Желание цапли

Дождь стекал по стеклам, как роса по только что обтесанному мечу, мягко стекая ровным слоем. Наконец-то наступил мир, только за него пришлось заплатить, и, как и все в этом мире, он не будет длиться вечно. Мягкое постукивание перешло в резкий стук, когда дождь начал сыпаться из потемневших облаков. Не важно, утихомирит ли Cёгун бурю, ведь такая ночь не располагала к утонченному спокойствию. Кружащееся перо вычерчивало тонкие узоры, обвиваясь вокруг основания, пока вдруг не остановилось на металлическом наконечнике, покрытом полуночными чернилами. Золотой оттенок контрастировал с королевской синевой, напоминавшей о широких и открытых водах далеко внизу под резиденцией Камисато. Кончик в разочаровании постукивал по бумаге, чернила растекались, оседая брызгами по поверхности. Изящные пальцы обхватили перо, казалось, напрягаясь с каждым мгновением. Для главы клана это был обычный вечер - всего лишь тусклая комната у стола с многочисленными документами. Если бы не его отлучки, она обычно была бы убрана до блеска. Под глазами у него залегли темные круги, совсем непохожие на бледное лицо. Такое зрелище было заметно только от недосыпания, с чем Аято просто смирился и справился. Его разочарование только росло с каждым мгновением, глаза были прищурены, когда он сосредоточился на своей работе. При мерцании лампы рядом с ним его глаза то и дело закрывались, словно умоляя о нескольких минутах отдыха. Наконец, Камисато Аято был приведен в чувство легким стуком в дверь. От неожиданного шума его перо громко стукнулось о стол, где когда-то сидело между его пальцами. Он прочистил горло и поспешно положил перо в чернильницу. "Вы можете войти". Мягко произнес он над дождем. Дверь слегка щелкнула, указывая на то, что она открылась, и кто-то вошел внутрь, тихо закрыв дверь. "Прошу прощения за испуг, молодой господин". произнес он, отвесив небольшой поклон. Аято покачал головой, пряди волос изящно рассыпались по плечам, когда он двинулся, чтобы повернуться к гостю. "Нет необходимости быть таким формальным, Тома". Мягкая улыбка постепенно сформировалась на его губах, пока он обдумывал свои слова. "Могу я поинтересоваться, почему вы здесь?" Тома поднял голову и встретился с ним взглядом, его ноги шаркали под ним, прежде чем он замер на месте. "Поместье начинает беспокоиться о тебе". Появившаяся улыбка вскоре угасла и превратилась в нейтральный хмурый взгляд, медленно двигающийся веером под губами в молчании. Его глаза медленно моргали, когда лампа мерцала в наступившей тишине. "Камисато-сама, пожалуйста, отдохните", — просто сказал Тома, его тон был умоляющим. Если бы не его шаги, когда он подошел ближе, тишина снова опустилась бы на атмосферу. Аято едва заметно покачал головой. "Боюсь, в данный момент это невозможно". Его голос был ровным и спокойным, что глава клана наверняка практиковал. "Будьте уверены, я посплю в более позднее время". По мере того как он приближался, главный хранитель, казалось, не принимал его слова за обоснованный ответ или причину. Что не было ожидаемой реакцией, так это то, что он опустился на колени, прижав голову к деревянным половицам. "Камисато-сама... пожалуйста", — взмолился Тома. "Глава клана застыл на месте, словно криовизор, висевший у его бедра, просто предал его и призывал не двигаться. Если бы это был любой другой день, возможно, он поддался бы тревожным и беспокойным мольбам резиденции. Возможно, он отдохнет в другой день. "Тома", — заговорил Аято. "Я прошу тебя вернуться к своим обязанностям". "Это мой долг, молодой господин". Тома говорил, его тон был предельно честным - то, что казалось недостижимым для любого нормального гражданина Инадзумы. "Я забочусь только о твоих интересах... и я считаю, что перерыв пойдет тебе на пользу". И вот Аято сидел, слушая, как снаружи шумит дождь. Его внутренние эмоции рассыпались и кружились вокруг него, как хрупкая нить, вызывая недоумение. Его мягкие губы разошлись на мгновение, прежде чем он начал накрывать веером глаза, молча глядя вдаль. Тома нахмурился, умоляющим взглядом глядя на его фигуру, казалось, отчаянно желая, чтобы он уступил его предложению. "Камисато-сама... пожалуйста. Для всех нас". Вскоре Аято опустил веер от лица, закрыв его, прежде чем положить его на край своего захламленного стола с довольным гулом. Его пальцы изящно сложились на коленях, пока он смотрел на Тома, смело, но деликатно. "Похоже, этот спор действительно бесплоден". Он покачал головой, не сводя взгляда