Стоит попробовать

У Джона был выходной посередине недели – возмещение за недавнюю воскресную смену – и он, заслонившись газетой, пытался придумать, куда ему податься. Может, попытаться сбежать на прогулку без Шерлока? У них же время без свиданий, так что Шерлок навязываться не станет. Строго говоря, он никогда так и не делал. Пройтись по улицам, снова подумать – хотя Джон уже и так не знал, куда деться от однообразных мыслей. Лучше уж забрести в бар и напиться – хоть ненадолго станет легче. Поискать свободные уши и излить в них свои глупые проблемы. Ага, а потом ощутить себя еще большим идиотом. Джон на всякий случай напряжённо прислушивался к тому, как гремит посудой на кухне Шерлок. Кажется, он просто решил сварить себе кофе, но от него всего можно ждать, так что расслабляться не стоило. Шерлок и кухня – это всегда чревато самыми разнообразными последствиями. Спасение пришло неожиданно. Во входную дверь стукнули, потом обнаружили, что она открыта – наверное, миссис Хадсон, собираясь к своему ухажёру, как обычно, забыла запереть – и на лестнице послышались шаги. Голос инспектора раздался ещё из коридора: – Шерлок, у нас труп, выловленный в Ридженс канале, в районе Майл Энд. Возможна серия. Интересует? Будто такое могло не заинтересовать! Даже Джон оживился. Лестрейд давно научился общаться с Шерлоком, потому главная информация была выдана в первую очередь, и лишь потом он сказал: – Привет, Джон! Да, воспитанные мальчики так не поступают, зато теперь инспектору не придётся слушать шерлоково: «Зачем пожаловал, снова сетовать на то, как Андерсон тупит?» А после: «Так что, сразу не мог сказать?». Лучше и правда выложить всё сразу. – Подробности? – небрежно спросил Шерлок, показываясь из кухни и вытирая руки полотенцем. Он возликовал, только услышав шаги инспектора – любое дело, даже самое банальное, сейчас было лучше неловкой паузы, возникшей в их с Джоном плохо складывающихся отношениях. Нужно было отвлечься от попыток держаться подальше от Джона, причём делать это не нарочито, от мучительных раздумий и крайне медленного чтения книг, постоянно прерываемого осмыслением и попытками анализа. Потому Шерлок был готов ухватиться за что угодно, хоть за поиск пропавшей кошечки, хоть за убийство любимой канарейки. – Два мужских трупа с проломленными черепами выловлены из канала. Разница в пять дней, – доложил Лестрейд. Шерлок еле сдержался, чтобы не завопить: «Ура!» – и не подпрыгнуть. Джон не одобрит. Сказал только: – Поехали. Швырнул скомканное полотенце на стол, оно проехало по пустой столешнице и упало. Шерлок принялся одеваться. – Куда? – уточнил инспектор. – В морг, потом покажешь, где их выловили. Прогуляемся вдоль канала. А там будет видно. Он едва не летел, и его звенящее, азартное предвкушение расследования передалось и Джону. Несколько дней они общались друг с другом так, будто кто-то из них смертельно болен – преувеличенно осторожно, старательно избегая острой темы и увязая в недомолвках. Обоим было неуютно, и они не знали, как переломить ситуацию. Шерлок просто ждал, а Джону досталась более тяжкая ноша– переживания и рефлексия. Но теперь можно было оставить все тягостные ощущение дома и бежать, будто сбросив с плеч невидимый, но тяжёлый камень. На улице было свежо, и это бодрило. Джон посмотрел на облака, торопливо бегущие по своим делам, поёжился, застёгивая тёплую куртку, и с удивлением услышал, что Шерлок собирается ехать в машине с Лестрейдом. Неужели наконец согласился с аргументами Джона, не устававшего твердить, что им всё-таки стоит экономить, хотя бы не разоряясь постоянно на такси? В машине Лестрейд сразу сунул Шерлоку документы, и Джон заглядывал в бумаги в его руках, стараясь понять, по какому поводу детектив скептически хмыкает и качает головой, но, как обычно, не поспевал за полётом мысли гения. Впрочем, наблюдать за ним было всё равно здорово. Занятый с полной самоотдачей, не красующийся, а действительно увлечённый Шерлок был действительно хорош. Именно в такие моменты Джон понимал, как он его любит. И именно в такие моменты это чувство было особенно неуместно и несвоевременно – слишком отвлекало от расследования. Джон попытался всё-таки сосредоточиться. Итак, первый убитый мужчина – белый, примерно сорока пяти