Бегущий в пустоте.

      — Что ж, было довольно неплохо. — Лили потёр затёкшую шею, поймав на себе взгляд Вало. — Чего ты так пялишься? И, как твоё самочувствие, кстати?       — Ничего. — Вилле отвернулся. — Я почти забыл о вчерашнем инциденте. Боль есть, но мне уже, если честно, всё равно.       — Пошли в уборную. Я поменяю тебе повязку. — Линде взял Вилле за руку и пошёл в сторону площадки для боулинга, дав друзьям понять движением головы, что они скоро вернутся.       — Досадно видеть, что Йонне с Кристусом никак не найдут общий язык. — Вилле выглядел напряжённым и взволнованным. От шума бьющихся шаров о паркет у него начинала гудеть голова. — Изначально он мне казался довольно рассудительным и добродушным парнем. Знать бы, с чего его так резко перемкнуло.       — Йонне склонен поддаваться эмоциям. — Линде открыл дверь в помещение и достал из внутреннего кармана куртки необходимые средства для перевязки. — Все мы ведём себя в социуме так, как от нас этого ждут. Ты бы наверняка удивился, если бы окружающие открестились от своих масок. Кто знает, каким бы стал тогда мир вокруг. Пока есть страх, который держит людей в невидимой клетке, есть и понимание того насколько её существование необходимо для гармонично выстроенных отношений.       — Меня всегда расстраивал этот факт. И, да, ничего нового ты не сказал. — Вилле скованно притулился к раковине, расстегивая пуговицы на пальто. — Я бы и сам мог это сделать.       — Всё, что ты мог, я уже вижу на твоём теле в виде раны. — Линде профессиональным жестом приказал другу стоять смирно, пока он снимал использованные бинты, выкидывая их в урну для мусора. — Я встречал много безумцев из которых ты, пожалуй, был самым смелым и целеустремлённым. Обычно все только говорят будто готовы что-нибудь сделать с собой во имя справедливости. Хотел поругать тебя, а прозвучало так словно похвалил за очередную глупость.       — Теперь понятно, почему тебе это так легко даётся. — Вилле держал свитер, чтобы его края не мешали Линдстрёму обрабатывать рану. — Ты словно и есть сам процесс, в котором находишься. Полагаю, это отличная черта, чтобы сделать неплохую карьеру.       — Я мало думаю о том, что делаю. Если раньше мне приходилось вдумываться, то сейчас работа стала для меня чем-то привычным и родным среди всего остального. Сейчас, как никогда раньше, я понимаю, что сделал некогда правильный выбор, решив пойти на медицинский. Конечно, это не значит, что я не смог найти себя в чем-то другом, проще сказать так получилось, а остальное уже попусту не имеет смысла. — Он зафиксировал запястье на повязке, доставая из пакета коробку с лейкопластырями свободной рукой.       — Скажи, я интересен тебе? — Вилле вдруг нахмурился, слегка отстраняясь. — Твоё формальное общение сбивает меня с толку. Что, если я для тебя просто очередной член бригады, с которым тебе, хочешь ты этого или нет, приходится проводить время, чтобы хоть как-то разнообразить серые будни?       — Фактически каждый из нас этим грешит. — Лили усмехнулся. — А самые смелые говорят «ты мне нравишься». Вообще-то я всегда так разговариваю. Прошу прощения, если тебе показалось будто я холоден к нашим с тобой отношениям.       — Да нет же… Столько времени прошло, а ты словно бы избегаешь любого контакта со мной. — Вилле сдвинул брови. — Это слишком очевидно. То привлекаешь к себе, то, наоборот, стремишься оттолкнуть. Мне кажется, мы застопорились с тобой на одной точке. Жаль, конечно, что сейчас я выгляжу как недовольная супруга, которая ищет повод для того, чтобы наехать на ровном месте.       — Тогда скажи мне прямо, чего именно ты ждёшь от меня? — Линдстрём округлил глаза. — Почему предпочитаешь ходить вокруг да около?       — Я думал, что любовь это что-то другое. — Вилле растерянно оглядел друга. — Это эмоции, это взрыв.       — Надо же. Начнём с того, что ты мне вообще никогда не признавался. — Лили хмыкнул. — Тебе не чудится, что ты торопишь события? Мы находимся с тобой вместе, я пообещал тебе, что буду за тобой присматривать и вообще, как видишь, всё идёт довольно неплохо. Чего же тебе ещё надо? Или ты думаешь, что всё должно строиться по шаблону? Все люди разные, а со мной вообще всё довольно странно и нелогично. Такой уж я человек.       — Значит ты не готов меняться?       — А зачем, собственно говоря? Чтобы быть не тем, кто я есть на самом деле? Вилле Вало, я довольно скучный человек, который делает упор на профессионализм, не на чувства. Вот они, как раз-таки, серьёзно мешают сосредоточиться на конкретных проблемах. Я уже прошел этап, когда меня захлёстывало ощущение глобальной катастрофы буквально разрывая на части. Предлагаешь мне снова сойти с ума и начать искать смысл там, где его нет? Потратить ещё уйму времени на бессмысленное самокопание в то время, как я уже давным давно принял для себя железное решение оставить в себе всё, как есть? — Он покачал головой. — Я не вижу в этой попытке позитивного исхода.       — Кто ты такой на самом деле?       — Я тот, кто притерпел слишком много неудач перед тем, как смириться с действительностью. Нет, я не разочаровался в людях или в своей судьбе. Просто мне стало легче справляться с трудностями, когда я отпустил навязчивое желание довести свои поступки до состояния совершенства.       — И?       — Хочешь поцеловать меня — так целуй. Хочешь чего-то большего — попроси. Я для тебя подобно чистому листу бумаги. Во мне на самом деле нет всего этого дерьма, которым полнятся головы людей вокруг меня.       — Я и сам такой же. — Вилле вздохнул. — Ладно. Мы можем обсуждать наше поведение до бесконечности, однако впереди отличный день, который не стоит выпускать из расчета. Кто знает, когда мы сможем ещё выбраться. — Парень выглядел разочарованным, покидая уборную и застегиваясь.       Лили пошёл следом, не понимая, что он снова сделал не так.       Будь ты трижды хорошим, всё равно найдется повод залезть в твою голову.       И тут его внезапно осенило.       — Ты боишься, да? — Пробормотал он, хватая друга за капюшон и останавливая. — Боишься стать счастливым?       — Дело не в этом. — Вилле угрюмо покачал головой. — Я вообще смутно представляю себе, как это должно происходить и что я должен при этом говорить дабы это выглядело нормально в привычном понимании. Мне приятно думать, что мы с тобой сошлись. Когда я наедине с самим собой, то испытываю очень теплые чувства по отношению к тебе, но когда вижу, моё волнение отрезает меня от этой реальности. Я теряюсь, не понимая, как мне поступить.       — Тогда вспоминай хоть иногда, что все испытывают примерно то же самое, если попадают в неоднозначные ситуации. — Линде улыбнулся. — Ты боишься.       — Бесишь меня. — Вилле начал храбриться. — Что ты вообще о себе возомнил? Думаешь, я бы не смог тебя поцеловать, если бы захотел? С чего ты вообще взял, что нравишься мне?       — Я так сказал? — Лили захихикал. — Правда? Как ты можешь отрицать очевидное после того, что с нами было? Как человек, который пишет книжки, может быть таким поверхностным и эгоистичным? Разве ты не должен быть внимательным к деталям и изучать мир вокруг себя?       — Ага. Конечно. Теперь начни подтрунивать надо мной, как будто это не натянутая попытка вывести меня на эмоции. Я это отлично вижу.       — А могло бы быть, между прочим, намного хуже. — Линде вдруг задумался.       — Интересно, что может считаться большим дном, чем два взрослых человека, которые обсуждают мега очевидные вещи, понятные им обоим?       — Однажды мне «посчастливилось» испытывать чувства к натуралу. На самом деле я тоже им являюсь. Просто не могу найти что-то такое… кого-то, с кем мне было бы комфортно. Да и в принципе, у меня складывается такое ощущение будто я никому не интересен. А если пытаюсь быть таким, то выгляжу довольно глупо и неуместно.       — Я вообще удивлен, как ты вырос в целом в неплохого человека при том, что соседствовал всю свою жизнь с Армасом. — Вилле усмехнулся. — По идее, ты должен был вздрагивать от любого шороха и двигаться вдоль по стеночке, чтобы не дай бог не смутить своим присутствием элитку посвященных, которая росла в любви и обожании своих родителей.       — О, его поведение послужило мне ценным уроком по жизни. — Линдстрём закатил глаза. — Я решил для себя во что бы то ни стало быть совершенно другим. Считай, наша близость обусловлена контрактом прописанным нашим общим руководством. И, к слову сказать, мне кажется, что ты слишком зациклен на своём отце. Да, он редкостный говнюк, но разговорами за его спиной ты вряд ли чего-то добьешься.       — Линде, у меня к тебе серьёзный вопрос. — Вилле проигнорировал топорное замечание друга, подумав о чем-то своём. — Ты когда-нибудь спал с парнем?       Линде поперхнулся.       — Только с девушками. А ты?       — Едва ли. Я вообще не люблю секс.       — Как его можно не любить? — Парень изумился. — С правильным человеком это просто потрясающее занятие. Хоть я и не часто этим грешу. — Добавил он, чтобы не смущать врача. — По крайней мере, для этого нужно определённое настроение и отсутствие безудержной страсти. Как по мне, она только всё испортит.       — Что, если я вообще в этом ничего не смыслю? Я не знаю, как…       — Главное — с чего-то начать, не правда ли? — Друг вскинул бровь. — Это намек? Как такой красивый парень может задавать мне подобные вопросы? Я думал, что у тебя нет с этим никаких проблем.       — Ну а что же. — Вилле возмутился. — Ты думаешь, что ко внешности человека даётся ещё что-то, кроме оценивающих взглядов толпы и вечных шуток о том, что ты слишком хорошо сложен для мужчины? Взгляните на Вало, — передразнил он чей-то голос, — какой очаровательный мальчик с милыми кудряшками. Бесит же, ну?       — Я был бы рад, если бы кто-то назвал меня красивым. — Лили вздохнул. — Все лишь говорят, что я надёжный. Так можно сказать о литературном справочнике с подтверждённой статистикой информацией, о телепередаче, о качественной технике…       — Но ты и правда красивый. — Вилле подозрительно оглядел приятеля. — Это же очевидно. Хотя, мы сейчас не об этом. На эту тему я бы поговорил чуть позже.       — Ага…       — Блин, да я тебя ещё при первой встрече всего изучил! Первая мысль, конечно, была о том, что у тебя довольно скромная и аристократичная красота, а не шаблонное лицо актера с трёхдневной щетиной. Мне привычнее видеть во всем скрытую прелесть, чем искать визуальные недостатки, которых, поверь, хватает у каждого.       — Что ты разошёлся? Я ведь просто сказал. — Линде недоверчиво выпятил подбородок. — Пошли уже, пока нас Йонне с Кристусом не прихлопнули за столь долгое отсутствие.       «Он правда великолепен. — Подумал Вилле, догоняя друга и морщась от боли. — Даже его недостатки превращаются в достоинства, когда он начинает о чём-то рассказывать.       Я же не влюблюсь?!       Когда я увидел его впервые, мне показалось, что он очень одинокий человек. Он честный, справедливый, спокойный и вдумчивый, как ёмкая и бесшумная операционная система какого-нибудь компьютера»       Тот взгляд, с которым он рассматривал Вало через стекло был слишком запоминающимся среди всех остальных, а некоторая дистанция от людей, которые создавали бессмысленную суету вокруг, прямо говорила о том, что он единственный, кто сохраняет самообладание и свою личность перед лицом опасности…       Можно ли было влюбиться в человека только за эту черту или стоило искать нечто большее? — Сексуальность, власть, успех?       Вилле наблюдал за друзьями, стоя в стороне и сжимая в пальцах пачку сигарет.       *Снова они собачатся»       Этот год начался довольно странно, но Вилле был отчасти рад происходящему. Какое-то сложное чувство внутри него подсказывало, что ему предстояло ещё многое узнать, и от этого становилось тоскливо и тревожно, одновременно.