Чайные посиделки

Кто бы мог подумать, что во время столь любимого жителями Ли Юэ праздника Морских фонарей, когда нужно веселиться и гулять со своими близкими, есть вкусности и просто наслаждаться атмосферой, Итэр будет сидеть в чайнике Безмятежности и бояться высунуться наружу. Не то чтобы ему действительно что-то грозило, парень пережил слишком многое за время пребывания в Тейвате, чтобы было что-то, с чем он не мог бы справиться. Просто то, что ожидало его за пределами чайника, уже вкрай его достало и парень понятия не имел, как ему с этим разобраться. Дело было в его не слишком надежном… Друге? Товарище? Сопернике? Как бы путешественник не пытался назвать Аякса, одно оставалось неизменным — он сошёл с ума. За время, что город готовился провести праздник, в чем Итэр принимал непосредственное участие, наглый рыжий нарушитель спокойствия предлагал ему подраться «по-дружески» раз двадцать. Пару раз даже не спрашивал мнения самого путешественника, будто и так знал ответ, и нападал безо всякого чувства такта, как бы странно это ни звучало. Итэру на самом деле не составляло особого труда побыть противником и мишенью предвестника, он даже в своё время научился получать от этого своеобразное удовольствие, уж больно мило выглядел Чайлд, когда из него выбьют всю его спесь и наглость и больно заманчиво стонал от боли, когда путешественник точным движением валил его на землю. Однако сейчас у Итэра не было времени на то, чтобы развлекать себя и своего неуемного товарища, подготовка к празднику идёт полным ходом, у него итак полно дел. Однако для молодого человека, в очередной раз отлынивающего от своих обязанностей и работы ищейки Фатуи, отказ со стороны любимого спарринг-партнёра был подобен вызову, что побуждал ещё больше и усерднее надоедать ему с заискивающими речами и навязчивыми предложениями. За день до праздника Итэру пришлось целых четыре раза буквально сбегать от назойливого знакомого, а это, стоит заметить, занимало немало сил и времени. Он, если быть откровенным, понятия не имел, как Аякс его находил. Возможно, за ним следили его приспешники, а может, он просто постоянно сам ходил за ним? В любом случае, это дело порядком достало Итэра. Он все же не игрушка, чтобы вот так просто вламываться к нему и требовать внимания. Казалось бы, нужно просто поговорить, объяснить ситуацию, человек же не глупый, должен понять, что сейчас не время для игр. Итэр так и поступил. После одной драки сказал харкающему кровью Чайлду, что ему это все сейчас неинтересно, и вообще, вокруг полно других людей, с которыми можно отточить боевые навыки северянина. Тот вроде даже кивнул как смог в знак того, что все понял, осознал и больше докучать не будет. Однако не прошло и пары дней, как он вновь все с той же заискивающей улыбкой преградил Итэру дорогу, хитро сощурил голубые глаза и показал, что разговоры его слабо волнуют. Итэра уже просто удивляло наличие такой неуёмной энергии у предвестника. Серьезно, если он уже так долго носится за ним, у Аякса не могло не возникнуть проблем с делами фатуи. Как он успевает и работать, и раздражать Итэра, так ещё и в случае удачного нападения драться во всю силу, не уступая путешественнику в скорости и мощи? И вот теперь Итэр здесь, сидит в своём чайнике и пьёт чай, который ему принёс Чжун Ли в один из своих последних визитов. Тогда они славно поговорили о празднике, на котором Итэр в итоге так и не сможет побывать из-за нежелания встречать Чайлда. А смысл? Все равно он все испортит, так ещё и не дай Бог кто-нибудь из прохожих пострадает от его пыла. Моракс в излюбленной повествовательной манере рассказывал о том, как блестели в ночном небе традиционные бумажные фонарики в этом году, как много людей пришло, чтобы увидеть знаменитый театр теней, как вкусно пахло на улицах из забегаловок, торгующих уникальными лакомствами и напитками. Путешественник невольно издал печальный вздох. И всего этого он лишается из-за одного не в меру беспардонного и наглого предвестника. Моракс тогда на его вздох сочувственно прикрыл веки и покачал головой, будто в назидание своему хорошему знакомому. В итоге никто не составлял компанию путешественнику в его доме в этот вечер: все, само собой, отмечали праздник, смеялись и ели вкусности, полагая, что Итэру нездоровится. Впрочем, это было недалеко от правды. Он хотел было отправиться в спальную комнату, чтобы не думать о своём одиночестве и несправедливости этого мира, как услышал стук снаружи. Итэр даже немного опешил от этого, но потом обрадовался, что кто-то таки нашёл время навестить его в праздничный вечер. Дверь в любом случае была открыта, в его чайник мог попасть только человек, которому Итэр дал особое приглашение, так что ему нечего было бояться. Дверь со скрипом отворилась, а появившаяся было улыбка сползла с лица путешественника так, будто ее и не было. — Путешественник! Не думал, что мне придётся тебя искать в этом месте. Если честно, я немного обижен на тебя за то, что ты сам не пригласил меня в свой дом. Мы ведь так хорошо общаемся. От этого голоса по спине пробежал холодок, а желание лечь спать мигом улетучилось. Аякс. — Как ты сюда попал? — Итэр старательно сдерживал свой гнев, однако было чувство, что ещё одно слово со стороны предвестника, и у путешественника задёргается веко. Он не хотел тратить время на вежливость и сразу спросил главное: как он попал в его дом? Итэр точно помнил, что не давал Чайлду приглашения, чайник был