Алекситимия

      Том дарит Грегу на День рождения свитер — стопроцентный кашемир от Лоро Пиана, глубокий синий цвет, который будет хорошо смотреться с чем угодно, а цена в две с половиной тысячи превращает его в настоящее произведение вязального искусства.       — Выброси уже наконец свои дурацкие поло за тридцать баксов, — Том придирчиво морщит нос, вручая Грегу свёрток в хрустящей бумаге.       — Эй, отличные поло! — Грег вяло пытается возмутиться, но подарок принимает, прижимая его к груди. Он похож на огромного щенка, нагадившего на коврик у двери в прихожей, и Том не уверен, хочется дать ему подзатыльник или же ласково потрепать по голове.       — Какие планы? Будет семейный ужин?       — Что? Ужин? Нет, о боже, нет! — Грег выглядит ошарашенным. — Этого я не перенесу, — он нервно улыбается и теребит манжет собственного рукава. — Мама уже позвонила мне, чтобы поздравить, заодно передала поздравления от Эвана. Роман скинул мне открытку на почту, но я не уверен, что это то, что стоит открывать на работе. Я думаю, там вирус, который выведет мне на весь экран предложение увеличить член. Остальные вроде бы не знают, что у меня День рождения, так что выпью вина после работы, закажу еду на дом, посмотрю что-нибудь по телевизору и высплюсь.       — Иисусе, тебе что, исполняется семьдесят? Грег, где твоя тяга к веселью и приключениям?       — Умерла в день, когда я перешёл за тобой в ЭйТиЭн, — выражение лица у него такое, словно он отхлебнул кислого молока.       — И что, никакой секретной вечеринки для своих? Не пригласишь к себе друзей? У тебя вообще есть друзья, Грег? Девушка? Хотя бы кошку себе завёл?       — У меня есть друзья, нет девушки, а на кошек у меня аллергия.       — Хорошо, потому что у меня собака, — Том рассеянно хлопает его по плечу, туго обтянутому тканью синего пиджака, и выходит из кабинета, оставив Грега корпеть над его скучной работой.       У Тома впереди планерка с Логаном, ланч с Шив и ещё куча охуительно важных дел. Румяная секретарша поправляет светлые локоны, любуясь своим отражением в глянцевом боку кофемашины, маркетолог Дэн заваривает себе органический зелёный чай с плантаций Южного Китая, кто-то болтает по телефону и игриво смеётся — весь офис гудит, как пчелиный рой. Лавируя меж столов опенспейса, Том чувствует себя большой и страшной корпоративной акулой, рассекающей стаи мелких рыб. На его плечах вес ответственности за новости, которыми будет накормлена вся страна: президентские дебаты, падение акций «Эппл», ураган на подступах к Флориде, слитые безликие секс-видео безликой RnB певицы, милые котики. Жизнь дала Тому лимоны, и он собирался сделать чертовски хороший виски сауэр.

***

      Шив пишет Тому сообщение, что сегодня вечером ей нужно срочно улететь в Гонконг на три дня: люблю, целую, ужина в холодильнике нет, закажи себе что-нибудь сам или вызови домработницу. Он долго смотрит на её аватарку в мессенджере — недельный отпуск на Гавайях, пляжи, песок, коктейли с цветастыми зонтиками, зеленое, как кислое яблоко, платье и её молочно-белая кожа, солнце в рыжих волосах. Рай на земле Шив тогда выдержала ровно два дня, а затем сорвалась обратно прямо среди ночи, дождавшись первого подходящего предлога. Том тогда выдохнул с облегчением и улетел за ней на следующий же день. Они не были созданы для отдыха вместе.       Он набирает её трижды, но раз за разом ему отвечает механический голос автоответчика: «Привет, Это Шивон Рой, в данный момент я не могу говорить, так что оставьте своё сообщение после звукового сигнала. Если вы не Роман. Если это ты, Ромулус, то иди на хуй, не надо ничего оставлять, просто не звони мне». Том ухмыляется, радуясь, что это её личный номер, а не рабочий. Он прокручивает ленту, и его большой палец сам дважды нажимает на контакт. На фотографии взъерошенная копна тёмных волос, глупая улыбка, дурацкое поло за тридцать баксов.       «Я заеду вечером», — набирает Том.       Через ряды стеклянных дверей он видит, как вздрагивает Грег, когда вибрирует его телефон.

