Другой

Маленький коттедж Поттеров, где они все эти годы скрывались от волшебного мира, был куплен в магловском пригородном районе на имя Дамблдора – на случай, если их мнимая смерть вызовет юридические затруднения с наследованием. Место было превосходное – много зелени, до побережья рукой подать – но из-за своего расположения земельный участок не подлежал зачаровыванию на скрытность. Из чар на него были наложены только лёгкие маглоотталкивающие, чтобы к Поттерам не заглядывали случайные посетители, и скрывающие колдовство, чтобы можно было колдовать дома, не опасаясь министерского надзора, а в остальном Поттеры были вынуждены жить как маглы. Настоящий Гарри до последнего ходил в магловскую школу, а колдовать его учили родители. Единственное чадо в семье росло избалованным и неусидчивым, поэтому не утруждалось ни учёбой, ни колдовством. Тем не менее Лили была страшно недовольна оценками подставного ребёнка в Хогвартсе, которые унаследовал её Гаррик. – Альбус, почему у этого мальчика такие ужасные оценки?! – пилила она Дамблдора, готовя кофе в ожидании прибытия ближнего круга ордена Феникса. Собрание было назначено у Поттеров, потому что в Норе не было места, а в запущенном жилище Альфарда Блэка, где в последние дни скрывался Сириус, было грязно даже для собаки, не говоря уже о людях. – Мы учились гораздо лучше, и я, и даже Джеймс. Наш сын учился бы лучше, чем этот сын Пожирателя! Ты же был там директором – ты должен был подумать о Гарричке и выставить мальчику превосходные оценки! – Лили… я и так делал мальчику множество поблажек. Я многое прощал ему, я закрывал глаза на его дисциплину. Я даже разрешил ему играть за квиддичную команду Гриффиндора на первом курсе. Разве мало того, что Гарри вошёл в историю Хогвартса как самый молодой игрок в квиддич? – Подумаешь, квиддич… – тем не менее голос Лили смягчился. – А последний год, Альбус! Где этот мальчишка проболтался весь год, хотя он должен был работать на аттестат?! – Лили, ты забываешь, что тогда я уже не был директором. Все претензии по последнему году – к Северусу, Лили. Тут через каминную сеть очень вовремя прибыл Снейп, и миссис Поттер переключилась на него. Дамблдор облегчённо вздохнул украдкой. Снейпа в свою очередь спасло прибывшее почти вслед за ним семейство Уизли в составе Артура с Молли, Джинни, Рона и Гермионы, которая гостила у них в Норе, потому что её родители сейчас проживали в Австралии и считали себя бездетными супругами Уилкинсами. Близнецов к собраниям ближнего круга по негласной договорённости без нужды не привлекали – слишком взбалмошные были парни. Лили приветствовала гостей со рвением радушной хозяйки и прокричала в сторону лестницы на второй этаж: – Гарик, милый, иди сюда! Пора уже, и Джинни здесь скучает! Через несколько минут Гарри спустился в гостиную и под бдительным взглядом матери любезно поздоровался со всеми. Его и Джинни усадили на двухместный диванчик в углу гостиной, а Лили стала накрывать стол под кофе. Сириус явился с опозданием, когда кофе уже допивали. Проигнорировав раздражённое ворчание Снейпа: «Был раздолбаем, раздолбаем и остался», он огляделся и первым делом спросил: – А где Луни? – Когда я в последний раз виделся с Ремусом, он сказал, что умер и воскресать не собирается, – с извиняющейся миной сообщил Дамблдор. – Ладно, пусть пока отсиживается, он это любит. – Сириус изобразил ладонью небрежную отмашку. – Когда понадобится, я его расшевелю. Он подсел к столу и налил себе остывшего кофе. – Как у тебя там с Гринготсом, Артур? – мягко поинтересовался Дамблдор. – Да, Гринготс. – Артур Уизли вздёрнул подбородок. – Двести десять тысяч отступного, и больше никак. Проклятый гоблин упёрся намертво. – Они там с ума сошли! – громко возмутилась Лили, знавшая семейные финансы с точностью до кната. – Двести десять тысяч, а с чем мы останемся?! – Дорогая, у нас было больше денег, – рискнул напомнить ей Джеймс. – Да, было – но когда! Ты совершенно не умеешь считать, Джеймс Поттер! С тех пор, как я вышла за тебя, ты не принёс в дом ни кната, а нам нужно