War

      Севика была поражена этим выпадом — "будешь докучать мне даже в аду". Ну вот как она умудрялась выёбываться даже в таком состоянии? Была полуживой, только что вышла из комы, и уже паясничала.        — Принцесса, ты, может быть и в аду, но точно не мертва, — она перевела взгляд на Силко, — папочка бы не позволил. Синджед прервал их, спросив у своей пациентки, какой, как она думает, сейчас год, месяц и число.       Джинкс посмотрела чуть смущённо и заключила, ко всеобщему удивлению, что сейчас середина сентября. Когда как к тому времени приближалось начало октября. Силко посмотрел на неё и перевёл взгляд на доктора, который тут же поспешил обнадёжить чересчур опекающего отца:        — Бывает, что, выходя из комы пациенты теряются во времени и пространстве. Это скоро пройдёт.       Их диалог прервала виновница этого торжества:        — Силко…       Мужчина тут же подбежал, взял её за руку и посмотрел в полуприкрытые глаза.        — Что такое? Я здесь, — он уже не мог держать свою маску беспристрастности. Слишком много было всего в последние дни — переживаний, тревожности, страхов, неуверенности. Он знал, что перед окружающими его людьми в палате можно было отпустить вожжи самоконтроля хотя бы на время.       Джинкс чуть закашлялась, а потом напряжённым, изменившимся до неузнаваемости, слабым голосом обратилась к нему.        — Ты просил сделать бомбу. Я думаю, это должен быть гексоген, — она хотела сказать что-то ещё, но сил уже не хватило, и Силко слабым кивком, заметным только ей, показал, что всё в порядке и что они во всём разберутся.       В голове у него начали роиться страшные мысли и сомнения. Кто-то будто собрал все воспоминания его девочки и нарочно перепутал. Он не понимал — она потеряла воспоминания, или только перепутала порядок, в котором всё происходило? А что, если воспоминания, возможно потерянные, никогда не восстановятся? А что, если она не вспомнит, что было между ними, и как это "что-то" началось.       Синджед коснулся его локтя и аккуратно потянув, показал, что ему нужно кое-что сообщить. Силко нехотя повернулся, и, перед тем как встать и покинуть Джинкс, поцеловал её в губы, вызвав у доктора искреннее удивление.       Когда мужчина и док отошли от койки Джинкс, в руки Силко были вложены дальнейшие инструкции по уходу за ней. Лекарства и процедуры, режим и возможные прогнозы по поводу её восстановления — всё было изложено на нескольких листах бумаги. Он получил инструкции, и, не читая — дома разберётся, — вернулся к своей любимой девочке.        — Силко… — звук её голоса был таким тихим и слабым, но в то же время мужчина слышал только его и ничего более.        — Да, детка, что такое?        — Я такая голодная…        — И чего же ты хочешь?       Утомлённый коротким диалогом, её голос стал ещё тише.        — Сахарную вату.       Силко улыбнулся первый раз за несколько дней. Даже если она и потеряла часть воспоминаний, она все ещё была собой. Такой же странной, недосягаемой и милой. Севика ухмыльнулась и подумала, что если бы принцесса захотела, то король Зауна лично бы научился накручивать тонкие сахарные нити на палочки.       Идиллию прервал бдительный доктор.        — Нельзя. И много чего другого тоже нельзя. Я всё подробно изложил в инструкциях. Она слишком долго не ела. Восстановление будет проходить медленно. Но она поправится. Я уверен.        — Разберёмся.       Мужчина посмотрел на Севику и приказал:        — Я сегодня же увожу её в Заун, и отправляюсь сам. Проследи, чтобы мой отъезд остался незамеченным. И организуй транспорт, — он перевёл взгляд на доктора, — дай ей препараты, чтобы она проспала всю дорогу, я не хочу, чтобы она утомилась.       Синджед покачал головой в отрицательном жесте.        — Я не могу, она и так накачена седативными почти под завязку. Дополнительное вмешательство может пагубно отразиться на печени и почках.       Силко опустил руку Джинкс в даже излишне аккуратной манере на матрац и угрожающе медленно приблизился к уже напрягшемуся доктору.        — Я невообразимо рад, что ты решил начать следовать главному принципу врачевания именно сейчас. Когда пострадала моя дочь! Сделай, как тебе велено, и не пререкайся со мной.       Врачеватель знал, что босс заводился с пол оборота из-за того, что хоть как-то связано с его… дочерью? Она ему дочь или что-то большее? Он не мог понять точно, но склонялся ко второму. Севика посмотрела на дока и одними глазами объяснила, что сейчас спорить не нужно, а потом лаконично добавила:        — Будет сделано.       Босс посмотрел на подчинённую и спросил:        — Ты выполнила мою просьбу, что-то есть?       Та только молча кивнула. О том, что происходило в том подвале, не должен был знать ни один посторонний человек.       Мужчина вернулся к койке Джинкс и присел сбоку, провёл тыльной стороной ладони по неповреждённой части лица и наклонившись, на ухо прошептал:        — Мы возвращаемся домой.

