Мара.

Фран расходится на тысячи-сотни кусочков. Каждый из них маленький, едва ощутимый и до невозможности и хронической непризнанности тупой. В них ни одного — совсем — острого угла, что впился бы куда-нибудь поглубже, отрезвляюще и к жизни_возвращающе. Не суть, какой именно жизни — у Франа их было много, во всяком случае, не одна уж точно. Скорее всего, к той, в которой была бабушка, вернуться уже не придется. Не придется. На самом деле, Фран и не уверен, что эта чертова до трепета любимая бабушка существовала на самом деле — рано развившиеся недюжинные способности, постоянные иллюзии, умение создавать отдельные, существующие в рамках одного, реже нескольких, подсознаний миры и все такое. Так была ли бабушка настоящей? Фран не знает. Ничегошеньки мальчик Фран не знает. Правда, ему уже девятнадцать, не шестнадцать, он уже не мальчик, а Вария им дорожит. Иллюзионист не знает, что из этого хуже — тоже. Наверное, кажется ему иногда, все же второе. Уже_не_мальчик Фран абсолютный дурак. У него все хорошо — внешне и даже изнутри. Изнанка жизни/не жизни/души, которой нет, — идеальная, без малейшего недостатка — не к чему и прицепиться при особом желании пострадать. Если только не к «у меня все хорошо». Это иллюзионист уж умеет. Фран хочет жить. Не видеть/создавать/выплевывать миры, а жить. Не утопать в лужах-реальностях-псевдо — жить. Не растворять всех и вся вокруг ядом слов — жить. Хотя куда уж там разъедать, все уже привыкли давно. Кроме Франа. Он по-прежнему хочет отличить солнце от света несуществующей в реальности лампы. Но кто бы ему сказал, что его мир есть все, а реальность — иллюзия? А кто бы в это поверил? Точно не Фран, он знает — там, по ту сторону пламени тумана, есть Солнце, и его можно увидеть. И какая разница, что ему это удавалось в последний раз никогда? Солнце существует. Он точно знает. У Франа нет никого, кто бы его вытащил. Или — на худой конец — нырнул вместе с ним. У Франа есть только кольцо Ада и знание, что недолго-то осталось людей с ума сводить. Или — если уж совсем болезненно честно — убивать. Убивать без крови, оружия или слова — убивать самой своей сущностью. Фран еще не сошел с ума. Фран иллюзионист. Ему некуда уже — дальше-то. Франу хочется выть в иллюзорную пустоту и обнять бабушку. Иллюзорную — тоже. Несуществующую. До одури — самой настоящей — любимую. Но вместо этого: — Шевелись, глупая лягушка, нам еще предстоит веселье. Франу хочется стать тем, кого он убивает. Утонуть окончательно. Стать несуществующим Мальчиком_тенью. Но вместо этого: — Бел-сэмпай ведь без меня никуда, да?