Сопричастные

Разбитый морально и физически, Крис добрался до агентства. К сожалению, ему предстоял насыщенный день, и он ничего не мог с этим поделать. В коридорах было пусто: трейни и артисты занимались тренировками, звуковики заперлись в студиях, а менеджеры либо присматривали за своими "питомцами", либо завтракали в узком профессиональном кругу. И только менеджер Криса одиноко ожидал его в фойе, которое по причине просторности часто использовали для общих экспресс-собраний. При виде подопечного мужчина суматошно подскочил, роняя лежавшую на коленях папку, неуклюже наклонился и, кряхтя, принялся собирать разлетевшиеся листы. Крис и пальцем не пошевелил, чтобы помочь. В этом в равной мере виноваты были больная голова и дурной нрав. Менеджер распрямился, и виноватое выражение лица сразу же насторожило. - Какие-то новости? Бэкхен пришел, он здесь? - без обиняков спросил Крис, подспудно ожидая услышать сплетни. На мгновение мужчина растерялся. - Если ты о Бёне-ши, то да, я его видел, он в танцевальном классе. Менеджер замолк, а до Криса дошло, что если и есть какая-то проблема, то дело вовсе не в душевном раздрае друга, как он мнительно успел решить. Однако мужчина ничего не пояснял, похоже, ожидая разрешения говорить. Крис испытал приступ раздражения от того, что у его менеджера вечно все невпопад, он не умеет чувствовать момент, и все из него приходится вытаскивать клещами. Крис даже задался вопросом, почему в свое время одобрил неформальное к себе обращение: его злило, что кто-то некомпетентный "тыкает" ему в лицо. - В чем дело? Ты же что-то хочешь мне сказать? - Да, тебя вызывает начальство. - Тоже мне новость. - Начальство с самого верха. Совещание через час, там будут представители спонсора. Это означало, что спонсор хочет чего-то лично от него. Может, определенный концепт клипа, как маленький каприз, или хочет заполучить его на корпоратив... Крису сильно не нравилось стороннее вмешательство в его деятельность, но это можно было пережить, особенно если уметь правильно манипулировать дилетантами. В общем, новость не была такой уж страшной, и странная скрытая нервозность менеджера осталась непонятой. - Ну ладно. Значит, через час собрание. Что я пока могу сделать? Моя команда уже тут? Аранжировщик пришел? - Да, но его отрядили на что-то срочное. Все студии заняты пока, так что, боюсь, у тебя свободное время сейчас. - Напугал, так напугал, - саркастично проворчал Крис. – Ну, значит, побездельничаю. Он беспечно потянулся, разгоняя кровь по зажатым с неудобной ночи мышцам. - Но сперва нужно еще кое-что обсудить. Крис вновь обратил все свое внимание к менеджеру. Тот смотрел в сторону, бросая лишь короткие вороватые взгляды глаза в глаза. Он мял папку, оставляя на гладком пластике неэстетичные загибы, и перетаптывался с ноги на ногу. - Присядем, - предложил Крис, не сводя взгляда с мужчины. Они сели на диван, менеджер положил папку на стеклянный столик перед ними. - Сегодня приходил репортер и… вот. Крис подался вперед и вытряхнул содержимое папки на стол. Там были фотографии папарацци, распечатанные на обычном цветном принтере. Шокированный Крис перебирал листы и раскладывал их по столу, чтобы не пропустить ни одного снимка. Он легко узнал самого себя и Тао. Где-то было отчетливого видно его лицо, где-то, напротив, засветился Тао. Правда, ситуации припоминались с трудом. Всего было две серии фотографий: одна то ли в парке, то ли в зеленом сквере, а вторая на фоне облицованной гранитом стены. Во втором случае Тао был еще с дурацкими длинными волосами. - Как? Когда успели? – сдавленно выдохнул Крис, вытаскивая из кипы два наиболее опасных снимка. На самом деле, ничего такого уж компрометирующего не было, все выглядело просто как разговор двух друзей. И