием открыв глаза, моя душа заликовала. Аро, мой Аро! Он спасёт меня, избавит от боли, добавит сил. Пусть только будет рядом, но прекратит касаться. Любое движение приносило мне невыносимую боль.        Он без остановки что-то мямлил, но в моих ушах был словно вакуум. Глаза его блестели от слёз, они тонкими кристальными ручьями текли по его прозрачным щекам. Как бы я хотела увидеть это чётче, а не так размыто, как вижу сейчас.        Я хотела подняться, но руки Аро не позволили мне сделать это. Немного ударившись затылком о каменную поверхность моей "кровати", в ушах всё зазвенело. Я посмотрела на небо. Полная Луна была так красива и почти достигла своего зенита. С каждым мгновением она всё больше окрашивалась красным. Так вот что такое Кровавая Луна! Создавалось впечатление, что чья-то кровь стекает на неё и придаёт ей такой ужасающий оттенок.        Аро продолжал читать мантры или заговоры, точно не по-английски и даже не по-итальянски. Это больше походило на латынь. Надеюсь, он не вызовет Дьявола, не хотелось бы предстать пред ним в таком состоянии и виде. Время тянулось бесконечно, мне так чудилось, хотя на самом деле прошло всего пару минут.        Наконец Аро замолчал, а я окончательно потеряла свои силы. Кожа моя побледнела, даже посинела, видимо от холода. Кончики пальцев превратились в лёд. Мне больше не было страшно. Любуясь Луной, я думала лишь о ней, о том, как плавно она плывёт по небосводу. Истинная красота!        Вдруг алый луч, отбрасываемый луной, сконцентрировался прямо на мне. Широко распахнув глаза, я была ослеплена. Видимо Луна достигла зенита. В это мгновение вся Вольтерра покрылась точно кровью. Улицы залило красным светом. Люди крестились, выглядывая в окна и выходя на улицу подивиться происходящему. Некоторые подумали, что это гневается Господь, поэтому падали на колени и начинали молиться. И пусть я не видела этого, можно было догадаться, что именно так и произошло в эту минуту.        Аро навис надо мной. В его взгляде не было голода и ярости, лишь страдание. Его ледяная слеза упала на мою щёку и зашипела от попадания на столь раскаленную кожу. А затем резкая боль пронзила всё моё тело. Мышцы тут же напряглись, и я вцепилась в плечи Аро. Хотелось доставить ему такую же боль, какую он доставил мне своим укусом.        Клыки мерзко вошли в кожу. Я ощутила все свои вены, почувствовала каждую, каждый кровавый поток внутри моего тела. Отвратительная нескончаемая боль. Она продолжала до тех пор, пока алый свет не погас, и я не смогла окончательно провалиться в мёртвый сон.        Теперь точно всё. Звука нет, как и света. Перед глазами у меня лишь бесконечная чернота, непроглядная, разъедающая. Лёд больше не царапает тело, мне не холодно.        Перед глазами пронеслось лицо моего маленького принца, который остался в Англии. Смех Леонарда раздался в моей голове вместе со смехом Фредерика и матери. Я шла к ним, в их объятья. Даже не придала значения, почему всё так реально и почему не увидела отца и Альфреда.        Я воссоединилась с ними. Танцевала со своими призраками, которые решили явиться мне на смертном одре. С теми, кого потеряла и которых обрела, с теми, кого любила больше всего. Образы мелькали, а затем исчезли, словно их и не было вовсе. Тьма окутала моё бледное тело, которое стремительно леденело. В груди не билось сердце, ресницы не дрожали на прохладном осеннем ветру. Теперь я поняла, что умерла...