***
После удачно сданного чертежа архитектурного строения преподавателю, Юнги, ответив короткое «я занят» на несколько пришедших ему сообщений от Хосока, что ждал его во вдоре и просил поторопиться, отправился через пожарные двери, которые всегда были открыты в другой корпус — художественный. Они с Чимином договаривались встретится в назначенный час, так что Мин, осторожно озираясь по сторонам, юрко пробегает по двору между корпусами и забегает в соседний. Быстрым шагом парень доходит до нужной аудитории и садится на перила недалеко расположенной лестницы, перекидывая ноги на обратную их сторону. Поправляя провод наушников, перекинутых через шею, которые никак не получалось заменить беспроводными, Юнги последние минут десять беспрерывно слушает одну и ту же мелодию. Пока музыка лилась через один динамик, унося Мина в свои мысли, он не замечает выползающих в коридоры студентов и того, кто к нему подошёл. — Не знал, что ты способен слушать подобное, — тихо проговаривает мелодичный голос за спиной, заставляя Юнги дёрнуться от неожиданности и, стянув наушник, спрыгнуть с перил на пол. Чимин стоит совсем рядом, всё в той же непонятно подобранной гамме цветов одежде, с невинным и добрым взглядом, что устремлён был только на него. Его улыбка казалась сейчас такой чистой и милой, что Юнги понадобилось время, чтобы заторможенно произнести: — Привет, — и взять себя в руки. — Да не слушаю я такое, — стараясь не ослабить свое, моментально появившиеся, серьёзное выражение лица, уверяет Мин. Хотя сдержаться было сложно, потому как Чимин только шире улыбнулся, а губы его ехидно поджались, как бы говоря: «да-да, конечно, продолжай, я безусловно верю». — Айщ, да она вообще случайно в плейлисте попалась! — восклицает и отворачивается — не может он смотреть на такого Чимина. Скромный и искренний смех розоволосого полностью стирает с лица Юнги все притворные эмоции серьёзности и оставляет лишь улыбку, обнажающую дёсна. Не смотря на тяжелую судьбу парня, — чужой интерес, ненужное сочувствие и ярое призрение, — Юнги всегда старается, чтобы Чимину было проще, чтобы тот ни в коем случае не переставал сиять. — Они так смотрят на меня… — Чимин, глядя на окружающих из-под отросшей чёлки, сильнее жмётся к хёну, неосознанно ища в нём защиту. — Не хочу видеть их взгляды… — шепчет парень, переводит взгляд на их с Юнги обувь, оставляет недосказанным: «взгляды ненависти и отвращения. Чем я заслужил это, хён?». — Тогда, — Юнги поддевает его подбородок двумя пальцами и поднимает голову вверх, — смотри на меня, а не на них, — и смотрит уверенно. И Пак видит в них защиту, что ни от кого никогда не получал. Его то и дело, что гнали вилами, задевая тем, что он не такой. И только этот парень доказывает ему обратное; его особенность, а не неправильность. — И ты будешь видеть только мой взгляд, — шепотом добавляет Мин. Осторожно покинув территорию университета, Юнги, до этого что-то бурно рассказывающий Чимину, хватает его за руку и лёгким бегом тянет за собой куда-то вперёд, к центру города. Пока они, держась за руки, то бежали, то переходили на шаг, дурачась, либо что-то серьёзно обсуждая, начал накрапывать дождь, который через считанные минуты усилился так, что парни промокли почти до костей. Из вариантов, где можно было бы скрыться от дождя, парни выбрали забежать в кафе, чтобы высушиться и согреться горячими напитками. Время в компании Чимина для Юнги было личной терапией и протекало оно очень быстро. С ним было просто, можно было поговорить на любые темы, пошутить, устроить дискуссии и каждый раз оставаться удовлетворённым чужим обществом. Сейчас, наблюдая за активной жестикуляцией Пака и за его, не менее активным, рассказом, Юнги краем глаза замечает загоревшийся экран своего телефона, лежащего по правую сторону от него. Извинившись, парень берёт его в ладонь и открывает диалог с Хосоком, отправившим какое-то изображение. Загрузив фото, улыбка с лица Юнги медленно пропадает. На экране они с Чимином. В кафе. Сейчас. Юнги отрывает взгляд от телефона и смотрит на улицу через оконное стекло, — фото было сделано с другой стороны улицы, прямо напротив их столика, — но там уже никого не было. — Хён? — голос Чимина как из-под воды возвращает его в реальность. Вроде бы, почему он так переживает? Ничего катастрофического ведь не случилось. Но что-то внутри Юнги заставляет напрячься. И не случайно — потому что следом за фото приходит сообщение: «Вот как ты занят, да, Юнги?». — Хён, в чём дело? — вновь пытается привлечь внимание Чимин, всерьёз начиная волноваться. — Всё в порядке, — пытается заверить Юнги, отложив в сторону телефон и натянуто улыбнувшись. Хосок поймёт, обязательно. Ничего страшного не случилось. Верно?***