лет, всё ещё оставался неизвестным. Впрочем, Уотсон не сомневался, что Шерлок вскорости продемонстрирует полицейским, до чего легко было вычислить его личность и как глупо, что они этого ещё не сделали. Ну да, он бездомный, но это же не повод легко сдаваться. Джон кинул косой взгляд на Шерлока, всё-таки его способности расслабляют: так и ждёшь, что тебе вытащат кролика из шляпы и продемонстрируют, как это было просто. Нет, нужно самому. Он уставился на ближайший абзац: «В затылочной области черепа имеется зияющая рана округлой формы 3 на 4 см с признаками проникновения в полость черепа. На дне раны определяется вещество мозга и костные отломки. Имеются признаки длительного нахождения тела в воде». Джон наконец-то уловил смысл текста, от которого так легко отвлёкся, и быстро заскользил глазами по отчёту, вычленяя основное. Итак, вода в легких, алкоголь в крови – в целом картина складывалась вполне банальная, и, если бы не второй случай, этот и за убийство бы не посчитали. Второй отличался от первого личностью жертвы. Убитому парню едва исполнилось шестнадцать, его родители обратились в полицию немедленно: Марк Бишоп убежал из дому после семейной ссоры и не вернулся. Теперь уже никогда не вернётся Общая картина: разбитый череп, вода, алкоголь – повторяла первую. Разве что форма орудия убийства на этот раз была сложной, неординарной, описание в заключении эксперта заняло полторы строчки. Шанс на то, что орудие найдется, в этом случае был чуть-чуть выше. Ненамного, Джон это знал. Вообще-то, не типично, утопление – далеко не самый надёжный способ убийства. Обычно в воду отправляют уже мёртвых, чтобы замести следы, а не ушибленных, но ещё живых. Так что, это должно быть интересно. Наверное. Джон покосился на Шерлока. Тот уже пробежал взглядом все бумаги и смотрел в окно, выбивая нервную дробь на своем колене. Похоже, сделал какие-то выводы и ему невтерпёж удостовериться, посмотрев на трупы. Если спросить – делиться не будет, фыркнет, что его помощнику и самому нужно шевелить извилинами. Поэтому Джон переложил папки себе на колени и старательно «шевелил», пока они не приехали. Впрочем, прозрение так и не наступило, потому он не понял, какие следы Шерлок искал на руках и ногах жертв и почему, окинув свою свиту взглядом «все идиоты», велел ехать в дом Бишопов, а не на берег канала, как планировал раньше. Джон внутренне поморщился. Опять ему придется быть настороже, чтобы Шерлок не выкинул очередной финт и не травмировал и без того убитых горем родителей. В дом он вошел напряжённым, готовым вмешиваться в беседу и отбивать несчастных Бишопов у Шерлока. Им открыла мать погибшего мальчика. Кивнула – скорее предъявленному удостоверению Лестрейда, чем мужчинам – и ушла вглубь квартиры. Её движения были тяжёлыми, будто она шла, преодолевая себя. Трое мужчин последовали за ней в гостиную. Там Шерлок быстро огляделся, задержал взгляд на фото, висящих на стенах, и немедленно потребовал показать ему комнату Марка. Лестрейд принялся опрашивать женщину – Джон особо не прислушивался, так как инспектор повторял то же самое, что уже было в протоколах, уточняя мелкие и вряд ли существенные детали. Но сочувственное выражение и общая мягкость Лестрейда не оставляли сомнений: уж он-то умеет обращаться с людьми в горе. Джон не пошёл за Шерлоком – решил чуть присмотреться к аскетической обстановке и фотографиям. Кажется, это была не слишком дружная семья. Двое старших детей, вылетев из отеческого гнезда, больше не возвращались, и родители к ним не ездили. Ни на свадьбу сына, ни на рождение внука: хотя фотографии с этого события висели на стене, родителей ни на одном из снимков не было. Последняя совместная фотография с дочкой тоже была с выпуска из колледжа. И Марк решил сбежать, только слишком поторопился, бедняга. Джон подошёл к столику, покрутил в руках растрепанную, зачитанную библию и кивнул себе. Конечно, он может только строить предположения, но, скорее всего, Бишопы оказались слишком деспотичными религиозными родителями. Он не мог спросить об этом у самой мисс Бишоп и пошёл к Шерлоку. Хотелось убедиться, что выводы правильные. Шерлок сидел за компьютером и просматривал ЖЖ – Джон предположил, что это был дневник убитого. Хотя кто знает, может, Шерлок