Бегущий в пустоте.

      Разобравшись с палаткой, Вилле и Линде присоединились к друзьям, помогая им натаскать дров из леса и разгрузить пикап с недельным запасом провианта.       — Ты же сказал, что сюда так просто не попасть! Откуда здесь машина? — Вилле спрыгнул с кузова, принимая из рук бригадира упаковку пива.       — В лесу есть дорога по которой может проехать внедорожник, горный байк или квадроцикл. Автобусам и легковому транспорту путь сюда заказан. Сам видишь, какие здесь барханы. — Ответил парень, перекрикивая громкую музыку.       Пока коллеги искали наиболее подходящее место для разведения костра, Хермани предложил другу прогуляться по окрестностям, чтобы изучить местность.       На самом деле это был не бог весть какой предлог остаться со старшим наедине.       Пересекая пляж и пробираясь через поросль, врачи проникли на территорию аэродрома, исследуя древнее строение с внешней стороны.       — Должно быть, он очень старый. — Вилле присвистнул, наблюдая тотальную разруху.       — Его начали строить в 1934-м году. Если верить информации из интернета, то раньше аэродром являлся базой немецких асов люфтваффе.       — Почти сто лет прошло. — Друг провёл ладонью по пристройке из красного кирпича. — Прилично, если сравнивать с человеческим веком и чертовски мало для здания.       — Его почти не эксплуатировали. — Заверил друга Лили. — После строительства здешние земли начало размывать, в следствии чего пользоваться взлётной полосой не представлялось возможным. Позже базу пришлось перенести, хоть и по стоимости будущий аэродром значительно превосходил нынешний, но дело было не только в этом. Сама по себе идея была достаточно энергозатратной и сложной в исполнении.       — Почему именно это место, а не какое-то другое?       — Из-за его расположения, которое обеспечивало надежную защиту от внезапных гостей. Хочешь подняться на крышу?       — Знаешь, гораздо лучше понимаешь место, узнав его историю. — Вилле согласно кивнул, поднимаясь по каменной лестнице.       В некоторых участках были видны пробоины с зияющими сквозными отверстиями, через которые проглядывала искорёженная арматура и пришедшие в негодность провода.       Осторожно минуя опасные места и особенно тонкие перекрытия, Хермани попал на крышу, обозревая пронзительное синее небо, штиль и десятки гектаров хвойного леса, что опоясывали гавань по всему периметру. Если бы не палящее солнце в зените, то локацию по праву можно было назвать райским уголком, куда Вилле непременно вернулся бы снова и снова при любой возможности.       Заприметив раскидистую иву, растущую прямо из бетона, парни живо оккупировали заветную тень.       — Охренеть, да?       — Всякое бывает. — Лили усмехнулся. — Прикинь, летел такой стебель и упал вот прям сюда. — Он сел на полуразрушенный подоконник, наблюдая за стайкой кораблей и раскуривая очередную сигарету.       — Ты часто бывал здесь с кем-то?       — Мои знакомые не разделяют подобных интересов. — Линдстрём отмахнулся. — Им подавай фейерию, развлечения в духе пляжного волейбола и вечеринок до упада. Не сказать, что мне самому это не нравится, — он с трагичным выражением на лице стряхнул пепел вниз, — но и приятного в этом мало, как может показаться на первый взгляд. Суета, балаган… Разве может в такой обстановке рождаться что-то действительно стоящее?       — Не знаю. — Вилле пожал плечами, разваливаясь на перекрытие и глядя в небо. — Возможно, все устроены по-разному и для каждого человека найдётся в этом мире что-то своё. Я и сам не могу похвастаться любовью к шумным праздникам. Однажды моя бабушка праздновала свой юбилей с родственниками, а я просидел в соседней комнате около суток, потому что работал над новой статьёй. Все постоянно спрашивают, как мне удаётся подолгу сосредотачиваться на том, что, возможно, не принесёт ожидаемой пользы и признания, и я им отвечаю, мол, не всегда эта самая польза должна быть. Главное ведь не это, а то, как ты себя ощущаешь, когда что-то создаёшь.       — Думаю, ты прав. — Линде кивнул. — За своё счастье необходимо сражаться, даже если весь мир при этом считает тебя сумасшедшим. Кстати, — он взглянул на напарника, — ты так и не рассказал о своих «подозрениях» на мой счёт.       Вилле нехотя поднялся и подошёл к Линде, встречаясь с ним взглядом.       — Я всё ещё не чувствую твоей уверенности по поводу нас с тобой. Ходишь вокруг да около, а толку ноль.       — А что я должен делать? — Бригадир напрягся, слегка отодвигаясь.       — Заставить меня почувствовать, что я действительно буду нужен тебе даже спустя время. Ты далеко впереди и летишь со страшной скоростью. Я для тебя нечто в духе компаньона, но не любимого человека.       — А это важно? Быть моим другом это такой пустяк, да?       — Видимо, я ошибся. — Вилле отпрянул.       — Ты же прекрасно знаешь, что секс с тобой для меня не главное. — Линде разозлился. — Что с него взять? Им грезят только неопытные, мечтающие подростки для которых соприкоснуться с плотью самое большое событие в жизни. Со временем он надоедает, а одиночество остаётся. Из него произрастает неприятие и пустота. Душа человека расцветает в заботе и милосердии, в житейской мудрости и понимании. Можно прожить всю жизнь любимым, но без похоти или умереть в похоти, но никогда не испытать подлинной дружбы. И я, конечно, выберу первое. — Он тихо посмеялся. — Нас не учат этому. Чем ещё я могу доказать чистоту своих помыслов?       — Этого более, чем достаточно. — Вилле прошёлся по крыше, чувствуя, как бурлит кровь в его жилах. — Ты невероятный. — Он остановился. — Нет, серьёзно. Я всё думал, что будет, когда я встречу человека своей мечты? А теперь он здесь, но мне нужны какие-то клятвы и доказательства. Что со мной не так?       — Что плохого в сомнениях? — Линде удивился. — В боли, в страхе, в нерешительности? Ты же живой, мать твою. В твоём организме 10 миллиардов нейронов! Смешно…       — С момента аварии я словно бы живу взаймы. Во мне нет ни грамма прежних воспоминаний, как будто я умер или обнулился. — Парень свирепо опрокинул ветхий трансформатор и пнул его ногой. — А ты, верно, думал, что со мной всё в порядке? Да я места себе не нахожу, стараясь браться за абсолютно любую работу и изматывать свою нервную систему до критического состояния, чтобы притупить желание покончить со всем этим раз и навсегда. И тут ты. — Он взглянул на бригадира чуть ли не с ненавистью. — Холодный, непроницаемый, как айсберг, псих, для которого всё вокруг такой пустяк. Ты многое переживёшь, если захочешь, да… — Вилле усмехнулся. — Никто тебе здесь не нужен.       — Да как ты смеешь такое говорить?       — Тогда докажи мне, что игра стоит свеч. Стоит того, чтобы оставаться здесь вопреки всему.       Линде ударил напарника по лицу и скрутил его руки за спиной, опуская на землю.       Сам же присел рядом, прикасаясь носом к виску анастезиолога и выдавливая из себя проклятия.       — Тише. — Пробормотал он, успокаивая врача. — Это всего лишь момент. Будут ещё сотни прекрасных дней ради которых стоит остаться.       — Ты поднял на меня руку…       — Я не сильно. Просто, чтобы ты отрезвел и перестал гнать пургу. У меня похожие мысли, и с ними надо бороться любыми способами, но никак не позволять себе сходить с ума. Ну съедешь ты с катушек и, что с того?       — Да кому я нахрен нужен? — Вало устал спорить. — Правильно, — никому.       — Если ты решишь пуститься во все тяжкие, то я тебя даже на краю света найду, не то, что на дне адского котла. Ты — моя ответственность.       — Ты так уверен в этом?       — А во что мне ещё верить в этом мире, кроме, как в самого себя? — Лили прижал парня к себе, поглаживая по голове. — Сильными не рождаются. Быть сильным — значит идти вперёд несмотря ни на что. В конце концов, уйти ты всегда успеешь. Я бы не сказал, что в моей жизни было чрезмерное количество плохих моментов. Скорее — я сам придавал им некую власть над собственным воображением. Если вовремя не остановиться, то ты рискуешь стать узником своих эмоций, понимаешь?       — Ты плакал когда-нибудь?       — Редко. Это почти так же бессмысленно, как клясться в собственной святости, а все, и это не секрет, часто нарушают правила, когда считают, что на них никто не сморит. — Линде окинул мрачным взглядом взлётную полосу. — Давай прогуляемся по лесу. Отпусти себя и дело с концом. Мы же приехали сюда, чтобы отдохнуть, а не откапывать из прошлого какие-то неразрешённые проблемы. — Он поднялся. — Вот что ты сейчас хочешь?       — Расслабиться. — Вало потёр саднившую скулу. — Бьёшь ты и впрямь слабо. Ни кровинки.       — Ах, если бы я хотел тебя по-настоящему ударить… — Лили покачал головой, приметив бродившего Йонне на кромке берега.       Кажется, он тоже увидел бригадира.       Немного подумав, он принялся прыгать на месте и махать руками.       — Что он кричит? — Вилле спустился вниз по лестнице, пытаясь расшифровать послание водителя.       — Говорит, чтобы мы не страдали… в общем, чтобы спустились к морю и потрогали воду, ведь она просто превосходная для заплыва. — Линде стянул футболку через голову и бросился к Лииматайнену, запрыгивая на коллегу и заставляя последнего упасть в море.       — О, ну ты у меня ещё попляшешь, — Йонне сгрёб в ладонь водоросли и кинул ими в старшего. — Ну как, нравится?       — Такие же скользкие, как твои обещания вести себя пристойно. — Линде заржал, швыряясь медузой в ответку.       — Дебилы, что тут скажешь. — Вилле сел неподалёку, скрестив худые ноги в шортах и чинно закурив.       — А ты чего сидишь? Тут неглубоко. — Лили вышел из моря, выжимая брюки в области паха.       — Что непонятного во фразе «я не умею плавать»?       — Ты же будешь со мной. — Бригадир перекинул парня через плечо и назидательным шагом отправился на мелководье.       — Эй! Сигареты намочишь! У меня их, между прочим, не так много в запасе. Всего два блока взял.       — Два блока на неделю? — Аарон вынырнул перед друзьями. — Куда в тебя столько влезает?       — Ты не поверишь… — Вилле спикировал с плеча напарника задницей на понтонный мост. — У меня очень НЕРВНАЯ работа.