Хосок, вспоминая вчерашний искрящийся взгляд Юнги на этого «радужного мерзавца» в кафе, кипит внутри. Сигарета, которую он зажимает тонкими губами, почти что ломается от того, насколько сильно парень её сжал, призывая Чона взять себя в руки. Хосок с Юнги после той небольшой «переписки» — не говорил, Мин так же не пытался начать разговор об этом. Тем не менее, Чон следует с ним в ногу на пары, то и дело здороваясь с мимо проходящими студентами, мило улыбающимся ему, и пытаясь взять его за руку, либо по-дружески приобнять за плечи и подтянуть Мина ближе к себе — вообщем, сделать вид, что между ними ничего не произошло. Однако Юнги отдёргивает свою ладонь из ладони Хосока; скидывает чужую руку со своих плеч, ясно давая понять, что ему эти прикосновения не нравятся. — Не рыпайся, по-братски, — возмущённо-обиженно говорит Хосок, вновь пытаясь докоснуться до парня. — Отвали, — тяжело вздыхает Юнги, закатив глаза. — По-братски, — добавляет он и замечает знакомую фигуру с розовыми волосами, идущего по коридору. Хосок, повторив за Юнги, поворачивает голову чуть вбок. Увидев идущего мимо них парня, он не по-доброму усмехается и толкает локтем остановившегося рядом с ним Ена, мол, смотри, он сам идёт к нам. — Хей, Пак Чимин! — не скрывая своего удовольствия выкрикивает Хосок и, ехидно улыбаясь, направляется в сторону остановившегося парня. Юнги незаметно для остальных цепляет Хосока за край его футболки, безмолвно прося не трогать парня, шепчет «пожалуйста», уже готов умолять, но тот как будто ничего не понимает и не чувствует, довольно надвигаясь на Пака. Чон по-прежнему улыбается своей притворно милой, горящей счастьем, улыбкой, от которой в уголках глаз образовались полосочки морщинок, направляясь в сторону повернувшегося к нему всем корпусом Чимину. Подойдя к нему на расстояние шага, Хосок склонил голову к плечу, совершенно не меняясь в лице, правой рукой убрал за ухо выпавшую на глаза прядь розовых волос парня и в следующую секунду ударил кулаком по лицу, рассекая его скулу кольцами, что украшали изящные пальцы. Чимин не удержался от приложенной к удару силы и упал на пол рядом с дверью туалета. Хосок присел на корточки рядом с парнем и, грубо схватив его за подбородок, заставил посмотреть на себя. Выражение лица Хоби изменилось — оно выражало отвращение, открытую неприязнь к этому человеку. В этот момент по звукам за спиной Хосок понял, что что-то не так. Повернув голову вбок и посмотрев через плечо назад, он увидел, как Ен схватил Юнги за плечи одной рукой, второй — закрыл его рот ладонью, пока Минсок фиксировал чужие запястья, стоя с другой стороны, — они блокируют его порыв помочь Чимину и Хосока от этого кроет окончательно. — Ублюдок, — прошипел Хосок, заглядывая в пустые, ничего не выражающие глаза напротив. — Ненавижу тебя и твоё жалкое существование. Все мои проблемы начались из-за тебя. — Парень отдёрнул руку от лица мальчишки, встал во весь рост и, сплюнув на кафель возле лица Чимина, схватил его за волосы, заставляя подняться с характерным шипением сквозь зубы. Хосок прижимает его спиной к своей груди и смотрит на Юнги, что не перестаёт пытаться вырваться. Чона картина забавляет, от чего он гадко посмеивается и скалится, а после — делает шаг в сторону и со всей приложенной силой впечатывает Чимина головой в стену. Он слышит болезненное, почти истерическое, мычание с двух сторон: за своей спиной — от Юнги, которому до сих пор зажимают рот, и перед собой — Чимина, что пытается сдержать болезненный крик. У Юнги сердце упало, пока Ен и Минсок держали его за плечи, заставляя смотреть на происходящее, а Инсон ходил вокруг него кругами и шёпотом на ухо напоминал ему, что совсем недавно на месте Пака был он сам и что Юнги должен был уже вынести для себя урок, — но нет, он снова пытался остановить Хосока, помешать их развлечению. Несколько минут наблюдая за шатающимся от головокружения на полу парнем, Хосок берёт его за щёки и поворачивает так, чтобы его окровавленное лицо было видно не только