Сопричастные

Поздним вечером Лухан перебирал вещи в шкафу, когда к нему постучался Тао. Лухан голосом пригласил его войти, не отрываясь от своего занятия. - Что делаешь, хён? – полюбопытствовал младший, проникая в комнату и притворяя за собой дверь. - Убираюсь, - коротко ответил Лухан, сбрасывая одежду с плотно забитой полочки на пол и не глядя на соседа. - А можно я тогда воспользуюсь интернетом? Лухан бросил на Тао короткий взгляд. Юноша мялся около кровати, на которой лежал ноутбук, и уже был готов схватить его, уверенный в разрешении. Однако, повинуясь этикету, еще и пальцем не коснулся матового корпуса. Лухан по-доброму усмехнулся своим мыслям: Тао вконец освоился в квартире и притерся к своему соседу, он незаметно убрал из своей речи церемонные, держащие на расстоянии обращения на «вы», но уважение к возрасту и личности осталось в его голосе. Тао не считал зазорным что-то просить и всегда был уверен в своем праве на помощь от Лухана, но это не раздражало и не отталкивало, поскольку ему и так хотелось потакать, а черту дозволенности он не переходил. И точно также Лухан в любой момент мог обратиться к Тао, зная, что ему ответят не из простой вежливости, а искренне и с энтузиазмом. - Можно, конечно, - разрешил Лухан, принимаясь укладывать вещи обратно на полочку, но уже в организованном порядке. - Спасибо, - поблагодарил Тао и с ногами запрыгнул на кровать. Лухан услышал шуршание, возвещающее о том, что юноша устраивается с комфортом. Когда Лухан в следующий раз обернулся, младший сидел по-турецки, облокачиваясь спиной на подложенную к стене подушку и укрыв колени отогнутым покрывалом. От ноутбука тянулись проводки наушников, и Тао сосредоточенно смотрел на экран, прижимая к голове громоздкие луханевские наушники. Лухан отвернулся и продолжил свое занятие. Когда же вещи были аккуратно разложены, а все, требующее стирки, свалено в кучу у двери, Лухан позволил себе отвлечься. - Что смотришь? – громко спросил он. Тао снял наушники, щелкнул клавишей, видимо, ставя просмотр на паузу, и ответил, не отрывая взгляда от экрана. - Знакомлюсь с Крисом Ву. Слышал про него? - Нет, - Лухан забрался на кровать рядом, и Тао подвинулся, чтобы обоим было удобно смотреть. - Это он подарил мне платок и очки. И один из моих друзей говорит, что он интересная личность. Тао переключил окно, и застывший стоп-кадр ролика сменился ворохом фотографий. Лухан протянул руку к тачпаду, чтобы контролировать процесс смены изображений в удобном для себя темпе. Просматривая фото, он вынужден был признать Криса Ву красивым, хотя обычно даже не задумывался об оценке внешности мужчин, если только они не выглядели совсем уж отталкивающе. Однако этот самый Крис Лухану не понравился. О нем складывалось впечатление как о высокомерном человеке, пренебрегающем другими. На большинстве кадров он меланхолично смотрел в сторону, погруженный в свои мысли, и высокий рост очень удачно для него позволял ни на ком внимание не задерживать – он поверхностно скользил по макушкам и, кажется, вообще никем не интересовался. И все бы ничего, но он публичный человек, и его популярность во многом зависит от умения взаимодействовать с людьми. Глядя на снимки, Лухан недоумевал, как с таким отношением к окружающим Крис еще не растерял свою аудиторию. На ряде других фотографий Крис смотрел прямо в объектив камеры холодно и расчетливо, так, что даже не по себе становилось. Кое-где, он, правда, улыбался и выглядел вполне дружелюбным и жизнерадостным, но подавляющее большинство снимков перебивало положительное впечатление. - Интересная личность – это не обязательно хороший