Толкин vs. авторы-чернушники

      Напоследок предлагаю моим читателям отдохнуть от Толкина и сравнивать творчество современных чернушников от жанра фэнтези не с его творчеством, а со статьей одного его соотечественника, жившего в ту же эпоху — британского писателя и публициста Джорджа Оруэлла. Обычно его знают как автора сатиры «Скотоферма» и антиутопии «1984», однако у него был гораздо более интересный обзор на современный ему жанр «американизированных» детективов (который Оруэлл, что интересно, именует "реализмом" в кавычках) под названием «Раффлз и мисс Блэндиш"[1]. Анализ этой рецензии позволит убедиться, что столь литературно востребованное в наши дни «морально-реалистичное» (чернушное) фэнтези имеет давние литературные истоки.       Оруэлл анализирует детектив Джеймса Чейза «Нет орхидей для мисс Блэндиш». Первая характерная черта — акцент на всевозможных сексуальных девиациях, ярко выраженный и у разбираемых мною авторов-чернушников. Вот, например: «Один из участников банды — молодой человек по имени Слим, единственное удовольствие которого состоит в том, чтобы всаживать ножи в животы людей. В детстве его образование сводилось к тому, что он научился лихо кромсать ржавыми ножницами живых зверушек. Слим импотент, но по отношению к мисс Блэндиш испытывает нечто вроде влюбленности. Мать Слима, которая является истинным мозгом банды, усматривает в этом возможность излечить сына от импотенции и решает держать мисс Блэндиш в заточении, пока Слиму не удастся изнасиловать ее. После многочисленных попыток и долгих «уговоров», включая порку мисс Блэндиш резиновым шлангом, цель достигнута <…> Подобное чтение предполагает незаурядную искушенность читателя в вопросах секса (например, есть эпизод, в котором гангстер с предположительно мазохистскими наклонностями испытывает оргазм в момент, когда его закалывают ножом)».       Другая характерная черта — акцент на жестокости (без комментариев): «Я уже пересказал в общих чертах сюжет, но текст романа гораздо более омерзителен и жесток, чем просто события, в нем описанные. В книге выведено восемь закоренелых убийц, изображено не поддающееся подсчету количество случайно убитых и раненых, показаны эксгумация (с тщательным описанием смрада), избиение мисс Блэндиш, пытки другой женщины, о кожу которой гасят сигареты, стриптиз, сцены неслыханной жестокости и многое другое в том же роде <…> Следует отметить, что книгу нельзя назвать порнографической в обычном смысле слова. В отличие от большинства произведений, затрагивающих тему сексуального садизма, здесь акцент делается на жестокости, а не на удовольствии. У насильника Слима «мокрые слюнявые губы»; это отвратительно, и автор хочет, чтобы это выглядело отвратительно. Правда, сцены, где описывается жестокость по отношению к женщинам, сравнительно поверхностны. Настоящий «гвоздь программы» — изуверства, которые мужчины совершают по отношению к другим мужчинам, в особенности эпизод пыток гангстера Эдди Шульца, которого привязывают к стулу и бьют дубинкой по горлу, а когда он вырывается, ему ломают руки».       При этом гипертрофированную жестокость по отношению к врагам могут проявлять и герои, заявленные как «неоднозначные» или даже положительные, что заставляет вспомнить о поведении в таком духе героев Мартина вроде Вимана Мандерли и Арьи Старк, одержимых идеей мести, или о эпопее Монцкарро Меркатто, мстящей герцогу Орсо Талинскому за предательство: «В другом романе мистера Чейза «Теперь это ему ни к чему» герой, который по замыслу должен быть симпатичным и, возможно даже, благородным персонажем, впечатывает каблук в лицо одному из действующих лиц и поворачивает его снова и снова в уже развороченном рту». Интересно, что оруэлловский образ антиутопического будущего из «1984» — «сапог, топчущий лицо человека, и так — вечно» — выглядит как прямое развитие этого пассажа из рецензии.       Ещё одна черта детективов вроде чейзовского, выделенная Оруэллом — отсутствие положительной стороны: слуги закона и преступники отличаются друг от друга, в сущности, лишь официальным статусом и набором возможностей, а не качественно: «Поэтому детектив здесь почти такой же негодяй, как и гангстеры, и руководствуется почти теми же мотивами. Так же, как они, он охотится за «пятьюстами кусками». Для развития сюжета необходимо, чтобы мистер Блэндиш отчаянно хотел вернуть дочь, но помимо этого такие чувства, как привязанность, дружба, благодушие или даже обыкновенная вежливость, просто не существуют. Так же как в большой степени и нормальные сексуальные отношения. В сущности, на протяжении всей истории работает лишь один мотив: погоня за властью <…> Даже тогда, когда не описываются физические насилия подобного рода, психологическая атмосфера всегда остается неизменной. Основная тема — это борьба за власть и победа сильного над слабым. Более крупные гангстеры уничтожают более мелких с той же безжалостностью, с какой щука пожирает рыбью мелочь в пруду; а полиция истребляет преступников с той же жестокостью, с какой рыболов убивает щуку. Если в конце концов кто-то переходит на сторону полиции и начинает бороться против гангстеров, то делает он это лишь потому, что полиция лучше организована и более могущественна, и потому что на самом деле закон — более выгодная афера, чем преступление. Кто силен, тот и прав: vae victis».       