ему, но и остальным, особенно — Юнги. Оставшись удовлетворённым работой, Хосок свистит парням, направляясь в сторону аудитории, чтобы те присоединились к нему. Двое уходят первыми, а Ен следует за ними, сжимая предплечьем шею Юнги, пытаясь его утихомирить. — Продолжишь свои перебежки, — начал рычать Ен, остановившись у прикрытой двери аудитории, — мы повторим наш прошлый разговор. Юнги вырывается из ослабевшей хватки и, зло сверкнув глазами, первым заходит в аудиторию, извиняясь перед преподавателем за опоздание. Заняв своё место, замечает, как Ен, зайдя следом за ним, усмехается Хосоку, после чего переводит взгляд на Мина и подмигивает ему. Юнги никак не может найти себе места. Прошло больше половины пары, а он до сих пор не записал в своей тетради ни одного слова с лекции — все мысли только о Чимине и о том, что эти «перебежки» реально стоит заканчивать. Нервно постукивая подошвой кед о пол и кусая губы, Юнги задумчиво осматривает студентов и взглядом скользит по спинам «друзей», сидящих поблизости и о чём-то переговаривающих. Пытается прислушаться, уловить обрывки фраз, за которыми следуют смешки. Вертя ручку между пальцев, Мин стискивает челюсти от желания вдарить по мерзкой улыбке Ена, который решил повернуться к нему. Не дождавшись, пока парень первым отвернётся, Юнги сам переводит взгляд в раскрытое настежь окно и не выдерживает: вскакивает с места, шумно отодвигая стул ногами, и встревоженно просит позволения выйти, на что преподаватель даёт добро. Но прежде чем выбежать в коридор, парень хватает со своей парты бутылку воды, а с парты одного из однокурсников пачку влажных салфеток: вряд-ли Чимин и в этот раз решил обработать ссадины. Он уже давно этого не делает. Трусцой добежав до туалета, Юнги тихонько заглядывает внутрь помещения, где замечает сидящего под окном Чимина. Тот, поджав под себя колени, спрятал лицо в сгибе локтей, не подавая никаких признаков жизни, буд-то бы застыл во времени. Хмурясь, Юнги оборачивается назад, проверяя, не пошёл ли кто за ним, и после заходит, закрывая за собой дверь. Подойдя к Чимину, парень опускается перед ним на колени, дотрагивается до его руки. Тот в испуге дёргается, как ошпаренный, выпрямляет спину и смотрит на Юнги. Скула Пака была рассечена двумя полосками, а от них по щеке к подбородку и ниже засохли растёртые дорожки крови. Юнги осматривает одежду Чимина: в районе ключицы и плеча багровые пятна — вероятно, один раз розововолосый прошёлся щекой о ткань. — Почему не обработал? — шёпотом спрашивает Юнги, открывая пачку салфеток на ощупь. — Почему не помог? — задаёт встречный вопрос Чимин, после которого Юнги замирает и опускает взгляд на свои руки. Ему стыдно. Стыдно и противно от того, что он позволяет этим ублюдкам, которые строят из себя чёрт знает что, таким образом обращаться с Чимином и с собой. На вопрос парня Юнги не отвечает, лишь тихо извиняется, даёт ему бутылку с питьевой водой, которую тот пьёт маленькими глотками, и принимается аккуратно, почти невесомо, вытирать засохшую кровь с чужого лица, боясь сделать больно. Юнги видит боковым зрением, что Чимин смотрит на него, заглядывает ему в глаза и пытается найти там что-то, кроме сожаления. Посмотреть в ответ Мин не решается — боится увидеть осуждение или ненависть, поэтому продолжает наблюдать за собственными действиями и обещает встретиться позже и поговорить.***
— Красиво, — почти что прошептал Юнги, оценивая новую картину Пака. Но не смотря на тишину произнесенных слов, Мин всё равно заметил, как дёрнулась рука парня от его комментария, как миниатюрные пальчики застыли в воздухе, что сжимали тонкую кисточку, занесённую над холстом. Медленно подойдя к художнику, Юнги поставил на небольшой столик рядом с ним стаканчик кофе, который Чимин время от времени покупает для себя в кофейне в паре кварталов от Университета. Посмотрев сначала на напиток, потом на брюнета, Чимин вернулся к своей работе, будто не услышал чужих слов. — Я тебя не понимаю, — Пак делает последние штрихи и откладывает кисть в баночку с водой, вытирая перепачканные в краске пальцы тряпкой. — То ты подкалываешь меня заодно со своими дружками, — вновь смотрит на Юнги, пытаясь поймать его взгляд, который тот настойчиво отводит в сторону, — то встречаешься со мной, гуляешь, оцениваешь мои работы и угощаешь кофе. — Чимин разводит руками в стороны и поджимает