just one bite

Джисон привык просыпаться по утрам — или то, что для него считается утром, — чувствуя себя дерьмом, особенно после ночной вечеринки с Чаном, Чанбином и всеми остальными, кого им удалось притащить с собой. Уровень ужаса, который он испытывает, обычно зависит от того, что он решил выпить, пока был в отключке. Места, куда они ходят, куда Чан, Чонин и Феликс могут их затащить, всегда кишат изобилием напитков, наркотиков и всех видов изменяющих настроение сверхъестественных веществ, легальных или нет. Он перепробовал множество веществ, никогда не отказываясь от нового опыта. Пока его друзья присматривают за ним, почему бы не повеселиться? Он всего лишь молодой и здоровый человек и ему нравится хорошо проводить время. Так что, да, у Джисона была своя доля похмелья, но ничего подобного он никогда не испытывал. Он не чувствует себя плохо, как таково, скорее — странно. Он чувствует себя пиздецки странно. Ладно, некоторые части его тела чувствуют себя плохо. Он просыпается от колючего холода, хотя это можно объяснить тем, что он лежит в постели в одних трусах, пока как одеяло спутанно большим комом возле его ног. У него не болит голова и он в какой-то степени благодарен своему выпившему «я», которое решило задернуть шторы перед тем, как вырубиться. Несмотря на отсутствие головной боли — или каких-либо нормальных симптомов похмелья, — он понимает, что его мозг работает в разы медленнее обычного. Он с трудом может сосредоточиться на ощущении в своем теле, не обращая внимания на голод. Его голод — единственное, что ощущается так ясно, ярко и громко. Он находится на переднем плане его сознания, затмевая все на своем пути. Помимо того, что он чертовски голоден, у него болит рот. Он не знает, что он сделал, но его зубы болят, десны горят, а челюсть кажется напряженной и чувствительной. Он не может вспомнить ни одного наркотика, который имел бы подобное побочное действие, но он не помнит почти ничего о предыдущей ночи. Возможно, они попробовали что-то новое. Он переворачивается на кровати, пытаясь устроиться поудобнее, но все безрезультатно. Его рот все еще болит, но он пытается сконцентрироваться на теле и с удивлением понимает, что он никогда не чувствовал себя таким свежим и бодрым. Если бы сейчас в его комнату заявились Чан с Чанбином и позвали бы его в зал, он с радостью бы согласился. Ему кажется, что он может пробежать десять миль, не вспотев. Однако то, как он себя чувствует, полностью затмевает его животный голод. Ему придется встать и поесть. И лучше рано, чем поздно. По комнате раздался потрясающий запах и Хан, быстро скинув одеяло с ног, сел на кровати. Может быть Минхо что-то готовит? Джисон на мгновение замечтался, думая о том, как съест большой, жирный и высококалорийный ужин, приготовленный его соседом, а затем поцелует его в губы. По крайней мере часть с едой будет настоящей. Он наконец поднимается с постели и бредёт в ванную комнату, по пути чуть не спотыкаясь о кучу сброшенной одежды. Его обувь с массивной подошвой валялась по всей комнате. Он не хочет включать свет, просто на случай, если головная боль вот-вот накинется на него, но слабого полуденного света, проникающего через матовое стекло крошечного окна над душем, достаточно. Джисон включает воду в раковине, проводит мокрыми руками по лицу, пытаясь хоть немного вернуть себя в человеческий вид. Он нащупывает полотенце и хватает его с двери душевой кабины, вытирая им кожу. Он ожидает, что будет выглядеть как дерьмо, когда посмотрится в зеркало, и представляет себе глубокие темные мешки под глазами. Может, он просто не будет смотреть. Минхо ведь привык, что он выглядит как задница по утрам. Он закидывает полотенце обратно на дверь душа и тянется за зубной щеткой, пытаясь размять челюсть, пока размазывает зубную пасту по щетинкам. Когда он подносит зубную щетку ко рту и поднимает глаза на зеркало, ему едва удается не закричать, когда он наконец-то видит себя. Зубная щетка выпадает из его руки и падает в раковину с глухим стуком пластмассы о фарфор. У него... у него клыки. Джисон часто моргает, надеясь, что ему почудилось. Ничего не меняется. У него во рту клыки. Настоящие клыки. Была ли вечеринка, на которую они пошли, чем-то вроде костюмированной? Неужели он приклеил фальшивые клыки и как-то забыл о них? Он поднимает дрожащую руку и оттягивает верхнюю губу, прикасаясь к ним. Они длиннее, чем должны быть, и чертовски острые. Он знает, что стоит надавить кончиком пальца чуть сильнее, и кровь хлынет без малейших усилий. Джисон отметил, что клыки по длине одинаковые. Он ощупывает свои десна — чувствительные и немного опухшие. Такое ощущение, что это действительно его зубы. Он смотрит на свое отражение, проводит кончиком языка по линии верхних зубов, и тут он понимает кое-что еще. Он видит свое отражение донельзя четко, несмотря на плохое освещение и отсутствие очков. Он видит себя кристально ясно, каждую черточку — размазанное пятно подводки, оставшейся с вечера, маленькую родинку на щеке, каждую темную прядь волос на голове, торчащую во все стороны. Он также не помнит, чтобы раньше его глаза были красными, но теперь они стали таковыми — темно-кроваво-красными по краю радужки, переходящими в более