уже добрался до его виртуальных друзей и недругов. Холмс оторвался от компьютера и измерил Джона внимательным взглядом. – Ты что-то хотел спросить? – Как думаешь, почему Марк ушёл из дому? – Я не думаю, я знаю точно: прочёл его переписку с другом. Родители прослышали, что их сын гей, и был жуткий скандал. – В наше время? Хотя… Они ведь слишком религиозны. Такие могли. – Именно. Сейчас мы поедем к этому другу, я как раз нашёл его адрес. Марк ночевал у него, просто не отвечал на звонки родителей. Возможно, друг знает, куда Марк пошёл вчера. Они выдернули Лестрейда из гостиной. Мать убитого равнодушно отнеслась к тому, что опрос прервали на полуслове. Она даже не пошла закрывать за ними дверь, и инспектор старательно её захлопнул – Лондон не так безопасен, как хотелось бы. В машине Шерлок задал ожидаемый Лестрейдом вопрос: – То, что я сделал сегодня – банальнейшая полицейская работа. Почему это делаю я, а не твоя команда? И чем, в таком случае, занимаются они? – Занимаются прочей рутиной. У нас, знаешь ли, нет возможности выбирать дела только себе по вкусу, и не бывает, чтобы дело было одно. – Скука. – Вот поэтому не ты, а Донован готовит к производству дело Макмиллана … – Избавь меня от утомительных подробностей! – вскинул руки Шерлок и помотал головой, быстро избавляясь от ненужного факта. Инспектор замолчал – как бы то ни было, помощь Шерлока полезна, и не стоит его выводить из себя, ещё откажется от следующих дел. А в худшем случае и это бросит. Джон улыбнулся и отвернулся к окну. Главное, что Шерлок не отказался от расследования, иначе он сделался бы совсем невыносимым. А так, пусть дело и не получит высокой оценки по мнению Шерлока, всё же им будет хоть немного легче. А там и следующее подоспеет, скорее всего. В отличие от них двоих, Шерлок об убийстве не думал вовсе. Оно продолжало казаться слишком простым, ему предстояла чисто техническая работа по добыче информации, и всё это было малоинтересно. Шерлок злился на Лестрейда. Просто он мешал расспросить Джона. Именно сейчас, в ходе дела можно было как будто невзначай, по ассоциации поинтересоваться, как родители Джона отреагировали на объявление об ориентации Гарри. А с этого можно было бы постепенно переключиться на прочие темы, касающиеся однополых отношений и, возможно, найти корень проблем Джона. А когда известна проблема, можно искать её решение. Но было совершенно очевидно, что при Лестрейде разговор не сложится. Какая жалость, что он упорно не разрешает Шерлоку опрашивать свидетелей без своего назойливого присутствия. Ох уж эта необходимость помахать удостоверением и оформить всё официально. Всё из-за неё. И ещё из-за того, что Шерлок согласился ехать с ним в одной машине. Раньше этого не делал, и впредь не стоит. Шерлок уставился в окно, излучая флюиды недовольства. К дому Тома Паддингтона они подъехали в гробовом молчании. Опрос Тома опять же вёл Лестрейд. Шерлок маячил неподалеку, готовый вступить со своими вопросами, если понадобится. Том беспардонно врал им в глаза. Говорил, будто не знает, куда отправился его друг, после того как переночевал у него дома. Рассказывал, что не обязан следить за его перемещениями. Лестрейд раздумывал над тем, не пора ли сказать Тому о том, что его друг убит, и поскрывать его грешки нет смысла, когда Шерлок хрустнул костяшками пальцев и с явным отвращением громко произнёс: – Толерантность. Все головы повернулись к нему. – Взаимовыручка. Положительное отношение к сексуальным меньшинствам. – Что? – первым не выдержал Том. – Если бы он подцепил у тебя девушку, мы бы уже ехали её опрашивать, а сейчас ты ломаешься из-за социальных штампов. – Да что вы понимаете, мистер! Им действительно трудно… Джон отчётливо хмыкнул. – Молодой человек, главное, что мы понимаем – гомосексуализм давно не противозаконен. Мы просто опросим вашего знакомого, как и вас. Если он не сделал ничего плохого – то зачем его покрывать? – вмешался Лестрейд. Не хватало только, чтобы Шерлок вступил в спор с юным и горячим защитником угнетённых. Томас ломался недолго. Он признался, что вечером они пошли заливать горе в баре, где наткнулись на Арчи – дружка Тома. Арчи близко к сердцу принял переживания Марка – как многие богемные люди, сам он был бисексуален. Так что у Томаса