Ils ont peint ma réalité

      Глава Цзян никогда не был на этих землях, а ведь клан Лон после Низвержения Солнца признал власть и силу клана Цзян. Как и клан, из которого родом его мать — Мэйшань Юй. Все эти земли можно назвать владениями Саньду Шэншоу.       В последнее время собственность в горах — а именно горы были территорией клана Лон — решительно раздражала своего хозяина.       Глава Лон не отвечал на письма, а все талисманы, созданные для быстрого визита в эти горы, сгорали. Просто сгорали.       Так ещё и люди из Мэйшань пожаловались на нечисть, спустившуюся с вершин. Горные кумихо, разорвавшие за одну ночь деревню.       Это событие переполнило чашу терпения главы Цзян, и он лично отправился разбираться. Сперва с тануки, потом с наглым кланом.       Лоншань был почти под ними, когда между воинов пролетела выпущенная из резиденции клана Лон стрела.       Одна. Предупредительная.              На пальце заискрил Цзыдянь, отзываясь на злость владельца.       Глава Лон намекает, что он не позволит им приземлиться во внутреннем дворе? Что же… Зайдём через парадные ворота.              Их уже ждали. Четверо адептов клана Лон в ханьфу изумрудно-пурпурных цветов. Вооружены, неприветливы и готовые схватиться за оружие.              — Мне нужен глава Лон, — рявкнул Цзян Чэн, видя, что ожидаемых ритуалов приветствия от адептов клана Лон не дождаться.       — Мы приветствуем вас в Лоншань, глава Цзян, но глава Лон не сможет вас принять, — воины сомкнулись перед воротами, давая понять, что не намерены никого пропускать.       Ваньинь спиной почувствовал, как напряглась его свита. Четверо против дюжины — расклад явно не в пользу людей из Лон. Все это понимают. Все готовы к последствиям.       Запахло грозой...              Цзян Чэн широкими шагами пересекал внутренний двор, направляясь к тому зданию, где, если ориентироваться на планировку Пристани, должен был находится глава.       В Лоншань было на редкость пусто для резиденции главы клана, пусть и не такого сильного и богатого, как Великий орден, но…       — Господин, — окликнули его со стороны, — господин, подождите! Господин!              К Цзян Чэну и его воинам спешил человек в цветах Лон.       — Господин, подождите! Вам не надо так врываться. Я уверен, что мы можем всё решить, господин, — затараторил подбежавший слуга.       — Я ищу главу Лон. И для вас будет лучше, если он окажется передо мной в ближайшее время… — прошипел Цзян Ваньинь, теряя терпение.       — Да, да, конечно. Но гла… — договорить ему не дали.       — Я — глава Лон и буду рада услышать, что ещё вы считаете “лучшим” для моего клана.              Глава Лон появилась не из главного зала, а тоже откуда-то сбоку, из очередной арки и в компании десятка адептов.       А ещё главой Лон назвалась девушка. Девушка, на первый взгляд ровесница Цзян Чэна, может быть, чуть младше, в коротком ханьфу по колено, которые иногда носят простые воины императорской армии. Цзян Чэн нахмурился от неожиданности. Он знал Лон Юшенга — главу клана Лон. Наследник клана — Лон Син погиб при осаде Безночного города, а сам Юшенг был ранен шестнадцать лет назад при осаде горы Луаньцзан. При первой осаде.       О смерти главы и смене власти в клане он не знал. Мог ли вассальный клан, в полном объёме, хоть и с запозданием, плативший налоги и посылавший в Юньмэнь адептов на обучение, забыть сообщить своему господину о таких изменениях?       Глава Цзян сжал правую руку. Почувствовал лёгкий укол отозвавшегося Цзыдяня.       До слуха донёсся скрип кожи по лакированным ножнам.       Все готовы выхватить мечи.       Девушка, назвавшаяся главой Лон, слегка изменила позу, перенеся вес чуть назад. Для быстрого нападения. Время замерло.              За несколько лун до воскрешения Вэй Ина тётушка приводила к нему дочь клана Лон. Хрупкую девушку, чуть старше Цзинь Лина. Девушка смотрела в пол, мяла в руках украшение и боялась даже вздохнуть в присутствии Цзян Ваньиня.       Сколько бы тётушка ни распиналась про воспитание, манеры, духовную силу и уровень самосовершенствования — средний, как у большинства заклинателей, но выше, чем у большинства приводимых на смотрины потенциальных невест, — Цзян Ваньинь был непреклонен в своём отрицательном ответе.       