про цирк, хмырей и тайну флейты

      Когда Чан Гэн увидел Гу Юня впервые, ему показалось, будто он попал в вип-зону какого-то захудалого цирка. Не то чтобы он не уважал работников цирка — теперь напротив. Вот только в повседневной жизни вряд ли кому-нибудь прельстило бы оказаться один на один с самым натуральным клоуном.       — «Вот те два» — подумал тот, бросая второй… а? — Гу Юнь прекратил свою экспрессивную и явно очень информативную речь, нахмурив брови, — парень, ты меня вообще слушаешь?       Чан Гэн искренне недоумевал, каким образом он оказался в квартире парня, на полном серьёзе рассказывающего ему несмешные анекдоты, которые повидали точно не одно поколение таких юмористов. В качестве оправдания стоит отметить сразу — Чан Гэн реально хотел с кем-нибудь переспать. Он был очень вымотан на новой работе, да и к тому же безумно расстроен из-за того, что пропустил важный ивент в игре. А ещё у него давно не было секса. Возможно, даже с университетских времён. А это было действительно давно.       Потому, в который раз проверив своё рабочее расписание в телефонных заметках, Чан Гэн со всей своей решимостью отправился в самый дальний от его квартиры бар. Узнай об этом Чэнь Цинсюй — точно где-нибудь прибила бы, попутно причитая о том, как опасны случайные связи. Но Чэнь Цинсюй здесь не было, а вот подавленное настроение Чан Гэна — ещё как.       Дело не пошло с самого начала, поскольку все девушки в баре были слишком для него красивыми, а мужичины наоборот — без слёз не взглянёшь. Оттого бедный парень и сидел за барной стойкой, помешивая трубочкой джин-тоник и тихонько вздыхая.       И — видит Бог! — Чан Гэн внутренне предпочёл бы так и просидеть за этой стойкой хоть до самого закрытия в гордом одиночестве, чем оказаться заваленным на не самый чистый пол ночного заведения.       — И чтоб к ней на пушечный выстрел больше не приближался, хмырь отмороженный! — Послышался ему отдалённый мужской голос, — это была самооборона, он приставал к моей подруге! — пошло следом.       «Ну и напускной драмы в нём конечно», — обязательно подумал бы про себя Чан Гэн, если бы его мозг функционировал в полной мере, не отвлечённый глухим ударом собственных костей о грязный пол.       — Молодой человек… — Прозвучал за его спиной всё тот же драматичный голос, пока он поднимался и разглаживал складки на футболке, — с вами всё в порядке?       Чан Гэн хотел было как-нибудь колко ответить ему, чтобы того аж совесть за какое-нибудь место взяла, но когда повернулся, то мастерски растерял всю свою язвительность.       Перед ним стоял замечательно выглядящий мужчина. Мало того что выглядел он очень приятно, так ещё и был невероятно красивым, а Чан Гэн был неумолимо падок на симпатичных, по его субъективному мнению, людей.       «Ну постоял бы, посмотрел на него издалека с капелькой восхищения — и хватит», — тоскливо думал Чан Гэн, вполуха слушая непрерывную атаку шуток за 300, впрочем, иногда прерывающуюся на тихое хихиканье с собственного же, «особо удачного», каламбура. Так нет же, ему что-то ударило в голову, чтобы согласиться на «извинительный» поздний ужин за такой «меткий бросок мужиком», как выразился сам парень, подошедший к нему. И кто же знал, что когда тот заявил о том, что будет рассказывать ему свои любимые анекдоты и играть на флейте мелодии из различных популярных аниме, то именно это и имел в виду. И никакого тебе секса. Нет, не то чтобы Чан Гэн был животным, помешанным на сексе, но... к чёрту, в общем.       Чан Гэн был благодарен хотя бы тому, что он всё ещё не достал свою флейту. А то чувство страха перед этой призрачной флейтой его не покидало.       — Чан Гэн, я уже минуты три несу несусветную чушь, а ты не подаешь никаких признаков жизни, — осторожно потрепав того за кисть, сказал Гу Юнь. — Тебе что, невкусно? А то мой повар…       Чан Гэн встрепенулся, почувствовав себя неловко и даже слегка виновато, прежде чем ответить:       — Нет, всё, ну, вкусно. Мне нравится, да. Твой повар… — не успел он закончить, как оказался нагло перебит.       — Да-да, я сам готовил моего повара, поэтому он должен быть вкусным.       Чан Гэн от такого заявления неподдельно подавился, уставившись распахнутыми глазами на серьёзного Гу Юня, который, стоило ему увидеть шокированный взгляд парня, сразу же беззлобно рассмеялся, запрокинув голову назад.       — Извини-извини, ты просто был таким серьёзным, — отсмеявшись, оправдался Гу Юнь, в следующий момент вставая со своего стула.       Чан Гэн не успел рассердиться на него или хотя бы как-то ответить. Единственное, с чем сейчас мог справиться его мозг, так это рука Гу Юня, будто в замедленной съёмке тянущаяся к его макушке. Он серьёзно только что взъерошил ему волосы.       — Расслабься, в твоей тарелке белое мясо, ты ни с чем его не спутаешь, так что ешь, — мягко сказал Гу Юнь и неторопливо понёс свою тарелку в сторону мойки.       Чан Гэн чувствовал, как Гу Юнь раздражает его. И совершенно бессовестно очаровывает. И если первое было приемлемо, то что делать со вторым — он не понимал.       Спустя пару минут, после того как Чан Гэн закончил есть, Гу Юнь снова вернулся на своё место прямо напротив него и расплылся в добродушной улыбке.       — Ну что, уже поздно, а мне завтра рано вставать надо. Ты останешься на ночь? Я постелю тебе в гостиной… — начал было предлагать услуги гостеприимного хозяина Гу Юнь, как вдруг Чан Гэн в отрицании завертел всем своим телом — удивительно, как ему не удалось при этом ещё и ушами зашевелить в разные стороны. — Ах, да, тебе должно быть неловко и не очень-то хочется оставаться в одной квартире с неизвестным мужиком, что, кстати, абсолютно нормально! Но я, в общем-то, и правда хотел извиниться за казус, произошедший в баре. Я был очень удивлён, когда ты согласился на такое импульсивно предложение, не то чтобы я был хоть как-то против.       Не успел Гу Юнь закончить свой душераздирающий монолог, как Чан Гэн, который не смел бы даже под угрозой жизни и смерти прервать его, выпалил, разумом не поспевая за ртом:       — Давай сходим на свидание как-нибудь?       Повисла оглушающая тишина.       Чан Гэн настойчиво ощутил желание зарыться головой в песок и никогда из него не высовываться. Так как песка поблизости не было, он даже рассмотрел вариант спуститься под стол и «по-взрослому» спрятаться там.       — Я уж подумал, что ошибся и ты мне не предложишь, — облегчённо выдохнул Гу Юнь, — давай, конечно. Я бы тоже хотел.       Не успел Чан Гэн осознать всего своего счастья, как его непослушный рот снова открылся:       — А ещё я хочу в туалет. Очень.       В этот раз Гу Юнь не стал сдерживаться и по-доброму рассмеялся:       — Прямо и налево, не заблудись.       И Чан Гэн, не медля ни секунды, подорвался со своего места и стремительно ушёл. Он не видел, каким тёплым взглядом его провожал Гу Юнь — и слава Богу, этого его сердце выдержать бы точно не смогло.       — Так что, может останешься? Всё-таки действительно поздно, — с лёгким нажимом произнёс Гу Юнь, получив в ответ всё тот же отрицательный жест головой. — Ну хорошо, тогда надеюсь, что ты удачно и без происшествий доберёшься до дома.       Чан Гэн слегка замялся на пороге, прежде чем неуверенно спросить:       — Так наше свидание в силе?       Гу Юнь удивился:       — Конечно. Я ведь обязательно должен сыграть тебе на флейте, помнишь?       Чан Гэн помнил. И, повертев головой, неловко распрощался и торопливо вышел из квартиры.       Спускаясь по лестничной клетке, Чан Гэн мягко улыбался, думая о том, как же ему удалось так удачно познакомиться с этим раздражающим комедиантом, да к тому же изначально рассчитывая всего лишь с кем-нибудь переспать.       Он старался не думать, сколько часов ему придётся колесить по ночному городу, прежде чем он доберётся до дома. Но более усердно он старательно не думал о том, что Гу Юнь на полном серьёзе собрался играть перед ним на флейте.