Это не я

      Се Лянь уже точно не знал, сколько лет прошло с той поры, когда люди ещё звали его Его Высочеством или почитали Бога Войны В Короне Из Цветов. Он давно перестал считать даже дни, обращая внимание разве что на смену времён года, и то, только для того, чтобы знать, нужно ли хотя бы попытаться накопить на тёплую зимнюю накидку.       Лишённый божественных сил, с запечатанной удачей и низвергнутый дважды с Небес, Се Лянь мог полагаться только на силу своего тела и верную Жое, греющую в холода его шею, подобно шарфу. Руки его давно огрубели от тяжёлой работы, ещё больше напоминая о нынешнем положении. Волосы уже не так сильно блестели на солнце, собранные в косу или высокий пучок, чтобы меньше их пачкать, а кости и суставы иногда напоминали о себе болью, вызванной постоянными нагрузками.       Желудок Се Ляня редко был полностью полон, если не почти некогда. Денег не хватало, все накопления быстро исчезали, словно осыпающийся из рук песок. Одежду иногда приходилось носить порванную, потому что даже небольшую заплатку и нити было нелегко найти. Нет, не то чтобы состояние Се Ляня было совсем уж плачевном, вовсе нет. Он давно уже привык к подобному стилю жизни, мало обращая внимание на неудачи (или, быть может, его настрадавшийся разум уже просто не запоминал их, стараясь хоть как-то сберечь себя).       Иногда было страшно, иногда горько. Всё зависело от того, что видел Се Лянь — храм Цзюнь У, или мелькнувшие в толпе до боли знакомые белые, скорбные одежды. А вот былая, почти что детская влюблённость Се Ляня в Небесного Императора давно остыла, оставив после себя лишь жгучие головешки в глубине его израненной души. Он уже слабо помнил столь волнующий сердце образ, голос и мягкий взгляд, порой обращенный к нему (и который Се Лянь потом нежно лелеял, пряча свои постыдные чувства ото всех).       В первые годы Безликий Бай всё никак не хотел оставлять его. Се Лянь то и дело видел край его белых одежд в толпе проходящих мимо бурным потоком людей, чувствовал тяжёлый взгляд маски горя и радости на своей исхудавшей спине. Порой даже голос мерещился, заставляя Се Ляня сомневаться в здоровье своего рассудка. Но со временем происходящее всё меньше волновало его, и в один момент Се Лянь и вовсе перестал замечать образ Безликого или намёк на его присутствие хоть где-нибудь. Единственное место, где он и видел Бая, были его собственные кошмары.       Одиночества иногда давило на и так натруженные плечи, и единственными собеседниками мужчины были озорная лента Жое и степенный аки черепаха (и выглядящий тоже как она) Суйцзин — вторая тщетная попытка Се Ляня сбежать из этого мира, совершенная на примерно третью сотню лет странствий. Было глупо думать, что раз не убила лента, то это сможет камень, но зато теперь у бывшего божества появился ещё один друг. И пусть способность Суйцзиня к метаморфозам не могла принести и монетки, его иногда тщетные попытки развеселить Се Ляня с помощью своей способности грели душу.       Однажды, пару дней путешествуя вместе с одним бродячим заклинателем, Се Лянь услышал от того, что всякий питомец чем-то похож на своего хозяина. И правда, в отличие от общительной, подвижной Жое, так похожей характером на Его Высочество, Суйцзин напоминал Се Ляню себя нынешнего — такого же спокойного, и предпочитающего больше слушать, чем говорить.       Наступила уже непонятно какая по счету весна. Се Лянь молча шёл по лесной тропе, таща за спиной тяжёлый мешок, наполненный собранным за день мусором. Жое привычно мягко обвивала шею, в то время как Суйцзин медленно топал позади, но им и не куда было спешить. Солнце тихонько выглядывало из-за облаков, порой нежно даря тепло, ненадолго заглушавшее холод весеннего ветра. Немного устав и ощущая сухость во рту, Се Лянь решил посидеть у медленно текущей рядом реки. Наклонившись над прозрачной гладью воды, он увидел своё отражение. Глядящий на него двойник был нисколько не похож на Его Высочество, наследного принца Сяньлэ: без всяких украшений, в простом белом ханьфу, с мешками под глазами, уже чуть грязными волосами, собранными в простую косу, и даже парой маленьких шрамов на лице. Но, быть может, это и к лучшему. Людям ведь свойственно меняться со временем.       Перекусив единственной оставшейся лепешкой, Се Лянь закончил свой маленький привал и вместе со своими спутниками пошёл дальше по тропинке, которая вывела их к краю леса. Вдалеке виднелся город.