Может, клану и нужна госпожа, но точно не та, что готова разрыдаться при виде возможного будущего супруга.              Сейчас перед главой Цзян стояла не хрупкая испуганная заклинательница со средним уровнем духовных сил, а отчаянно смелый воин с волчьим взглядом. Другая девушка.       — А-Фейи! — звонкий женский голос прорезал повисшую тишину одновременно со скрипом раздвигающихся дверей главного зала. — Прекратите немедленно! Все!       Вот с этой девушкой Цзян Ваньинь был знаком. Та самая несостоявшаяся невеста.       Хрупкая девушка выскочила между ними, злобно зыркнула себе за спину и склонилась в низком поклоне. Длинные широкие рукава ханьфу коснулись земли.       — Глава Цзян, прошу простить мою сестру за неподобающую встречу и адептов клана Лон за инцидент у ворот, — девушка поклонилась ещё раз.              Старшая сестра. Вот в чём дело. Лон Син рассказывал про свою младшую сестру — талантливую заклинательницу. Глава Лон, пришедший с несколькими отрядами и молодым господином Лон в Юньмэнь, когда Пристань только отбили, рассказывал о том, как был удержан перевал и как войско Вэнь Жоханя не смогло уйти с тех земель через горы. Как и другая часть войска, шедшая на подкрепление в Безночный город, туда не дошла. И что перевал удержали воины благодаря первой дочери клана Лон. Та битва вынудила Вэней принять первый из разгромных боёв. От армии клана Лон же тогда осталось меньше полудесятка выживших.       Цзян Чэн кивнул замершей в поклоне молодой госпоже, имя которой он не потрудился запомнить ещё тогда.       Девушка выпрямилась, улыбнулась и, как и при первой встрече, уставилась в пол, теребя рукав ханьфу.       Видимо, смелость закончилась.              — Я хочу увидеть главу Лон… — начал Цзян Чэн       — Я — глава Лон, — прозвучало всё так же холодно и агрессивно.       «Как будто зубы скалит…»       Младшая из сестёр вновь злобно зыркнула себе через плечо:       — Глава Цзян, я вынуждена вас расстроить, но отца сейчас нет. Около двух лун назад ему стало хуже из-за раны и мать отвезла его на источники в Цжуичан. Мы не знаем, когда они вернутся, — девушка снова поклонилась. — А-Фейи сейчас заменяет отца. Я думаю, что вы можете всё обсудить с ней.       Снова взгляд за спину.       «Обсуждать дела клана с зарвавшейся девкой....» — Цзян Ваньинь вздохнул и закатил глаза, чем вызвал смешок у временной главы Лон.       — Глава Цзян, вы верно устали с дороги. Мы приготовим вам покои и соберём трапезу. А после того как все, — младшая из дочерей Лон выделила последнее слово, — отдохнут, вы обсудите дела с сестрой.       — Зачем зваться главой клана, если за меня тут всё решают, — фыркнула старшая и, давая понять, что ей эти обсуждения неинтересны, направилась к западному выходу из двора.              Стайка адептов, оказавшихся уставшими мальчишками при ближайшем рассмотрении, засеменила следом.       — Прошу прощения, глава Цзян. Вы прибыли не в лучшее время, — молодая госпожа Лон снова поклонилась. — Пройдёмте, я покажу, где вы и ваши спутники могут отдохнуть.       — Конечно, — Цзян Ваньинь кивнул и последовал за девушкой. — Что именно у вас тут происходит?       — Вы как сестра, — улыбнулась девушка, — отцу стало плохо, и родители уехали внезапно. Вы же знаете, его ранение приводит… к помутнению рассудка… Госпожа Лон забрала его к нашим лекарям на целебные источники, мы все переживаем. Особенно А-Фейи… Извините… Лон Фейи. После отъезда главы она оказалась старшей и узнала, что дела клана были заброшены достаточно давно. А ещё повылазила нечисть: горные тануки, хуваны, даже маньмани, которые обычно ничем, кроме раздражающего лая, не вредят. И все они начали нападать на людей. У нас на охотах сейчас все, начиная от адептов, едва научившихся держать меч, до почтенных стариков, пока ещё способных на это.              