с собеседника. "Похоже, у меня нет другого выбора, кроме как уступить твоим желаниям". Тома посмотрел на него, вздохнув с предельным ликованием и облегчением. Его реакция, казалось, дополняла ослабление бури за закрытыми стеклами. "Это при одном условии". Глава клана заговорил мягко, грациозно поднявшись со своего места. Он взглянул на ретейнера, с шутливой улыбкой наблюдая за его реакцией. "Я хочу, чтобы ты сопровождал меня, если не возражаешь". Губы Томы раздвинулись в изумлении, казалось, он был ошеломлен таким предложением. Он поперхнулся дыханием, похожим на раскаты грома за пределами поместья. "Па-пардон...?" "Я хочу, чтобы ты сопровождал меня, пока я отдыхаю". Аято повторил, его тон оставался спокойным, а шаги приближались к его кровати. Он осторожно приоткрыл бледно-голубые шелковые занавески, которые лежали вокруг, и присел на край. "А ты?" Главный секретарь стоял неподвижно рядом с письменным столом и просто смотрел на него. Его губы дрогнули, прежде чем он вежливо кивнул. "Конечно, если вы хотите, Камисато-сама". Аято нежно улыбнулся, его пальцы осторожно постукивали по свободному месту рядом с ним, тихонько напевая, пока мужчина не приблизился к нему. Если бы не движение простыней, когда он сидел, их ноги наверняка соприкоснулись бы в следующее мгновение. Руки Томы поднялись с колен, и он неуверенно притянул их ближе. Это вызвало растерянный взгляд главы клана, пока его указательный палец не коснулся металлической заколки в его волосах. "Я сомневаюсь, что тебе стоит спать с этим". Сказал он, осторожно вытаскивая ее. Волосы Аято тут же упали с того места, где их держала заколка, длинные и нежные пряди рассыпались по его плечам, как тонкий и мягкий шелк. По комнате разнеслось хихиканье, а затем Аято искренне и заботливо улыбнулся и быстрым движением отложил заколку в сторону. Кобальтовые глаза смотрели на него в гулкой тишине, когда дождь снова посыпался из свинцовых туч на стекла, сопровождаемый раскатами грома. Выражение лица Аято стало игривым, он взял запястье Томы и потянул его на кровать, заставив мужчину неожиданно вздохнуть. Он быстро перевел взгляд на главу клана, его изумрудные глаза расширились. "...Камисато-сама?". Вновь наступила тишина, он закрыл глаза, его рука осталась на запястье. Поддавшись эмоциям, он провел большим пальцем по шершавой поверхности перчатки. "Камисато-сама". Глаза Аято снова открылись и посмотрели на него. Нежный взгляд оставался в его глазах, когда он смотрел на него. "Отдохни. У тебя есть мое разрешение". Глаза Томы оставались широко раскрытыми, как у испуганного оленя. С нерешительным кивком он распахнул одеяло, настаивая, чтобы Аято тоже залез под него. Выражение лица главы клана казалось почти игривым, когда он повиновался, опустив голову на подушку. "Когда мы останемся одни... Я буду очень признателен, если ты будешь называть меня по имени". Тома наклонил голову, похоже, смущенный его просьбой. Он открыл рот, чтобы заговорить, но его заставила замолчать тишина. "Зови меня Аято". "Кам-камисат..." Тома снова замолчал, прикрыв рот рукой. "Я понимаю. Однако я хочу, чтобы ты произнес мое имя". Повсюду бушевала буря, резкая вспышка без предупреждения озарила комнату. У Томы снова задрожали губы, он не сводил с него дрожащих глаз. "А-аято..." Имя мягко покинуло его рот, прозвучав подобно звуку утренней лиры. Взгляд Камисато Аято смягчился, улыбка вновь появилась на его лице, когда он услышал свой голос. "Прекрасно, воистину". Прошептал он, проводя пальцами по лицу Томы, пока его рука не легла на его щеку. "Боюсь, я должен признать, что ты мне очень понравился", — признался Аято, его слова затянулись. "Я понимаю, почему моя младшая сестра так высоко о вас отзывается". Лицо Томы быстро запылало, щеки приобрели нежный пунцовый оттенок, когда он уставился на него. Его глаза говорили все слова, которые он хранил внутри себя. Смятение, шок, отрицание. Такие эмоции застыли в глубине его глаз, когда он покачал головой, разрывая взгляд. Вопросы вертелись в его голове, но он не проронил ни звука. Аято смотрел на него, его кобальтовый оттенок не ослабевал. "Я ничего от тебя не прошу. Ничего, кроме ответа". Он нежно прошептал. "Я люблю тебя". Медовые пряди беспорядочно рассыпались по его лицу, он просто смотрел на него, обдумывая свои действия. Румянец, выступивший на его лице, становился все краснее, явно напоминая цвет красного вина. Аято всегда был спокойным человеком, даже больше, чем его младшая сестра, Камисато