губы. — В чём дело? Юнги закусывает щёку изнутри, опускает взгляд в измазанный краской пол и тяжело вздыхает. Ему требуется время, чтобы взять себя в руки, заглянуть в глаза Чимина и пробормотать извинения. Да, извинится определённо стоит, но какой от них прок, если вся эта ситуация — замкнутый круг? Вот Юнги встречается с парнем после занятий и проводит с ним вечер; вот он в компании Хосока и его дружков на следующий день осыпает издёвками Чимина вместо того, чтобы, наконец, заступиться за него; вот он после всех занятий ищет Чимина в почти что пустом Университете; вот он просит прощение с комом в горле; а вот — всё повторяется вновь. Его извинения для младшего — пустой звук. — Прости меня, Чимин-а, я… — пытается продолжить, но его перебивают с явным укором: — Не нужно, — Чимин встаёт со стула и начинает убирать своё рабочее место. — Не утруждайся в очередной раз. Мы оба знаем, что всё это будет повторяться снова и снова. Но знаешь, — Пак останавливается на полпути к шкафчику, куда должен сложить все рабочие материалы и разворачивается к Мину всем корпусом, — я всё жду, когда ты уже сделаешь выбор между ними и мной. Знай, твоя двуличность раздражает больше твоих издёвок. А неопределённость — куда хуже бездействия. Чимин замолкает, продолжая приводить аудиторию в порядок в полной тишине, пока Юнги всё так же стоит на месте, прокручивая в голове слова Пака и не понимая, что ему сейчас говорить и делать. — Чимин-и, прошу, — спустя полминуты Юнги переходит на шёпот, поочерёдно сжимая каждый палец рук, и, наконец, заглядывает парню в глаза. — Я клянусь, скоро это всё закончится. Я всё исправлю и заступлюсь за тебя перед ними, — делает шаг вперёд, второй, а Чимин наоборот — шаги назад. — И снова просьбы, — качает головой в неверии, — и снова всё повторяется. — Парень горько усмехается, убирает последние принадлежности для рисования и уже собирается уходить, но Юнги подрывается с места, за пару шагов преодолевает расстояние между ними и хватает его за руку. — Пусти! — рычит Пак, вырываясь из хватки, и выбегает из аудитории. Не успев добежать до лестницы парень слышит надрывистое «Постой, Чимин!» и несколько тяжёлых шагов, что следуют за ним. Чимин не останавливается, продолжает бегом спускаться по ступенькам, уже не пытаясь сдерживать вновь рвущиеся наружу слёзы. Скрыть свои слёзы Пак намерился на спортивной площадке. Сам не знает, почему прибежал именно сюда, но дороги он особо не разбирал. Всё, о чём он думал: «хочу спрятаться», и спрятался. Но на долго ли?***
Юнги ещё какое-то время обдумывает произошедшее, ходит по кругу в той же аудитории и никак не может решиться что-то сделать. Побежать за ним? Нет. Чимину нужно побыть одному и успокоиться. А может будет лучше, если его найдет и успокоит Юнги? Мин чертыхается и быстрым шагом покидает здание Университета, не решая как поступить правильней. Направляется к выходу с территории, но в последний момент передумывает и разворачивается в сторону спортивного комплекса. Решение пойти на баскетбольную площадку и выпустит пар, успокоиться окончательно и всё обдумает на свежую голову пришло само собой. Часовая стрелка на циферблате наручных часов перевалила за три часа, до закрытия территории ещё полно времени, отметил про себя парень. Солнце, скрывающееся за высотками, приятно греет тёмную макушку своими лучами, в груди постепенно появляется легкость, а в ушах звенит истошный крик. Крик Чимина. Юнги подрывается с места, бежит на звуки, не предвещающие ничего хорошего, и мысленно благодарит судьбу за то, что ему сегодня не пришлось брать с собой рюкзак, который мог бы значительно усложнить движения. Пробегая ещё с десяток метров, Мин забегает на спортивную площадку и, не потрудившись различить лиц, лезет в драку. Оттолкнув на трибуны того, кто, не жалея сил, ногами избивал обессиленно лежащего на земле Чимина, Юнги приложил его виском о скамейку, лишая координации. Резко развернувшись, боковым зрением парень заметил, как Пак пытается подняться на ноги, но один из парней, оставшийся на месте после появления Юнги, надавил ногой на его спину, заставив принять прежнее положение. Движение справа — второй парень замахнулся деревянной палкой, которая использовалась студентами для того, чтобы доставать застрявшие где-либо мячи, но Юнги вовремя пригнулся. Чужое «оружие» с характерным треском разбилось о