За время беседы они успели пройти сквозь двор — единственную плоскую площадку в пределах видимости — и начать подъём в гору. Лоншань не зря носил своё название. Резиденция была не на горе — она была горой. Мадам Юй рассказывала сыну, что резиденция клана Лон прекрасна. Лоншань прорастает сквозь гору, а различные постройки расположены будто по кругу. Мощёная камнем дорога действительно петляла серпантином, по одну сторону были какие-то домики, выступающие из горы, по другую — небольшие лавки или длинный, потрескавшийся от времени, но надёжный выступ, сделанный из камней. Вид открывался великолепный.       Одна из особенностей местной резиденции клана: она начинала небольшой город и заканчивала его.       Чтобы попасть в Лоншань, надо было пройти через главные ворота. Через те, где у Цзян Чэна произошло недопонимание со стражей, через двор, где произошло недопонимание с временной главой, или обойдя двор с западной стороны, куда и направилась вышеназванная временная глава.       На самой вершине располагался дом главы и покои для гостей, прибывших с визитом. Видимо, для встречи с главой клана придётся спускаться в главный зал, где ранее был замечен трон.       — Не беспокойтесь, — подала голос девушка, снова мучившая расшитый рукав ханьфу, — зал внизу — для встречи с теми, кто пришёл ненадолго или для выслушивания просьб горожан. Наверху тоже всё есть. Спускаться не придётся.              Цзян Ваньинь мысленно укорил себя за несдержанность. Видимо, незаданный вопрос так ярко отпечатался на лице, что спутница решила ответить на него.       Пройдя очередную деревянную арку, выступающую из каменной скалы, путники смогли окинуть взглядом внутреннюю резиденцию клана Лон.       Гора, поросшая зеленью, с цзинши, чьи крыши покрывала изумрудно-чёрная черепица. Они подошли к каменной лестнице, ведущей вверх и раздваивающейся где-то на середине. Нижняя часть вела к одному большому цзинши, а верхняя к тому, что был расположен на самой вершине.       — Дом главы клана? — усмехнулся Цзян Ваньинь. Естественно, главе клана с амбициями положено жить там, откуда открывается вид на всю гору.       — Главный зал для встреч и место для трапезы. Дом главы клана вон там, — девушка указала рукой в сторону.              Цзян Ваньинь не сразу понял, что речь идёт о постройке, выступающей из каменного выступа чуть дальше. И ниже.       — А что наверху?       — Ваши покои, глава Цзян. Как гость и хозяин, вы должны увидеть всё великолепие Лоншань. Вы и ваши спутники пройдёте дальше сами? Мне надо распорядиться насчёт обеда и поговорить с сестрой, — девушка снова поклонилась. Её свита из двух служанок повторила поклон.              Цзян Ваньинь вернул поклон, как и его люди, и направился в сторону дома, названного «гостевыми покоями».              «Всё оказалось гораздо проще. Раненый глава Лон теряет рассудок, госпожа Лон увозит его подальше от клана и забот, а всё это перекладывается на плечи дочерей.       Наверняка никто из них ещё не успел разобрать отцовскую переписку... Хм… — Цзян Чэн даже остановился от осенившей его мысли. — Тётушка сватала мне младшую дочь клана, а не старшую и не обеих. Значит, первая младшая госпожа клана Лон нашла себе спутника на пути совершенствования и совершила с ним три поклона. Тогда где он и почему главой клана называет себя не он? И почему господин этого клана не в курсе о подобных переменах в жизни своих вассалов?»              Дом, предназначенный для гостей, представлял собой полноценный сыхэюань, с несколькими внутренними дворами, множеством комнат, кабинетом для работы и даже искусно выложенными прудами. Если объединить Облачные глубины с Пристанью лотоса и поместить в горы — получится Лоншань. Вот только тут разместить могут лишь одного гостя со свитой. В Пристани Лотоса год назад, после второй осады Луаньцзан, разместилась без неудобств и соответствующим образом целая армия с главами кланов.       Территория клана Лон — горы, лежащие за Мэйшанем, бывшими владениями Вэней, и граничащие с Цинхэ Не. Только горы. Где-то на склонах возделывают немного риса, хватает на обеспечение себя, но на продажу ничего не идёт. Главное, что здесь есть, — металл для лучшего магического оружия и люди, умеющие этот металл добывать.       Ходили слухи, что в этих горах можно найти не только руду и камень, но и золото. Даже драгоценные камни. Светлая Ци здесь очень высока, буквально пропитывает всё, как в Гусу, но те горы по большому счёту бесполезны. Цзыдянь родом с этих гор.       