Труды целителя Вэй

      Буйная цветами и переменчивой погодой весна сменилась ранним летом. Горы Юньшэн Бучжичу щедро дарили прохладу всем обитателям ордена. Сосны растянули ветви ещё шире, стремясь захватить все свободные участки земли, но сборщики трав регулярно срывали с них дань в виде хвои. Но на этом их добыча не заканчивалась — надо было собрать как можно больше разных трав за то недолгое время до подъема, что у них было. Если поначалу Вэй Ин выступил слабо, то потом упорная учеба принесла неизбежные плоды. В заклинательстве он особо проявил себя в искусстве написания талисманов, а в медицине проявлял знания, которые ещё не должен был успеть получить, если бы учился в обычном темпе. Ну вот как сейчас, когда молодой целитель из Гусу Лань с сомнением оглядывал опись трав Вэй Усяня.               — Более тридцати видов? — увидев гордую ухмылку учащегося он с сомнением поднял бровь. — Ну-ка покажи.              Вэй Усянь не упустил возможность закусить удила. Подведя целителя к разложенному на пучки содержимому своей корзины он принялся демонстрировать собранное:              — ‌‌‌‌Хуанци, женьшень, цзисюэцао, ганьцаогэнь, чжэньелинь, вэйхао, доугуаньцяо, чжидинхуа, дайхуан, баоцзи, шувэйцао, корень туэрцэпаньцзюнь*...              — Даже хуанлянь**!.. — ахнул целитель, недоверчиво оглядывая растение с большим рыжим корнем, который потом пойдет на сушку.              — Рекомендуется людям с язвенной болезнью желудка, поносом, воспалением толстой и тонкой кишки и расстройством пищеварения. Хуанлянь используют и для полоскания горла при воспалении десен, нарывах и язвах в полости рта, а также для выведения червей из организма, — задней мыслью Вэй Ин понял, что красуется сейчас не меньше, чем приснопамятный Цзинь Цзысюань, но а с другой стороны — почему бы и нет?              Целитель озадаченно посмотрел на него.               — Разве травы в Гусу так похожи с юньмэнскими чтобы ты так хорошо их узнавал?               — Да едва ли! Мне пришлось несколько недель зубрить восемнадцать томов вашего Лань Шилю, чтобы узнавать столько местных растений.              Целитель недоверчиво усмехнулся.               — Скажешь тоже, несколько недель. У нас его годами учат, а ты почти со всем справился за пару месяцев? Это что-то новенькое.              — Как бы то ни было, девятнадцатый том я не успел прочитать, — расстроенно выдохнул Вэй Ин. — Изъяли его почему-то.              Целитель покрутил в руках корень хуанляня, любуясь его изящными изгибами.              — Когда я учился тома тоже изымали порой. Это значит, что Цинхэн-цзюнь обнаружил что-то новое и ему надо внести уточнения.              Ещё раз кинув взгляд на опись, дежурный целитель махнул рукой — свободен. Но едва Вэй Ин успел развернуться в сторону выхода, у двери нарисовался ещё один целитель, чем-то весьма раздраженный:               — Сгущенный сок янхуай найдется?              Стоявший ближе всего к припасам на полках Вэй Ин, протянул руку, шаря глазами по бамбуковым палкам с различными мазями и настоями.              — Как можно так мечом порезаться при полировке?.. — буркнул себе под нос целитель, принимая нужный бамбуковый сосуд. Ответ ему был не нужен — типичный способ Ланей посплетничать не нарушая правил. Разумеется, Вэй Ин и ответственный за прием трав сунули нос в комнату осмотра. Сидевший по ту сторону низкого стола Цзинь Цзысюань нахохлился, пока над его истыканной иглами рукой колдовал целитель. Заметив слежку, Цзысюань сверкнул глазами и, узнав Вэй Ина, покраснел и стушевался. Порез на ладони и правда оказался не царапиной — будь Цзысюань простолюдином, ладонь у него осталась бы навечно слегка согнутой. Кучка кровавых бинтов в стороне от пациента намекали, скольких трудов стоило остановить кровотечение. Целитель смазал густым соком янхуай рану и наложил новые бинты. Кровь едва проникла сквозь несколько слоев ткани и больше пятна не увеличивались. Все присутствовавшие медики выдохнули — Вэй Ин и сам не заметил, как задержал дыхание, наблюдая за действиями коллеги.              — Дагунцзы! — окликнул целитель из-за стола проходившего мимо Лань Сичэня. — Надо отвести Цзинь-гунцзы к холодному источнику, у него рана от духовного оружия.              Слегка сонный после ночного дежурства Сичэнь кивнул и притормозил, ожидая, пока наследник Цзинь поднимется на ноги. Следом целитель обернулся в сторону аптеки, ехидно скривился, увидев наблюдение и демонстративно поднял бамбуковый сосуд с соком янхуай:              — Вэй-гунцзы, вам задание — после промывания вновь обработайте рану и перебинтуйте.                            Утренний воздух встретил молодых людей уже привычной прохладой, но июньская роса не студила их, а освежала — лето в горах определенно Вэй Ину нравилось. Хоть приезжай из душного Юньмэна сюда гостить — Лань-дагунцзы только рад ему будет.              Вэй Ин усмехнулся себе под нос — другу-то он будет рад, но определенно Сичэнь больше обрадовался бы приезду Цзян-гунян. Уж насколько наследник Лань держал себя в рамках приличия (в конце концов его голову опоясывало напоминание «держи себя в узде»), но любому заинтересованному было видно, что он ловит каждый её взгляд и тянется к ней, как ланпацао за солнечным лучом. Такого и только такого отношения заслуживала его ненаглядная шицзе! Почему её сердце тянется к тому, кто и не взглянул на свою невесту за долгие недели совместных занятий?.. Говоря об этом слепце, Цзинь Цзысюане именуемом, Вэй Ин не сдержался от подколки:              — Да о ком же ты так задумался, что чуть руки не лишился? Правая рука важная, знаешь ли!              — Удивишь меня банальностями, что нечем держать кисть и меч? — тускло выдавил из себя смотревший исключительно себе под ноги Цзысюань.              — Ха, для кисти у тебя секретари будут, для меча — деньги, чтобы нанимать наемников, а вот как ты будешь справляться с утренними неприятностями — вопрос интересный, — Вэй Ин гаденько ухмыльнулся собственной шутке.              Цзинь Цзысюаню потребовалось два удара сердца чтобы понять, о чем тот говорил и ещё один — чтобы покраснеть до корней волос. Лань Сичэнь резво двинулся вперед, скрывая лицо, и на диво хорошо контролировал дыхание, но мелкая дрожь плеч от смеха не укрылась от внимательных серых глаз. Продышавшись, Цзысюань сперва раскрыл рот, чтобы сказать Вэй Ину что-то резкое, в стиле отповедей Цзян Чэна, но ор от наследника Цзинь в рассветных Юньшэн Бучжичу — не комильфо, так что фыркнул и постарался идти ещё быстрее, порой обгоняя своего провожатого.              Добравшись до холодного источника, Цзинь Цзысюань лично размотал бинты на ладони и лишь добравшись до присохшего участка смеси крови и лекарства, он потянулся рукой к воде. Однако, не зачерпнув рукой воды, он замер и посмотрел на Сичэня.              — Разве священный источник дозволено загрязнять кровью?              — Вода здесь проточная, Цзинь-гунцзы, — ответил стоявший неподалеку Сичэнь. Цзысюань кивнул и погрузил руку в воду, поджав губы от резкого холода. Чуть погодя он принялся отнимать от раны размокшие бинты.              — А почему её нельзя запасти прямо в целительских палатах? — Вэй Ин устроился с соком янхуай и бинтами на большом камне неподалеку от нечаянного пациента. — Каждый раз же не натаскаешься сюда с больными.              — Мы пытались, но некоторые свойства вод не сохраняются в удалении от источника. В частности, лишь погрузившись в воду, можно избавиться от излишков ци и нарушения баланса духовной энергии.              