светлый, почти золотистый цвет вокруг зрачка. Какого хуя. Не то чтобы он не знал о существовании вампиров — не то чтобы он не был лично знаком с несколькими. Чонин никогда не пугал его, сколько бы раз он ни видел, как тот пьет кровь любого из своих добровольных партнеров, когда они веселятся. Черт, он и Чанбин — единственные люди среди их друзей. Его лучший друг и сосед по комнате — элурантроп, черт возьми. Это просто... слишком много. На месте стыка шеи и плеча есть бледный припухший шрам в виде двух серебристых точек. Его глаза бегают по уродливой для него отметине. Он задается вопросами — кто его обратил и просил ли он этого. Был ли он достаточно пьян для этой затеи? Умолял ли он об этом? Его атаковали внезапно-мутные воспоминания — темный склад, изобилие пьяных и танцующих тел, Феликс и Хенджин, флиртующие с группой вампиров. Танец с незнакомцем, последующий поцелуй, след острых зубов по горлу во мраке. Сильные руки на его талии, пока собственные пальцы в чужих волосах. Откинутая голова и открытая шея для большего. Он всегда был слишком азартен для собственной цели. Это не первый раз, когда он получил гораздо больше, чем планировал. Он проводит руками по лицу, гадая, вернется ли он в свое нормальное состояние. Не получилось — его глаза все еще кроваво-красные, а клыки ужасно острые. По крайней мере, ему не придется платить за лазерную коррекцию зрения, на которую он копил деньги. Из него вырываются истерические смешки, прежде чем он успевает сдержаться. Глубокий, грызущий голод в желудке и боль в челюстях снова настигают его, отчего смех затихает. Его беспокойства о внешнем виде тоже уходят на задний план. Если он не поест в ближайшее время, у него появятся проблемы посерьезнее. Он не помнит как добрался до дома и уверен, что он не заскакивал в круглосуточный магазин за парочкой пакетов крови. Наверно, он должен быть благодарен тому, что добрался до дома в целости и сохранности, а не остался валяться в закоулке без капли крови. Он знаком с вампирами и знает, что ему не стоит выходить в дневное время суток. Хан и раньше видел, как Чонин ест человеческую пищу, но он уверен, что она сейчас не утолит его животный голод. Он в полной заднице. Может быть, Минхо знает, что делать. Он сверхъестественное создание с самого рождения — может быть он сможет помочь. Может быть, если Джисон очень вежливо попросит его сходить в магазин за пакетом крови, тот согласится. Конечно, сосед будет жаловаться и ворчать, но все равно сделает это. Все будет хорошо. Все будет в порядке. Все должно быть хорошо. Джисон подавляет нарастающую панику и возвращается в комнату. На стуле у стола стоит корзинка для белья, полная чистой одежды — не рассортированной, не сложенной, наверняка уже помятой — и он наугад достает из нее футболку, натягивая ее поверх боксеров. Когда он открывает дверь спальни, на него снова обрушивается запах, который он почувствовал ранее, и дикая боль пронзает его, ударяя прямо в живот с двойной силой. Что бы Минхо ни готовил, запах пикантный, насыщенный и идеальный. У Джисона пересохло во рту — он никогда не чувствовал ничего лучшего. Он не знает, что это, но он должен это съесть. И съесть немедленно. Спотыкаясь от спешки, он быстрым шагом идет по коридору в гостиную. Минхо лежит на диване, свернувшись калачиком, и смотрит что-то по телевизору. Джисон едва может разглядеть рыжеволосую макушку над спинкой дивана. На журнальном столике, который в поле зрения Джисона, нет еды, и он может видеть кухню с того места, где он стоит — на плите ничего не готовится, на столе нет ни тарелок, ни мисок. Даже кофеварка выключена и пуста. Этого не может быть. Что-то до сих пор вкусно пахнет. Минхо потягивается на диване, звучно зевая, и бездонная пустота накрывает Хана с головой. Его охватывает безразмерный голод, которого он никогда раньше не чувствовал. До этого момента. Джисон сжимает руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони и пытаясь выкинуть ужасные мысли из головы. Ему становится все труднее мыслить здраво. Он молча подается вперед, ближе к спинке дивана. Чем больше он видит Минхо, тем громче воет голод внутри него, впиваясь когтями в живот, ребра и глотку. В его зубах раздалась непонятная пульсация. Минхо протяжно зевает, снова потягиваясь, и Джисон задается вопросом — не мурлычет ли он. Хан бы этого раньше не услышал, потому что Минхо в своей человеческой форме. Это очень мило, на самом деле. Нет ничего лучше леопардового кота, сидящего на бедрах и разминающих их. Однако Джисон не может сказать Минхо о том, насколько ему это нравится, потому что Ли не любит, когда его считают милым, а не хищником и убийцей. Не говоря уже о том, что он всех поправляет, когда его по ошибке называют леопардом, а не леопардовым котом. Он в буквальном смысле приготовил презентацию о различиях кошачьих, потому что Сынмин специально путал его принадлежность, дабы позлить. Он больше не единственный хищник в их квартире. Джисон не понимает, что он стоит и пялится на парня с открытым ртом, пока борется с осознанием того, что ароматный запах шел и продолжает идти от Минхо. Из телевизора раздается заливистый смех, который трансформируется в голове Хана в белый шум и ничего больше. Минхо