Марк вовсе не ночевал, а сразу отправился в мастерскую к Арчи. Том не помнил фамилии этого художника, но назвал улицу, где находился его дом. – Не промахнётесь, он устроился в бывшей пожарной части. Шерлок кивнул. Разумеется, он знал, где это находится. Когда они уже собрались уходить, Шерлок всё-таки не выдержал и сказал: – Гомосексуальность – всего лишь малая часть человека. Она не делает его хуже, но и не делает лучше. Неправильно относиться к человеку как-то по-особенному только потому, что он гомосексуалист, лучше ли, хуже – неважно. В любом случае – это означает унижать в человеке его достоинство, выдвигая на первый план не его личные качества, а ориентацию. Относитесь к нам, как ко всем людям – вот тогда вы проявите настоящую толерантность. Быстро развернулся, драматично взмахнув полами пальто, и вышел. Джон покачал головой. Шерлок и его красивые сцены, боже мой! Лестрейд улыбался. Выйдя на улицу, они захохотали. Шерлок обиженно и непонимающе на них посмотрел. – А теперь что не так? – в конце концов не выдержал и спросил он. – Ничего, Шерлок. Ты всё правильно сказал. Просто роль интеллектуального сноба, постоянно рассказывающего окружающим, какие они идиоты, тебе подходит больше, чем роль учителя толерантности. – А это тут при чём? Люди просто ленятся думать, но это не значит… Они засмеялись ещё громче. Шерлок надулся, буркнул что-то о разочаровании и уткнулся в свой айфон. Джон посерьёзнел, пожил руку ему на плечо: – Эй, мы не собирались тебя задеть. – Я не задет, я работаю, – обиженным тоном ответил Шерлок. Джон ему не поверил, но и выяснять отношения не собирался. Лучше правда делом заняться, а там и Шерлок развеется. – И что ты нашёл? – Арчибальд Трумен, снимающий мастерскую, о которой нам рассказал Билли, умеренно популярный художник, мне попались в сети заметки о его выставках – они проходили в не самых выдающихся галереях. Тридцать четыре года, разведён, детей нет. Зато имеет приводы в полицию за драки. Один раз дело едва не дошло до тюрьмы, однако суд ограничился условным сроком, после чего он затих. Судя по тому, что о нём пишут в блоге его бывшей жены – склочный и агрессивный тип. – Бывшая жена – источник недостоверный и субъективный, – уточнил Лестрейд. – Зато драки вполне объективны. Держать себя в руках этот Трумен не умеет, зато распускает их по любому поводу. – Не слишком характерно для убийцы, который топит своих жертв, – заметил инспектор. Шерлок посмотрел на него ясным взглядом, вздохнул и сказал: – Ты вообще везти нас собираешься? Лестрейд поневоле ощутил себя идиотом – впрочем, к такому было легко привыкнуть, когда рядом находился Шерлок. Инспектор пожал плечами и завёл машину. – Он наверняка не слишком хорошо относится к полиции, – сказал Шерлок, когда они подъезжали к месту назначения. – Предубеждён. Последнее слово было изрядно приправлено сарказмом, однако Лестрейд смолчал. Шерлок, всего вероятнее, был прав. В данном случае предъявить полицейское удостоверение – не самый выигрышный способ начать доверительную беседу. – Я подожду в машине, – согласился инспектор. Шерлок с Джоном быстро пересекли тротуар, спеша поскорее спрятаться от противной мороси в подъезде дома. Там Шерлок легко взбежал по ступеням, остановился у двери. Оглянулся на Джона, стряхивающего мелкие капли с рукавов куртки, и сказал: – Ты мой друг и моральная поддержка. Джон кивнул – удобная вводная, не так много придётся изображать. Главное – понять, во что играет Шерлок. Шерлок прижал руки к груди театральным жестом, потом взъерошил волосы и явно вошёл в образ. На его лице отразилась смесь волнения и надежды. Он позвонил в дверь. Им открыл мужчина – среднего телосложения, с тяжёлым, явно ломанным в прошлом носом. – Арчибальд Трумен? – спросил Шерлок? Тот кивнул. – Я Скотт Уайт, а это мой друг Джеймс. Позвольте войти. Мне о вас рассказал Том Паддингтон. Трумен, несмотря на явное сомнение, отразившееся на лице, всё же впустил их в квартиру. Это была настоящая студия, залитая светом из больших окон, уставленная мольбертами и картинами у белых отштукатуренных стен. Старомодный шест, по которому пожарные спускались для выезда на вызовы, остался, хотя сохранилась ли дыра в полу – отсюда видно не было. «Должно быть, такую комнатищу нелегко