стену позади Мина. Быстро вернувшись в прежнее положение, Юнги нанёс неприятелю удар ногой в живот и, когда тот согнулся пополам от боли, пришёлся мощным ударом локтя в область шеи. Противник простонал, упав на землю. Медленно развернувшись лицом к последнему — Ену, — который так и стоял над Чимином, Юнги оскалился, когда заметил, что он уже практически встал на Пака обеими ногами. — Это что же получается? — Ен, по видимому, зачинщик этой потасовки, нагло усмехается во все тридцать два, не сводя глаз с лица Юнги. — Ты теперь его личная охрана? — опускает взгляд на Пака и морщится. — Решил променять друзей на его член, что-ли? А, Юнги? — давит одной ногой на лопатку Чимина, а тот кричит от боли. Кричит, а Юнги как с цепи срывается. С разбегу налетает на парня, что больше его почти что в два раза, и с бушующей ненавистью начинает наносить удары: кулаками по лицу, ногами — по рёбрам. Юнги совершенно не церемонится и даже не думает о том, что его противник может запросто его повалить, отвлекись он на мгновение. Уже выдохшийся, Юнги наносит Ену удар за ударом, блокирует удары от него, но всё равно пару из них, что приходятся по лицу, пропускает. Шатается, отскакивает от очередного кривого замаха кулаком, падая на скамейку позади него, бросает взгляд на Чимина: тот, приподнявшись, дотягивается до инвентаря, лежащего недалеко от него, вытягивает небольших размеров биту и подталкивает её Юнги по земле. Юнги подскакивает со скамьи, делает пару шагов, поднимает подкинутую ему биту и, крепко ухватив ее двумя руками, с небольшим замахом бьёт по рёбрам уже подошедшего к нему парня. Ен вскрикивает, падает на спину, пытается сделать вдох, который даётся ему с большим трудом и даже не пытается снова подняться. Сплюнув кровь и откинув тупой предмет в сторону, Юнги подбегает к Чимину, быстро оглядывает и, убедившись, что переломов нет, помогает подняться. Его руку через шею перекидывает себе на плечо, придерживая за запястье, а второй придерживает за талию. Чимин сжимает губы в тонкую бледную полосочку, мычит от болезненных ощущений, но старается сделать всё, что требуется Юнги, чтобы им обоим было легче. — Тебе нужно в больницу, хён, — проговаривает охрипшим от криков голосом Чимин, прижимаясь ближе к Юнги. Пак фокусирует взгляд на лице парня, нежно проводя подушечками пальцев по бледной коже рядом с ссадинам на его скуле, а большим пальцем стирая сочащуюся струйку крови из нижней губы. Юнги замирает, переводит ошарашенный взгляд на Чимина и в очередной раз поражается им: такой хрупкий, маленький, весь в ссадинах, кровоподтеках и уже темнеющих синяках, еле стоит на ногах и опять не думает о себе. Этот человек слишком добр для этого мира. Юнги не должен оставлять этого ангелочка одного. И он не должен вновь допустить подобного. — Тебя тут чуть не убили! — в недоумении восклицает Юнги. — А ты говоришь, что это мне нужно в больницу? — в сомнении не шутка ли это, парень вопросительно выделяет каждое слово. Но видя неподдельный испуг в чужих глазах, Мин лишь сильнее прижимает к себе их обладателя. — Ничего не путаешь? Чимин позволяет себе улыбнуться краешком губ. Юнги так же тепло улыбается в ответ. — Уйдем отсюда и я сразу вызову скорую, — тише говорит парень, пробуя сделать первый шаг вместе с Чимином. — Н-не надо скорую, хён… у меня дома есть всё, что может понадобиться. Слова даются с трудом, как и шаги, но Чимин терпит и, услышав тихое «в смысле?» со стороны Юнги, поясняет: — Не люблю больницы. Я могу сам о себе позаботиться, так что просто помоги мне дойти до дома. Тут не долго. Юнги не спорит и делает так, как просит Чимин. Чтобы не привлекать к себе внимание посторонних, парни пришли к общему мнению, что лучше будет добираться до дома Пака не по тротуару вдоль проезжей части, а переулками, петляя между зданиями, где шансы встретить живую душу в разгар рабочего дня практически равны нулю. За пятнадцать минут пострадавшие добираются до небольшой, но очень уютной квартиры Чимина. Юнги в спешке скидывает со своих ног кроссовки и осторожно помогает разуться Чимину, стараясь не доставлять ему дискомфорта. Потом снова берёт Пака под руку, разобравшись с обувью, и ведёт на кухню, следуя его указаниям и совершенно не смотрит по сторонам — будет ещё время осмотреться. Помогает сесть на стул и, после чёткого направления хозяина дома, достает из верхнего шкафчика