недовольно ворочается на диване, отчего притягательный запах только усиливается, и ложится на спину, наконец замечая стоящего над собой Джисона. Его лицо застыло от шока, и он вскакивает, пытаясь не упасть с дивана от удивления. Это было бы смешно, если бы Джисон не боролся с желанием съесть его в данную минуту. Джисон никогда не мог застать Минхо врасплох, благодаря острому слуху и тонкому обонянию кота. Очевидно, то, что он вампир, перечеркивает все это. Хан не уверен, доставляет ли удовольствие его новые способности или пугают. — Какого черта, Джисон, как ты... Минхо резко замолчал, во все глаза уставившись на Джисона и медленно поднимаясь на колени на диване. Его глаза бегают от выпирающих клыков до кроваво-красных глаз. — Джисон? Хан с трудом сглатывает комок в горле, нервно почесывая заднюю сторону шеи. После чего рот снова наполнился слюной от аппетитного запаха Ли. — Эм... Доброе утро? — Доброе ут... Хан Джисон, что за хуйня с тобой произошла? — Я думаю, я вампир, — мозг Джисона истощен от голода, он не понимает — веселится Ли или негодует. — Ты думаешь? Что произошло, куда тебя, блять, Чан потащил? Чертовы оборотни, всегда делают какую-нибудь хуйню, я убью его. Боже, Джисон, иди сюда... Джисон послушно двигается, чтобы Минхо мог дотянуться до него через спинку дивана. Он пробегает горячими пальцами по спутанным волосам Хана и крутит головой соседа из стороны в сторону. Джисон дышит через рот от умопомрачительного запаха соседа. Его кровь зовет вампира, словно чертова песня сирены. Должно быть очевидно, что ему больно. На лице Минхо расползлось беспокойство за лучшего друга. — Все хорошо, Джисон-и, правда, с тобой все будет хорошо. Я обещаю. Джисон доверчиво кивает, несмотря на жгучую боль, сжимающую его внутренние органы подстать железному кулаку. Из него вырывается полный боли стон, прежде чем он успевает его остановить. — Что такое? Что случилось? Джисон проглатывает новую порцию боли вместе с излишком от голода слюны. Ему удается выдавить лишь одно слово. — Голоден. — О, — моргает застигнутый врасплох Минхо, а затем, — укуси меня. У Джисона челюсть чуть не повстречалась с полом. Должно быть, он бредит. Может, это все один страшный сон и он вот-вот проснется с жутким похмельем от странной вечеринки? Не может быть, чтобы... — Джисон, ты слышал меня? Просто укуси меня. Все в порядке. Минхо не может иметь это в виду. Конечно, у перевертышей высокий уровень регенерации и, скорее всего, укус Джисона никак не повлияет на здоровье кота, но не может Минхо сейчас предлагать себя на блюдечке с голубой каемочкой. Это похоже на какую-то ужасную шутку судьбы в наказание за грязные фантазии, которые одолевали Хана на протяжении нескольких лет совместного проживания с другом. И да, хоть Минхо и бескорыстный и готов в любой беде помочь своим друзьям, особенно Джисону, даже ценой собственной жизни, предлагать себя так Хану — это уже слишком. Не может быть. — Минхо...ты не можешь... Это так тупо, я просто позвоню Чонину и попрошу принести мне немног... — Принести что, Джисон? Немного крови? — обеспокоенность на лице Минхо сменяется чем-то иным — его губы складываются в непонятную ухмылку, отчего кошачий прищур глаз атакует Хана с новой силой, — я вижу, как сильно ты хочешь моей крови, Джисон-и. Не думаю, что пакет с кровью утолит твой голод. Джисон знает, что если бы мог, то его пульс сейчас участился с дикой скоростью. Руки Минхо сжимают щеки Хана, вдавливая пальцы в нежную кожу лица, после чего одна опускается на шею, а другая пропадает из поля зрения вампира. Джисон ударяется бедрами о спинку дивана, задыхаясь от соприкосновения напряженного члена и мягкой обивки. Он болезненно тверд, а Минхо так чертовски красив, что у Хана стирается понимание что хорошо, а что — нет. Каков шанс, что он не пошлет многолетнюю дружбу, вместо огненного желания, вызванного внезапным голодом? Минхо поднимает свободную руку и держит запястье перед ртом Джисона, так близко, что тот почти чувствует биение крови под кожей кота. — Ну же, Джисон. Я чувствую, ты хочешь этого. Джисон даже не думает стыдиться — его член буквально стоит колом просто от близости Минхо и от мысли того, что тот готов добровольно дать себя укусить. — Мин... Минхо прерывает Хана, прижимая свое запястье ко рту вампира, отчего тот довольно стонет и ударяется бедрами о спинку дивана. Монстр внутри него рвется на поверхность. — Блять, — шепчет Минхо, — твои глаза... Что бы он не собирался дальше сказать, все тонет в сомкнувшихся вокруг его запястья клыков. Хан от голода схватил тонкое запястье Минхо двумя руками и вгрызся в него с новой силой. Хан успел увидеть раскрывшиеся в безмолвном крике губы Минхо, прежде чем его глаза закрылись от удовольствия. Никогда Хан не чувствовал ничего лучше. Никогда. Раскалённое до бела наслаждение обжигает Хана так сильно, что затмевает все на свете. Пьянящая, пикантная, немного сладковатая и богатая на вкус кровь Минхо лучше любой еды в мире. На вкус он словно тепло, как жизнь, как... как Минхо. Джисон мог пить ее вечность и он бы никогда не насытился. Он готов на все, лишь бы испить ее еще раз. Ему удается с трудом открыть глаза и первое, что он видит, — это тонкое бледное запястье