Поповы

Оба лежали среди вороха нескольких пуховых одеял и тихо, чуть ли не рот в рот друг другу, хихикали. Пальцы легонько касались нежной кожи бёдер, заползая под короткие домашние шорты. Губы мягко касались других, кончик языка ненастойчиво надавливал, лаская. Ресницы гладили скулы и щеки, щекотали. Тела вжимались друг в друга. — Арс! — негромко воскликнул блондин и расхохотался, прикрывая себе одной рукой рот, а второй мягко отстраняя от себя довольного мужа. — Малыш, тише. — так же хихикая, шепнул брюнет, проходясь носом возле ушка, и снова пальцами надавил на омежьи рёбра. Антон выкатил глаза и, шумно вздохнув, постарался не рассмеяться громче. — Тише-тише, детей разбудишь. — Ну Арсений! — с неприкрытой теперь ладонью улыбкой возмутился Шастун, который Попов, и потянулся к чужим губам, чтобы в отместку укусить. Арсений хихикнул в чужие губы и утянул мужа в поцелуй. Забравшись под нежно-персиковую футболку омеги, Попов огладил все ещё набухшую даже спустя пятнадцать месяцев после родов грудь и в благодарность получил довольное мычание в губы и ёрзанье одним аппетитным местом по простыням. Чмокнул скулу, щеку, подбородок, с удовольствием перешёл на молочную с крапинками сходящих засосов шею, прикусил основание, метку, чувственно зализал и поцеловал. Антон под ним прикусил собственную губу, сжал тёмные волосы в кулаке и шире раздвинул ноги, вдавливая задницу в кровать в поисках больших прикосновений к чувствительной груди. — Ох, Арс… — хотел продолжить омега, но резко вскинулся, услышав грохот из детской, однако, без сопровождающегося после него плача. Не смотря на мужа и растеряв весь запал в мгновение, Антон оттолкнул альфу от себя, скинул одно из одеял и стремглав помчался в комнату чуть дальше по коридору. — Господи, только бы ничего не случилось. Резко распахнув прикрытую дверь, еле удержал её от удара и уставился на светлую детскую кроватку, где, как ни странно, тихонько посапывали оба ребёнка. Девочка четырёх лет в серой пушистой пижаме со звёздочками примостилась у самого бортика, подогнув колени и одну руку положив себе под щеку, а вторую на животик рядом лежащего ребёнка. И совсем ещё маленький мальчик в синих ползунках со светлой уточкой на груди, раскинув в разные от головы стороны ручки с зажатыми кулачками. Недалеко от кроватки валялись две коробки от боксов для детских игрушек, которые альфа ещё пару дней назад обещал выкинуть. К слову о нём, Арс тихо прокрался к двери детской, заметив из коридора приобнявшего косяк мужа и охватил обеими руками его за талию. — Спят. — прошептал в самое ухо мужчина, обратив внимание на пустующую, но не застеленную кровать слева от них. — Спят. — кивнул Антон и улыбнулся. Он откинулся на мужа, обняв его руки на своём животе и не отрывался от представившейся картины. — Похоже, Кьяра по коробкам забралась в кроватку Артёма. По тем, кстати, которые кое-кто обещал выкинуть. — Я выкину их, не волнуйся. — любовно поцеловал в загривок, как бы благодаря без слов за двоих чудесных детей. — Зато, если бы я выкинул их раньше, мы бы не увидели этого. Антон аккуратно убрал альфийские руки и подошёл к самой кроватке, почти невесомо погладил по тёмным волосам дочь и по пухленькой щеке сына, улыбаясь и силясь вот-вот не заплакать от дурацкой омежьей сентиментальности. Арс подошёл к ним, левой рукой приобнимая омегу, поцеловал того в висок и подтянул к плечам сына и дочери одеяло. — Я люблю вас всех. — прошептал прямо на по-особенному очаровательно оттопыренное ушко и в него же поцеловал. — Я тоже. Очень-очень сильно люблю. — все-таки не сдержал пару капель влаги, развернулся и крепко-крепко обнял, оставляя много мелких поцелуев на щетинистой щеке.