единственным местом, где он был защищён от посягательств предвестника, его отдушиной. Однако вот он, Аякс, спокойно входит в его дом и оглядывается вокруг, будто он пришёл к себе домой, а не вломился в чужой. — Мой хороший друг сказал мне, что ты сейчас находишься в особом месте, и что попасть к тебе я смогу только с его помощью. Но, путешественник, зачем же от меня скрываться? Я ведь не монстр и… Аякс не смог договорить, к нему подошёл предельно недовольный Итэр, готовый в любую минуту взорваться от негодования, но пока он сдерживался: — Раз скрываюсь, значит, есть причина. Не знаю, как ты получил приглашение, но советую тебе уйти отсюда поскорее. Мне не хочется сейчас с тобой драться. Тарталья с удивлением посмотрел на путешественника. Он никогда раньше не видел его таким рассерженным. Предполагалось, что он должен выглядеть устрашающе в гневе, однако его очаровательно нахмуренные брови лишь делали лицо Итэра более милым и привлекательным в его глазах. — А кто сказал, что я пришёл именно за этим? Может, я просто хотел составить тебе компанию? Посидеть, выпить, побеседовать? Но раз ты сам заговорил о битве, то я всегда готов, можешь хоть сейчас нападать, вижу, ты не слишком доволен моим приходом. Так просто вымести свою злость на мне. Все же что-то в этом человеке каждый раз заставляет Итэра выходить из себя. Все его ангельское терпение было разрушено всего парой фраз. В душе разгорался невиданный до этого гнев, и сейчас путешественник не видел смысла его сдерживать. Рука мгновенно потянулась к рукояти материализовавшегося меча, а уже в следующую секунду на незваного гостя обрушился меткий рассекающий удар, отраженный водяными саблями. Тарталья довольно улыбнулся, он, наконец, вновь почувствует то удовольствие, что течёт по венам когда дерёшься с сильным соперником, поглощенным яростью. Сейчас Итэр, наносящий бесконечные мощные удары, был как никогда прекрасен, огонь в его глазах пробуждал в душе Аякса странные, щекотные чувства, которые всегда сопровождали их сражения. Эти чувства в последнее время не давали ему спокойно спать, а желание испытать их вновь и вновь толкало предвестника в сторону золотоволосого путешественника. Хотелось бить во всю силу, показать, насколько виртуозно самый молодой предвестник может обращаться с оружием, хотелось, чтобы внезапно появившийся в его жизни путешественник смотрел на него с восхищением и обожанием, чтобы взгляд этот всегда был направлен на Аякса. Драка кипела, мебель в доме путешественника трещала под натиском их противостояния. Потом Итэр будет рвать волосы на голове, подсчитывая убытки из-за погрома, возможно, заставит Тарталью оплатить ремонт, но это потом. Сейчас им двигало лишь страстное желание причинить боль за свои мучения. *** Итэр повалил Аякса на пол и сел на него, придавливая сверху своим весом, а мечом, приставленным к горлу, пригвоздил рыжую голову к скрипнувшим доскам. Оба тяжело дышали. Пот лился ручьём, и Итэру хотелось верить, что на этом все и закончится. Тарталья в этот раз проиграл, сейчас он может, наконец, с чистой душой вышвырнуть его из обители. Однако… Итэр сверху вниз посмотрел на прижатого к полу Аякса. Тот сейчас выглядел так, будто жил ради момента, когда Итэр грубо и твёрдо оседлает его. В расширившихся зрачках северянина блестели искры острейшего удовольствия, со лба стекали непрошеные капли пота, из-за приоткрытого в попытке захватить глоток воздуха рта виднелся мягкий розовый язык, который в следующее мгновение по-блядски облизал обкусанные губы, на которые стекла капля пота. Итэр моргнул. Потом ещё раз. И ещё. Но сознание все равно не вернулось к нему. Аякс продолжал не мигая смотреть на него, его вздымающаяся грудь сдвинула Итэра немного ниже. И тогда он почувствовал. Он хотел оглянуться, чтобы проверить, не показалось ли ему, но замеченный на щеках Тартальи пышный румянец и его прикушенная в бессознательной попытке скрыть стон нижняя губа говорили обо всем вполне однозначно. У Аякса стоял, причём внушительно, так, что довольно узкие штаны не могли этого скрыть. Теперь на Итэра смотрели не только с ожиданием неизвестно чего, но и с долей смущения, что так непривычно было видеть в глазах своевольного северянина. Было непонятно, что теперь со всей этой ситуацией делать? Аякс молчит, стало быть, тоже не знает, что тут можно сказать, что удивительно, учитывая, насколько он обычно болтлив. Итэр должен был отшутиться? Сделать вид, что ничего не заметил и выпроводить таки парня из своего дома, чтобы потом каждый раз при встрече неловко молчать в присутствии друг друга? Но нет. Он заметил. Итэр заметил, что у Тартальи на него встал, он прямо сейчас практически сидит на его стоящем члене, такое просто нельзя не заметить! А что если?.. Итэр невольно ухмыльнулся, продолжая удерживать шею предвестника. Этот назойливый, невыносимый и раздражающий парень в последнее время изрядно попил его крови, нервные клетки не восстанавливаются. Так почему бы ему не получить компенсацию за свои неудобства, а заодно и отплатить парню, что вывел его из себя? Заметивший улыбку Итэра Аякс напрягся, однако от вида этого соблазнительного изгиба губ возбуждение только возросло. Нет, это определенно позор. Как так вышло, что он не смог сдержать собственного тела и, более того, позволил Итэру стать свидетелем этого? Так стыдно ему давно не было, даже когда он выронил еду на собственную одежду, пытаясь научиться пользоваться палочками. Но