отапливать, но свет хорош, рисуй с утра до вечера» – подумалось Джону. А Шерлок принялся тараторить: – Я ищу Марка, такое несчастье, так неудачно, что меня не было в городе, когда он ушёл из дому, он ведь пошёл бы ко мне и не пропал, понимаете? А теперь он исчез, и я его ищу. Вы моя последняя надежда! Шерлок бурно жестикулировал, едва не подпрыгивал и говорил с лёгким, едва заметным акцентом, который Джон не сразу распознал. Итальянским, видимо, решил он со временем. Трумен растерялся от такого напора. – Чем я могу вам помочь? – спросил он, хотя ещё пару минут назад был настроен совсем не дружелюбно. – Расскажите, что вы делали, о чём говорили, куда он пошёл потом. Всё-всё расскажите, может я смогу понять… О, да просто сердцем почувствовать, где он, маленький поганец. Телефон отключил, а я должен волноваться! Трумен чуть опечалился: – Мне так жаль, что я немного могу подсказать. Марк славный парень, но я не знаю, куда он направился от меня. Понимаете, мы в тот вечер только познакомились и пришли сюда посмотреть мои картины. А потом ему позвонил кто-то… Я не прислушивался, наоборот, отошёл подальше, чтобы не мешать, и потом Марк сказал, что у него срочное дело. Он был взволнован, я предложил его проводить, но Марк отказался, сказал, что лучше возьмёт такси. Я так понимаю – он не хотел, чтобы кто-то знал, куда он поехал. Ну или мне не доверился. Мы же едва знакомы. – Ох, спасибо, так жаль. Простите за беспокойство, вы же понимаете – я переживаю вот и готов поднять на уши весь Лондон. Шерлок шагнул в сторону двери, потом будто вспомнил что-то, повернулся и воскликнул: – Я так не могу. Непростительное любопытство! Побывать в мастерской художника и хотя бы не попытаться. Вы покажете свои творения? Я не большой знаток и ценитель искусства, к сожалению, но тем интереснее прикоснуться к моменту создания прекрасного. Художник просто-таки засветился. – Конечно! Он принялся демонстрировать картины, рассказывая про каждую: как он её начал, вдохновлённый каким-то событием, или какой замысел зрел у него, прежде чем он принялся за эту работу. Шерлок делал вид, что заинтересован. Кивал, задавал уточняющие вопросы. Потом заинтересовался картиной, на которой были изображены горы и валун в форме лошадиной морды, как показалось Джону. – Драконий камень! – сказал художник. – И я его не выдумал, настоящее вдохновение черпается в природе. Вот посмотрите! Он показал на булыжник, не такой уж огромный, лежащий на полу. Он и правда был вполне похож на своё изображение. При определенной фантазии в его очертаниях действительно можно было высмотреть драконью морду. Шерлок принялся сравнивать, быстро осмотрел камень с разных сторон и воскликнул: – Отлично! Это действительно он. Затем достал из кармана небольшой ультрафиолетовый фонарик и посветил им на камень. Камень засиял отражённым голубым светом. Джон охнул – он-то знал, что это может значить. Уже своим голосом, без итальянской экзальтации Шерлок продолжил: – И весь в крови Марка! Вы ударили его, и он упал прямо на этот камень, очевидно. Вряд ли вы поднимали этот булыжник, он слишком тяжёл, да и повредить своей натуре вы бы не захотели. Потом вы испугались того, что натворили и принялись заметать следы… Художник сперва остолбенел, растерявшись, а потом кинулся к окну, расталкивая мольберты. Заслонившись руками, он прыгнул наружу, на площадку, ведущую к пожарной лестнице. Шерлок и Джон кинулись за ним. Шерлок, как обычно вырвался вперёд, он мчался вниз по ступеням, похожий в своем развевающемся пальто на пикирующего ворона. Вскоре он практически наступал на пятки преступнику, но не стал хватать его на влажных металлических ступеньках, а просто преследовал до самого низа лестницы, где его и принял в свои объятья Лестрейд. – Это подозреваемый или свидетель, нормально реагирующий на Холмса? – уточнил инспектор. – Это убийца Марка Бишопа, можешь задержать его. Одна улика лежит прямо в мастерской, остальные, полагаю, тоже появятся, стоит осмотреть машину. Они ехали следом за полицейской машиной, увозившей Трумена в Ярд и Шерлок разглагольствовал: – Самое мерзкое в этой истории, что Марк был ещё жив, когда его бросили в канал. Не будь мистер Трумен таким трусом, сразу решившим заметать следы, прислушайся он к своей