человек, - вскользь, будто бы невзначай пробормотал Лухан на всякий случай, если наивный младший нафантазировал себе прекрасного человека. – Кстати, в Китае он тоже довольно популярен. Я его уже видел. Что скажешь о нем и его творчестве? Тао задумчиво переключил окно обратно на ролик, ненавязчиво убирая руку старшего, и снял видео с паузы. Показанные крупным планом пронзительные голубые глаза сменились картиной заснеженных холмов, залитых слепящим бесстрастным солнечным светом, по которым брел человек в накинутой на плечи белой шкуре. Оставленные им следы затаптывали две играющиеся белые же лисицы, стряхивающие с себя искрящийся снег. Глаза резало от непомерного количества белого. Из наушников доносились поскребывание и шипение, слишком тихие, чтобы сложиться в музыку. - Что я скажу? – глубокомысленно протянул Тао. – Я, конечно, с ним не знаком, чтобы точно утверждать, но как человек он мне нравится. А его песни и клипы – нет. Лухан проследил за тем, как человек падает на колени в снег, подзывая к себе лисиц и обнимая их. От этой сцены веяло душевной теплотой. - Почему не нравятся? – с любопытством спросил Лухан. Ему самому видео импонировало: оно было эстетично красиво и отличалось от большинства роликов, которые словно соштампованы под копирку и сделаны исключительно ради того, чтобы было на что смотреть, пока перекусываешь в ресторане быстрого питания. - Они жестокие, - выпалил Тао, и в его голосе Лухану почему-то почудилась обида. Удивленный Лухан потянулся к ноутбуку и через поисковик нашел еще парочку видео. Он отрывками просмотрел их. После слов Тао он ожидал увидеть железо и кровь, кожаную мебель и злой непокорный взор, но вместо этого вновь открыл для себя красивую картину. В одном ролике Крис изображал художника, который в любую погоду рисует море, а второй клип был более стандартным – на клубную тематику и с большим количеством грамотно раздетых девушек. - И где жестокость? – с непониманием спросил он. – Или я что-то не то нахожу? Тао подтянул колени к груди и вернул на экран первый ролик. Он ткнул пальцем в Криса, обнимающего лисиц. - Это грустно, - мрачно изрек он, - вслушивался в текст? - Да. Тут поется про то, что у каждого есть кто-то, кто его согреет. И как бы ни была безнадежна ситуация, в которой весь мир – чистый лист, и не знаешь, с чего начать, ты все равно набредешь на свой путь. По-моему, очень хорошая песня. Тао искоса глянул на соседа, не поворачивая головы. - Угу. А если всмотреться в картинку, все не так воодушевляюще. Его греют лисицы – животные, не люди даже. Лисиц две, и они друг с другом шаловливо играют. И даже будучи у него на руках, они лижут морды друг другу, а не ему. На дорогу он так и не набрел, а его собственные следы стерты - он даже вернуться не может. Это очень жестоко. А в конце… Тао перегнал ползунок ближе к финалу видео. Лухан пронаблюдал за тем, как засыпает под снегопадом укутанный в меховую шкуру человек, и как растворяются дымом лисицы, словно их и не было. - Не поясняй, - произнес Лухан, чувствуя, что и самому на сердце становится тяжело. – Но сюжет интересный, и отснято красиво. Не все же шоу бизнесу быть легким по восприятию и кислотным по цветам. - Согласен. Но у него практически все в таком ключе. Вроде красиво, динамично, захватывающе… а чуть начинаешь вдумываться – безысходность и душевные метания. Хотя и не везде. - Образ у него такой, - пожал плечами Лухан, - нашел свою нишу, вот и разрабатывает удачное для себя направление. Вернее, его толкают в эту сторону. Не сам же он сюжеты придумывает Тао обхватил ноги руками и уложил подбородок на колени. - Раз он так