только один раз удачливый репортер успел заснять прикосновение к щеке. Но именно этот снимок оказался сильно смазанным, да к тому же лиц не было видно. На другой фотографии рука Криса покоилась на спине Тао. Но только сам он знал, что это стопроцентно так, сторонний человек, увидевший кадр, серьезно задумался бы и, в конце концов, решил, что это просто ракурс и пойманный момент, а на самом деле Крис поднимает руку, чтобы, скажем, нос почесать. В общем, ничего криминального, но сам факт того, что они с Тао попали в поле зрения папарации, сильно напрягал. - Поверь, всем теперь интересно, как такое вышло. Директор устроил мне взбучку. - Но с какой стати? Ничего криминального на снимках нет. Да и это моя частная жизнь, в конце концов, не публичное выступление, так что репортера сразу можно было вести под руки в прокуратуру. - Нас шантажируют, Крис. Существует что-то более компрометирующее, - убежденно заявил менеджер. – Нас запугивают тем, что более фривольные снимки есть еще у нескольких папарацци, и при попытке разобраться с помощью закона, весь компромат окажется в сети, подкрепленный талантливо написанными статьями. Крис задумался. Он пребывал в растерянности, но хотя был отчасти напуган, все же сохранял критичность ума. Он неспешно и трезво обдумал свое поведение за последние несколько месяцев, припомнил нюансы и, после долгой паузы, высказался: - Блефуют. Во-первых, логичнее было принести с собой более веские фотографии, чтобы загнать в угол. Но нам ткнули в нос жалкие крохи, которые даже повернутые фанаты не воспримут всерьез, особенно если учесть, что подавляющее большинство все же уверено в моей гетеросексуальности. Во-вторых, не помню, чтобы позволял себе что-то лишнее вне стен своего дома, да и Тао не нарывается. Все, что между нами, остается за закрытыми дверьми, нас просто не могли подловить. Случилось, правда, кое-что на природе, но аж пару месяцев назад и, уверяю, никого рядом не было и быть не могло, мы уехали далеко, а окажись кто в радиусе пятисот метров, обязательно увидели бы. - Ты уверен? Раз так, может, твой парень сливает фото? – напряженно поинтересовался менеджер. - Глупости. Он не станет. - Откуда ты знаешь? - Он не такой. - Обычно, когда звучат эти слова, оказывается, что человек как раз… такой. Крис отрицательно махнул рукой. Менеджер тяжело вздохнул и укоризненно покачал головой. - Я не хочу читать тебе нотации. До сих пор ты вел себя безупречно, и даже если что-то случалось, благодаря тебе мы могли выпутаться из ситуации, да еще и славно прищучить всех не в меру дерзких. Но сдается мне, сейчас происходит нечто… из ряда вон выходящее, - во взгляде мужчины появилось острое не вполне понятное сожаление. – Я осознаю, что не являюсь самым лучшим менеджером для тебя, наверное, мне стоит подать в отставку. Я не могу защитить тебя должным образом ни от журналюг, ни от… всего другого. – Мужчина болезненно замялся, а потом дерганым жестом достал из нагрудного кармана смятый конверт и продемонстрировал его. – Здесь заявление об увольнении по собственному желанию. Сегодня я еще буду с тобой, но вечером отдам начальству и, думаю, к утру меня уже освободят от должности. Это прозвучало как гром среди ясного неба. Вот чего Крис не ожидал, так этого, что его, в общем-то, бесполезный помощник признается в некомпетентности и сам изъявит желание покинуть нагретое местечко. По идее, Крис должен был радоваться, но по факту ощутил лишь смутное ностальгическое беспокойство. - Ты уверен? – с нажимом спросил он и высказался прямо: – уверен, что сможешь получить второе такое удачное место? С командами-новичками хлопот больше, чем со старыми артистами. Справишься? Подыскал уже вакансию? А как же твоя жена, дети? Я думал, тебе важна стабильность. В