немаленькую аптечку. Стоя рядом с парнем, Юнги перебирает содержимое аптечки и всё, что может понадобиться, ставит рядом, а остальное убирает на место. — Должно быть, будет неприятно, так что придётся потерпеть, — говорит Мин прежде, чем приступить к процедуре. Чимин на это лишь горько усмехается и замирает, когда Юнги наклоняется к нему и начинает аккуратно обрабатывать ссадины на лице, обдавая своим горячим дыханием чужую кожу. Вымоченной в обеззараживающем растворе ваткой Юнги плавными, практически невесомыми движениями одной руки проходится по лбу Чимина, а второй зачёсывает назад его волосы, чтобы не мешались. Рана на лбу небольшая, скорее царапина, так что с ней Юнги справляется быстро, как и с ссадиной на скуле, оставленной Хосоком. — Можешь снять футболку? — тихо спрашивает Юнги, меняя пропитанный кровью кусочек ватки на чистый. — Могу помочь, если тебе тяжело, — продолжает брюнет и, получив пару еле заметных кивков, освобождает тело Пака от местами перепачканной в крови и порванной ткани. Бросая одежду на пол, Юнги присаживается на колени перед Чимином и пододвигается к нему ближе. С минуту глазами изучает повреждения, а после пальцами проводит по коже вокруг синяков и ссадин, ощупывая. Неосознанно для себя парень останавливает движение ладони на торсе Пака и не отводит от него удивлённого взгляда. — Ты ужасаешься или любуешься? — задаёт вопрос Чимин и тихо посмеивается, когда Юнги, краснея, отдёргивает руку и пытается продолжить лечение, пробурчав негромкое «прости». — Как ты оказался там? — любопытствует Чимин, решив поменять тему и проигнорировать очередные извинения. — А ты? — вопросом на вопрос отвечает Юнги, на мгновение заглянув в глаза Чимина. В этот момент из соседней комнаты выползает сонный рыжий песик. Лениво виляя хвостом, тот подходит к хозяину и присаживается рядом с ним на полу. Парни на мгновение замерли, следя взглядом за Ддосуном, который, в свою очередь, увидев незнакомца настолько близко к своему хозяину, мгновенно проснулся и начал порыкивать на него, положив одну лапу на колено Чимина и придвинувшись к нему максимально близко. Чимин с этой ситуации посмеялся, а Юнги было далеко не до смеха — он перестал улыбаться и даже хотел отползти в сторону, чтобы показать четвероногому, что он не является угрозой для его хозяина, но ему помешала миниатюрная ладошка Чимина, которая схватила его за футболку и притянула к себе. — Что я там делал? — задает уже озвученный раннее вопрос Пак, вспоминая упущенную нить их разговора. — Я не знаю. Хотел спрятаться. — Чимин отворачивается, когда Юнги, замерев, снова поднимает на него треугольный взгляд. — Больше я не дам тебе повода для пряток, Чимин-а, — шепчет Юнги, вглядываясь в профиль напротив и накрывая его сжавшийся кулачок своей ладонью. — И для слёз тоже.***
— Как ты так рисуешь картины? — Юнги чешет за ухом пса, что сел у его ног возле дивана и положил свою голову к нему на колени, доверившись. — Ну, я имею ввиду, что ты очень необычно сочетаешь цвета, но результат каждый раз потрясающий. Чимин, присаживаясь рядом с Юнги на диван, ставит две кружки с чаем на столик рядом и молчит пару секунд, наблюдая за взаимодействиями хёна и Ддосуна. Улыбается и мысленно делает пометку, что Юнги можно верить. Доверие четвероногого друга тому подтверждение. — Я дальтоник, хён, — выпаливает Чимин на одном дыхании и начинает теребить подол чистой футболки пальцами рук. Жуя нижнюю губу, парень уже готовиться услышать «любимый» задорный смех сбоку от себя, либо же какие-то неприятные слова, но в ответ лишь интерес и… понимание, что-ли? — Поэтому ты иногда так странно одеваешься, — догадывается Юнги и переводит взгляд на парня, прекращая гладить собаку, что сразу же уходит из комнаты. Понял, что разговор не для его торчащих ушек. — Иногда ты надеваешь вещи не подходящие друг к другу по цвету. Это выглядит не очень, если честно. — Юнги поджимает губы и поворачивается к Паку полубоком. — Да, у меня… — запинается, раздумывает: продолжать ли этот разговор или обойти его стороной? Когда мозг ещё крутит мысль в сомнении, из глубин души вырывается сокровенное, что так и хочется вверить Юнги, довериться: — ахроматопсия. Кивая самому себе, Чимин берёт одну из принесённых им раннее кружек с чаем, протягивает одну парню, другую берет сам. — Я все вижу в чёрно-белых тонах, — всё-таки решая