Try, Try Again

Питер не мог вспомнить, когда он спал в последний раз. Может быть, дремал в самолете? Это было три дня назад на обратном пути из Шанхая. Слово "Измотанность" даже и близко не могло описать его состояние. Он сел вперед, провел руками по лицу и схватил в кулак волосы. Ему нужно было побриться. Ему нужно было поспать. Ему нужно было отдохнуть. — Прибыли, человек-босс, — сказала Джеральдина. Она протянула бутылку воды, по бокам которой стекал конденсат. — Спасибо, — сказал Питер, взяв бутылку. Джеральдина выглядела так, словно хотела что-то сказать, но потом оставила его с водой. Спуск был быстрым. Трап опустился, и на борт поднялась обычная группа техников для проверки и пополнения запасов после миссии. Единственной, кто ждал его в ангаре, была Дэнверс. Ее он ожидал увидеть меньше всего; насколько ему было известно, ее даже не было в их солнечной системе. Он ожидал увидеть Хоуп, может быть, Барнса, если он снова будет на ногах, но их нигде не было видно. — Привет, Питер Паркер, — сказала Дэнверс тем же дразнящим тоном, который она использовала каждый раз, когда они сталкивались друг с другом с момента их первой встречи. Однако на этот раз не было никакой легкости. Она выглядела такой же усталой, как и он. — Что случилось? — спросил он. — Что происходит? — Ничего хорошего, — сказала она, повернулась и пошла с ним. — По шкале от пореза бумаги до Таноса 2.0… — начал он, и она фыркнула от смеха и стукнула его локтем. — У меня дюжина планет с явлениями типа Бесконечного Камня в этой части вселенной. Земля — эпицентр. — Конечно, это так, — сказал Питер, но Дэнверс проигнорировала его. — Тор мертв, — сказала она. — И сердитый енот тоже. — Есть какие-нибудь теории? Я посоветовался с волшебниками, когда все начало становиться странным. Они говорят, что это не связано с мистическими искусствами, — сказал Питер. — И никаких следов камней Бесконечности. — Кроме катастрофического разрушения реальности. — Верно. Кроме этого. Питер намеревался пойти в комнату для совещаний, покончить с официальными делами, чтобы принять душ и сделать еще одну попытку поспать, но в итоге они оказались на кухне. Дэнверс сидела на одном из табуретов у островной стойки и смотрела, как он достает из холодильника остатки китайской еды. Она только покачала головой, когда он предложил ей коробку. — Асгардцы знают? — спросил Питер, возвращаясь к Тору. Даже год назад новость о его смерти была бы разрушительной. Она и сейчас была разрушительной. Но это было просто еще одно событие в длинном списке вещей, которые обрисовывали происходящее. — Сначала я остановилась в Новом Асгарде, — сказала Дэнверс. — Именно они сказали мне, где тебя искать. — Как у них дела? — Так же хорошо, как и у всех остальных. Питер вздохнул, откладывая еду в сторону. — Так вот каково это было в первый раз? — спросил Питер, потирая рот, прежде чем наклониться вперед, чтобы поставить локти на стойку. — Сейчас еще хуже, — сказала она. У нее был такой затравленный взгляд, какой бывает у людей, переживших Щелчок, когда они говорят об этом. — Тогда всё случилось мгновенно, а потом закончилось. Сейчас это происходит постепенно. Непредсказуемо. Невозможно узнать, когда это произойдет и где. И прекратится ли это вообще. — Меня бесит то, что я не могу понять, намеренно это или нет, — сказал Питер. — Это какое-то последствие вмешательства во время? "Обычный" сбой, который мы не учли, потому что понятия не имели? Или это кто-то что-то делает? Какое-то преднамеренное действие? — Было бы хорошо, если бы за этим кто-то стоял, — сказала Дэнверс. — Если это кто-то, его можно остановить. Если же это космическое магическое дерьмо… — Разве волшебники не знают, если это космическое магическое дерьмо? — А они бы нам сказали, если бы знали? — Честно говоря, я не знаю, — сказал Питер. Он снова взял в руки палочки для еды, слишком голодный, чтобы позволить своему эмоциональному состоянию помешать ему есть. — Доктор Стрэндж отвечает на мои электронные письма, но не отвечает, когда я звоню или пишу. Я бы сказал, что это подозрительно, но это же доктор Стрэндж. Дэнверс бросила на него странный взгляд, затем подошла и взяла у него коробку. — Прими душ, — приказала она, криво улыбаясь. — Затем встретимся со мной и Бэннером в лаборатории. — Что? Дэнверс ушла в направлении лифта, и через мгновение Питер направился в душ. Он прошел по своему пустому номеру, постучал по запястью, чтобы втянуть костюм Человека-паука обратно в корпус часов, а затем поставил часы на зарядку. Под костюмом он носил прославленный гидрокостюм — слой защиты со встроенными на запястьях запасными веб-шутерами; эту меру предосторожности он начал носить после того, как какой-то придурок ударил его нанитовый костюм усиленным ЭМП, и он закончил противостояние в одних трусах. Гидрокостюм прилип к коже от высохшего пота и заставлял её зудеть. И он пах. Душ был райским мгновением. Больше всего ему нравилось, что никто ничего от него не ждал, когда он был в душе. Это было время для себя. Не совсем спокойное время, потому что оно всегда заканчивалось, и всегда было чем заняться. Но это был момент. Слишком быстро он надел джинсы и футболку, накинул сверху пиджак на случай, если кто-то потащит его на совещание, и решил, что ему все равно, что его волосы все еще влажные. — Они все еще в лаборатории, ПЯТНИЦА? — спросил Питер, застегивая часы на запястье. — Да, босс, — ответила она. — Спасибо.