в своих губах. Раскрасневшийся Минхо смотрит на него глазами лани, его розовые губы опухли от постоянных укусов в попытке сдержать вырывающиеся стоны. Джисон смотрит в его темные глаза и специально делает еще один глоток, не прерывая зрительного контакта, после чего Минхо издает высокий жалобный стон. Джисон позорно кончает себе в штаны. Он шокировано отстраняется от запястья Минхо, чувствуя сбегающую горячую каплю крови с уголка губ. Он не осознавал, насколько близок был все это время и как хорошо ему было. Хан не может отрицать того, что он кончил в трусы, словно какой-то подросток в пубертатном периоде, с запястьем лучшего друга в зубах. — Блять, — вырывается хрипло из его горла, наполненного кровью Минхо. Кровь Минхо, — блять. Минхо заторможено моргает, смотря на свое запястье, которое все еще обхватывали ладони вампира. Его глаза надолго задерживаются на кровавых губах вампира, после чего встречаются со взглядом вампира. — Блять... Ты только что... — Заткнись. Заткнись нахуй, Минхо. Не смей даже говорить. По лицу Минхо расползается дразнящая ухмылка, с которой Джисон уже знаком годами, но за ней скрывалось что-то еще. Что-то, чего Джисон раньше не видел. — Я настолько хорош на вкус? В эту игру могут играть и двое, не так ли? Джисон не собирается проигрывать Минхо. Оказывается, он не один все это время был возбужден — стеклянные темные глаза и смущенный румянец сдали Ли с потрохами. — Да, — говорит он после длительной паузы и наклоняется к тонкому запястью, выдыхая слова в нежную кожу, — еще как. Минхо на это вздрагивает, отчего Джисон довольно усмехается, после пробегая языком по крови на запястье и целуя опечаток собственных зубов. Глаза Минхо трепетно закрываются и Джисон это подмечает — он сильнее скользит языком по тонкой коже, игриво захватывая ее зубами. Пальцы Минхо сильнее впиваются в лохматые волосы вампира. Никогда еще Джисон не хотел Минхо так сильно. — Тебе было приятно? Минхо открывает глаза и сглатывает, смотря на Хана. — Что? Джисон надавливает на свой след на запястье клыками и неотрывно смотрит на вздрогнувшего Минхо. Хан отпускает его руку с самодовольной улыбкой. — Тебе было приятно, Минхо? — Да, — хмыкает Ли, хмурясь, словно признание причиняет ему боль. Он медленно убирает руку с шеи Джисона и того сразу охватывает потребность вернуть ее на место, — да, мне было приятно. Сначала было больно, но... Он резко замолчал, переключая свое внимание на отдающее болью запястье. Укус уже зажил, но след от клыков до сих пор присутствовал. Минхо с любопытством проводит по нему кончиком пальца и Джисон с ужасом понимает, что он снова возбужден. Очевидно, рефрактерный период может быть добавлен в список вещей, о которых ему больше не нужно беспокоиться, сразу после лазерной коррекции. — Мне было приятно, — повторяет он через мгновение, отводя взгляд от запястья и переводя его на Джисона. Джисона охватывает паника после того, как голод ушел на задний план. Что, если они проебали свою дружбу? Они никогда не были просто соседями и возникнувшая неловкость не должна была разрушить их дружбу — он не мог потерять Минхо. Конечно, Минхо уже заметил панику в глазах Хана. Иногда Ли понимал его лучше, чем сам Джисон. — Джисон-и. Джисон делает глубокий вдох, затем выдох — ему вообще надо дышать? Эта мысль усиливает его и так нервозное состояние и Минхо больше не может стоять в стороне. Он хватает Хана за лицо, как пять минут назад, и вампир ждет, что тот начнет его успокаивать. Но этого не происходит. Вместо этого Минхо его целует. Минхо целует его. Джисон стал вампиром за одну ночь и испил кровь человека, в которого был влюблен, но поцелуй от него же стал самым невероятным событием за последние двенадцать часов. Хан знает, что на его губах до сих пор осталась кровь Минхо, но того это не волновало. Его также не волновало, что Джисон не отвечает на его поцелуй, находясь в полнейшем шоке. Только когда Минхо собрался разочарованно отстраниться, Хан словно очнулся ото сна и схватил парня за талию, прижимая его настолько близко к себе, насколько позволяла спинка дивана. Джисон прихватывает верхнюю губу парня, отчего тот стонет в поцелуй и в ответ пробегается языком по выпирающим клыкам. Все идет совсем не так, как Джисон представлял их первый поцелуй — ничего из сегодняшнего не похоже на то, о чем он мог мечтать даже в самых смелых своих фантазиях, но он вынужден признать — это практически идеально. Любой поцелуй от Минхо был бы идеальным. Минхо отстраняется с порозовевшими от смущения щеками в тон ушам, тяжело дыша. Джисон замечает пятнышко крови в уголке губ, отчего ему хочется зарычать от удовольствия. Он поднимает руку и нежно стирает его с губ, неотрывно смотря на Минхо. Ли ловит его за запястье и обхватывает испачканный в крови большой палец губами, втягивая щеки. Джисон подавляет стон, прежде чем он успевает вырваться из него. Он не собирался опрокидывать Минхо на спину и взбираться на него, но именно так они и закончили. Они снова сталкиваются в грязном поцелуе, по квартире раздаются влажные звуки от соприкосновения губ и жалобные хныканья Ли, стоило Джисону прижаться к нему всем телом. Минхо скидывает Хана и взбирается на него, седлая его бедра. Джисон уже