закончить пояснением, Пак грустно смотрит на свое отражение в кружке. — Как давно? — Юнги делает пару небольших глотков, внимательно смотрит на Чимина и замечает, как тот нервничает: свободной от кружки рукой продолжает теребить футболку, кусает губы и щёки изнутри, глазами по комнате бегает, так и не подняв их на брюнета. — Чимин-а, прошу, не бойся меня, — шепчет Мин, чуть поддавшись вперед и пытаясь поймать взгляд парня. — Я не стану тебя обижать из-за этого. Я хочу знать, что с тобой. — Юнги ставит кружку на столик и продолжает выжидающе смотреть на Пака. — Я на твоей стороне, слышишь? Да, Чимин слышит. Слышит, хочет поверить, хочет довериться. Но это как шаг в тёмную бездну — ты не знаешь наверняка, что тебя там ждёт. Этот шаг может стать долгим падением на самое дно, достигнув которого ты разобьёшься вдребезги. Либо же шагом преодоления своих страхов с возможностью расправить спрятанные под кожей крылья. — Всю жизнь, — горестно выдыхает Чимин, на чьих глазах уже появляется влага. — Как говорила мама, передалось по наследству от прадеда, — продолжает парень и шмыгает носиком. — Но у него было больше проблем с этим: небольшая дальнозоркость и еле заметное косоглазие. Мне, можно сказать, ещё повезло, — горестно усмехается, отпивая чай. — А это лечится? — осторожно спрашивает Юнги, пододвигаясь ближе к Чимину и покусывая повреждённую губу. — Нет, к сожалению. Пак медленно поворачивается к Юнги, заглядывает в треугольные глаза и через пару секунд опускает свой взор на его губы. — Хён, не кусай, у тебя губа опять треснула, — отчаянно проговаривает Чимин и, отставив кружку, идёт за ваткой и мазью, пока Юнги, улыбаясь, слизывает кровь языком. Вернувшись обратно, Чимин встаёт напротив переместившегося к окну Юнги. Повернув его лицо к себе и слегка надавив на подбородок, парень начинает промывать рану, окрашивая вату в красный. — А какого цвета мои глаза? — Юнги не перестаёт следить за действиями Чимина, который уже успел сменить ватку на новую и выдавить на нее немного заживляющей мази из тюбика. Поднося лекарство к ране, Чимин замирает и переводит взгляд с губ на глаза Юнги, который, в свой черёд, ждёт, пока парень, по-птичьи склонив голову к плечу, не определиться с ответом. — Серые, — ответил он, рассматривая своё отражение в треугольных глазах напротив. — Не слишком тёмные, но и не светлые. Что-то между, — пару раз коротко кивает, утверждая свои слова и продолжает обрабатывать губу Юнги мазью. — Но это может зависеть от освещения. Сейчас солнце светит, поэтому мне может казаться, что твои глаза серые, а ночью я мог бы сказать, что они чёрные, скорее всего, — поясняет Чимин и начинает дуть на обрабатываемую им рану, когда слышит шипение со стороны Мина. — У меня завтра нет занятий, — начинает новый разговор Юнги, когда с процедурой было закончено, и смотрит на парня. — Но я бы хотел тебя встретить после твоих лекций. — Пак постепенно меняется в лице — до этого он был расслаблен, а сейчас снова начал напрягаться. Заметив такую перемену в настроении, Юнги медленно подходит к Чимину: делает шаг к нему, второй и, не увидев никаких препятствий со стороны Пака, подошёл к нему вплотную и аккуратно, нежно взял его ладони в свои, заставив того поднять на себя взгляд и покраснеть. — Хорошо, — прошептал Чимин и, увидев, как улыбнулся Юнги, улыбнулся в ответ. В следующий момент Юнги нежно целует Пака в щёку и, поблагодарив за чай и доверие, что самое главное на данный момент, уходит, обещая встретиться с ним завтра.***
Юнги просыпается с хорошим настроением впервые за последние несколько месяцев. С самого пробуждения всё идёт как по маслу: его проект, который он сдал на днях преподавателям, утвердили; на подработку Мина приняли; даже родители, которым он написал о том, что у него, кажется, появился любимый человек, и он — парень, приняли его выбор с одним единственным условием: чтобы их сын был счастлив. От переизбытка хороших новостей и отличного настроения Юнги даже не обращает внимания на пришедшее ему недовольное сообщение от Хосока поздней ночью: «Я знаю, что ты был у своего радужного. Я видел вас вместе в окне его квартиры.». И Юнги было всё равно на недовольство друга. Но ему было абсолютно не всё равно на Чимина, которому могло вновь достаться после того, что увидел Чон. yoongi Чимин, где ты? Это Юнги.jm Я на лекции. Откуда у тебя мой номер?