жертве, отвези его в больницу – и мальчик мог бы выжить. Толкнуть кого-то или ударить в ярости – не худшее из преступлений, но трусость просто омерзительна. Лестрейд спросил: – Погоди, а как же второй труп? Выходит, это не серия? – Обычный несчастный случай, как вы сразу и решили. Определённое сходство присутствует, и понятно, отчего совпадения приняли за начало серии, но всё же не стоит подгонять действительность под свои теории – это лучший способ не раскрыть дело. Ничто в экспертном заключении о первом случае не говорит в пользу теории об убийстве. Да вы сами видели трупы, ведь совершенно разная картина. Никто не доставлял первую жертву к каналу. Сам туда пришел, упал, ударился при падении, утонул. У Марка в крови была слабая доза алкоголя, при которой не настолько нарушается координация и уж тем более не случается потери сознания, совершенно иной характер раны, типичнейшие синяки от доставки к каналу в багажнике автомобиля. Две разные истории. И один случайный убийца, хотя, по моему мнению, его ничто не оправдывает. Мы очень нужны в Ярде для составления протокола? – Да, а что, ты предпочёл бы, чтобы я вас подбросил домой? – сыронизировал инспектор. – Не отказался бы, – ответил Шерлок и откинулся на спинку кресла. «Скучно», – прочёл в его взгляде Джон. Он наклонился к его уху и шёпотом сказал: – Это было потрясающе, ты, как обычно, впереди всех и блестящ в своих выводах. Шерлок пожал плечами, пробормотал: –Элементарное дело, я мог отправить тебя одного, ты бы разобрался. Да и Лестрейд бы сам справился, за неделю-другую. И всё же Джон увидел, что его взгляд потеплел. Джону захотелось положить руку на колено Шерлока или потрепать по волосам, но делать этого при свидетелях не стоило. Джон ограничился тем, что на секунду сжал его руку и отпустил, любуясь быстро промелькнувшей на лице любимого улыбкой. Когда они вышли из Ярда, на улице моросило сильнее прежнего. Под треугольной вывеской Скотланд-Ярда на плитах сидели две надувшиеся галки, перья на их животах послипались от влаги. Галки что-то недовольно рассказывали друг другу и кидали снизу вверх презрительные взгляды на прохожих. Джон застегнул куртку и нахохлился, как эти галки, дожидаясь, пока Шерлок выловит из потока автомобилей пустое такси. Ему всегда это удавалось лучше, чем Джону. Но не сегодня – проезжавшие мимо машины были уже заняты, и Шерлок безуспешно махал рукой и кричал: «Такси!» Джон жалел о том, что дело так быстро кончилось, и снова нужно возвращаться к надоевшим раздумьям. Впрочем, его также одолевали мысли о раскрытом убийстве. Нужно абстрагироваться, отставлять в сторону произошедшее и запоминать, как следует вести расследование, но он и полицейские и даже Шерлок – люди, а не автоматы и мерзость человеческая оставляет на душе шрамы. Трумен признался. Он что называется «поплыл». Начал изливать душу, жалуясь, что Марк посмеялся над одной из его картин, не увидев в пафосной фигуре зловещего символа, и тогда разъярившийся от «оскорбления, нанесённому своему творчеству» художник ударил его. Всего лишь пара неосторожных слов стоила юноше жизни. Чудовищно. Джон в задумчивости шлёпал ботинком по мелкой лужице. Почти вся вода взлетала в воздух, а потом снова натекала в едва заметное углубление, и он ударял по ней носком снова. Наконец Шерлок остановил кеб, и они устроились в тёплом, уютном салоне. Смотреть на дождь оттуда было куда приятнее. Джон задумчиво наблюдал, как капли стекают по стеклу, не пытаясь любоваться знакомым пейзажем. Белые и коричневые пятна, в которые превращались дома при взгляде через такой фильтр, его вполне устраивали. В какой-то момент – Джон не сразу обратил внимание – машина остановилась. Шерлок привычно проверил интернет через свой айфон и сообщил: – Пробка, похоже, надолго. Но вряд ли ты захочешь пройтись пешком. Он был прав: мелкое накрапывание на улице разошлось в настоящий ливень. – Мы же никуда не спешим, – ответил Джон. Его меланхолия сделалась спокойной, мысли перестали одолевать, а наблюдение за струйками воды казалось самым подходящим занятием, и не хотелось ничего менять. Шерлок, ждавший возвращения домой, чтобы задать Джону серьёзный вопрос, обиделся. Конечно, в кебе водитель отгорожен от пассажиров, и тут можно спокойно