тот момент менеджер выглядел таким потерянным, что Крис испытал очень неприятное чувство жалости. - Если ничего быстро не найдется для меня, поживем на зарплату жены, благо накопленные сбережения позволяют. Да и детки мои подросли уже. Старшему через год на работу устраиваться, - ровно произнес мужчина, глядя в стену мимо Криса. - Ну, как знаешь. Менеджер собрал листы обратно в папку, поднялся, неповоротливо вышел из-за стола и застыл напротив Криса. - Я пойду, мне нужно еще некоторые твои документы в порядок привести, - проговорил он. Крис кивнул, отпуская его. Но прежде, чем тот успел уйти достаточно далеко, все же поинтересовался: - А сколько журналюгам за молчание отвалили? Как обычно или больше? Менеджер сгорбился и бросил виноватый взгляд исподлобья. - Я думаю, цена еще прозвучит. Крис удовольствовался таким расплывчатым ответом, решив, что переговоры еще ведутся. В принципе, он не так уж сильно переживал. Раньше подобные проблемы успешно разрешались, должны были разрешиться и на этот раз. Крис снова обдумал сложившееся положение и пришел к выводу, что паниковать рано. До собрания еще оставалось время, и ему пришло в голову проверить вторую проблему. Он прогулялся до тренировочного класса и через прозрачную дверь заглянул внутрь, выискивая взглядом друга среди танцующих. Он толком не знал, что ожидает увидеть, часть его была слишком впечатлена истерикой Тао, другая же часть уверяла, что Бэкхен сильный и уж что-что, а разрыв с парнем переживет. И все же душу подтачивало смешанное беспокойство. Крис нашел друга, с облегчением отмечая, что тот, как всегда, собран, профессионален, и той катастрофы, каковую увидел Тао, не заметно. Он чуть поменял положение, чтобы удобнее было наблюдать, и вгляделся в Бэкхена внимательнее. Невысокий по сравнению со своими одногруппниками парень смотрелся мощнее, чем его коллеги. Отточенная четкость движений и предельная концентрация тянули на высший балл. Крис даже удивился тому, с каким самозабвением Бэкхен отдается работе, когда, казалось бы, напротив, должен быть рассеян из-за неполадок в личной жизни. И все же, никакого диссонанса не наблюдалось. И даже более того, Бэкхен казался чуть ли не единственным, кто попадает четко в ритм и идеально воспроизводит все движения, вплоть до таких мелочей, как положение пальцев. Бэкхен впечатлял, Бэкхен поражал. Крис мысленно аплодировал ему. И все же что-то тревожное цепляло его, он далеко не сразу понял, что именно. Бэкхен демонстрировал пугающее совершенство. Таких отточенных движений, идеальных траекторий, ждать можно разве что от робота. Даже лучший танцор группы, а по совместительству и всего агентства, гибкий, божественно одаренный мальчишка, был более расхлябанным. Но и более живым. В моменты, когда главный танцор оказывался рядом с Бэкхеном, Крис невольно сравнивал их и замечал, что последний совершенен, но приковывает взгляд и вызывает эмоции первый. Крис решил бы, что это придирки и дело вкуса, но что его действительно напрягло – глаза Бэкхена, пустые и мелкие по глубине, как последние осенние лужицы, почти до конца скованные льдом и выпарившиеся. Бездушные и неестественно покойные, они не выражали вообще ничего, в них еще отражался свет от ламп, еще удавалось поймать блики, но это было легкое эфемерное дрожание преломленных лучей над бездной. Чистая школьная физика, тонким слоем покрывающая необмерянную глубину непознанного и пугающего. Где-то на дне затаилась глухая чернота, мягко поглощающая лучи, гасящая и тормозящая самую быструю из волн. Внутри Бэкхена была черная дыра, пожирающая изнутри его и все, что имело неосторожность запасть дальше радужки осенних глаз. Крис невольно вздрогнул, даже не заметив этого своего жеста, а Бэкхен кардинально поменял