все же как же сладко было чувствовать тепло тела путешественника своим телом… У него не было шанса устоять перед ним. Внезапно Аякс дёрнулся, будто его ударило током. Итэр искушающе склонился над его лицом и медленно поёрзал на бёдрах, задевая своей скрытой за широкими штанами задницей ещё сильнее отвердевший член предвестника. Он насмешливо смотрел на растерянного Тарталью, отчаянно закусывающего губы, чтобы не застонать, и в его сердце не было ни грамма жалости в его сторону. Однако с губ Чайлда все же сорвался задушенный вскрик, когда путешественник полностью сел на его пах, убирая от горла исчезающий в воздухе меч. Итэр чарующе улыбался ему, своим мягким задом совершая поступательные движения на его стоящем колом члене, а его изящные пальцы, скрытые за перчатками, потянулись к красному шарфу на шее предвестника, мягко снимая. Итэр не забыл провести тыльной стороной ладони по оголенной шее Аякса, вызывая в том волну неконтролируемой дрожи. Чайлд не понимал, что сейчас происходило. Итэр сам затеял какую-то неведомую для него игру, но он не мог отрицать очевидное: ему хотелось всего, что с ним мог сделать путешественник, и его возбуждение было тому прямым подтверждением. Парень упустил момент, когда искуситель туго повязал шарфом его запястья, дополнительно напитав тот своей гео энергией. Давление на пах было нестерпимым, хотелось избавиться от стесняющей одежды, что так неприятно сдавливала член, но не хотелось, чтобы Итэр слезал с него. Однако, похоже, златовласого не интересовало его мнение, так как он спокойно встал, и более того, грубо потянул Тарталью за собой. Гео энергия больно сдавливала кости на запястьях, но от осознания того, что эту боль он чувствует по воле Итэра, внизу живота зарождалось нездоровое тепло. Хотелось ударить себя по лицу, стряхнуть странное очарование и поспешить уйти, чтобы больше не позориться, но его руки сейчас находились во власти путешественника, как на поводке ведущего Аякса вглубь дома, сознание уже давно было поглощено только мыслями об Итэре. Следующее, что он помнит, — узкая кровать, на которую его бесцеремонно толкнули и начали копошиться где-то сверху. Он был дезориентирован, так непрофессионально с его стороны, но сейчас Аяксу не хотелось понимать, что происходит, не хотелось думать о том, что будет после. Хотелось… всего, что есть у Итэра. — Путешественник, что ты делаешь? Неужели я тебе настолько нравлюсь, никогда бы не подумал… — Чайлд невольно задохнулся, когда почувствовал, как пальцы путешественника жестко сжали его член, предупреждающе сдавив плотную ткань штанов, что сейчас спасла Аякса от реального вскрика. — Будешь говорить, когда я разрешу. Ты слишком много болтал до этого, поэтому сегодня тебе придётся помолчать, — с этими словами путешественник вернулся на его бедра и вновь поёрзал на них, будто пытаясь усесться поудобнее. Чайлд хотел было схватить наглеца за талию и подмять под себя. Он думает, что может повелевать им, просто потому что у Аякса на него стоит? Что же, он поплатится за это, теперь его очередь вести. Однако руки все никак не двигались, и только тогда к затуманенному сознанию парня пришло осознание: его руки привязали его же шарфом к изголовью кровати, подкрепив узы гео элементом, против которого у Аякса не было шансов. Он слишком много энергии вложил в их битву, сейчас он абсолютно беспомощен перед Итэром, он в его власти. От осознания собственной неосторожной глупости по телу прошлись мурашки, однако, к удивлению Аякса, тугой узел возбуждения в паху затянулся ещё сильнее от осознания того, что он находится под контролем Итэра, который сейчас, подобно маленькому дьяволу, смотрел на его искажённое похотью лицо и не делал ничего, что могло бы облегчить муки Аякса. — Знаешь, я не большой фанат такого, может быть, отпустишь меня? Я не буду подчиняться тебе, просто забудем об этом, и никто не пострадает? Послышался смешок, а затем Итэр потянул свою изящную руку к лицу Тартальи, неосознанно потянувшегося в ее сторону. Путешественник понимал, что Аякс хотел этого. Бёдра предвестника неконтролируемо дрожали под ним, переполненный возбуждением половой орган упирался в зад Итэра, а покрасневшее лицо искажало очевидное вожделение и похоть. Кого он пытался обмануть? — Сними. Никакого ответа на просьбу Аякса не последовало, лишь сухой приказ, от которого по телу прошла сильная дрожь, а кадык нервно дёрнулся. К покусанным губам Чайлда прикоснулась аккуратные пальцы Итэра, мягко погладили их, а затем настойчиво толкнулись внутрь. Смутно Чайлд понимал, что если сейчас подчинится приказу Итэра, ничего уже нельзя будет вернуть назад, этим он признает, что хочет, чтобы Итэр истязал его. Иногда он думал о том, как выглядят руки Итэра без перчаток. Они всегда встречались с ним не в той атмосфере, чтобы тот был без них, поэтому каждый раз, когда Тарталья был с путешественником, он втайне надеялся, что тот рано или поздно снимет их. Интересно, они твёрдые и грубые, Итэр ведь так часто дерётся, используя меч? Или наоборот, мягкие и нежные, как руки прелестных девушек? Итэр ведь красивее любой девушки, должно быть, его руки будут гораздо изящнее любой из них. Есть ли на них мозоли? Похожи ли ногти Итэра на маленькие аккуратные ракушки? Они длинные? Или Итэр, как настоящий воин, стрижет их так, чтобы не было белого ободка? Так много хотелось от этих рук, но прежде всего все же увидеть, насколько они красивы. Он не мог не признать, что сейчас