разговаривать, но все равно место было неподходящим. Для него самого место не имело такого значения, а вот для Джона – имело, потому следовало подождать. Но Шерлок не отличался особым терпением и, потерзавшись малость, решил поговорить хотя бы о другом, тоже интересующем. – А как твои родители отнеслись к тому, что Гарри – лесбиянка? – Будто ты не представляешь, как они могли отнестись, – удивился Джон. – Я же рассказывал о них. Шерлок и правда немало слышал о родителях Джона – взбалмошной актёрской паре, находящейся в постоянном активном поиске своего места в жизни. Они меняли театр на эстраду, эстраду на курсы преподавания танцев и пения и снова возвращались в лоно театра. Так же легко они меняли и места жительства, объездили много стран и только недавно осели во Франции. Шерлок также знал, что Джона примерно с семи лет забрала к себе бабушка и воспитывала сама. Не так много денег было у их безалаберной семьи, поэтому казалось хорошим выходом облегчить всем так жизнь. Да и учиться удобнее, не так часто меняя школы. Почему бабушка не взяла к себе также и Гарри, Шерлоку пришлось догадываться самому. Впрочем, более простых задачек мало: леди не была уверена, что она бабушка обоим. И если Джон походил на её сына, то Гарри не слишком. Джон любил своих родителей, такими, как они есть – правда, не слишком сыновей любовью. Скорее ставил их примерно на ту же доску, что и младшую сестру: относился с долей снисходительности и немалым восхищением перед их талантами, сам-то он был лишен их артистизма. – Одобрили, я полагаю, – аккуратно высказался Шерлок. Он и раньше это понимал и сегодня получил подтверждение – когда Джон возмутился реакцией Бишопов. – Конечно. Гарри все сделала, как полагается – дождалась семейного обеда, встала и торжественно объявила, а родители засмеялись, сказали, что она свой человек, и предложили выпить за всех её прошлых и будущих подруг. Хотя, знаешь, я вот сейчас понимаю: мама была не слишком довольна. Она тогда сказала, что быть бисексуалом куда лучше, и зря люди лишают себя половины возможностей. Я тогда очень серьёзно воспринял эту фразу, а теперь думаю – она просто хотела направить мысли Гарри в нужное русло. – А в итоге направила твои, – полуутвердительно произнёс Шерлок – Да, ты прав, именно после этого я некоторое время посвятил экспериментам в этой области. Джон покраснел. – Тем лучше, – сказал Шерлок, отчего Джон стушевался ещё сильнее. Шерлок и впрямь был доволен. Теперь он точно знал, что у Джона вряд ли есть серьёзные проблемы с принятием влечения к человеку своего пола. Значит, нужно искать в других областях – пусть медленно, но круг сужался. Долго выбирая подходящий момент, Шерлок был задумчив весь вечер. Наконец, когда они доели заказанную пиццу, и Джон собрал всю посуду в машину, Шерлоку показалось, что тот достаточно благодушен – для Джона всегда было до смешного важно ощущать себя сытым: – Джон, тебе не кажется, что у нас, пока мы занимались расследованием и были слишком заняты, чтобы отвлекаться на наши запутавшиеся отношения, всё было хорошо? Прямо как раньше. Я начинаю думать, что мы или слишком всё усложняем, или вообще стоило оставаться друзьями и не затевать наших свиданий. Последнее слово он произнес с изрядной долей сарказма. Джон и сам думал о подобном ещё недавно, но сама мысль о том, чтобы забросить попытки окончательно, причиняла боль. И, главное, он видел, он был почти уверен – не ему одному. Джон шагнул к Шерлоку, наклонил голову и сказал. – Не знаю. Мне кажется, что ты ошибаешься, проблема не в том… Он замолчал, ему так трудно было объяснить, что так мучило его все эти недели. Подобные вещи всегда трудно высказывать, а уж Шерлоку – тем более. – А в чём она? – Шерлоку хотелось взвыть или постучать головой в стену. Но он проявил чудеса выдержки и не сделал этого. Джону показалось, что Шерлок как-то дернулся, на его лице проскользнула гримаса муки, и сердце полоснуло. Он мог сколько угодно мучить себя, но делать больно Шерлоку! Нет. Нужно попытаться объяснить, донести мысль. Джон подошёл ещё ближе, заглянул Шерлоку в глаза и тихо спросил: – Для чего ты это вообще затеял? Шерлок удивился. – Ты мне нужен. Весь и навсегда. И я хотел… Но лучше меньше, чем ничего, а из-за своих желаний я, кажется, могу