Этой ночью я умру

      Нила разбудил звук отпирающегося замка. Он резко сел, в страхе вжался в стену, испещрённую царапинами и дырками от пуль. Открывшаяся дверь не сулила ничего хорошего. Вспыхнувший яркий свет — не признак того, что его просто пришли навестить. Шаги на лестнице — лёгкие, будто кошачьи — известили о приходе Лолы. Нил уже давно научился по шагам распознавать своих мучителей. Только вот это никак не спасало его от ежедневных издевательств.       Джостен точно не знал, сколько дней находился в чёртовом подвале. Они слились в нескончаемый поток боли, криков, слёз, крови… Он уже давно оставил надежду выбраться отсюда, а мечтал лишь о смерти. Только почему-то Натан не спешил убивать сына, а с пугающей методичностью издевался над ним, превратив всё тело Нила в кровавое месиво. Ладно, если бы он делал это единолично, так он ещё полностью развязал руки Лоле и парочке самых хладнокровных головорезов. А они всегда подходили к поручениям Натана со всей ответственностью.       — Привет, младший, — улыбнулась Лола, обнажая ровные белые зубы. Выглядела она так, словно собралась на деловую встречу подписать контракт на парочку миллионов долларов, а не истязать человека. — Как спалось?       Нилу хочется ответить что-то колкое, резкое, но у него нет сил. Да и, может, если он будет паинькой, Лола не станет сильно мучить его? Нет, конечно нет. Лола не пощадит его. Никто из них.       — Я задала вопрос. Игнорировать людей совсем невежливо. Разве тебя не научили этому в университете?       — Нормально, — выдавил из себя Нил.       Накрашенные красной помадой губы Лолы растянулись в самодовольной ухмылке.       — Вот видишь — всё это не зря. — Она взяла со стола, стоящего у стены, нож и проверила наточенность лезвия пальцем. — Я конечно люблю дерзких мальчиков, но ты мне больше нравишься… покорным.       Она подошла к Нилу, цокая по бетонному полу каблуками, и опустилась на корточки. Юноша инстинктивно дёрнулся в сторону. Цепь, которой его нога прикована к железному кольцу в полу, натянулась, окова на лодыжке врезалась в истерзанную ожогами и порезами плоть. Лицо Нила искривилось от боли.       Лола цокнула языком.       — Бедный Натаниэль, — сказала она, проводя пальцем по оголённой лодыжке Нила. — Так жаль портить такое прекрасное тело… Но, — она схватила его лицо рукой, повертела, осматривая с хищной улыбкой, — говорят, шрамы только украшают мужчин. А ты теперь — настоящее произведение искусства. Я буквально вижу, с каким восторгом копы будут разглядывать твоё изувеченное тело. Если конечно когда-нибудь найдут. Вот только, — Лола повернула лицо Нила правой стороной к себе, — нужно подправить этот неровный порез.       И она провела ножом по скуле Нила, продлевая порез аж до горла. Юноша закрыл глаза, сжал кулаки от боли, но не дёрнулся. Ибо, если дёрнется, будет ещё хуже.       — Так гораздо лучше, — изрекла Лола, рассматривая своё творение.       — Зачем вы это делаете? — хрипло произнёс Нил.       Каждое слово — словно осколок, впивающийся в горло. Они сами вырываются. Этот вопрос он никак не решался задать всё то время, что находится здесь. Пусть любая из возможных причин не облегчит страданий, не прервёт их, но Нилу всё равно хотелось знать, за что? Почему его никак не убьют всё это время?       — Зачем? — переспросила Лола и подняла подбородок Нила, открывая себе доступ к его шее.       Ещё один порез — прямо к ключицам. Нил почти взвыл, искусал губы до крови. Он судорожно втягивал воздух сквозь сжатые зубы, но всё ещё не дёрнулся.       — Твоя мамаша украла то, что принадлежало Натану. — Ещё один глубокий порез. — А, как ты сам прекрасно знаешь, твой отец терпеть не может, когда трогают его вещи.       — Значит, — с трудом проговорил Нил, — Я — вещь?       — Ну конечно, — улыбнулась Лола, выводя лезвием причудливые узоры на груди и плечах Нила. — Вещь, которая доставила чёртову кучу проблем.       Нож вдавился в ложбинку между ключицами. Вдавился так сильно, словно Лола пытается разрезать Нила пополам. Она провела вниз, через ожоги, порезы, синяки… Слёзы лились из глаз Джостена, губы искусаны в кровь, ногти оставляли на ладонях кровоточащие отметины. И он — дёрнулся.       Ладонь Лолы со свистом рассекла воздух и ударила Нила по щеке. По той самой, где красовался свежий порез. Юноша завалился на бок, железная окова впилась в лодыжку, обдирая кожу.       — Я говорила, что ты мне больше нравишься паинькой, младший.       Женщина развернула Нила на спину и села на него верхом. Лицо Лолы буквально светилось от предвкушения предстоящей расправы. Она, зажав нож зубами, запустила руки под пропахшую потом и кровью футболку Нила и задрала её к горлу. Покрытые красным лаком острые ногти Лолы оставляли красные полосы на животе Нила. Она чуть ли не глаза закатывает от удовольствия, когда он со свистом втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы. Видимо, в красках представила, что сейчас сделает. Нил нарушил правила игры. И теперь он за это поплатится. Его заставят пожалеть о каждой минуте проведённой в бегах, о каждом моменте, в котором он был счастлив.       Натаниэль и его мать сбежали из Балтимора, когда мальчику было всего десять. Долгие годы они скитались по миру, боясь каждой тени. Они ночевали в наркопритонах, спали на холодной земле, ели крыс, вырывали каждый день жизни зубами. Они столько раз были на волосок от смерти, что уже и не счесть. Они держались и оставались сильными ради друг друга. Все эти годы. А потом его мамы не стало. Нил сжёг тело матери вместе с машиной. Иногда ему казалось, что запах горящей плоти так и не смылся с его тела. Иногда Нилу казалось, что зепёкшаяся кровь всё ещё осталась на его покрытых шрамами руках.       Тогда он отправился в Милпорт. А оттуда — в Пальметто, чтобы стать частью команды «Лисов». Это и вывело людей Натана на его след. Ведь, как он ни старался быть Нилом Джостеном, вокруг было слишком много призраков прошлого. Тех, кто знал его Натаниэлем Веснински — сыном Балтиморского Мясника.       Наверное, Нил должен жалеть о том, что согласился играть за «Лисов». Но он не жалел. Не жалел тогда, когда Лола, орудуя автомобильным прикуривателем, оставляла круглые следы на его лице и руках. Не жалел и тогда, когда Ромеро избивал его до полусмерти. И даже тогда, когда Натан чуть не отрубил руку Нила своим излюбленным топориком для разделки мяса. Не жалел и сейчас, лёжа на пропитанном его кровью старом матрасе.       В Пальметто Нил нашёл то, чего у него, оказывается, никогда и не было — семью. Он жалел лишь о том, что больше никогда не проведёт с ними ни единого дня. Он никогда больше не услышит шуточки Ники, бубнёж Кевина, подколы Мэтта и Дэн. Не поболтает с Рене, которой так и не научился доверять, не поддержит в суде Аарона, никогда не загладит вину за случившееся с Сетом перед Элисон, не отплатит Ваймаку за его доброту и заботу. И никогда больше не поцелует Эндрю.       Сколько продолжались пытки Лолы, Нил не знал.