безумно хочет облизать эти пальцы, но так, чтобы на них не было перчаток. Хочет сорвать эту ужасную ткань, что мешает ему наслаждаться вкусом рук Итэра, хочет наконец увидеть то, о чем мечтал бессонными ночами. Однако готов ли Аякс к последствиям? Итэр, глядя на его замешкавшееся лицо, потянул вторую руку к собственным мягким губам и, словно показывая пример нерадивому ученику, вцепился в тонкую ткань своими зубами, а руку потянул вниз, освобождая от оков, все время не отводя глаз от зачарованного внезапным представлением Аякса, которого начала бить мелкая дрожь от увиденного. Ему все равно, какие будут последствия. Итэр не оставляет ему выбора, это невыносимо. Аякс глухо застонал, крепко сжимая зубами ткань перчатки у своего рта. Руки Итэра. Его чертовы руки. Его маленькие аккуратные пальцы, его выпирающие костяшки, его красная от недавнего сражения ладонь, его блядское тонкое запястье. Все это сейчас же обязан попробовать предвестник. Он никогда не замечал за собой подобных наклонностей, но сейчас от того, чтобы съесть эти восхитительные пальцы, его отделяла лишь мысль о том, что в таком случае он никогда их больше не увидит. Будто хваля Аякса за послушание, Итэр бережно вынул руку из перчатки, оставляя ту в зубах парня, находящегося в странном трансе. Путешественник потянулся собственными руками к наручам, их тоже нужно было снять. Его пленник принял неизбежность собственной кары, так что пора было уже переходить к делу. Тарталья молча наблюдал за тем, как Итэр снимает с себя ещё один элемент одежды. Он не мог выпустить из зубов перчатку путешественника, просто не мог. До смерти хотелось потянуться к партнеру и поцеловать. Куда угодно, лишь бы наконец ощутить контакт с его кожей. Хотелось, чтобы его наградили за послушание и вернули руки, чтобы Тарталья дочиста их вылизал. От мысли о том, что ладони Итэра должны быть солоноватыми от пота, член предвкушающе дёрнулся. Он чертов извращенец. — Молодец. Голос партнера звучал непривычно ласково. Тарталья был счастлив, что его хвалит Итэр, и хотел было сказать что-то ехидное в ответ, но в следующее мгновение руки, о которых он так грезил, грубо запихнули оставшуюся часть перчатки в его рот, да так, что его язык оказался прижат, и возможности избавиться от кляпа совершенно не было. Это, должно быть, такая шутка? Итэр все это затеял лишь для того, чтобы заткнуть Аяксу рот?! — Ты гораздо симпатичнее, когда молчишь. Если мне понравится твоё поведение, то, возможно, выну ее. Так что постарайся усвоить сегодняшний урок. Тарталья возмущённо застонал в импровизированный кляп. Его нагло соблазнили и обманули! О каком ещё поведении может теперь идти речь? Он хотел уже подыграть Итэру в его маленькой игре, но такое стерпеть не мог, в конце концов, Аякс не был простым человеком! Однако он все еще был беспомощен, и один Итэр знает, сколько ещё он будет в таком состоянии. Итэр, не обращая внимания на его возмущение, начал раздеваться. Он снимал вещи медленно и аккуратно, будто намеренно испытывая терпение Тартальи, у которого уже ничего не укладывалось в голове. Итэр, наконец, избавился от верхней одежды, и зоркий взгляд предвестника мгновенно зацепился на тёмно-розовые вершины сосков его пленителя. Кляп во рту начал пропитываться слюной. Это ненормально, почему тело Итэра настолько красиво? Несмотря на обилие шрамов и синяков, что тот получил во время своих приключений, несмотря на то, что его грудь и торс были стройными, но мускулистыми, ни разу не похожими на женские, несмотря на то, что его маленькие соски были такими, такими… Тарталья думал, что отключится от недостатка воздуха, когда почувствовал солоноватый вкус на языке. Точно, в этих перчатках Итэр только что с ним сражался. Они насквозь пропитаны его вкусом и запахом. Аякс неловко подвигал языком, ощутив, что опять стало солоно. Сегодняшним вечером он точно умрет. Для него этого слишком много. Глаза же продолжали смотреть на чарующую картину разоблачающегося парня, он умрет, но увидит Итэра полностью обнаженным. Вслед за топом пошли и штаны, за ними нижнее белье. Все так чертовски медленно, это было выше всякого терпения. И вот, Аякс понимает, что он кончился как личность. Он теперь принадлежит Итэру, целиком и полностью. До этого момента Аякс боялся признаться самому себе, что безумно очарован им с первого их разговора. Страшно было признавать, что ни дня не проходило без мыслей о путешественнике, и ни ночи не начиналось без фантазий о нем, что он, великий и ужасный одиннадцатый предвестник, сейчас готов без лишних угрызений совести стать домашним животным этого человека. И сейчас наиболее страшно было окончательно осознать, что он давно хотел, чтобы Итэр сделал с ним что-то подобное. Небольшой и аккуратный, розовый на самом кончике и сейчас очаровательно слегка возбужденный, член его Итэра был восхитителен. Если бы руки Чайлда были свободны, он бы без лишних раздумий потянулся к нему, чтобы собственной кожей ощутить, насколько тот нежен и мягок. Как же он подходит его Итэру, какой же он красивый. Его Итэр. Итэр. Итэр. Аякс не понял, что произошло в следующие секунды. Он оглох и ослеп, лишился всех пяти чувств и сознания на пару мгновений. А когда пришёл в себя и осознал своё положение, его била крупная дрожь, и он решил навсегда забыть о собственной мужской да и обычной гордости. Ведь только что он позорно кончил, даже не прикасаясь к себе, привязанный и с кляпом во рту, просто от созерцания