тебя лишиться вообще. Джон улыбнулся и прижал Шерлока к себе. Уткнувшись головой ему в живот и скорее ощущая, чем слыша, как Джон тихо смеётся, Шерлок понял, что вообще потерял всякое представление, о чём тот думает. Наконец тот произнес, продолжая прижимать Шерлока к себе: – Что ж ты раньше не сказал? Это и была наша проблема. Шерлок отстранился, встал. Недоумённо спросил: – То, что я не высказал вслух, как ты мне важен, останавливало тебя? Это стоило наших переживаний? «Конечно, не стоило! Ни минуты. Если бы я знал и полностью доверял тебе. Но я попробую, потому что иначе нельзя, если я не хочу разрушить всё». – Я не телепат, Шерлок. Я не был уверен, а ты молчал. Кроме того, есть еще одна мелочь. – Какая? – Эта… Джон пригнул его к себе и коротко поцеловал. Оторвавшись, сказал: – Я не уверен, что тебе это нужно. – Идиооот, – протянул Шерлок нежно и вернул поцелуй. С процентами. Эпилог Они были вместе всего неделю. Просыпаясь, Джон шарил в постели, чтобы прижать к себе Шерлока и убедиться – он мой – раньше, чем открывал глаза. Он всё ещё не верил тому, что у них всё хорошо, пока не убеждался в этом напрямую. Сегодня Шерлок оттолкнул его, и сердце Джона ухнуло вниз. Но он сначала присмотрелся к любимому, подозревая, что чего-то не понимает, и увидел, как сверкают глаза Шерлока, явно задумавшего попробовать что-то новое. Успокоился. Джон не подозревал, что и сам засиял в ответ ничуть не меньше. Он азартно предвкушал – это тоже был всплеск адреналина, просто в новой области. Для начала Шерлок отправил его в душ, да Джон и сам предпочитал быть чистым, когда любопытные пальцы, рот и язык любовника могут оказаться где угодно. Он возвратился в одном полотенце, и Шерлок усадил его на край кровати. Сам он за это время снял пижаму, в которой спал, и остался в одном халате на голое тело. И принес чай – так хорошо, после секса всегда хочется пить. Неплохо бы как минимум позаботиться о бутылке воды у кровати, но чай ещё лучше. Шерлок не позволил Джону отвлечься надолго. Невесомо, едва касаясь, принялся целовать его, спускаясь от подбородка по запрокинутой шее к соскам, легонько приласкал их, совсем недолго, и, опустившись на колени, уткнулся лицом в пах, принюхиваясь. Аккуратно развернул полотенце, будто распаковывал драгоценный подарок и попытался лизнуть яйца, но ему помешали волосы: – Придётся тебя побрить, – недовольно пробурчал он. Джон улыбнулся, он был согласен и на это, если Шерлоку так хочется. Застонал, потому что Шерлок принялся осторожно перекатывать рукой яички, при этом внимательно следя за его реакцией. А потом обнял губами член. Обвел языком головку и снова поднял голову, отрываясь от своего занятия — вот недостаток жизни с вечным экспериментатором, ему обязательно нужно наблюдать. Потом и вовсе привстал, чтобы взять заранее принесённый чай. Ох, Шерлок, всё ему повод для новых опытов. Он сделал пару глотков, и теперь его рот стал гораздо горячее. Почти невыносимо. Это было слишком хорошо, хотя Шерлок пока был не слишком искусен в минете и ещё не научился делать его глубоким, поэтому ему приходилось помогать себе рукой. Джон, аккуратно положив ладонь ему на голову, стараясь не вцепиться в кудри – слишком хорошо запомнил, что Шерлок не любит такого – двигался всё быстрее и быстрее. Наслаждаясь каждой драгоценной секундой. Наслаждаясь любимым. Ведь ему не нужен самый лучший в мире минет, если его будет делать не Шерлок. Самое главное – то, что они вместе. От одной этой мысли Джон застонал. – Ты прекрасен! – сказал он. Быстрый язык Шерлока продолжал облизывать головку, мягкие губы плотно обхватывали ствол — это было слишком замечательно, чтобы продолжаться долго, и Джон кончил, ощущая, будто одновременно проваливается и взлетает куда-то. Он открыл глаза и притянул Шерлока к себе, чтобы поцеловать. – Спасибо, – сказал он. – Буду знать, что чай в постель – это даже лучше, чем кофе. «Я тебя люблю» – подумал он. Посмотрел в глаза и понял, что был услышан без слов. – И более по-английски, – уточнил Шерлок. – Хотя насчёт кофе я подумаю. Он улыбнулся. «Я тоже тебя люблю», – подумал Шерлок в ответ. – О, уверен, это тоже будет изобретательно, – согласился Джон. Им не нужно было говорить больше, они и так понимали. Теперь – понимали.