Час, два, день, неделю… Всё превратилось в сгусток боли и разрывающий лёгкие крик. Глаза застлали смешанные с кровью и потом слёзы, в горле, не давая дышать, булькала кровь.       Нил не заметил, как Лола слезла с него и отошла к раковине, чтобы налить воды и помыть нож. Он лишь слышал, как заперлась дверь, означая, что на сегодня с ним закончили. Всхлип сорвался с покрытых болячками — новыми и старыми — губ, лёгкие свело от болезненного стона. Нил попытался перевернуться на бок, но всё его тело — одна сплошная рана. Пальцы не сгибались, руки не слушались, а каждый сантиметр кожи горел огнём. Кое-как Нил подтянул колени к груди и свернулся калачиком. Из голубых глаз текли слёзы, а из самого естества Джостена рвался наружу неистовый крик, сдерживать который не было никаких сил. Но и кричать сил не было. Сил не осталось больше ни на что. Вот если бы только ему удалось снять оковы с ноги. Тогда Нил бы перерезал себе глотку одним из ножей Лолы. Конечно, рано или поздно, Натан всё равно убьёт его, но он не мог больше ждать. Да и не очень хотел доставлять отцу подобное удовольствие.       Джостен вгляделся куда-то в черноту. Плача и дрожа всем израненным телом. Он очень хотел спать, но не чтобы наступал завтрашний день. День очередных пыток и боли. Боже, как он хотел оказаться сейчас в Пальметто! Ощутить тяжесть клюшки в руке, вновь услышать, как возмущается тренер. Просто быть важным и нужным. Тем кого любят. Нил всхлипнул, закрыл глаза и провалился в сон. Там он, — под номером «10» — промчался через всё поле, отбил мяч прямо в ворота противника и привёл свою команду к победе. Там Эндрю, весь светящийся от гордости, сорвал с него шлем и поцеловал долгим поцелуем прямо на глазах у многотысячной толпы. В своём сне он — просто Нил, не преследуемый Мясником.       Хотя, даже без своего садиста-папаши, Нил Джостен останется самой большой занозой в заднице. Это бы все сказали, — все Лисы — приведя в примеры кучу случаев. Возможно, если бы Нил был просто Нилом, а не бегунком с тёмным прошлым, Эндрю бы придал совсем другое значение пропаже Джостена сразу после матча.       Со стадиона «Лисы» уходили все вместе. Эндрю был уверен в этом так же сильно, как в том, что он страсть как сильно хотел курить. Нил шёл самым первым. Шёл сразу за одним из охранников, которые должны были сопроводить их до автобуса. Что послужило началом потасовки между фанатами “Лисов” и “Красных панд” было уже всё равно. Важным оставалось то, что в начавшейся заварушке Нил и пропал.       Другой бы решил, что Джостена зажали где-то разозлённые победой «Лисов» болельщики. Другой — но не Эндрю. Не тогда, когда он нашёл на парковке спортивную сумку Нила. Ту самую потрёпанную чёрную сумку с рваной молнией на боковом кармашке. Ту сумку, с которой рыжий бы никогда не расстался. Добровольно.       Несвойственный Миньярду страх накатил волной. Он посмотрел по сторонам, ища в толпе взъерошенную рыжую шевелюру. Эндрю крутился во все стороны, вытягивая шею так сильно, что она начала болеть. Но Нила нигде нет.       — Джостен! — прокричал Эндрю, но голос утонул в ругани и звуках бьющихся об асфальт бутылок.       Эндрю кинулся в толпу. Он сжимал лямку спортивной сумки, висевшей на его плече, так сильно, что пальцы побелели. Сжимал так, словно она — последняя нить, связывающая его с Нилом, и если она оборвётся, Джостен навсегда будет потерян.       — Нил! — орал Эндрю во всю глотку.       В толпе он увидел Мэтта, пытающегося удержать Дэн подальше от драки. И Кевина, направляющегося к ним. Бойд, вертя головой, высматривал «Лисов». Заметив Миньярда, он помахал ему рукой, но Эндрю не уйдёт без Нила.       