забыл, насколько силен Ли даже в человеческой форме. Хан любил то, насколько мощным казался Минхо на его фоне — он все-таки раньше был человеком. Но теперь ему любопытно посмотреть на Минхо, которого он сможет также швырять своей нечеловеческой силой. Этим он займется чуть позже, не тогда, когда Минхо скользит между его разведенными ногами и устраивается там. Минхо улыбается ему так, словно для него нет ничего необычного в том, что его красивые розовые губы находятся в дюйме от очень твердого члена Джисона. Он легким движением проводит кончиком пальца по всей длине выпирающего члена. Несмотря на темную ткань нижнего белья, Минхо легко может увидеть беспорядок, устроенный Джисоном несколько минут назад. Минхо поглаживает головку через ткань трусов, отчего Хан низко стонет, запрокидывая голову назад и прикрываясь рукой. Ухмылка Ли становится все шире. Через мгновение маленькие пальчики цепляются за пояс трусов и Хан резко поднимает голову с дивана. Джисон встречается с ним взглядом и он видит, как Ли колеблется, но продолжает решительно дергать за пояс трусов. Минхо хочет его также сильно, как и Хан. Минхо хочет его. Его накрывает нежный порыв любви и он поднимает руку, чтобы убрать мешающие волосы со лба Минхо. Ли откликается на прикосновение и прижимается головой к широкой ладони. Это так мило, почти как... — Котенок, — Джисон не хотел говорить это вслух и уж точно не таким слащавым и ласковым тоном, но это вырвалось само собой, и он знает, что если бы он был жив, то покраснел бы. Ему сотни раз в голову приходила мысль, что Минхо лишь хочет казаться хищником, а на самом деле он милый котенок, но ему не хватало смелости произнести это вслух. Очевидно, что предстоящий минет стер его рамки дозволенного. Полезно знать. Минхо шипит, действительно шипит, впиваясь пальцами в разведенные бедра. — Я покусаю тебя, Хан Джисон. Припускной гнев Минхо не может скрыть ни его румянца, ни учащенного сердцебиения. Джисон понимает, что ему понравилось, и не может сдержать самодовольную ухмылку. Он снова расчесывает мягкие локоны, медленно спускаясь к месту за ушком и почесывая там. Он знает, что испытывает удачу, но ничего не может с этим поделать. — Да ну? Правда? Или может ты начнешь мурлыкать для меня, котенок? Глаза Минхо опасно сужаются, после чего он наклоняется и оставляет укус на внутренней стороне бедра. Сильно. Его зубы неострые, не такие, как у Джисона, но все равно пиздецки больно. Джисон вскрикивает и дергает Минхо за волосы, пока тот не отпускает плоть вампира. Парень лишь сладко улыбается ему, продолжая дергать за край боксеров. Джисон рассеяно размышляет, может ли он все еще иметь синяки, учитывая, что он... мертвый. — Ты уже закончил? — голос Минхо приторно-сладкий, но ухмылка — нет, — или ты хочешь продолжить дразнить человека, который почти взял твой член в рот? Одна часть Хана хочет проверить лимит Минхо, но другая предпочитает этого не делать. — Извини. Минхо медленно наклоняется к боксерам, проводя носом рядом с членом, и Джисон борется с собой, чтобы не захныкать. — Извинения приняты. Джисон не успевает ответить, как Минхо быстро стаскивает боксеры до середины бедра и проводит языком по всей длине члена, останавливаясь на головке. Он довольно мурлычет себе под нос, параллельно убирая языком весь беспорядок. Джисон задается вопросом, есть ли у вампиров душа, потому что его сейчас вот-вот покинет тело. Когда Минхо, очевидно, удовлетворен достигнутым результатом, он прекращает свои облизывания и проводит дорожку поцелуев от одного бедра Джисона к другому, игнорируя истекающий от смазки член. Он нежно покусывает смуглую кожу на бедрах парня и только Хан успевает откинуть голову назад в удовольствии, как маленькие пальчики обхватывают его член у основания и Ли насаживается ртом на его член, сразу пропуская его в горло. Как будто он ждал возможности, чтобы отсосать Хану. Возможно, так оно и есть. Эта мысль не успокаивает трепетание крыльев в груди Джисона, хотя влажное тепло рта Минхо неплохо отвлекает. Проходит всего мгновение и оба нетерпеливо стонут. Хан вплетает пальцы в волосы парня, направляя его. Минхо заглатывает с каждым разом все больше и больше и Хан не может сдержать нетерпеливые толчки бедрами. Минхо издает довольный стон и от вибрации Джисон извивается на диване. Минхо отрывается от члена Джисона с характерным звуком, пытаясь отдышаться. Он прижимается щекой к бедру Хана, издавая странные звуки, и вампир понял спустя мгновение, что тот трется своим возбуждением о поверхность дивана. Только когда он встречается с темными, почти черными глазами, он вспоминает, что Чонин ему говорил. Он был уверен, что Чонин подшутил над ним — не может быть, чтобы вампирская сперма обладала свойствами афродизиака, это просто чушь, очередная сверхъестественная шутка над глупым человеком — но, глядя на Минхо сейчас, становится ясно, что это правда. Джисон знает, что Минхо хочет его, но на его лице появилось отчаяние, которого не было раньше. Появилось что-то, что выходит за рамки желания и приближается к потребности. — Джисон-и, — он стонет и Джисон уверен, что Минхо знает, что именно с ним происходит. Он отпускает член вампира, скользит по его телу вверх и садится на бедра. Его глаза приобрели янтарный цвет, словно он готов в любую минуту обратиться. Джисон позволяет Минхо получше устроиться на нем, придерживая парня за бедра. Их разделяла только тонкая ткань джоггеров Ли. Минхо снова весь сжимается и трется своим возбуждением о член парня, комкая в руках его футболку. — Я забыл...