Вэй Ин покачал головой — ну конечно, потому Цзысюаня и погнали сливать энергию от духовного оружия сюда. Раны от духовного оружия всегда лечатся тяжелее, чем от обычного, так как боевая ци затрудняет заживление раны, но он впервые видел, чтобы вода в источнике могла так впитывать излишек энергии. Юноша проследил взглядом за течением, пока водоем не вильнул, растворяясь средь расколов гранита. Если и было то, что нуждалось в регулярном поддержании энергии, то это либо осевой элемент защитного барьера вокруг Юньшэн Бучжичу... либо какая-то тюрьма. Вэй Ин успел вовремя повернуться к выпрямившемуся Цзинь Цзысюаню, чтобы его внимание к движению воды, напоенной духовной энергией, Лань Сичэнь не воспринял как шпионаж, упаси Небожители. В Юньмэне ведь была такая зачарованная лодка, откуда никак не сбежать, лежишь себе на дне, припекаемый солнышком, а мощь реки уносит твою духовную энергию, оставляя лишь на выживание. Может тут это пещера какая-нибудь?..              Вдалеке показались две фигуры в белом, которые шли и... Вэй Ин едва смог бы назвать их беседу ссорой, но, как минимум, переходившая из рук в руки плетеная корзина с травами показывала, что разговор между ними происходит бурный. Тряхнув головой, Вэй Ин сосредоточил свой взгляд на раненой ладони Цзысюаня. Как и полагается ране от меча, края раны были ровными, если какая грязь и попала, то уже была вымыта, а теперь и излишек ци не беспокоил взрезанные мышцы. Ничего, что могло бы помешать заживлению раны, если поберечь руку некоторое время. Вэй Ин осторожно полил тонкой струйкой мутно-белым сгущенным соком янхуай на рану, останавливая выступившую на разрезе кровь. Он слегка сжал раненую ладонь, чтобы лекарство распределилось по ране, игнорируя подергивания лица Цзысюаня, поставил на камень рядом с собой бамбуковый сосуд, демонстративно аккуратно закрыл его крышкой и уж совсем неторопливо натянул белоснежные бинты, распутывая их и примеряя, как бы лучше приложить к ране. Цзинь Цзысюань с раздражением выдохнул:              — Разве в клятву целителя не входит обещание оказывать помощь как можно скорее?              — А мой меч ещё не сточен, — ухмыльнулся как речной гуль Вэй Ин. — Так о ком ты так задумался, полируя меч?              Цзысюань дернулся за бинтом, Вэй Ин отодвинулся, не дав ему поймать белоснежный кончик ткани.              — Ну-ну, Цзинь-гунцзы, больные не должны так резко двигаться — раны ещё откроются, только ведь обработали...              — Вэй Усянь!              — Что тут происходит? — припечатал строгий голос Лань Цижэня. Трое юношей поклонились, но двое из них не сложили руки в положенном жесте вежливости — у одного руки держали бинты, у второго кровь уже почти капала на землю. — Что с вашей рукой, Цзинь-гунцзы?              — Нечаянный случай, Лань-лаоши, — ответит тот, не поднимая головы из поклона.              — И отчего же ты терзаешь больного, а? Отвечай, Вэй Усянь! — глаза Лань Цижэня могли бы испепелить на месте, Вэй Ин даже поежился от духовной силы, которую он ощутил от наставника.              — Бинты запутались, пока несли их, я растягивал, чтобы...              — Ложь запрещена!              — Я не лгал!              — И продолжаешь упорствовать! В наказание понесешь эту корзину, как только перевяжешь ладонь Цзинь-гунцзы.              