популярен, значит… стольким людям нравится страдать? – философски задал вопрос Тао. – Или же столькие угнетены и даже не понимают этого? Мне визуально нравятся его клипы, нравится, как он ведет себя в кадре, как выглядит, как двигается, но… у меня уже испортилось настроение. Я бы не стал пересматривать его видео, чтобы не расстроиться невзначай. Голос Тао звучал уже откровенно обиженно, будто Крис и его команда делали клипы такими специально для того, чтобы поиздеваться над ним, впечатлительным, открытым миру юношей. Лухан краем глаза уловил надутые губы, насупленные брови и за плечи приобнял младшего, приваливая к себе. - Ты слишком близко к сердцу принимаешь, - успокаивающим тоном произнес Лухан, - не заводи сам себя. У меня вот не было гнетущего впечатления, пока ты не начал придумывать сказки. Тао шумно вздохнул, как пыхтящий ежик. - Да я бы, наверное, не переживал, если бы не видел его вживую, - оправдался Тао. – Такое ощущение, что все эти клипы очень даже в тему его собственного настроения. Он такой резкий, раздражительный и злой… как уставший загнанный человек. Не думаю, что высокомерие – его естественное состояние. Лухан подумал, что как раз высокомерие Крису Ву и свойственно. Очень уж красноречивы были фотографии, что он видел. Скорее доброта и теплое ко всем отношение являются сезонными, такими, что «по настроению». Но разочаровывать младшего он не стал, предполагая, что с ослепительным артистом Тао больше не встретится, а если ничего не доказывать и не вызывать этим противодействие, то и ненужные эмоции затихнут, и о них больше не вспомнится. - Ну, у него нервная работа и тяжелый график, - рассудительно произнес Лухан, похлопывая младшего по плечам, - но это не повод его жалеть. На его зарплату он отдыхает так, как нам и не снилось. Не думай, что он прям такая лошадка-тяжеловоз, которая до конца жизни из упряжи не вылезает. Все у него хорошо. Тао снова выдохнул. - Надеюсь, - скрещивая руки на груди, почему-то сурово проговорил Тао. Лухану захотелось рассмеяться от неуместных интонаций, но он сдержался, лишь улыбнулся уголками губ. – В общем, не буду я больше его клипы смотреть. Не хочу. Правда, может, потом альбомы целиком послушаю – вдруг что для меня найдется, потому что песни-то хорошие… Ну а пока, если ты не возражаешь, я продолжу пользоваться интернетом. Чанель советовал посмотреть шоу с его участием. Говорит, он интересен. - На шоу артисты говорят и действуют по сценарию, - отрезвил Тао Лухан. – Ты рискуешь нарваться на интересный образ, а не на интересную личность. - Да? – Тао на мгновение задумался. – Тогда возьмусь за эфир с Чанелем. Хотя бы на друга погляжу. - Давай, - одобрил Лухан, убирая руку с плеч юноши и порываясь встать. - Хён, а ты занят? – спросил Тао, удерживая его за футболку. – Ты же хотел узнать, с кем я общаюсь. Давай посмотрим вместе. Лухан обвел взглядом комнату. Вполне пристойный организованный бардак. Мужская комната потерпит и без уборки. - А давай, - согласился он и вернулся в прежнюю позу. Бэкхен сидел на диване в гостиной общежития и по обыкновению учил партитуру. Чего Бэкхен этим вечером совсем не ожидал – так это звонка Чанеля. Он и сам понимал, что тогда в кафе поступил несколько истерично, и не думал, что после этого с ним захотят иметь дело. И хотя он считал, что Чанель тоже вел себя не самым лучшим образом, и вина каждого из них равносильна вине другого, разумно полагал, что радиоведущий своими восторженными мозгами мог этот факт и не обработать. Бэкхен смотрел на зажатый в ладони смартфон, по экрану которого лихорадочно бегала пунктирная линия от одной трубки к другой, и просто