обнаженного Итэра и от ощущения веса его тела на своих бёдрах. Он опозорился. Хотелось умереть на месте. До чего его довёл его маленький Итэр? Интересно, к ночи он перестанет быть человеком? Пока Тарталья находился в прострации после неожиданного оргазма, путешественник потянулся к его одежде. Расстегнул застёжку на пиджаке и распахнул его, не пытаясь снять, и мысленно удивлялся тому, что из тела пленника исчезла напряжённость и скованность. Он как-то разом расслабился, неужели отключился? Глаза вроде открыты, но дышит тяжело, возможно, все же стоит вытянуть кляп, чтобы не дай бог не задохнулся. Итэр бережно вытащил перчатку изо рта предвестника, отметив, что та насквозь пропитана слюной. Отвратительно. Он незамедлительно откинул ее в сторону и постарался больше об этом не думать. Лицо Чайлда было перекошено, а вокруг глаз собралось немного влаги. Он слабо осознавал, что его рот свободен, когда почувствовал ловкие пальцы путешественника на своём ремне. Нет. Он не должен увидеть его позора. Тарталья не переживёт, если Итэр будет смотреть на него с отвращением и больше никогда не позволит с собой заговорить. — Не смотри! Он отчаянно дёрнулся, но лишь зря причинил боль скованным рукам, ведь было уже поздно. Расстегнув ремень и молнию на штанах, Итэр, потянувшийся к нижнему белью, сразу вляпался в чужую сперму. Он не сразу понял, что Тарталья кончил без рук. Могло показаться, что он просто так обильно истёк смазкой или что-то подобное, но нет. Итэр понимал. Аякс кончил в штаны, пока смотрел, как Итэр раздевается. Он хотел бы посочувствовать парню, все же понимал, насколько в его возрасте это постыдно, но почему-то изнутри его распирал искренний смех. Может, ему стоит немного подразнить его? Все же Аякс лишил его покоя на такое долгое время, путешественник заслуживает позволить себе немного злорадства. — Ты действительно… Боже, что за жалкий предвестник? Интересно, что подумают другие предвестники, когда узнают, что один из них — извращенец, кончающий в штаны от наблюдения за переодевающимся парнем? Он все же стянул с Аякса штаны и нижнее белье, как бы смешно сейчас не было. Но, на удивление, от унизительных слов крупный член слегка дёрнулся, заставляя путешественника продолжить пытку готового умереть от стыда парня. — Так ты возбуждаешься ещё и от унижений? Вот почему ты так отчаянно хотел подраться со мной в последнее время? Хотел, чтобы я втоптал тебя в грязь и унизил, чтобы ты потом мог подрочить на это? Потому что не хочешь признавать, что у тебя встаёт именно на меня, ведь так? — Итэр не знал, почему так разошёлся. Он и сам от себя такого не ожидал. Он не любил, когда другим плохо, наоборот, всегда стремился помочь и утешить, но с Аяксом все почему-то было по-другому. Говорят же, что власть развращает, а уж тем более над человеком, над которым хочется поиздеваться,— Или потому что на других у тебя в принципе уже не встаёт? Может быть, ты влюбился в меня? Тарталья нервно вздрогнул. Это лишь издёвка над ним. Грязная издёвка от человека, который действительно занимает особое место в его сердце. Хотелось просто исчезнуть с лица земли. Впервые за долгое время Аякс пытался сдержать слёзы. Он никогда не плакал, не ныл, его воспитывали не так. Но сейчас, слыша от любимого такие слова, он был близок к срыву. Итэр заметил, что взгляд Тартальи стал каким-то отрешённым, пустым и до ужаса грустным. Он не был злодеем, он хотел лишь проучить эгоистичного парня, из-за которого весь месяц находился в аду. Было очевидно, что Чайлд что-то к нему испытывает, и в сердце Итэра не было столько гнева, чтобы поиздеваться и над этим чувством. Видимо, он перегнул таки палку, казалось, что когда-то внушавший ему страх одиннадцатый предвестник Фатуи сейчас расплачется. — Что же, мне нравится, что господин Чайлд так ярко реагирует на наши игры. Тем более, что мне сейчас очень хорошо с ним. Мягко и успокаивающе, так он обычно говорил с друзьями. Будто и не этот же голос секунду назад поливал Аякса грязью и обличал самые сокровенные его секреты. Но это сработало, взгляд парня стал более осмысленным, он даже осмелился взглянуть прямо в глаза Итэра. Тот все так же обнаженным сидел на его бёдрах, а его член успел ещё немного возбудиться. Аякс не хотел верить в то, что готов простить Итэру любые вещи просто за то, что тот такой красивый. Член предвестника невольно вновь начал твердеть. Это было безумием, но, к сожалению, Чайлд ничего не мог поделать со своим телом. Близость к человеку, о котором давно мечтал, долгожданное прикосновение чужой чуть влажной кожи и томный взгляд колдовских глаз. Этому невозможно было противиться. Итэр был рад, что ещё не конец. Он был возбуждён и тоже хотел разрядки. Его половой орган уже достаточно окреп, чтобы он почувствовал необходимость в стимуляции. — Аякс. Если ты сейчас поможешь мне с этим, я не стану возвращать перчатку, согласен? Тарталья сглотнул, понимая, что руки у него заняты, а значит, работать он будет другим местом. Однако для него уже не было преград гордости или мужественности, он принял свою судьбу и сейчас просто плыл по течению, получая извращенное удовольствие. Итэр назвал его по имени. От осознания почему-то хотелось улыбаться. Тарталья кивнул на предложение, от чего глаза Итэра незаметно блеснули. Он уверенно подполз ближе к лицу Тартальи и удобно устроил ягодицы на чужой груди. Розовый кончик сейчас находился в паре сантиметров он губ предвестника, от чего