К своему внутреннему отчаянию, Вэй Ин в тот же момент ощутил как его губы склеились знаменитым заклинанием молчания. Недовольно помычав, он зыркнул на виновника его наказания — Цзысюань, казалось, ни капли не сочувствовал ему. Умело перебинтовав рану, Вэй Ин сдержал желание затянуть концы ленты потуже — под носом сопровождавшей Лань Цижэня Лань-дайфу такой фокус бы не прошел незамеченным. Взмахом оторвав руки от раненного, он продемонстрировал — Вэй Усянь свое дело сделал. Цзинь Цзысюань тут же раскланялся со старшими и поспешил скрыться вместе с соком янхуай для дальнейших перевязок, а Вэй Ин взялся за корзину, с интересом туда заглянул и поднял брови. В корзине лежало не пойми что — растения вроде бы выглядели достаточно развитыми, но при этом — карликовыми, словно от силы, заложенной в зерно, им досталась десятая часть. Но, что противнее, рядом с растениями лежали завернутые в ткань тушки животных. По слегка торчавшему кончику клюва стало понятно, что одна их погибших тварей — птица, второе оставалось загадкой. Умерли они не так давно, запах разложения был совсем слабый, но все равно — зачем кому-то понадобится тащить трупы животных вместе с такими странными растениями сюда?..              — Давай передадим корзину А-Чэню, — предложила Лань-дайфу Лань Цижэню, но тот мотнул бородкой.              — До тропы на тот холм понесешь, Вэй Усянь, потом свободен. Сичэнь, идем с нами.              — Хорошо, шуфу, дайфу, — поклонился совсем Сичэнь, чье лицо совсем затуманилось. Как же Вэй Ина тянуло спросить, отчего тот так грустен — чертово заклятье!              Тащить корзину оказалось совсем несложно, даже не тяжело, отчего же наставники рвали её друг у друга из рук, словно это невесть какая тяжесть? Тропа показалась быстро, груз принял Сичэнь. Группа едва двинулась наверх, как Вэй Ин яростно замычал, напоминая о своей временной немоте.              — Это вторая часть наказания за ложь, Вэй Усянь, — ответил через плечо Лань Цижэнь. Вэй Ин вытаращил глаза и закружился на месте от досады. Да, заклятье пройдет ещё до завтрака, но ГУЙ ПОБЕРИ! Нечестно!              А главное — до чего любопытно, куда же Лани несут такую странную посылку...              Вэй Ин скользнул тенью на дерево и пользуясь густотой ветвей, тихонько расчехлил Суйбянь. Если попробовать аккуратно взлететь поодаль от них, можно увидеть, куда же они идут.              Полет Вэй Ина продлился недолго — он завис над кронами, пытаясь понять, в каком направлении пошли те трое, как над его головой раздался голос:              — Они опять мне дохлых животных несут? Просил же...              Развернувшись на мече, Вэй Ин на секунду потерял равновесие — рядом с ним завис в воздухе заклинатель в одежде Гусу Лань. Лобная лента, украшенная облаками, в прическе — изящно сделанный гуань — мужчина родом из главной ветви и высокого положения. Вэй Ину не пришлось долго думать, чтобы согнуться в поклоне перед Цинхэн-цзюнем, странным Главой Ордена в недо-отставке.              Вэй Ину трудно было определиться, кто из сыновей был больше похож на отца — учитывая схожесть двух Нефритов. В зависимости от поворота головы, тот чаще выглядел как более старшая версия Лань Чжаня, но и черты Лань Сичэня в нем явно прослеживались — в особенности красивый оттенок темных глаз. Он завис в воздухе, восседая свесив ноги на странном широком мече... да нет же, сабле! Сабле, словно забытой кем-то из клана Не во время дипломатического визита. Предусмотрительно расположив под коленями не заточенную часть лезвия, Цинхэн-цзюнь выглядел вполне довольным таким способом перемещения. Он парил над верхушками деревьев без малейшей дрожи в теле — полет не требовал от него тех сил, которые нужно прикладывать молодым адептам. На коленях у него расположился небольшой платок с образцами молодых листьев с крон. Зацепившись взглядом за растительность, Вэй Ин замахал руками, силясь передать желание увидеть тот самый девятнадцатый том травника, который сейчас находился на редактуре у создателя.              