Юноша остановился за секунду до того, как у его ног разбивается бутылка. А в следующее мгновение его кто-то грубо толкнул в спину.       — Эй, коротышка! Посторонись!       Гнев вскипел внутри по щелчку. Эндрю был и так на пределе. Буквально в шаге от того, чтобы не разнести чёртов стадион по кирпичику. Этот ублюдок стал последней каплей.       — Повтори, — произнёс Эндрю с вызовом.       Парень, что толкнул его, был выше Эндрю на целую голову и раздут так, словно прописался в тренажерном зале. А ещё он был пьян. Чертовски пьян.       — А чё так у тебя не слышно? — загоготал верзила.       Кулак Эндрю с точностью прилетел ублюдку поддых. Тот, смачно выругавшись, согнулся пополам, и Миньярд, схватив того за голову, ударил лицом о колено. Хруст костей был слышен даже сквозь рёв обезумевшей толпы. Наверное, нужно на этом следовало и остановиться, но у Эндрю Миньярда нет тормозов. И все об этом знают. Он бил обидчика кулаками, пинал ногами, отшвыривал от себя тех, кто пытался его остановить. В этот момент Эндрю стал похож на смерч, сметающий всё на своём пути.       — Где Нил?! — орал он в лицо какому-то парню, которого схватил за грудки. — Где, блять, Нил?! — Эндрю отшвырнул от себя бедолагу, круто развернулся и прокричал: — Джостен!       Миньярд не собирался останавливаться. Даже тогда, когда услышал полицейские сирены. Даже тогда, когда несколько пар рук попытались скрутить его. Эндрю отбивался. Он махал ногами, кричал. Словно загнанный в ловушку зверь.       — Пустите меня, блять! — орал он. — Нил!       — Твою мать, Эндрю!       Звонкая пощёчина заставила Миньярда сфокусировать взгляд налитых кровью глаз на Кевине, что стоял перед ним. Бровь Дэя рассечена, из раны струилась кровь, губа разбита. Во взгляде его — страх и беспокойство. Этой секунды хватило, чтобы оттащить Эндрю с парковки. Он отчаянно сопротивлялся, но Мэтт, Кевин и Ваймак крепко его держали.       Они запихнули Миньярда в автобус, буквально швырнули его на одно из сидений.       — Сядь на место! — рявкнул Ваймак, когда Эндрю вскочил на ноги.       Кулаки блондина сжались, ноздри гневно раздулись, а взгляд был способен испепелить любого. Но тренер не собирался ему уступать.       — Ради всего святого, сядь, блять, на место! Предупреждаю, Миньярд. Я не стану с тобой церемониться.       — Нил пропал, — выдавил Эндрю. Голос его охрип, во рту пересохло. — Я должен его найти.       — С чего ты это вообще взял? — спросил Бойд.       Он вместе с Кевином встал в проходе, чтобы в любой момент остановить Эндрю, если тот решит сбежать. Нос Мэтта разбит, на скуле — ссадина, а под глазом завтра будет красоваться лиловый синяк.       — Знаю, — бросил Эндрю.       — Может, его отнесло куда-то толпой? — вмешалась Дэн. Она стояла позади Мэтта, явно напуганная произошедшим. — Вернётся. Никуда он не денется.       Эндрю хочется рассмеяться. Никто из них не знал, от чего бежит Нил Джостен. Хотя, даже сам Эндрю знал не всё. Но рыжий рассказал ему достаточно, чтобы Миньярд был на миллион из ста уверен, что Нила похитили.       — Святой Боже! — раздалось в дверях автобуса. — Что нашло на этих идиотов? Мы еле вырвались. Что происходит?       Ники смотрел на Лисов глазами, полными недоумения. Следом за ним в автобус зашли Рене, Элисон и Аарон. На всех них ни царапины, лишь кое-где порвана одежда, да волосы растрепались.       — Ребят, что с вами? — вновь спросил Ники. — Где Нил?       — Это же его сумка? — указал на сиденье Кевин, продолжая буравить Эндрю взглядом зелёных глаз. Миньярд кивнул.       О прошлом Нила Кевин знал больше, чем Эндрю. Осознание этого пришло в секунду. Миньярд понял это по тому, как изменилось лицо Дэя. На смену злости пришёл страх.       — Ты знаешь, кто это, — прорычал Эндрю. — Ты, блять, знаешь!       Юноша поднялся с кресла и уже сделал шаг к Кевину, как между ними встиснулся Ваймак.       — Я предупреждал тебя, Эндрю, — угрожающе произнёс он.       Но вратарь будто не слышал Ваймака. Он сверлил Кевина взглядом, который стал белым, как полотно.       — Нила похитили, тренер, — глухо произнёс Дэй.       — Как похитили? — изрекла Дэн. — Кто?       — Те, кто от него живого места не оставят, — произнёс Кевин и рухнул в кресло.       — Мы должны пойти в полицию. Заявить об этом, — продолжила Дэн.       — Пока чёртова полиция будет писать свои блядские бумажки, Нил сгниёт где-нибудь в канаве, — сказал Эндрю. — Я сам найду его.       — Нет-нет-нет! — Кевин вскочил и преградил Эндрю путь. Дэй — весь целиком состоял из страха. — Никуда ты не пойдёшь.       — А ты попробуй останови.       — Ты не знаешь, с кем связываешься, — произнёс Кевин, чуть понизив голос.       — Так расскажи мне. Хотя нет, — Эндрю поднял ладонь, останавливая открывшего рот Кевина, — мне плевать. Я достану Нила хоть из-под чёртовой земли.       Он протиснулся мимо Кевина, Мэтта, Эллисон, но выход ему преградили Ники, Аарон и Рене.       — С дороги, — угрожающе сказал Эндрю.       — Никуда мы тебя не пустим, — произнёс Ники дрожащим голосом. — Если Кевин прав, то мы потеряем ещё и тебя. Надо обдумать, что делать дальше.       — Нечего думать! — рявкнул Эндрю. — Я иду за Нилом и точка.       Он сделал шаг к дверям, но вперёд вышел Аарон, преградив брату путь.       — Нет.       Оба Миньярда абсолютно одинаковые. Оба низкие, светловолосые, крепкого телосложения. Не зная их, можно долго ломать голову над тем, кто есть кто. Но, даже не смотря на внешнюю идентичность, они — словно незнакомцы друг другу. Пусть близнецы и жили в одной комнате, играли в одной команде и проводили время в одной компании, они абсолютно друг с другом не разговаривали. Наверное, никто из Лисов никогда не слышал, как Миньярды общаются. Поэтому все — даже сам Эндрю — опешили от фразы Аарона.       — Ты никуда не пойдёшь, — повторил Аарон, отчеканивая каждое слово. — Мы все вместе решим, что делать дальше. Мы не бросим Нила, но и нестись, не зная куда, нельзя. Так ты ему точно не поможешь.       Эндрю сверлил взглядом брата несколько долгих секунд. Аарон был готов к тому, что брат ударит его, но этого не произошло. Эндрю лишь шумно втянул носом воздух, круто развернулся, схватил сумку Нила и ушёл в конец автобуса. Поняв, что Миньярд не собирается бежать, все заметно расслабились. Но никто так и не решился заговорить. Всю дорогу до мотеля автобус наполняла звенящая тишина. Никто не докапывался до Эндрю с расспросами. Если бы кто-то попытался, у него бы не получилось себя сдержать.       За окном автобуса проносились ночные улицы, люди, и в каждом прохожем Эндрю пытался высмотреть Нила. Пусть и знал, что и не увидит. Юноша сидел, обхватив руками сумку Джостена, и буквально не знал, что делать дальше.       У Эндрю Миньярда всегда есть план. Пусть безумный. Пусть больше невозможный, чем маловероятный, но он — есть. Но во всём, что касается Нила Джостена, у Эндрю нет плана. Нил Джостен — самая большая заноза в заднице. Заноза — которую Эндрю обещал защищать. Неужели Эндрю Миньярд не сдержит это обещание?