***

Кошмар начался как обычно. Это было частью того, что делало кошмар таким ужасным: Он знал, что будет дальше, и активно боялся этого по мере того, как сон разворачивался — и никакие техники осознанных сновидений не помогали. Он был в доме у озера. Была кромешная тьма, глубокая ночь. Он был в своей комнате. В реальности, когда все это происходило на самом деле, ЭмДжей спала рядом с ним, но во сне ее не было. Он спускался по лестнице. Иногда он бежал, но это никогда не меняло результата. Морган была на кухне, как и в тот вечер. Она смотрела в окно на озеро со стаканом воды, как и тогда. Ей было девять лет, но во сне она всегда была меньше. В этом сне она была такого же размера, как и на похоронах отца. Такая молодая, такая юная. — Я думаю, что ПЯТНИЦА злится на меня, — сказала Морган, как и раньше. Питер подхватил ее на руки, не давая договорить. Он прижал ее к груди, а она обхватила его руками и ногами, как это было на самом деле, и он побежал. Сначала все было не так, они не бежали. Сначала они пытались поговорить с ПЯТНИЦЕЙ, потом он соединился с ЭДИТ и понял, что происходит, а потом начались крики и беготня, попытки вывести всех из дома. Он бежал через лес. Деревья были выше, жутче, как во сне. Морган плакала, прижималась к нему. А потом она исчезла, и он больше не был в доме у озера. Лес уменьшился, превратившись в надгробия. Он вздрогнул и остановился, отпрыгнув назад. Все имена были знакомы. Его семья, друзья. В реальности они не все были похоронены на одних и тех же кладбищах, но это было знакомое скопление в его снах. Морган. Мистер Старк. Мэй. Хэппи. Пеппер. Дядя Бен. Нед и Иви. Его родители. ЭмДжей. Это был мистер Старк, который выполз из грязи, как в иллюзии Бека. Зомби Железный Человек. И когда он бросился назад и прочь от этого, он упал прямо с кровати и проснулся. Это было неправильно, потому что он не заснул в кровати. Он сидел в самолете, направлявшемся на орбиту, и коротал несколько минут в пути, пока мог. — Питер, — сказал кто-то. Кто-то знакомый. Но он не мог определить голос. — Питер. Малыш. Проснись. Питер рывком проснулся. Кто-то наблюдал за ним в полумраке комнаты, стоя в дверном проеме и придвинувшись ближе, поскольку он упал с кровати. В животе появилось очень тревожное чувство. Что-то было не так. Очень неправильно. Ужасно, совершенно неправильно. И, что еще важнее и более обескураживающе, его паучье чутье, казалось, не знало об этом. Он чувствовал всеми своими костями, что что-то не так, но этого предчувствия приближающейся гибели нигде не было. От всего этого его передернуло, и он подумал, не стошнит ли его. Кто-то в полумраке был женщиной, и она обошла кровать. Она потянулась к нему, и он схватил ее за запястье, подставив другую руку, чтобы отразить вторую атаку. Однако это было не нападение. Похоже, тетя Мэй пыталась утешить его. Это было новое измерение кошмара. — С тобой все в порядке, Питер, — сказала Мэй. — Это был просто сон. Ты в порядке. — Мэй? — Да, малыш. Это я. Ты в порядке. Все хорошо. Он отпустил ее запястье, оттолкнулся от нее и поднялся на ноги. Простыни пытались запутаться вокруг него, что снова его дезориентировало. Он споткнулся, ткань порвалась, но затем он освободился от нее. Его тело ощущалось неправильно, его одежда ощущалась неправильно, воздух в комнате ощущался неправильно. — Эдит, выведи на дисплей, — сказал Питер. Он отступил к стене и потянулся за очками во внутренний карман пиджака, когда понял, что не надел их. — ЭДИТ. — Активных дисплеев нет, — доложила ЭДИТ. Очки подтвердили это. На самом деле, похоже, не было ни одного активного дрона. Мэй отошла от него и повернулась, чтобы включить свет. Он был слишком ярким, но Питер не мог позволить себе вздрогнуть. — Что на тебе надето? — пробормотала Мэй себе под нос. Он опустил взгляд, но это была та же одежда, в которой он заснул. Помятая, но ничего необычного. — Кто ты? — спросил он. — Зачем ты это делаешь? Мэй замерла, стоя напротив него на кровати. Она выглядела… растерянной. Серьезной и растерянной. Обеспокоенной. А потом он услышал биение ее сердца. Или, по крайней мере, он наконец-то понял, что слышал биение ее сердца. Он пошатнулся и схватился за оконный карниз, чтобы удержаться в вертикальном положении. Несмотря на всю работу, которую он проделал с виртуальной реальностью, с МОРГ, он так и не смог добиться правильного сердцебиения. Или