В чернушном фэнтези мы видим то же самое — в смягченной или усиленной степени. У Бэккера — в наибольшей степени осознающего идейный смысл литературы данного направления — тенденция изображать даже разумный мир как гигантскую пищевую пирамиду вовсе дошла до логического конца: даже сверхъестественные существа (Сотня Богов и демоны-сифранги) у него это паразиты, живущие за счет поглощения душ разумных существ, причем паразиты довольно примитивные, даже необязательно разумные — ведь они неспособны осознать угрозу Консульта и пакостят Келлхусу, который единственный может Консульту противостоять. Но и у Мартина с Аберкромби речь сплошь и рядом идет о борьбе за власть ради власти как таковой, в которой или карикатурные негодяи пожирают глуповатых добрячков, или одни карикатурные негодяи, более сильные или коварные, пожирают других.       Интерес вызывает саркастическое замечание Оруэлла: «С точки зрения читателя «Экшн сториз» описание бомбардировок Лондона или борьбы европейских подпольных организаций было «чтивом для девчонок». Между тем какая-нибудь ничтожная перестрелка в Чикаго, в результате которой погибло всего-то человек шесть, казалась им по-настоящему «убойной»". Как нетрудно заметить, авторы фэнтези-чернухи в определенном смысле исправили отмеченный Оруэллом недостаток, за счет помещения происходящего в вымышленную реальность получив возможность делать описываемые события сколь угодно масштабными — «реалисты» Мартин и Бэккер, у которых стабильно фигурируют армии по несколько десятков тысяч солдат, не дадут соврать.       Ещё один характерный момент, справедливо указанный Оруэллом: «То, что рядовых читателей должно было бы возмущать — и несколькими десятилетиями ранее наверняка бы возмущало, — это двусмысленное отношение к преступлению. На протяжении всего романа «Нет орхидей» подразумевается, что быть преступником достойно порицания только в смысле невыгодности <…> В Америке — и в жизни, и в литературе — гораздо четче выражена тенденция относиться к преступлению терпимо, и даже восхищаться преступником, если преступление совершено успешно <…> А вернувшись на восемьдесят лет назад, мы обнаружим, что таким же было отношение Марка Твена к отвратительному бандиту Слейду, повинному в двадцати восьми убийствах, и вообще к головорезам с Запада. Они действовали успешно, «выбились в люди», поэтому он ими восхищается».       Если мы обратимся к фэндомам Бэккера и Мартина, то мы обнаружим, что в случае того же Бэккера у Консульта есть фанаты именно потому, что он «успешен» и, более того, предлагает «единственно возможное» решение проблемы посмертия. Аналогично у Мартина мы увидим среди многих читателей привычку оправдывать деятелей вроде Тайвина Ланнистера, Петира Бейлиша, Русе Болтона или Уолдера Фрея за их «успешность» и «эффективность"[2], нередко осуждая в то же время более заслуживающих симпатий героев — например, старших Старков или Станниса Баратеона — за «негибкость» и «фанатизм». У Аберкромби маг Байяз, использовавший для победы над своим соперником Кхалюлем демоническое «семя», отвечая на вопрос собеседника, чем он отличается от древнего мага Гластрода (также прибегшего к помощи демонических сил, чтобы захватить власть), прямым текстом говорит — «Гластрод проиграл». Монцкарро Муркатто, захватившая власть в Стирии, не имея на то никаких прав, банальным убийством всех конкурентов, также подается Аберкромби как хороший правитель.       Ещё одно наблюдение Оруэлла напомнило мне мои собственные рассуждения из второй части моего эссе: «До недавнего времени типичные приключенческие произведения в англоговорящих странах были историями о герое, который борется наперекор всему. Так было всегда, начиная с Робин Гуда и заканчивая Моряком Попаем. Едва ли не главным мифом западного мира является герой сказки «Джек — убийца великанов». Но, осовременив этот миф, следовало бы переименовать героя в Джека — убийцу карликов. Уже существует обширная литература, которая учит — либо открыто, либо подспудно — принимать сторону большого человека против маленького». Разве это не о Мартине и Аберкромби, безжалостным к тем своим героям, которым не повезло потерпеть поражение, и показывающих народные выступления как бессмысленное жестокое буйство черни, нередко вдобавок срежиссированное извне?       Ну и напоследок — о политической злободневности такого рода литературы — и во времена Оруэлла, и сейчас: «Воображаемый мир гангстеров Чейза, в сущности, представляет собой дистиллированную версию современной политической сцены, где такие действия, как бомбардировки мирного населения, взятие заложников, пытки с целью добиться признания, тайные тюрьмы, казни без суда, избиения резиновыми шлангами, утопление в выгребных ямах, систематическая фальсификация документов и статистики, предательство, подкуп и измена родине, считаются нормальными, морально нейтральными и даже достойными восхищения деяниями, если совершаются они масштабно и смело». Но на этом Шехерезада прекращает дозволенные речи. [1] http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:tFQIlXCnURUJ:antimilitary.narod.ru/antology/orwell/oruehll-rafflz_i_miss_blehndish.docx+&cd=6&hl=ru&ct=clnk&gl=ru [2] Даже когда очевидно, что методы, принимаемые за «успешные» и «эффективные», или просто бессмысленны (вроде массовых изнасилований, устроенных армией Тайвина в Королевской Гавани в ходе свержения Эйриса II) или даже в перспективе обернутся против них (типичный пример — опустошение Речных Земель или Красная Свадьба) — что перекликается с другим замечанием Оруэлла: «Важно отметить, что культ силы имеет обыкновение смыкаться с любовью к жестокости и злодеянию как таковым. Тираном восхищаются тем больше, если он оказывается еще и кровавым злодеем, и лозунг «цель оправдывает средства» зачастую на самом деле означает «средства оправдывают себя сами, если они достаточно грязны»".