было на что-то жить! – Лили, Джеймс, не спорьте, – стал увещевать их Дамблдор. – Гарри унаследовал состояние Блэков, так что выплата компенсации окупится. – Что значит – унаследовал? – вскинулся Сириус. – Вот же он – я! Джей, мы договаривались, что это не насовсем. – Сириус, мальчик мой, изъятие крестража Волдеморта из банка было необходимо для нашей победы, поэтому все расходы пополам. – Ладно, сто пять тысяч я отдам, – Сириус изрёк это с видом богатея, сделавшего широкий жест. – Но остальное верните, и особняк тоже, а то я уже устал от этого сарая, дядюшкина наследства. – Приберись там, и не будет тебе сарая, – посоветовала Лили, знавшая о жилищных условиях Сириуса. – У тебя там одних пустых бутылок целый фургон. – Для уборки существуют домовики и женщины, а я никогда не женюсь. Как только я получу особняк назад, я наконец заставлю Кикимера работать, но сейчас... увы, это не моё. – Сириус, ты не станешь поощрять рабство домовых эльфов! – Гермиона сидела прямая, уверенная, исполненная чувства собственной значимости. – Ты должен освободить Кикимера и назначить ему зарплату и выходные! – Я должен выпороть его, женщина, а то он совсем обленился. Я должен был сделать это еще три года назад. – Но… – Гермиона, ты добрая девочка, и это замечательно. Заведи своих домовиков и освобождай их сколько угодно. Тебя разве не учили, что некрасиво распоряжаться тем, что не принадлежит тебе? – Тише, тише, прошу вас! – прикрикнул Дамблдор на посмеивающегося Сириуса и раскрасневшуюся от праведного гнева Гермиону. – Гермиона, девочка, успокойся, Сириус шутит. Сначала нам нужно снять арест с имущества Гарри, а затем вы с Сириусом обсудите, что делать с Кикимером. Гермиона, всё еще разгневанная, послушно замолчала. – Вернёмся к нашим финансам, – продолжил старец. – Помимо личного счёта Гарри и имущества Блэков существует ещё один счёт, куда благодарные граждане Британии все эти годы вносили и сейчас еще вносят пожертвования в пользу Мальчика-Который-Выжил. Этот счёт по решению Визенгамота был открыт Министерством в Гринготсе на имя победителя Волдеморта и по окончании Первой Магической туда была внесена приличная сумма в качестве государственной премии. С тех пор счёт постоянно пополнялся пожертвованиями, а два дня назад туда была перечислена ещё одна государственная премия за повторную победу над Волдемортом. Он тоже принадлежит Гарри, хотя сын Трэверса ничего о нём не знает. Там сейчас накопилась сумма, сравнимая с блэковским наследством, и мы покроем из неё все издержки на борьбу за общее благо. Почуяв хорошие деньги, собрание радостно оживилось и перестало пререкаться. Лили оставила претензии и согласилась на выплату компенсации. На следующий день чета Поттеров отправилась в банк. Джеймс – отдать банковские распоряжения, Лили – проследить, чтобы эти распоряжения были правильными. Гарри еще не похудел до нужных габаритов и для общества находился на излечении, поэтому он подписал отцу доверенность на распоряжение своими банковскими вкладами. Когда компенсация за ущерб была выплачена, на счетах Поттеров осталось в общей сложности около трёх тысяч галеонов. Джеймс отдал Голдграбберу доверенность и потребовал полный отчёт об имуществе сына. Гоблин ушёл за документами, очень скоро вернулся и сообщил, что Гарри Поттеру принадлежит один личный сейф. – Как один?! – ужаснулась миссис Поттер. – Наш Гарри ещё унаследовал имущество рода Блэков. – Сожалею, мэм, но вы ошибаетесь, – хладнокровно возразил гоблин. – Имущество Блэков отошло другому наследнику. – Как – другому? Кому?! – Это коммерческая тайна, мэм. – А как же счёт на имя победителя Волдеморта? Мне сказали, что он должен принадлежать Гарри! – Наша система магической верификации не подтвердила, что Гарри Поттер является победителем Волдеморта. Лили Поттер побледнела чуть ли не до обморока. – Не может быть… Кто же победитель, если не Гарричка? – Это коммерческая тайна, мэм. – Что же тогда у Гаррички есть? – прошептала она. – Двести двадцать три галеона, двенадцать сиклей и пять кнатов на личном счету.