Аяка. В отличие от нее, он был больше склонен к безлюдью, в то время как его сестра оставалась в свете, как Сирасаги Химэгими. Клан всегда пользовался большим уважением и похвалой жителей Инадзумы. Он редко навещал Аято, но всякий раз, когда навещал, мог понять, как клан всегда был в идеальном состоянии. По его приказу, казалось, ничто не выходило из строя. Если не считать тех случаев, когда Аято уговаривал его съесть то, что после употребления казалось бы неприятным, он смотрел на него с необычной любовью. Для поместья не было неожиданностью, что изначально он был влюблен в свою сестру с первого взгляда. С одной стороны, Аяка была мила и считалась образцом совершенства. С другой стороны, ее статус оставлял ее просто как человека, нуждающегося в компании. Ее элегантность была тем, чем Тома восхищался. В итоге он вскоре смирился с тем, что Аяка видит в нем только брата, и его романтические чувства к этой женщине угасли, как пепел на ветру. То, что оставило его на месте, не было ни моментом, ни ироничным поворотом событий. Скорее, дело было в том, почему комиссар Яширо просто открыто заявил о своих чувствах к нему? Тома сглотнул, чувствуя, как эмоции накапливаются внутри него, словно суровый валун. Страх охватил его, когда он, казалось, обсуждал такой ответ в крайнем страхе, что им играют, как пешкой. Неудивительно, что у Камисато Аято была озорная сторона, которую Тома инстинктивно перестал бояться или даже признавать с течением времени. Внимательно следя за его настроением, он всегда знал, что задумал Аято. И все же, в такой слабый момент, он впервые почувствовал себя незащищенным и уязвимым. "Я не совсем понимаю, Камисато-сама". Пробормотал пиротехник, качая головой от нервозности и отрицания. Аято тихонько хмыкнул, все еще проводя большим пальцем по взволнованной щеки Томы. "Я люблю тебя, Тома". Повторил он, глядя на него. Он бы солгал, если бы главный помощник опроверг утверждение, что Аято был просто великолепен. Даже такой человек, как Тома, не мог отрицать этот факт. Такую красоту не так-то легко посеять. Его волосы были мягкими и нежными, как прикосновение перьев, а глаза сверкали, как нарисованный звездный холст. Возможно, Тома и впрямь мог бы стать завершающим штрихом к произведению искусства. Именно об этом, казалось, билось его сердце. "Боюсь, я не могу дать тебе ответ... не сейчас". Ответил Тома, наблюдая, как улыбка главы клана сменилась хмурым выражением. "Мне нужно время, чтобы подумать". Камисато Аято кивнул в знак признательности. "Я все понимаю". Произнес он таким ровным тоном. Мужчина посмотрел вниз, его волосы рассыпались по плечам, когда он отвернулся. Их голоса давно стихли под стук дождя в окно. Тома нахмурился, просто молча лежа рядом с ним. Его изумрудные глаза не отрывались от метки, отпечатанной на спине кимоно Аято, что свидетельствовало о принадлежности к клану Камисато."...Аято." нежно произнес главный хранитель, осторожно придвигаясь ближе. Прижавшись друг к другу, его руки обхватили другого, прижимая к себе. "Мне просто нужно время. Подумать". Аято хмыкнул, оглянувшись через плечо, его взгляд был сосредоточенным, но в то же время тоскливым, так как он жаждал сна. Тома посмотрел вниз, его грудь мягко прижалась к спине Аято, как кусочек головоломки. "Отдохните немного, молодой господин". Посоветовал Тома, опустив голову. "Я обязательно сообщу в поместье о вашем лучшем состоянии, как только вы очнетесь". Голова Аято мягко покоилась на мягких подушках, пальцы бережно сжимали тщательно сделанный футляр, украшенный королевскими синими и золотыми вихрями. "Я хотел бы предложить тебе своего рода партнера". "Я понимаю, что публичное решение поставит нас в положение дискриминации". Камисато Аято произнес. "Я ни в коем случае не хочу вступать в брак с женщиной". Необычная тишина опустилась на атмосферу, оставив их двоих в полном молчании. К тому времени дождь утих и лишь тихонько стучал по крышам. "Аято..." Тома остановился, на его лице появилась легкая улыбка, когда он обнаружил, что глава клана погрузился в дрему. Он лег, перебирая пальцами шелковистые пряди, которые извивались, словно гладкие ленты из тончайшего материала. Он никак не мог отказать такой доброй душе в любви, даже главе знаменитого клана Камисато. В завершение своего решения он пожелал сделать это из чистой любви. Он никогда не был жадным и не принимал ничего вокруг как должное. Прислонившись щекой к мягкой подушке, Тома позволил себе поддаться ощущению тепла.