***

      Они с Джинкс пересекли мост под покровом ночи. Силко прятал лицо за маской, Джинкс перевозили, как сильно раненого бойца, закрыв лицо. Косы прятать уже не было нужды…       Она восстанавливалась медленно. Силко думал, что это будет происходить быстрее. Надеялся на мастерство Синджеда и расположение богов…       Приехав домой, мужчина осознал, что мебель в особняке всё так же пылится в коробках, прислуга не нанята и нанята быть не может, и что теперь всё обслуживание их с Джинкс жизни ложится на его плечи. Прислугу нанимать было нельзя — он не хотел, чтобы хоть одна живая душа знала, что он уехал из Пилтовера домой (боялся, что это могут расценить как побег, слишком много «побегов» в последнее время у него было), и чтобы о состоянии его дочери и о том, что с ней случилось, никто не знал. Начались бы сплетни… ещё более грязные, чем раньше. Сев на кухне, чтобы перевести дух с дороги, он ухмыльнулся сам себе и подумал, что он — первый в Рунтерре самопровозглашённый правитель, негласный лидер сопротивления и домохозяйка по совместительству.       Вместе они провели в относительном спокойствии три дня. Спокойными дни были и благодаря тому, что большую часть времени его девочка отсыпалась. Силко не мог вспомнить, когда она так много и крепко спала. У неё всегда, сколько они были знакомы, были проблемы со сном. Из-за своего тревожного расстройства она не могла нормально расслабиться. У девушки было несколько спорных способов решить эту проблему.       Первый — уработаться в мастерской так, чтобы заснуть прямо за столом. Силко тогда шутил, что его трудоголизм передаётся ей воздушно-капельным путём. Это был плохой способ — когда она работала больше суток подряд, мысли начинали путаться, а голоса в голове активизировались и начинали резко жужжать, мешая думать, работать и жить.       Второй — напиться так, чтобы просто вырубиться. Да, такое Джинкс иногда практиковала. Получив в конечном итоге благословение Силко на свои алкогольные возлияния, дополненное наставлением пить только хороший и качественный алкоголь, она не раз прибегала к этому способу ухода от реальности. Но последствия дорого стоили, меры она никогда не знала, и на следующий день мучилась с адского похмелья. Была недовольна, зла и раздражена. Не могла нормально работать и изобретать, и в конечном счёте вовсе отказалась от употребления горячительных напитков.       Был ещё вариант. Иногда она подворовывала транквилизаторы из лаборатории Синджеда. Было дело. Но, начав употреблять их постоянно, она обнаружила очень неприятный побочный эффект. На утро, после пробуждения от слишком уж крепкого сна, она чувствовала себя будто пьяной или обдолбанной Мерцанием. Она никогда не забудет, как, выйдя из «Капли» одним утром, просто не смогла вспомнить, как ей пройти к мастерской. Она даже не забыла… она просто стояла на улице и не знала, куда стоило идти, хотя ходила по этому маршруту несколько раз в неделю. Поняв, что таблетки играют с её и так не очень здоровым сознанием в игры, она полностью отказалась от употребления всего, что хоть как-то изменяло её сознание.       Теперь же Джинкс впервые за долгое время пребывала в состоянии спокойствия. Удачно отоспавшись целых двое суток, она, будто накапливая раздражение, начала выплёскивать его на Силко. Джинкс была недовольна всем. Она не могла читать — буквы прыгали и ускользали от неё. Не могла работать — запрещал док, да и руки не слушались её. Это она подметила, когда поняла, что обычную ложку ей держать теперь так же сложно, как до этого — массивную скелетницу. Силко теперь кормил её как маленького ребенка.       Кормил, кстати, скверно. Ей хотелось сладкого, а ещё — много крепкого кофе, такого чёрного, как её несчастная душа, такого, чтобы напиться им на пустой желудок и потом чувствовать, как от кофеина дрожат руки. Хотелось стейков, которые Силко жарил просто отменно. Её вообще удивляло то, что у него были так хорошо развиты кулинарные способности. Но получила Джинкс только мутную белую воду. Она нахмурилась и посмотрела на содержимое тарелки.        — Что это?        — Рисовая вода. Ей отпаивают людей, которые много дней ничего не ели. Пока что тебе разрешено только это. Через три дня можно будет мясной бульон. Прости, милая, но, если начать кормить тебя тем, что ты хочешь — тебе станет плохо.       Девушка, сморщив нос, всё-таки приняла тарелку в руки. Помощь Силко была не обязательна. Эту хрень можно было пить и как чай. Она лежала на высоких, взбитых подушках полусидя и пила непонятную невкусную жижу. Силко же стоял на коленях возле постели, смотрел на неё, иногда поглаживая то руку, то лицо, то грубо обрезанные волосы.        — Джинкс, мне нужно будет отлучиться вечером ненадолго.        — Я надеюсь для того, чтобы признаться наконец, что кормление меня этой ерундой – розыгрыш, и принести мне газировки.        — Нет, принцесса, — он протянул руку и погладил её по щеке, — Севика просила личной встречи.       Джинкс возмущённо фыркнула:        — Ну конечно, если бы в аду остались ты и я, я бы не удивилась, если бы она и там запрашивала у тебя личную аудиенцию.        — Не будь так строга, она перевернула пол города, чтобы найти тебя.        — Да знаю, знаю… — девушка демонстративно закатила глаза, — иди конечно, мне намного лучше.        — Прекрасно. Я не долго, — Силко потянулся к ней и поцеловал в лоб.