а-а-ах...что...блядские кровососы. — Эй... Протест Джисона сходит на нет, стоит Минхо сильнее потереться об его член. — Ты и твои дурацкие вампирские клыки, и твоя дурацкая вампирская сперма, и... черт... Джисон, пожалуйста... Ему не нужно спрашивать, о чем умоляет Минхо. — Все в порядке, — удается ему выдавить, захлебываясь словами от двигающегося на нем Минхо, — я держу тебя, просто... Он окольцевал талию Минхо руками и поднял его вместе с собой с дивана, словно тот ничего не весил. — О мой бог, — шокировано стонет Минхо и Джисон старается сдержать самодовольную улыбку, но попытка с треском проваливается. Минхо, не теряя времени, обхватывает талию парня ногами и врезается своими губами в чужие, цепляясь руками в широкие плечи. Джисон сбрасывает болтающиеся на ногах боксеры и идет в любую комнату, где есть смазка и любая поверхность, куда можно швырнуть Минхо, который и не думает сбавлять обороты, а только сильнее кусает губы вампира и плаксиво стонет в его рот. Трудно сосредоточиться, когда Минхо на вкус как сам Джисон, приправленный вкусом собственной крови. — Минхо, — пытается сказать Хан, но мешает Минхо, посасывающий его нижнюю губу. Он отстраняется достаточно далеко, пытаясь снова сказать, но его прерывает плаксивый Минхо, который недовольно сжимал его футболку. Джисон подбирается и ему с минимальным усилием удается подкинуть Минхо чуть выше, а следом перекинуть его через плечо. Минхо ловит ртом воздух и бьет кулачками по широкой спине Хана, недовольно бурча под нос. Однако Джисон слишком силен для этого, он удерживает Минхо на месте, пока тот извивается, словно уж на сковородке. Он не знает, всегда ли он будет таким сильным или это последствия кормежки кровью, но это весело. Минхо не прекращает бороться — шипит, бьет, царапает спину Джисона, пока тот спокойно идет в свою комнату. — Кровопийца-переросток, — плюется он, а Джисон, не останавливаясь, шлепает его по заднице, да так сильно, что Минхо на долю секунды становится совершенно неподвижным, а затем опускается на плечо вампира, спокойный и податливый. — Джисон-и, — хнычет он и Джисон проводит рукой по изгибу задницы Минхо через штаны, сильно сжимая ее. — Все хорошо, малыш, — спокойно говорит он, обрушая следом еще один удар по заднице и вырывая из парня тем самым пронзительный вскрик, — я собираюсь трахнуть тебя, не волнуйся. Тебе нужно побыть хорошим всего лишь минуту, котенок. Это, кажется, успокаивает Минхо, хотя он все еще тихо сопит, когда Джисон плечом открывает дверь в его комнату и заходит внутрь. Его постель не заправлена, а простыни все еще в беспорядке, но это не имеет значения. Он сбрасывает Минхо на кровать и с минуту смотрит, как тот подпрыгивает, ошарашенно глядя на Джисона. Потом он хватается за свою футболку и стаскивает ее через голову, после переходя на боксеры и скидывая их в кучу одежды у кровати. Хан мог бы смотреть на него вечность, но ему приходится порыться в тумбочке в поисках смазки, прежде чем Минхо успевает снова прижаться к нему и отвлечь. Он находит бутылочку смазки и отталкивает Минхо на подушки. Ли тянется руками к подолу чужой футболки, поднимая ее вверх и помогая парню снять ее. Хан прижимается к парню всем своим обнаженным телом, жадно целуя опухшие губы. — Скучал по тебе, — задыхается Минхо в чужие губы, отчего Джисон улыбается в поцелуй. — Мы целовались буквально две минуты назад. — Плевать, — шепчет Минхо, запутываясь пальчиками в лохматые волосы вампира, пока тот начал спускаться поцелуями по челюсти вниз к шее, — слишком долго. — Принял к сведению, — говорит Джисон, параллельно посасывая свою отметину на ключице парня. — Джисон, пожалуйста... — Ладно, ладно. Ты просто... Я хочу пометить тебя, я хочу... — Я знаю, — говорит Минхо и по выражению его глаз Джисон понимает, что они на одной волне. Для них это не просто секс — после этого они не вернутся к статусу лучших друзей и соседей по комнате. Бабочки вернулись в грудь и живот Джисона и начали порхать с новой силой. — Хорошо, малыш, — Джисон спускается с кровати, подавляя желание целовать каждый сантиметр кожи Минхо, оставлять на нем следы и поклоняться ему так, как он того заслуживает. Позже. У него будет время для всего этого позже. Минхо издает самый приятный звук, который когда либо слышал Джисон, стоит ему войти в Ли одним пальцем. Его маленькие ручки вцепились в простынь, пока по шее разливался стыдливый румянец. Джисон довольствуется тем, что оставляет цепочку засосов на внутренней стороне бедер Минхо, пока работает над его растяжкой, обращая пристальное внимание на толчки бедер парня, заминку его дыхания каждый раз, когда он сжимается вокруг пальцев вампира. Он лижет член по всей длине, пока растягивает парня уже тремя пальцами. Минхо весь сжимается от удовольствия и извивается на кровати, смотря черными глазами на вампира. — Будь осторожен с зубами. То, как Ли сдерживает вздох, когда Джисон