позицию в танце, его стало видно под другим углом, и наваждение пропало. Крис сморгнул, и ужасающее чувство абсолютной пустоты пропало. Перед ним был просто работающий изо всех сил человек. Крис уговорил себя, что ему показалось, и он даже поверил себе, но, по-настоящему, дело заключалось в том, что он не умел прислушиваться к тонким чувствам, а они у него были. Все он верно уловил, просто не мог согласиться с ужасным наблюдением. Крис отлип от прозрачной перегородки и, не придумав ничего лучше, кроме как выпить кофе, ушел на поиски автомата. Будоражащий напиток, естественно, нервную систему не успокоил, однако сам ритуал приготовления и распития, ежедневно повторяемый из года в год, внушил видимость стабильности. Допив кофе, Крис сверился по часам и отправился туда, где обычно проводились все важные обсуждения с руководством. Потянув еще пять минут в ожидании назначенного времени, Крис зашел в комнату совещаний. К его удивлению, там он практически не заметил знакомых лиц. Не было никого, с кем он обычно работал, из руководства тоже никого действительно влиятельного не наблюдалось. Были лишь пара менеджеров и незнакомый собранный мужчина, должно быть, представитель спонсора. Стараясь не показывать свое замешательство, Крис поздоровался и присел в кресло напротив собранного мужчины. Во время формального обмена любезностями того представили как личного помощника генерального спонсора, после чего менеджеры выразили надежду на удачные переговоры и... ушли. Крис не верил своим глазам: его оставили в одиночку разбираться с... чем? Это было немыслимо. Никогда еще раньше компания не бросала артиста без поддержки. - Похоже, вас не предупредили о том, что переговоры будут иметь приватный характер, - мягко заметил мужчина, проследив за взглядом Криса, который буравил спины уходящим менеджерам. - Признаюсь, для меня это несколько неожиданно. - Надеюсь, это не станет помехой делу. - О, ну что вы, я всего лишь не ожидал подобного, - кисло ответил Крис. - Хорошо. Тогда позвольте по-дружески узнать, как ваши успехи. Вы же пишете новый альбом? - Он на стадии аранжировки. - Смею думать, нас ждет нечто грандиозное. Крис чуть не скривился от равнодушия в голосе. Очевидное пренебрежение его творчеством слишком бросалось в глаза. Но даже не это задело его так сильно. В глубине души он был уверен, что готовящийся к выпуску альбом полностью провальный, не подходит ему и не несет в себе ничего ценного, он уже предвидел, что это будет худший его диск, заранее чувствовал позор, а неприкрытая лесть только добавляла дров в костер его недовольства. - Посмотрим, - уклончиво ответил Крис. – Итак, вы хотели о чем-то поговорить? - Да. У меня важное поручение, данное моим боссом. - Как поживает уважаемый господин Чхве? – без интереса спросил Крис, отдавая дань льстивому продажному этикету. - Если вы о Чхве-старшем, то смею заверить, он в полном порядке, однако предпочитает упреждающую профилактику и сейчас отдыхает. Крис прокрутил в голове эти слова, пытаясь вычленить полезную лично ему суть. - Смею надеяться, отдых пойдет ему на пользу, и на корпоративе я смогу лично выразить ему свою признательность. - Несомненно. Однако господин Чхве в данный момент не занимается спонсорской деятельностью, и признательность вы можете выразить другому человеку. Крис еще не понимал, что происходит, но быстро почуял неладное. Слова личного помощника, его тошнотворно корректный облик, новость о смене спонсора – все складывалось в безотчетно неприятную картину. - Господин Чхве приостанавливает спонсирование? - О, нет, ни в коем случае, мы ценим партнерство с вашей компанией. Просто дела постепенно переходят к его сыну. Вы, должно быть, встречались уже с этим молодым человеком. Крис изо всех сил напряг