оттенков цветов за пределами обычного человеческого видимого спектра. Если это была иллюзия, то она была ближе к совершенству, чем ему когда-либо удавалось — это было сердцебиение Мэй, учащенное, но ровное, и в ее волосах были все оттенки цвета, которые он когда-либо замечал, и даже больше. — Мэй? — Я здесь, милый, — сказала Мэй. Казалось, она решила пока что оставаться на своем месте в другом конце комнаты, протягивая руки, словно пытаясь не спугнуть его. — Все в порядке. — Как ты здесь оказалась? — спросил он. — Я здесь живу, Питер, — сухо ответила она, улыбаясь ему. Питер покачал головой. Она не поняла вопроса. — ПЯТНИЦА? — спросил он, надеясь на ясность. — Сейчас суббота, — сказала Мэй, снова не понимая вопроса. — Сейчас почти два часа ночи. — Извините, босс, — сказала ПЯТНИЦА в наушник. — Я испытываю многочисленные системные ошибки и в данный момент не могу подключиться к сети. — Сообщи об ошибках, — сказал он. — И выполни обычный протокол карантина, прежде чем проводить диагностику. — Работаю над этим, босс, — сказала ПЯТНИЦА, потому что, конечно, она уже начала пытаться понять, что происходит с ее системой. Мистер Старк написал программу; она умела действовать интуитивно. — Что? — спросила Мэй. Она выглядела так, словно строила планы, как бы заставить его пройти обследование головы, и это заставило его улыбнуться. Он коснулся уха, указывая на наушник. Казалось, этот жест нисколько не уменьшил её подозрительности. Все ошибки на головном дисплее были странными. ПЯТНИЦА и ЭДИТ, казалось, функционировали нормально, а вот сама сеть была… не в порядке. И казалось, что ему не хватает целых шести спутников. — Вы в порядке, босс? — спросила ПЯТНИЦА. Прежде чем он успел подумать, что ее беспокоит его пульс или что-то в этом роде, она добавила: — С момента моего последнего сканирования в вашей биологии произошли значительные изменения. — Я в порядке. Я думаю, — сказал он, но это заставило его взглянуть на себя со стороны. Он был… самим собой. Но шрамов, начинавшихся на тыльной стороне его правой руки, там не было, как и стянутости кожи на плече и поперек спины. Его ботинки были слишком велики. Не намного, но они были определенно просторными. Его джинсы были слишком длинными. Рубашка была больше, чем он помнил, а пиджак, сшитый на заказ, странно сдвинулся на плечах. Часы тоже сидели слишком свободно. — Питер? Дорогой? — спросила Мэй, привлекая его внимание. В полумраке и остатках кошмарной паники она выглядела точно такой, какой он ее запомнил. Но если присмотреться получше, она была моложе. На ее лице почти не было морщин, в волосах не было даже намека на седину. Она выглядела усталой и встревоженной, немного помятой во сне, но… Это была спальня его детства. Здесь все было точно так же, как и до того, как он встретил мистера Старка, и его двухъярусная кровать, и доска для игры в дартс, и слегка искривленная панель на потолке, где он спрятал свой первый костюм Человека-паука. Вот только они не жили в этой квартире со времен Щелчка, поскольку оба превратились в прах тогда, а мистер Старк сдал их вещи на хранение, а потом, когда они вернулись, там жил кто-то другой, и в итоге они оказались совсем в другом месте. — Мне нужно поговорить с волшебниками, — сказал Питер, только тогда осознав, насколько более сумасшедшим он будет выглядеть, когда эти слова уже вылетели из его рта. — Ты хорошо себя чувствуешь, Питер? — Я в порядке. Наверное. — Питер… Он не остался, чтобы поговорить об этом. Либо волшебники все уладят, и он больше не будет ее проблемой, либо здесь затевается что-то более серьезное, и это вот-вот станет его проблемой. С его удачей, скорее всего, это было последнее. — Куда, по-твоему, ты... Питер! Он открыл окно и вышел на пожарную лестницу. Сгибаясь и разгибаясь в неловком движении, он понял, что с его одеждой действительно что-то не так. Это было не просто продолжение странного, тревожного чувства в его нутре. Все было слишком велико для него. — О, какого черта, — пробормотал он, оглядывая себя. У него закралось подозрение, что его одежда совсем не изменилась, что проблема была в нем самом. Пожарная лестница была такой же, какой он ее помнил. Она застонала и заскрипела, когда он спустился вниз, а потом еще больше запротестовала, когда Мэй последовала за ним. — Нет, Мэй, не надо, — сказал он, затем вздохнул. — Пожалуйста, оставайся здесь.