тот невольно сглотнул. Интересно, каков он на вкус? Должно быть, Итэр тщательно следит за гигиеной, его золотистые лобковые волосы вблизи выглядели очень мягко и ухожено. — Ты уверен, что согласен? — при всем том, что уже было сделано, Итэр не хотел по-настоящему насиловать человека и уж тем более не хотел лишиться своего достоинства. В ответ на это Аякс лишь глубоко вдохнул и с необъяснимым блеском в глазах потянулся губами к чужому члену, мягко взяв головку в рот, будто пробуя на вкус. С губ Итэра впервые за этот вечер слетел невольный стон, пробудивший что-то жадное в душе Чайлда. Оказалось, что вылизывать член своего возлюбленного было не так неприятно, как могло показаться. Напротив, в теле Аякса разливалось странное тепло от осознания того, что он сейчас собственным ртом доставляет удовольствие путешественнику, чей аккуратный член полностью встал и сейчас от нетерпения подрагивал во рту предвестника. Итэр не двигал бёдрами, не принуждал Чайлда заглотить глубже, не вбивался в его рот. Было гораздо хуже от того, что он с искаженным удовольствием лицом просто позволял Аяксу ублажать себя ртом, будто тот сам того хотел… Но да, он и вправду желал. От ощущения солоноватого члена во рту, от возможности видеть Итэра в оковах вожделения, от того, что он голой задницей сидит на груди предвестника… От всего этого Аякса неслабо вело, он даже начал бояться, что все же потеряет сознание прямо с членом Итэра во рту. Но хотелось больше. Заставить Итэра громко застонать, чтобы он в нетерпении начал вбиваться в его грязный рот, не контролируя собственных бедер, хотелось почувствовать, что его по-настоящему грубо, лишь ради собственного удовольствия, трахают в рот этим восхитительным членом. От мысли о том, как будет выглядеть лицо Итэра, если он потеряет контроль, Аякс издал гортанный стон. Вибрации его голоса перешли и на Итэра, который невольно дёрнулся на его груди. Золотовласый парень тяжело дышал, а его глаза сейчас были прикрыты. Он не предполагал, что Тарталья добровольно будет так уверенно сосать, вообще, казалось, что сам предвестник получает от этого чуть ли не больше наслаждения, чем сам Итэр, который уже заметил, что член предвестника снова стоял, нетерпеливо подрагивая, когда тот брал естество Итэра глубже в рот, почти задевая нёбный язычок. Итэр не хотел признавать, что сам уже плохо себя контролирует. Он чувствовал, что ему нужна разрядка в ближайшее время, а инстинкт побуждал наплевать на игру и просто начать вбиваться в чужой услужливый рот, не думая о его чувствах. Но хотелось продлить этот момент доминирования над предвестником, полностью насладиться видом его возбужденного лица во время обслуживания Итэра. Кто бы мог подумать, что Аякс окажется таким развратником? Языком Тарталья мягко оглаживал чувствительную подрагивающую головку, мечтая о моменте, когда Итэр потеряет терпение. Он готов был сделать что угодно, чтобы почувствовать глубокие толчки прямо в его глотку. Он хотел, чтобы Итэр овладел им, сделал своей вещью, которую будет использовать, когда захочет. Он хотел, чтобы Итэр перестал играть с ним и отпустил себя, чтобы искренне вожделел Аякса. Его язык чувственно вылизывал головку, пока в последний момент самый его кончик не попытался проникнуть в соблазнительную дырочку уретры. Это было последним, что смог стерпеть Итэр, прежде чем рывком насадить чужой рот на свой член и, схватив за растрёпанные рыжие волосы, прижать голову с собственному лобку, начиная остервенело вбиваться в предвестника, спровоцировавшего его. Если Аякс умрет прямо здесь и сейчас от удушья, это будет самой счастливой смертью, что он мог желать. От ощущения того, как глубоко засаживает Итэр и как его милый член таранит его стёртое от постоянных стонов горло можно было снова кончить. Из глаз Аякса все же вытекли непрошеные слёзы, Итэр так грубо трахал его, что он не мог их сдержать. А ещё эти мягкие стоны. Глубокие и рваные, будто его путешественник был готов в любой момент кончить прямо в глотку обезумевшего от наслаждения Тартальи. Он хотел, был готов хоть всю оставшуюся жизнь прожить с членом Итэра во рту, лишь бы только тот не отодвинулся и дал проглотить. Он точно был извращенцем. Итэр чувствовал, что уже на пределе. Тёплое горло предвестника было настолько приятным, что стимуляция была невыносимой. Хотелось кончить. Прямо сейчас, прямо внутрь, чтобы покрасневшие и промокшие от слез глаза Аякса закатились от осознания, что его рот так использовали. Итэр не мог более терпеть, он резким движением прижал Чайлда к собственному паху и, грязно застонав, излился прямо в его глотку, краем сознания ощущая, как жадно тот глотает его сперму. Это был самый мощный оргазм в его жизни. Но он никогда не признается в этом Тарталье. Тот сейчас выглядел так, будто Итэр подарил ему целый мир. Аякс с благоговением смотрел, как от него отодвигается путешественник и как его вялый пенис выскальзывает из его натруженного рта. Губы болели, горло болело, но он ни капли не жалел. Это было восхитительно. Он пошло облизал языком опухшие губы, неотрывно смотря в глаза путешественника, будто давая понять: он хочет ещё. Итэр невольно усмехнулся, какой же ненасытный ему попался предвестник. — Ты хорошо меня обслужил. Я доволен тобой. За послушание тебе полагается награда. Аякс ожидал чего угодно. Он хотел Итэра целиком и полностью, что бы тот не придумал в этот раз, Тарталья ему подчинится и с удовольствием выполнит любой