***

      Грег тяжёлый как ёб твою мать, когда устраивается на коленях Тома — два с хером метра нервозности и неуверенности в себе. Он сладко выдыхает Тому в губы, когда тот зарывается пальцами в его волосы, сутулится, тянется вперед, почти ложится на Тома, прижимаясь ближе. Его ладонь уже скользнула за пояс брюк Тома, и тому́ ничего не остаётся, кроме как положить руки на его задницу в ответ. Кресло под их двойным весом полупридушенно скрипит, Грег не знает, куда деть свои длинные ноги и случайно пинает Тома коленом прямо под рёбра слева, выбивая из него воздух, тихие ругательства и почти — признание в чём-то, о чем при дневном свете не говорят. Где-то жужжит чей-то телефон на вибрации, и глупый Грег даже собирается пойти проверить, но Том его не отпускает. Он расставляет ноги шире, и Грег соскальзывает вниз, издав короткий понятливый стон. Гремит пряжка ремня, пересушенный кондиционером воздух холодит обнажившуюся кожу живота, когда Грег задирает на Томе рубашку каким-то совсем не свойственным ему властным движением, проявляющимся у него только в постели. Дома напротив криво улыбаются беззубым ртом светящихся окон и вывесок, и Том прикрывает глаза, позволяя своей руке скользнуть по шее Грега, по его мягким волосам. Позже он затащит его к себе обратно на колени и отдрочит ему так, что Грег забудет своё собственное имя и запачкает спермой свой ебаный новый синий свитер.

***

      Умный ночник, реагирующий на движения, запульсировал нежным жёлтым светом, когда Грег встал за телефоном. Тот нашёлся в кармане брюк, погребённых под грудой вещей, стянутых ими друг с друга. На экране высветилась целая россыпь уведомлений: сообщение от мамы, сухое поздравление от Кендалла, возможно, набранное и отправленное его секретаршей, бесконечные пуши от приложений, напоминание, что нужно зайти в «Angry Birds». Рядом во сне вздохнул Том, и Грег не глядя натянул на него одеяло повыше, продолжая набирать маме ответ. Палец соскользнул, он сделал три ошибки в простом слове и, тихо чертыхнувшись под нос, принялся исправлять.       — Который час? — Том сонно потёр глаза, отрывая голову от подушки.       — Без десяти три.       — Нужно ехать.       — Шив возвращается утром?       Грег ощутил, как Том вздрогнул рядом. Имя Шив повисло над ними грозовой тучей. Грег уставился в экран телефона, медленно перелистывая письма и делая вид, что увлечён чтением очередного рабочего имейла. Воздух словно сгустился, стал вязким, он отдавал металлическим привкусом, от которого хотелось прополоскать рот. Они никогда не говорили о Шив, когда оставались вдвоём. О чем угодно, но не о ней. Её имя было запретным паролем от Тома-семьянина, Тома, который натягивал брюки с идеальными стрелками и ехал домой, Тома, который выгуливал свою собаку, Тома, готовящего ужин и открывающего бутылку вина, Тома, целующего жену на ночь и выбирающего имена для их будущих детей. Грег не испытывал к этому Тому ничего, кроме лёгкой брезгливости. Вины за себя и своё поведение он, правда, тоже не ощущал.       — Нет, но я хочу есть. У тебя пустой холодильник, как обычно? — усмехнулся Том, и туча над ними рассеялась, так и не пролившись дождём. Тяжёлая чужая ладонь опустилась Грегу на поясницу, и он расслабил плечи, только сейчас ощутив, что всё это время был напряжен.       — Есть фруктовый торт. Без свечей, зато огромный.       — Ты предлагаешь есть торт прямо в постели? — лицо у Тома приняло то самое выражение, которым впору было пугать детей на ночь вместо страшной сказки: смесь удивления, любопытства и скрытой угрозы, если Грег сейчас ответит неправильно. Грегу ужасно захотелось его поцеловать.       — И запивать вином.       — И запивать вином, — певучим эхом отозвался Том.       Он уехал только утром.