улыбается ему, а после медленно и целенаправленно проводит кончиком языка по клыкам — выдает его. — Думаю, они тебе нравятся. Минхо лишь закатывает глаза. — О, ты думаешь? Очевидно, что я... Что бы Минхо ни собирался сказать в ответ, его слова сменились на сдавленный стон, стоило Джисону открывать рот и обхватить губами головку члена. Он твердый и тяжелый на языке Джисона, его собственный член дергается от новой волны возбуждения. Хан сгибает пальцы и сползает еще ниже. Когда он отстраняется, вампир облизывает свои губы с удовлетворенным хмыканьем, глядя на лицо Минхо. — Почти так же хорош, как и твоя кровь, — говорит Джисон, на что Минхо пытается скрыть свое лицо, чтобы вампир не увидел его покрасневшие щеки. Ли выдают сжимающиеся от похвалы бедра. Свободной рукой Хан сжимает ногу парня, раскрывая его еще больше. Стоит Минхо с новой силой забиться на простынях и сжать их руками, как Джисон понял — он нашел простату. Джисон проводит носом по бедру Минхо, ощущая запах его крови и бешенный пульс по внутренней стороне бедра. Минхо снова смотрит на него. Его пульс только учащается, стоит вампиру провести кончиками клыков по тонкой коже бедра. Джисон переводит взгляд с бледной кожи, на которую он чуть не капает слюной, обратно на лицо Минхо, и парень робко кивает, едва заметно покачивая головой. Это все, что ему было нужно. Вкус крови Минхо во второй раз так же хорош, как и в первый, но это не сравнится с тем, как Ли выкрикивает имя Джисона, пока кончает. Джисон не останавливает толчки пальцев и не отрывается от бедра, пока Минхо не начинает высоко скулить. Он крепко держит ноги Минхо в неподвижном состоянии, зализывая укус и остатки крови, пока рана не закрылась. Минхо выдыхает его имя и тянет свои руки к вампиру, на что тот с охотой поднимается и заключает парня в объятия. Через мгновение он понимает, что Минхо на самом деле мурлычет, и подавляет смех, уткнувшись лицом в чужие волосы. — Что смешного? — Ничего, — говорит Джисон и ему действительно становится не до смеха — шаловливая рука Ли скользит по его животу вниз к члену, размазывая предэякулят по всей длине, улучшая трение, — блять, Минхо... — Да, пожалуйста. Джисон подавил смешок и вновь взобрался на Минхо, устраиваясь между его разведенными бедрами. Парень снова возбужден и Джисон проводит пальцами по его вставшему члену, приподнимая бровь, стоит Минхо вскинуть бедра вверх, отвечая на прикосновения. — Что? — говорит Минхо, опираясь на локти, — ты же не думал, что только у тебя сверхъестественный рефрактерный период? — Я не думал об этом. — Подумаешь об этом позже. Слишком много тратишь время на разговоры, вместо того, чтобы трахнуть меня. Джисон обхватывает руками сочные бедра парня, ухмыляясь. — Ты такой нуждающийся, котенок. Минхо полусерьезно хмурится на это. — Кровопийца. — Похоже, тебе нравится, когда я сосу твою кровь, так что... — Джисон лишь пожимает плечами. — Да, — отвечает настолько искренне Минхо, что Джисон потрясенно замирает, — нравится. — Оу. Улыбка Минхо настолько яркая, что освещает тёмную комнату Джисона. Джисона атаковало новое, непонятное чувство, которое отличалось от бабочек в животе. Он потрясен. Все, что он чувствовал к Минхо на протяжении нескольких лет, накрыло его с головой. То, как Минхо смотрит на него, совершенно не помогает. Джисон надулся, бросив взгляд на Минхо. — Не смотри на меня так. Что-то меняется в улыбке Минхо, взгляд приобретает явно порочный оттенок. — Заставь меня. Это Джисон может устроить. Ухмылка тут же спадает с лица Минхо, стоит Хану выпрямиться и прижать головку члена к его дырочке. Минхо недовольно хнычет и извивается на кровати, но Джисон его легко удерживает на месте и не дает двигаться. Он ожидает борьбы и сопротивления со стороны Минхо, но тот снова его удивляет. — Пожалуйста, Джисон, — хоть сейчас он и выглядит нормально, но в голосе Минхо по-прежнему звучит нотка отчаяния, которую Джисон не может игнорировать. Минхо снова открывает рот, готовый просить и умолять, как Джисон, наконец, двигается и входит одним плавным толчком, отчего из Ли вырывается плаксивый стон. Он такой горячий, тугой и влажный, что Джисону приходится уткнуться лицом в чужую шею и попытаться не кончить в ту же секунду. Через мгновение Минхо отпускает простыни и проводит ногтями по спине Джисона, зарываясь пальцами в волосы на затылке. Его бедра извиваются в железной хватке вампира. Он обхватывает ногами чужую талию и нетерпеливо подмахивает, чтобы Джисон начинал двигаться. Он такой же сильный, как и Хан, но не настолько, поэтому ему остается только хныкать и подмахивать бедрами. Джисон все-таки отстраняется, но продолжает смотреть на Минхо, стараясь запечатлеть в памяти все, что можно. Ли снова выгибается и прикасается носом к чужому, уже готовый снова умолять. — Джисон-и, — этот тон голоса уже знаком Хану. Обычно Минхо его использует в довольно редких случаях, когда хочет напомнить Джисону, что любит его, несмотря на его ошибки. Он удивляется — как он мог быть таким слепым все это время? Таким глупым. Ему интересно, задается ли Минхо тем же вопросом, — не все мы бессмертны, в отличие от некоторых людей, так что если бы ты мог трахнуть меня как-нибудь в этом веке... Пусть Минхо смешит