приказ. Итэр, все еще сидевший на груди Аякса, вдруг аккуратно развернулся и прижался собственным животом к животу предвестника. Его пальцы уверенно потянулись в заляпанному спермой и смазкой члену Аякса, в то время как его ягодицы оказались прямо у лица пленника. У парня перехватило дыхание, когда Итэр, начиная размеренные поглаживания его пениса, игриво произнёс: — Подготовь меня, и я доставлю тебе такое удовольствие, о котором ты мог только мечтать. Воздуха не было. Аякс не мог поверить, что его Итэр позволил ему прикасаться к столь заветной части его тела. Он не мог не думать о том, что все это может оказаться лишь очередным, невероятно развратным мокрым сном. Не хотелось думать, что Итэр может бросить его. Однако сейчас он видел перед собой лишь восхитительно сжимающуюся, милую розовую дырочку его Итэра, который своими пальчиками трогал и гладил его член. К черту все. Он хочет прямо сейчас просто придвинуться к этой тугой дырке и выебать ее своим языком. И он это делает. Удивительно, но Итэр опять был поражён действиями Тартальи. Он полагал, что Аякс будет издеваться и сопротивляться, когда ему приказали подготовить путешественника, но он лишь молча начал вылизывать сначала тугой ободок сфинктера, сдабривая его слюной, а потом и вовсе уверенно всунул язык в жаждущее проникновения отверстие. Он так самозабвенно вылизывал его, что Итэр даже подумал, что будет жалко прощаться с Аяксом после одного вечера. Он хоть и был раздражающим и наглым, но то, как он послушно подчинялся каждому слову Итэра, приводило в восторг. Они определенно ещё не раз это сделают. Чайлду это, судя по набухшим на члене венам и глубоким стонам, самому очень нравится. Аякс не мог думать ни о чем, кроме тугой дырочки Итэра, что так нежно, но настойчиво просила внимания его языка. Она очаровательно сжималась вокруг него, будто хотела в себя что-то побольше, чтобы это что-то распирало ее изнутри и давило на все чувствительные точки, приносило наслаждение. И Аякс с нетерпением ждал, когда Итэр позволит ему исполнить ее желания. А пока он просто толкался языком, лизал, ласкал, так, как не мечтал даже в самых постыдных снах. Итэр был божеством. Чужаком, заменившим ему целый мир. Итэр довольно стонал от ласк чужого языка, но при этом не забывал собственной рукой ублажать свою игрушку. Иногда приходилось жестко сжимать перевозбужденный член предвестника, когда тот готов был излиться прямо на руки Итэра. Но он понимал, что ещё рано. Этот большой член сегодня будет доставлять ему удовольствие в другом месте, он не может позволить Аяксу кончить так же просто, как в первый раз. Аякс был бы счастлив иметь возможность сжать в руках упругие ягодицы его Итэра, почувствовать их мягкость и нежность кожи, но руки все еще были сцеплены. Но он знал, что это не последний раз, когда они это делают. Он не отстанет от путешественника после. Заставит быть с ним и получать это изысканное удовольствие постоянно. Рано или поздно путешественнику придётся смириться с этим, и тогда он будет полностью принадлежать Аяксу. Он не отступится. Никогда. Итэр, довольный работой предвестника, поднялся с кровати, оставив на ней лишь разочарованно глядящего ему вслед Аякса. Тот будто был готов умереть на месте от того, что путешественник покидает его. Он ведь так хочет его, он сделал все, что от него просили. Неужели и этого мало, чтобы Итэр проявил великодушие и сострадание к его мукам? Однако, к его счастью, путешественник лишь достал масло из своих запасов, намочил им свои пальцы и, Боги, наклонился так, что Тарталья видел, как они исчезают в вылизанной им розовой дырочке, жадно стягивающейся вокруг них, не желающей отпускать. Если все что было до этого было развратом, то то, что происходило сейчас, можно было назвать лишь чистой похотью. Аякс надеялся, что больше никто не видел этого зрелища, в противном случае, он найдёт и убьёт каждого. Это принадлежит только ему. Итэр принадлежит только ему. А он Итэру. И больше им никто не нужен. Маленькая дырочка растягивалась тремя пальцами так, что было понятно: Итэр готов принять в себя член. Ему не было важно, насколько тот большой или длинный, казалось, что при желании Аякс мог бы целиком засунуть ладонь в это место, так легко и привычно оно растягивалось под натиском очаровательных пальцев. Возможно, когда-нибудь они попробуют это. Если Итэр согласится, конечно. Однако эта своеобразная пытка продлилась недолго. Не хотелось думать, что это связанно с опытностью Итэра. Аякс осознавал, что путешественник занимался этим с другими, что чужие члены пронзали его тело, пока он стонал, но верить в это не хотелось. Ревность итак сопровождала его на протяжении всего их знакомства. Итэр вытянул из блестевшего от масла ануса пальцы и вернулся к напряжённому Чайлду. Тот не знал, что ему нужно сейчас сделать. — Скажи, чего ты сейчас хочешь, Аякс? Только четко и ясно. Чарующий голос, уносящий сознание в параллельные вселенные. Аякс боялся сказать вслух. Но он хотел, чтобы путешественник услышал. — Я хочу вставить в тебя свой член. — Продолжай. — Хочу, чтобы ты сейчас сел на мой член и выебал меня так, чтобы я никогда не мог думать ни о чем, кроме тебя. Хочу, чтобы ты был моим. Хочу каждое утро просыпаться и обнимать тебя. Хочу тебя целиком. — Хороший мальчик. Итэр удовлетворенно залез на Аякса и медленно, чтобы тот полностью прочувствовал момент, стал насаживаться на его колом стоящий член. Собственным пенис тоже стоял и