тянул время, не желая напрягать нервную систему. Однако внутренний голос подсказал ему, что ковать железо нужно пока горячо, и раз уж Чанель снизошел до звонка, можно дать ему второй шанс. «Вернее, использовать шанс, который он дал тебе», - занудно поправил сам себя Бэкхен. Он принял вызов. - О, дозвонился. Привет, - Бэкхен так хорошо запомнил мимику, сопутствующую интонациям и тональностям жизнерадостного чанелевского баса, что теперь с помощью оживленных воспоминаний легко представлял его обладателя. - Здравствуй, - поприветствовал Бэкхен и замолк, не зная, как продолжать разговор. - По-моему, в прошлый раз я чем-то тебя обидел. И, хоть убей, я не понимаю чем, но… ты простишь меня, Бэк? Чанель затих, ожидая ответа, а слова еще звучали в ушах Бэкхена. Он сперва вслушивался в бархатное звучание, от которого ему становилось совсем уж бестревожно и кайфово, и лишь позже смысл достигал сознания. От факта того, что Чанель извиняется, пусть и не понимает за что (Бэкхен снисходительно прощал ему мещанскую черствость), он растаял и смягчился. - Все нормально, я ведь тоже слишком остро среагировал. Забудем. - Отлично, - Бэкхен буквально видел довольную моську с ушами. – Раз так, предлагаю второй дубль. Бен Бэкхен-ши, разрешите пригласить вас на еще одну встречу. - Разрешаю, - заулыбался Бэкхен, - только давай не в том же кафе. - Как пожелаешь. Есть предложения? Может, хочешь сходить куда-то? Бэкхен задумался. Не то, чтобы у него было серьезное желание, но на своей территории спокойнее и приятнее. - Да, есть кафе. Я тебе в сообщении адрес кину. - Ура, - с чувством высказался довольный Чанель. – И у меня есть предложение. Если ты против, говори сразу, я пойму. Бэкхен благосклонно ждал продолжения фразы. - Давай позовем с собой Криса. Его очень трудно выцепить, а я по нему соскучился. И он знает и тебя, и меня – будет сообщающим звеном. Думаю, и тебе так должно быть комфортнее. Воцарилось молчание: на том конце трубки ждали ответа, а Бэкхен прикидывал, не оскорбляет ли его такое предложение. Поразмыслив, пришел к выводу, что нет. Чанель был вежлив, все обосновал, и дал возможность отказаться, в случае чего. «Так даже лучше, - подумал Бэкхен, - Крис наш друг и третий человек, свидетель. Не будет соблазна таять и вешаться на шею. Очень даже неплохой вариант». - Согласен, - сказал Бэкхен, - я тогда состыкую наши с ним графики и перезвоню. - Отли-и-ично! – восторженно протянул Чанель. – Классно же, Бэк! Раз так, может, и четвертого возьмем? - Что еще за четвертый? – с дурным предчувствием спросил Бэкхен. - Да Тао. Ну, тот официант, ты видел. Хочу Криса с ним познакомить. Внутри Бэкхена оборвались старательно наведенные веревочные мосты, и он рухнул в обиду почти недельной давности. Она с краями затопляла его душу, и он разом ощутил себя брошенным и ненужным. С тяжелыми чувствами он по привычке справлялся язвительностью. - Иди в задницу, лох ушастый! – рявкнул он в трубку, едва ли осознавая, насколько комично такое детское обзывательство. Он сбросил вызов и утомленно откинул голову на спинку дивана. Бэкхена в последнее время очень резко, внезапно, с головой захватывали эмоции, но и так же быстро они спадали на нет. После секундной вспышки ярости пришло опустошение. Телефон зазвонил снова, и Бэкхен больше на автомате, чем из каких-то соображений снял трубку. Однако, услышав чужое дыхание и начало фразы, он заново взъярился. - Я тебе что, девочка для парного свидания? – не слушая Чанеля, выкрикнул Бэкхен. – Если я тебе для массовки нужен – убейся! Проблему возможного третьего звонка Бэкхен решил кардинально: вынул батарейку из смартфона.