yoongi У Сон Ёна взял. Я пораньше приду. Сразу после лекции выбегай во двор, я буду ждать. Получив от Чимина короткое «Окей», Юнги, уже умывшись, одевшись и обувшись, убирает телефон в карман рваных джинс, закрывает дверь в квартиру и бегом спускается по лестничным пролётам на улицу. Вызывает такси, не желая тратить ни минуты на общественный транспорт и направляется в Университет, постоянно проверяя, есть ли у него входящие сообщения. Но их нет. И от этого только страшнее. Подъехав к зданию, Юнги расплачивается с водителем и быстрым шагом направляется на территорию Учебного заведения. Он уже хотел лично пойти за Чимином в его аудиторию, но его смартфон вибрирует, а на экране всплывает сообщение от Пака «Я выхожу». На этом Мин успокаивается, облегчённо выдыхает и остаётся стоять на месте, ожидая розововолосого. — Значит так, да? — Хосок появился из неоткуда — голос его звучал где-то сбоку, — и начал подходить к Юнги, держа руки в карманах рваных джинс. — Решил променять лучшего друга на какого-то странного… — скривился в лице, — милого мальчишку, — зло усмехнулся, доставая пачку сигарет с зажигалкой из кармана и, зажав последнюю палочку никотина губами, поджёг её, глубоко затянувшись. Юнги и не шелохнулся: продолжал стоять на том же месте и смотреть на главный вход в Университет, ожидая появления Чимина. Оставлять Пака одного он больше не хочет, не спокойно на душе было за его безопасность. Юнги сам себе железо-бетонно пообещал, что впреть будет защищать его — такого милого, маленького и беззащитного — от этих сволочей. — Я ведь неоднократно говорил с тобой на эту тему, — Юнги сводит брови к переносице, переводит взгляд на Хосока, что смотрит на него в ответ, — просил прекратить так вести себя по отношению к нему и предупреждал о последствиях с моей стороны, но ты меня не послушал. Хосок усмехнулся, делая очередную затяжку. Ничего больше не говоря, Чон рассматривал профиль Юнги, пока тот, не моргая, прожигал взглядом выползающих студентов из здания, боясь упустить из виду Чимина. Прошло какое-то время, прежде чем Чон решил продолжить начатый разговор. — Чем он лучше меня? — пробубнил себе под нос Хоби, щелчком пальцев откидывая бычок докуренной сигареты в сторону. — Что, прости? — Юнги недоумённо оглядел друга, пытаясь понять: послышалось ему сейчас или нет. — Чем он лучше меня, Юнги-хён? — резко, даже зло. — Чем он так быстро привлёк твоё внимание, которого я добивался два года и всё равно не добился?! — активно жестикулируя руками, Хосок не сводит взгляда обычно горящих счастьем пары глаз с лица Юнги. Юнги застопорился. Молча переваривал услышанное и последние события в памяти, делал какие-то выводы. — Так ты поэтому над ним издевался? — Юнги смотрит на Хосока шокированными глазами. Пазл начал складываться. — Твою мать, серьёзно, Хосок? Ты начал издеваться над ним и сам подговорил к этому остальных, не потому, что он тебе не нравился как человек, а чтобы показать мне, что он… жалок? — Мин посмеивается, зачёсывая волосы ладонями назад. — Чтобы доказать мне, что ты лучше него? Чтобы показать мне, что ты сильнее и что с тобой мне будет лучше? — Мин ходит из стороны в сторону, не выпуская волосы из сжатых до белых костяшек кулаков. Неужели он и вправду мог так поступить? — Юнги-я, послушай, — Хосок подходит к Юнги, перехватывает его предплечья и заглядывает в любимые треугольные глаза, что теперь смотрят с ненавистью. — Мне правда жаль, что всё получилось именно так. Ен, это он предл… — он не успевает договорить, как Юнги вырывает свои руки из его несильной хватки и отходит на пару шагов назад. — Я не хочу ничего слушать, Чон, — проговаривает Мин сквозь зубы. — Мне плевать, кто из вас и почему решил так поступить. Я ведь просил тебя, — по щеке скатывается одинокая слезинка, — долго просил: «перестань, Сок-а, ради меня», — Юнги замолкает и сдерживаться уже не выходит — слёзы скатываются одна за другой. Спасательное «хён?» доносится из-за спины. Юнги быстро вытирает влажные дорожки слёз тыльной стороной ладони и, молча развернувшись, направляется к Чимину. Подойдя к нему, целует в щёку, берёт за миниатюрную ладошку и уходит с ним в противоположную от Хосока сторону. — Прости меня, Юнги… — шепчет в спину уходящего друга Хосок, — и будь счастлив… Чон глубоко вздыхает, ждёт, пока Юнги с Чимином скроются за зданиями и, развернувшись, уходит в противоположном направлении.