требовал внимания, но первоочерёдным сейчас делом было поместить в себя чужое достоинство. Шло туго, Аякс был большим, но Итэр уже принимал в себя подобное, к тому же он хорошо подготовлен, так что бояться было нечего. Размягченные языком и маслом стеночки ануса туго стягивали чувствительную головку члена, готового в любой момент излиться. Тарталья терпел изо всех сил, он смотрел не отрываясь на то, как его стояк исчезает в тугом отверстии его Итэра и гадал, как в такое маленькое тело так много может поместиться? Он ведь такой аккуратный и миниатюрный, неужели, ему не больно? Но пьяный взгляд путешественника говорил, что не больно, напротив, до одурения хорошо и сладко. Последние пару сантиметров он преодолел, просто усевшись на бёдра Тартальи одним движением, после чего глухо застонал, ощущая лишь распирающее изнутри тепло и невероятное удовольствие от непрекращающейся дрожи в бёдрах и члене партнера. Аякс был жив лишь наполовину, вторая его часть умерла, когда он заметил, что плоский живот его Итэра с последним движением стал немного объемнее. Его член туго сжимали влажные горячие стеночки, и это ощущалось как настоящий рай, которого Аякс, по правде, не был достоин. Итэр не двигался, привыкая к распирающему изнутри чистому удовольствию. Если он кончит просто от того, что ему вставили, это будет позорно. Он смутно видел лицо Аякса, и по одному взгляду можно было понять, что тот находится уже не в этой вселенной. Итэр на пробу поёрзал на чужих бёдрах, понимая, что уже можно двигаться. Резкой боли не было, даже легкое покалывание внутри приносило странное удовольствие. Нужно было двигаться, насаживаться на этот член так, чтобы он каждый раз проезжался по простате. Чтобы Аякс под ним не мог сдержать криков. Итэр начал двигать тазом, слезая и насаживаясь вновь на возбужденный член предвестника. Было восхитительно приятно, горячо, влажно и грязно, так, как хотелось давно. Аякс лишь отчаянно подмахивал его уверенным движениям, надеясь, что так покажет своё желание, чтобы Итэр ускорился. Это была настоящая пытка для него, медленные толчки забирали всю душу, казалось, что он не может кончить, потому что из-за всего, что делал с ним Итэр, он будто постоянно кончал. Напряжение в мышцах уже было невозможно игнорировать, хотелось сжать Итэра в объятьях, прижать к себе и трахать его тугую задницу, пока тот не потеряет сознание от удовольствия. Член его путешественника покачивался при каждом толчке, и Тарталья невольно сглотнул, вспоминая, что совсем недавно как последняя куртизанка отсасывал его, наслаждаясь каждой секундой. Итэр был невероятно красив. Слишком красив для этого мира, Аякс мог понять, почему так много людей окружают его мальчика, он и сам стал жертвой его чар. Но Итэр был опасен. По-настоящему опасен для окружающих. Тарталья сейчас понимал, что если бы Итэр приказал ему, он бы сбросился с утёса, убил бы любого, на кого тот укажет. Совращающая разум красота Итэра была опасна для этого мира. Но Тарталья будет рядом. Всегда будет рядом с ним, ни на секунду не выпустит его из поля своего зрения. Он не сможет существовать дальше без путешественника, познав тепло его тела и мягкость его рук. Итэр действительно сейчас убил его, а потом возродил, как своего преданного последователя, готового на все ради одной его улыбки. Итэр уже вовсю скакал на его члене, быстро надрачивая собственный, капая смазкой на живот Аякса и развратно выгибаясь всем телом при особенно глубоких толчках. Предвестник отчаянно стонал, чуть ли не хныкал, он был счастлив, что его Итэр получает удовольствие благодаря ему. Аякс не сразу понимает, что уже кончает, заливая внутренности своего Итэра спермой. В потоке нечеловеческого удовольствия он не уловил момент, когда наслаждение перевалило через край. Но Итэр продолжал толкать его чувствительный после оргазма член внутрь, так что сперма с каждым толчком стекала из его жадной задницы прямо на бёдра предвестника. Последние движения рукой, сумасшедшее сердцебиение и долгожданная разрядка. Сперма попала на живот и грудь Аякса, который, похоже, все же потерял сознание. Итэр довольно улыбнулся, позволяя обмякшему пенису выскользнуть из его растраханной дырки. Он медленно наклонился и мягко чмокнул бессознательного Тарталью в губы, будто в благодарность за незабываемый вечер. *** — Смотрю, раз Вы вновь так спокойно гуляете по улицам Ли Юэ, конфликт с Вашим другом урегулирован? —Моракс встретился путешественнику на улице, когда он прогуливался по магазинам в поисках разных интересных вещичек, — Я прошу прощения, что вмешался в это. Я поговорил с господином Чайлдом и сказал ему извиниться перед Вами за те неудобства, что он причинил, однако, несмотря на то, что я отдал ему своё приглашение в Вашу обитель, мне его так и не вернули, так к тому же и путешественник так и не появился на празднике в тот вечер. Итэр невольно хихикнул и потянулся в сумки, чтобы выдать Чжун Ли новое приглашение. Аякс, скорее всего, никогда ему не вернёт то. — Я безмерно благодарен, господин Чжун Ли. Мы с Аяксом все обсудили и пришли к взаимовыгодному соглашению. Прошу прощения, что так и не появился на празднике, у меня появились… неотложные дела. — Рад слышать, что все закончилось хорошо. Простите за любопытство, но я заметил у Вас в сумке поводок с ошейником, неужели Вашими неотложными делами стал новый питомец? — Чжун Ли был слишком проницательным. — Да, именно так. Если честно, я просто без ума от него.