Джисона, пока тот пытается не кончить, как подросток, второй раз за день. Минхо смеется вместе с ним, пока всем телом обхватывает Джисона, прижимая его к себе. Напряжение покидает тело Джисона и тот наконец может сосредоточиться на удовольствии Минхо. Он экспериментально вращает бедрами и Минхо дергается под ним, раскрыв рот. Джисон делает это снова, внимательно следя за выражением лица Ли, а потом еще, еще и еще, набирая скорость, пока не вырывает из Минхо жалостливые звуки. Парень прижимается к вампиру ближе, откидывая голову назад и подмахивая бедрами в такт. Сила желания, которую Джисон хранил столько лет, наконец-то вырвалась наружу. Нет ни светящегося будильника на тумбочке, ни кусочка дневного света, проникающего под нижний край его штор, ничего, кроме Минхо под ним и вокруг него, крепко обнимающего вампира, и имени Джисона, льющееся из его уст снова и снова. Джисон хочет многого — хочет увидеть, насколько он силен и насколько гибок Минхо, хочет часами заставлять парня выкрикивать свое имя, хочет увидеть, какие еще звуки он может из него вытрахать. Он хочет перевернуть Минхо и трахнуть его сильнее, хочет увидеть, как сильно он будет умолять, если Джисон будет снова и снова опускать плоскую ладонь на задницу Минхо, хочет заставить его кончить, пока в его голове не останется ничего, кроме удовольствия. Ему не нужно напоминать себе, что он сделает все это позже, потому что сейчас он слишком увлечен тем, как Минхо выглядит под ним. Слишком увлечен тем, чтобы трахать парня, неотрывно глядя на него, пока он снова не развалится на его глазах. Он может сказать, что Минхо уже близок — его пальцы впиваются в кожу Джисона, а звуки, которые он издает, формируются в беспорядочную кашу, его глаза в удовольствии закрываются, когда Хан толкается под правильным углом. Джисон прижимается губами к шее парня, оставляя на ней мокрый поцелуй. Ему не нужно больше пить кровь Минхо — у него такое чувство, что он будет сыт еще несколько дней, — но желание пометить парня как своего не дает ему покоя. Кончики его клыков поцарапали нежную кожу парня, на что Минхо шепчет судорожное «да», хотя вопрос так и не слетел с губ Хана. Его клыки легко погружаются в шею парня и он их сразу вынимает, не выпивая ни капли, после чего он бережно зализывает укус. Он не знает, как долго след будет оставаться на коже Минхо. Первый укус на его запястье, вероятно, уже исчез, но Джисон не возражает. Ему достаточно оставить хоть какой-то след на Минхо. Понадобилась еще пара грубых, глубоких и быстрых толчков, чтобы Минхо кончил, вскрикивая и утаскивая Джисона за собой. Они лежат в липком беспорядке на кровати Хана. Минхо такой теплый и липкий, Джисон рад, что может так спокойно лежать и наблюдать за тщетными попытками парня восстановить дыхание. Минхо спихивает Джисона с себя после нескольких долгих мгновений, ворча о том, какой тот тяжелый, хотя Хан знает, что это неправда. Он не дает Джисону далеко уйти, закидывая на парня ногу и рисуя непонятные узоры на его груди. Хан натыкается глазами на свой укус на шее парня и прикасается к нему пальцами, на что Минхо отдергивает его руку. Несмотря на множество изменений, произошедших в их отношениях с того момента, как Джисон встал с кровати, он с удивлением понимает, что между ними нет никакой неловкости. Нет ничего странного в том, чтобы вот так лежать вместе. Нет ничего неестественного в этой вновь обретенной близости. Тревога насовсем покидает Джисона после теплого разговора в постели. Они говорили обо всем — Минхо о вампирах, Хан жаловался на то, что ему придется изменить график работы и закончили они выбором ужина. Они перескакивают с темы на тему и, хотя в итоге их руки оказываются прижатыми друг к другу, а пальцы переплетены, они по-прежнему остаются просто Минхо и Джисоном. Эта мысль заставляет Хана улыбнуться. Минхо хочет на ужин пасту. Джисон не особенно переживает по этому поводу, хотя и задается вопросом, не придется ли ему теперь отказываться от знаменитого чесночного хлеба Ли. Еще один вопрос в копилку Чонина. Он его расспросит как следует. Минхо фыркнул на предположение Джисона о том, что он просто чихнет, будто это какая-то аллергия. Их знания о вампирах основательно истощились. Джисон переходит к другой сверхъестественной теме и, наконец, задает вопрос, который всегда хотел спросить. Минхо отодвигается от него так сильно, насколько позволяют сцепленные руки, и медленно моргает, поджимая губы в тонкую линию. — Ты же знаешь, что я не просто кот, верно? Джисон надулся, уткнувшись лицом в одну из подушек, чтобы спрятаться от пристального взгляда Минхо. — Нет, — отвечает мгновение спустя Минхо и Хан слышит в его голосе усмешку, — у меня не бывает гона. — Я не знаю, — хнычет Джисон, оглядываясь на Минхо и пытаясь сохранить спокойное лицо. Он уверен, что у него ничего не получается, — у оборотней он есть, не так ли? Лицо Минхо скривилось, как будто он попробовал что-то кислое. — Мы можем не говорить о волках, пока мы вместе в постели? — Прости, — Джисон смеется и прижимается губами к своему укусу, — значит и охоты на партнеров тоже нет? — Ты тупой, — обессиленно выдыхает Минхо, а затем, — я люблю тебя. Джисон улыбается ему в шею. — Я тоже тебя люблю.