***

      Севика прибыла вечером. Постучав, она выждала небольшую паузу и встретила на крыльце открывающего дверь босса. Он провёл телохранительницу через холл в кухню-столовую и, усадив гостью рядом с собой, поставил на стол два стакана и бутылку виски. Телохранительница одобрительно хмыкнула. Работа, война и поиски Джинкс сблизили их ещё больше. Она никогда не переходила грань, соблюдала субординацию, но чувствовала, что он стали друг для друга если не друзьями, то точно товарищами.       Силко разлил алкоголь себе и женщине и сел рядом. Их бокалы со звоном встретились в полной тишине. Содержимое было выпито тут же залпом. Порции алкоголя одномоментно восполнились.       Разгорячённый хорошим глотком выпивки, Силко начал первый:        — Чем обязал личному визиту? — он утёр губы, смахивая остатки алкоголя.        — Мы должны обнародовать то, что случилось.        — Сейчас и так каждая паршивая газетёнка пишет про твоё вторжение в южную часть города.        — Нет, мы должны обнародовать то, что случилось с твоей дочерью.       Силко резко перевёл взгляд от бокала к женщине.        — Тебе на войне голову повредили?        — Нет. С головой всё в порядке, твоими молитвами. Но мы должны использовать то, что случилось. Пилтовер всегда кичился своей доблестью и принципами гуманности. Нужно показать всем, каким «принципам» они следуют.        — Не может быть и речи, — мужчина пропустил вторую порцию виски.        — Не обязательно выкладывать всё, без купюр. Немного перетасуем факты и представим это как месть миротворцев. Эта статья нужна нам. Я не знаю, заметил ты или нет, но у нас в самом разгаре война, а на войне все средства хороши. Всегда было так — Пилтовер белый и пушистый, а в Зауне живут последние суки. Нужно показать, что это не так. Что в Пилтовере тоже грязи предостаточно…       Силко напрягся, его откровенно доконала война, работа и то, что Джинкс перенесла больше страданий, чем половина его бойцов вместе взятых, а он не смог помешать.        — Она не согласится.        — Она согласится на всё, о чём ты попросишь.        — Я подумаю.        — Завтра придут репортёры, ей не нужно будет ничего делать, просто сидеть смирно, чтобы получилось хотя бы одно сносное фото. Статья уже готова, — Севика положила руку на плечо Силко и чуть потрясла. — Война — это не только сражения, война — это информация, направленная туда, куда нужно.       Силко искренне удивился. Видимо, его наставления и уроки не прошли зря ни для одной из его «девочек». В знак торжества своего гения он поднял стакан, который наполняла уже третья порция напитка, выпил содержимое и ёмко заключил:        — На этом военный совет окончен. Мне нужно к Джинкс, я не могу надолго оставить её одну.        — Как скажешь. Встречай завтра гостей. И не забудь её предупредить.       Телохранительница встала и, допив последний глоток алкоголя, направилась к выходу, дружелюбно бросив боссу через плечо: «Не провожай».