Покои, определённые Цзян Ваньинем как приготовленные для него, были простыми и уютными. Много свечей и незажжённые благовония на выбор гостя. Слуга принёс чай и спросил, распорядиться ли о горячей воде сразу, как глава Цзян переступил порог комнат.       Расторопность радовала.              Служанка как раз успела убрать волосы Цзян Чэна, всё-таки принявшего ванну и переодевшегося в сменную одежду, как пришёл адепт, предложивший спуститься на ужин.              В зал, где его ожидал ужин, Цзян Чэн вошёл одновременно с первой госпожой Лон. Она тоже успела привести себя в более подобающий главе вид, хотя всё ещё была в коротком воинском ханьфу. И с весьма странной причёской — одна коса заколота сама в себя на затылке. Выглядело, будто змея на спине или висельник, несущий собственную петлю.              — Прошу простить меня, глава Цзян, за непочтительность, — первая госпожа Лон склонилась в поклоне. — Я не знала, кто вы.       — Благодарю... глава Лон, — Цзян Чэн замялся перед словом «глава», но вернул поклон. Да и как ещё назвать ту, что взяла на себя управление кланом? Первая госпожа Лон, временная глава клана Лон?       — А-Сюин вас достойно разместила? — последовал вопрос лишь для соблюдения приличий. По рассеянному взгляду собеседницы было понятно, что достойно размещен сюзерен со свитой или нет, её волнует мало.       «Лон Сюин... Так зовут младшую из сестёр. «Чудесный цветок с гор разнообразит юньменские лотосы», — кажется, так тогда пошутил Сичэнь. Хорошая шутка получилась».              Они прошли к столу, где уже было подано.       Цзян Ваньинь только взглянув на еду понял, насколько сильно голоден. Из Мэньшеня они вылетели утром, а уже был вечер. Далеко же забрались предки Лон, чтобы построить этот город.       — Вы хотите начать разговор о делах сейчас или когда принесут вино? — она улыбнулась. Кажется, первый раз с момента встречи, если не считать тот смешок на вздох Цзян Ваньиня, — у меня это первые… эм… переговоры с сюзереном. Вам придётся выступить моим наставником.              Цзян Чэн не смог понять, говорит она искренне, кокетничает или издевается над ним.              — Вы всегда встречаете так незнакомцев? — уколол он собеседницу.       — Обычно я не промахиваюсь. — Он увидел, как напряглись её плечи и сжались губы. Милая глава Лон закончилась. Вернулась та, что собиралась сцепиться с ним недавно.       — Грубость и гордость не красят руководителя.       — Вам ли это говорить, глава Цзян?              На этих словах хладнокровие Цзян Ваньиня закончилось. А вот желудок напомнил: «Надо поесть».       Спустя время тягучей ядовитой тишины, в дверях появился слуга с вином. Лёгкий звяк пиал и сосуда о стол были подобны грохоту.       Цзян Чэн первым поднял пиалу, отдавая дань традициям, — всё-таки он здесь сюзерен и важный гость. Девушка молча повторила его жест. Выпили они, не издав ни звука, подкормив осязаемую тишину.       Цзян Ваньинь вспомнил, как дувшийся шисюн как-то решил с ним не разговаривать. Тогда была такая же молчаливая трапеза, потом молчаливая пьянка, а заговорили они спустя пару дней, когда этот идиот свалился с лошади, испугавшись собаки.       Происходящее было смешным, глупым, а потому бесило главу клана Юньмэнь Цзян просто невероятно.       Его не должны брать измором. Ему должны угождать, прислуживать и отвечать на все задаваемые вопросы. Вместо этого даже не глава клана демонстрирует пренебрежение и неуважение.       «Сичэнь бы насладился происходящим, будь он здесь. Он давно говорит, что в Поднебесной не осталось тех, кто не побоится обломать мне крылья. Вот гуй!»       Цзыдянь заискрил на пальце фиолетовыми молниями, отзываясь хозяину.       Девушка, отвлеклась от разглядывания Цзян Чэна в упор и перевела взгляд на руку.              — Я помню, как госпожа Юй тренировалась здесь с ним, — совершенно безэмоциональный голос прорезал тишину. Она посмотрела Цзян Чэну в глаза. — Зачем вы прибыли, глава Цзян?              «Наконец-то!» — выдохнул он.              — Ваш клан игнорировал мои требования о донесениях, не отвечал на письма, рассеивал вестников, а теперь вы не в состоянии удержать собственную нечисть в пределах вашей же территории, — почти рявкнул Цзян Чэн. На любого в Пристани это произвело бы пугающий эффект. Глава Лон же только налила себе и ему новую порцию вина.       — Почти полгода до нас не долетал ни один вестник, талисманы не работают столько же, я ещё не разобрала отцовские письма, а нечисть не наша. Выпейте вина, глава Цзян, — с этими словами девушка взмахнула рукой, и сразу к ней вышел один из адептов. — В кабинете свиток с картой на столе. Принеси.              Адепт исчез. Цзян Чэн выпил, обдумывая слова главы Лон. С письмами отца он был прав. С тем, что всё свалилось на них внезапно, — тоже. Но что могло нарушить работу вестников и талисманов? Шорох бумаги вырвал главу Цзян из размышления.       Лон Фейи встала и проследовала к высокому столу в дальней части зала. Быстрым движением руки она раскатала свиток по поверхности и прижала один из его концов тяжёлой шпилькой прямо из своей косы.              — Удобно, — заметил Цзян Чэн, подходя к столу. Другую сторону она придерживала рукой.       — Я собрала сведения о нападениях нечисти на нашей территории. Все нападения подписаны точным днём и луной. Пока нам удаётся сдерживать происходящее на своей территории, но…       — Не удаётся, — отрезал он. — Я из Мэйшань. Горные тануки разорвали жителей целой деревни четыре дня назад. Мы с ними разобрались, но урон нанесён. Поэтому я тут, глава Лон. У меня есть вопросы к вашему клану, и я хочу получить на них ответы.              Он смотрел на изменившуюся в лице девушку: между бровей залегла морщинка, рука лежавшая на свитке, сжалась в кулак.       — Прошу прощения, что моя неопытность доставила главе Цзян такие беспокойства, — сказала она почти шепотом, — посмотрите на карту.              Цзян Чэн внимательно рассматривал карту, и то, что он видел, ему не нравилось. Каждый случай действительно был датирован, а на полях был отмечен нанесённый ущерб и напавшая тварь. От границы с владениями Мэйшань, где были последние нападения, вглубь и к границе с Цинхэ Не. Именно там случились первые нападения обычно спокойной и безобидной нечисти на людей.       Маньмани, сбившиеся в стаю и напавшие на путников у ручья. Маньмани?! Это же мыши с головами черепах, как сказала младшая госпожа Лон, от них вреда — пискливый лай, от которого потом голова болит.       Мать привезла Цзян Чэну такого ещё до появления в Пристани Вэй Ина. Как раз с этих гор, после ночной охоты. Он помнил милого зверька в бочке для купания. Зверёк лаял, ел семена лотоса, сладкие ягоды и пытался откусить Цзян Чэну палец, когда тот его донимал.       Да, сотня таких зверьков может сбиться в стаю и напасть на путников. Но зачем? Они же как воробьи в городах. Да и не живут они нигде, кроме горной ледяной проточной воды. Тот маньмань прожил в бочке всего одну луну и умер. Госпожа Юй сказала, что от тоски по дому, и долго утешала расстроенного сына, а отец тогда подарил первого щенка.              — Вам надо отправиться со мной на совет кланов в Гусу. На следующее новолуние, — наконец сказал Цзян Чэн. — Нечисть не меняет тысячелетние привычки за пару лун. Главы великих кланов должны это узнать из первых уст.       — Я не могу, — ответила глава Лон, глядя куда-то в угол карты стеклянным взглядом. — На новолуние рождаются новые горные духи, новая нечисть. У меня нет людей, чтобы удержать свою территорию, а вы предлагаете их ещё и покинуть.       — Я пришлю людей. Людей, заклинателей, сети, оружие, провиант на них, если вам нужно, — Цзян Чэн не терпел отказов, не хотел уговаривать, но понимал, почему ему отказывают.       Он, только получив клан и попав в кризис, точно не согласился бы покинуть Пристань. Он и не покидал её — почти — в первые годы правления. Желание контролировать всё от шлифовки дерева на мосты до пришедших товаров закончилось, лишь когда Цзэу-цзюнь задал ударившемуся в паранойю после убийства Вэй Ина главе трёпку.              Пока они общались и обсуждали нужды клана Лон для успешного преодоления ситуации, сумерки сменились темнотой ночи.       Глава Лон любезно предложила проводить гостя до дверей его сыхэюаня и несколько раз стала свидетельницей того, как грозный глава Великого клана Цзян Ваньинь почти разбил нос, наступив на подолы собственных одежд.       «Теперь понятно, почему она ходит в укороченной одежде», — усмехнулся Цзян Чэн. И заметил, что у девушки, видимо, есть к нему вопрос.       У самых дверей он задержался, ожидая.              — Глава Цзян, — наконец начала она, — у вас в ордене есть… человек… который мог бы быть здесь и помогать сестре, пока я буду отсутствовать? Надёжный человек.              «Вот как…. Действительно серьёзный вопрос, над которым стоило подумать, прежде чем озвучивать. Гордость не туманит рассудок нынешней главе… Или туманит, но голос разума сильнее».       — Да, у меня есть подходящий человек, но почему вы не попросите об этом вашего супруга? — Очевидный вопрос. «И почему он мне ещё не представлен? Негоже двум девушкам вытаскивать на себе целый клан, когда есть мужчина, которому подобает этим заниматься».              — Почему вы решили, что у меня есть супруг? — доверительная обстановка рассыпалась. Девушка снова напряглась, словно готовясь держать удар.       «Любопытно...»       — Вашу сестру сватали мне в жёны. Родственница матери из Мэйшань. Если сватают младшую дочь, значит, старшая уже замужем или просватана. — Простая оплошность, которую стоило уладить.       — Эта сваха… Да, я помню. Должны были сватать меня, но я уехала на ночную охоту. Надеюсь, глава Цзян простит моему клану и эту грубость, — девушка склонилась в почтительном поклоне.       — Спокойной ночи, глава Лон, — Цзян Чэн зашёл в свои покои, закрыв за собой двери.              «Почувствуй себя снова как с Вэй Усянем. Ничего непонятно: сплошные недоговорённости и предположения.       Поздравляю, великий и грозный Саньду Шэншоу, девушки предпочитают монстров знакомству с вами. Надо будет Сичэню рассказать. Ему понравится эта шутка судьбы», — фыркнул Цзян Чэн своим мыслям.       «— Представьте, глава Лань, моя потенциальная невеста сбежала на ночную охоту, лишь бы не знакомиться со мной.       — Представляю, глава Цзян, кто-то впервые опередил в этом вас».       Он бы не изменил решения относительно брака, но вот посмотреть на тётушку, выступающую свахой, когда они с нынешней главой Лон бросились друг на друга с кулаками, было бы забавно. Ради этого можно было провести эти смотрины. Наверное, он ради этого даже дал бы клану Лон золота.       «На вес всей делегации, — улыбнулся он и тут же себя одёрнул: — Слишком расточительно. На вес предполагаемой невесты… Половину веса».              Когда утром Цзян Чэн вышел из своего сыхэюаня, он на несколько мгновений забыл, как дышать. Какие-то указания для свиты стали совершенно незначительными. Перед ним открылся вид на горы.       Утренний туман ещё не спал, и хребты до самого горизонта возвышались из белого моря. Некоторые покрытые зеленью горы прерывались лежащими на них, словно вуаль, облаками. Мир просыпался. Было тихо. А над всем этим белым морем и островами гор, пробивались слабые золотые лучи восходящего солнца. Они окрашивали небо, облака и горы причудливыми цветами: розовым, золотым пурпурным и оранжевым.       — Доброе утро, глава Цзян, — раздалось справа от него. Глава Лон стояла прислонившись к каменной стене, видимо, поддерживающей рельеф.       — Вы следите за мной, глава Лон? — только пикировок до завтрака Цзян Чэну и не хватает.       — Дедушка рассказывал, что когда Вэнь Жохань гостил тут с отцом, то, выйдя утром из покоев и встав туда, где стоите сейчас вы, он сказал, что эти горы будут принадлежать ему, потому что никому иному не может принадлежать нечто настолько прекрасное, — девушка опять проигнорировала вопрос. — Мне было любопытно увидеть, какое впечатление произведёт этот пейзаж на вас. Для ваших людей приготовлена еда в дорогу, и завтрак вам сейчас принесут. Я не смогу составить вам компанию — срочное дело. Сами понимаете. Я прибуду в Юньмэнь со свитой в оговоренный день. Удачного возвращения домой, глава Цзян.       Она поклонилась и оставила его в одиночестве.       «Никаких манер», — вздохнул Цзян Чэн и закатил глаза.       Примерно в полдень Цзян Ваньинь с отрядом покинули Лоншань. А спустя семь дней в клане Лон появились обещанные люди, сети и припасы.