Моргнув, Цинхэн-цзюнь улыбнулся и снял заклинание молчания с Вэй Ина, так что тот смог попросить о прочтении книги нормально.              — Девятнадцатый том?.. Разве не слишком рано для тебя читать его?              — Все остальные я прочитал и запомнил, они так хорошо написаны, что знания просто впечатываются мне в голову, — Вэй Ин хлопнул себя по темечку. — Что угодно спросите, отвечу вам прямо тут, Лань-цзунчжу.              — Я дам тебе прочитать книгу, если ты будешь вести себя тихо, — напрягся Цинхэн-цзюнь, отслеживая что-то взглядом среди ветвей.              Вэй Ин растерянно оглянулся, ничего и никого не увидел там, где искал ученый, но, подняв голову, сразу же увидел зависшую за спиной Цинхэн-цзюня Лань-дайфу. Лицо ее, кроме вежливой улыбки с оттенком «а какого гуя», ничего другого не выражало, но Цинхэн-цзюню даже не пришлось поворачиваться, чтобы понять, что по его душу пришли.              — Чжанцзинь, — поприветствовал он женщину, развернувшись к ней на сабле.              — Шилю, — ответила она, сохраняя убийственную улыбку. — Может наш цжунчжу перестанет вести себя как...              — Когда вы с Цижэнем перестанете мне носить дохлых животных! Они умерли от отравления, это все, что я могу сказать.              — У вас совести нет? — взмахнула рукавом женщина. — В вашем доме лучшее собрание исследовательских талисманов и печатей, а вы...              — А мне противно!              — Так может я?.. — встрял между ними Вэй Ин. На него оглянулись с недоумением. — Может я и не самый лучший на свете исследователь, но в построении талисманов и печатей понимаю, и под руководством таких учителей, как вы, многое смогу сделать.              Он в который раз за день выставил руки в поклоне и, склонившись, дал старшим возможность обсудить такой вариант. Похоже, что его предложение пришлось как нельзя кстати.              Лань Цижэнь, на чьем мече и взмыла к небесам Лань-дайфу, оказался кандидатурой подмастерья возмущен донельзя, но «уединение» Цинхэн-цзюня уже было каким-то издевательством над понятием отшельничества, так что с Вэй Ина просто взяли клятву не разглашать место обитания главы ордена Гусу Лань. Так, в свое шестнадцатое лето Вэй Усянь очутился в самом чуднóм и ничуть не подходящем главе великого ордена доме, который когда-либо видел. Вдоль стен стояли массивные шкафы с великим множеством ящичков всех размеров. Посреди комнаты находился не очаг, а непривычно высокий стол, за которым работать можно было разве что стоя. Привязанные к балкам пучки различных сушившихся трав отдавали воздуху свой аромат и от многотравья кружило голову. Не меньше Вэй Ина взбудоражили книги, свитки, бумага для талисманов и чернильные камни — целый стеллаж рядом со столом — самая аккуратная часть дома. На полу оказались нанесены стандартные осевые элементы печатей, прямо вырезаны в камне, а в пустотах между ними, очевидно, можно было изобразить любые иные элементы — все зависело от воображения, таланта и сил заклинателя. Спал и ел Лань-цзунчжу скорее всего в соседней комнате — ничего подобного утилитарным вещам вроде посуды и кровати Вэй Ин не увидел.              Ну, или он уже не нуждался в удовлетворении столь низменных потребностей.              Лань Цижэнь не стал тратить время на разглядывание жилища, с которым он уже был прекрасно знаком.              — Из Молина приходят странные донесения. Коты ведут себя странно, дёргаются в конвульсиях, часто умирают. Нередко с неба падают вороны, пропали водоросли, люди часто видят плавающую кверху брюхом рыбу.              Молин — богатый город у реки, значительный транспортный узел, мечта многих торговцев. Беда с животными чаще всего означала...              — Что это может быть за нечисть, отец? — спросил Сичэнь, подтягивая корзину ближе к центру печати.              — Разве мы не собирались уступать Молин Ланьлиню? — устало выдохнул Цинхэн-цзюнь, с тоской посмотрев на пучки трав и трупики, завернутые в ткань, что доставал из корзины его сын. Юноша обернулся, будто не заметив, что его прежний вопрос был проигнорирован.              — Цзунчжу, процесс переговоров ещё не завершен. У нас равные возможности на тот регион с Ланьлином.              Слов Сичэня будто и не звучало в комнате. Цинхэн-цзюнь боязливо держался подальше от падали.              — Кхммм, так ты правда намерен прикасаться к?.. — Цинхэн-цзюнь махнул рукой в сторону мертвых животных. Вэй Усянь пожал плечами.              — Тушки есть тушки. Мы же не едим животных живьем.              Лица Ланей дружно скривились — хотя запрет на убийство животных не значил автоматом, что все обитатели Юньшэн Бучжичу отказывались от потребления мяса, тем не менее, это было довольно распространенной практикой. Если Лань был высокого положения в Ордене, то от него ожидалось как можно больше праведности и благочестия, и уж конечно вегетарианство отлично вписывалось в портрет идеального потомка монаха Лань Аня.              Таким образом, Вэй Ин был единственным человеком в комнате, кто когда-либо ел мясное блюдо. Он ни о чем не сожалел.              Получив от Цинхэн-цзюня несколько довольно замудренных инструкций, Вэй Ин продемонстрировал свой талант к талисманам во всей красе — нанесенные уверенными взамахами кисти с киноварью элементы печати прекрасно ложились на предназначенные им места. Сойдя к краю, Вэй Ин и Цинхэн-цзюнь сложили пальцы, активировав печать. Духовная энергия потекла по киноварным и каменным осям, расположенная в середине тушка вороны задергалась, словно птица пыталась вернуться с того света и вскоре от нее что-то отделилось — крошечный шарик с металлическим блеском, размером с просо. Цинхэн-цзюнь мигом подлетел и поднес к зависшему в воздухе шарику талисман-поглотитель — прямой родственник более сложного и объемного мешочка-цянькунь. Проделав то же самое со следующим трупом — как оказалось, кошки — исследователи получили почти такой же по объему шарик жидкого металла. Взяв половину от растений и подкорректировав печати, они получили серебристую взвесь из мельчайших шариков. Собрав все, что выделилось, талисманом-поглотителем, Цинхэн-цзюнь надорвал край, нарочно повредив печать, удерживавшую собранное внутри энергетического мешочка. Тут же словно из ниоткуда на поверхности возникло множество шариков жидкого металла. Повинуясь мельчайшим движениям рук исследователя, шарики резво собрались в один, относительно крупный, но уже решительно все поняли, отчего погибли животные и что стало причиной.              Цинхэн-цзюнь, не дыша, подлетел к рабочему столу и запер ртуть в другом талисмане-поглотителе, лишь потом позволив себе заговорить:              — Есть жалобы на нездоровье людей?              — Не более обычных, — ответил Лань Цижэнь.              — Ртуть есть в земле, из земли она поступает в воду, где её поедают водоросли и рыба. С рыбой и испарениями, ртуть попадает в пищу животных и людей, — начал объяснение Цинхэн-цзюнь.              — Животным нужно меньше ртути, чем взрослым, чтобы погибнуть, а детские смерти люди списывают на обычный мор, — подхватила мысль Лань-дайфу.              — Значит поступление ртути в почву и воду началось только недавно и трагедию ещё можно остановить, — воодушевленно сказал Вэй Ин.              А ещё — спасение города людьми из Гусу Лань определенно повысит их шансы на возвращение контроля на территорией города. Но эту мысль Вэй Ин оставил при себе.