память, но не то, что облик парня не всплыл, он даже не вспомнил упоминания о том, что у Чхве есть сын. Крис молчал, потому что было бы большой оплошностью не проявить должное внимание к спонсору. - Я вижу, вы не припоминаете, - проницательно отметил мужчина, - однако он настаивает, что знаком с вами. Вот, взгляните, вы, должно быть, опознаете его по этой фотографии. Он выложил на стол перед Крисом снимок, отпечатанный на превосходной фотобумаге. Тот подцепил фотографию и уставился на нее. И, черт побери, на ней был он сам в обнимку с каким-то пафосным придурком, одетым в аутфит от Moschino трехлетней давности. Крису потребовалось достаточно много времени, чтобы понять, что это за человек, где все происходило и почему на нем вообще виснет этот странный субъект. Сперва он опознал клуб, потом припомнил мероприятие, после осознал, что на снимке выглядит пьяным, а потом он еще раз взглянул в лицо пафосному придурку, и воспоминания градом посыпались на его и без того больную голову. Крис действительно имел сомнительную честь быть знакомым с этим парнем. Вроде бы он даже должен был знать его имя, но оно начисто выветрилось из памяти. Практически все в компании хоть раз сталкивались с этим субъектом, поскольку тот исправно посещал устраиваемые вечеринки как, да, чей-то сыночек. Но никто никогда не мог вспомнить, чей. Теперь же стало ясно, что его отец – господин Чхве, сделавший для компании очень много, талантливый управитель и довольно интересный человек, которого Крис даже уважал. И какой же дикий контраст составлял с ним его отпрыск, безвкусный и капризный, начисто лишенный такта и понимания границ. Этот придурок пару раз пытался на вечеринках подкатить к Крису, но тот мастерски избегал его внимания, не руша самолюбия важного агентству сыночка, но и не позволяя приближаться. Придурок сильно портил своим наличием вечеринки, которые Крис и без того не так уж любил, однако вроде бы отстал и скрылся, когда у Криса появилась девушка, довольно известная и влиятельная актриса. Крис отложил фотографию и уставился на оппонента нехорошим взглядом. Почему-то ему все меньше хотелось находиться с ним наедине. - Вспомнили? Крис кивнул, старательно пряча отвращение. - Знаете, как это бывает, подрастает перспективный молодняк, мастодонты уступают место… Господин Чхве считает, что настает время передать бразды правления следующему поколению. Как вы понимаете, его сын – единственная удовлетворительная кандидатура. Чхве-младший постепенно перенимает опыт и вливается в управление делами корпорации отца. Особенно его внимание привлекают вопросы спонсорства. Он крайне заинтересован в вашем агентстве, в вас. Последнее прозвучало невзначай, не меняя тона, но Крис слишком долго варился в индустрии развлечений, чтобы пропустить мимо сознания важный нюанс. Он продолжал молчать, уже понимая, куда дует ветер, и наблюдать, как ему расставляют ловушку. - Знаете, Чхве-младший большой поклонник вашей… деятельности. На данный момент он рассматривает перераспределение финансов, и хотя есть основания полагать, что вложения в агентство не окупаются должным образом, он, исключительно благодаря преданности вашему творчеству, хочет продолжать сотрудничать. Крис скрипнул зубами. Вся эта чушь про неокупаемость – полное вранье. Спонсоры получали значительный навар на своих вложениях. - Однако он считает, что более продуктивным будет лично выяснить степень заинтересованности в сотрудничестве. - Директор, несомненно, выделит время в графике на встречу со столь важным партнером. - О, разумеется. Он уже это сделал. Но мой босс хотел бы встретиться и пообщаться лично с вами. Я уже упоминал о его пристрастии к вашему творчеству. Крис мысленно перепробовал несколько фраз, отметая их все, как некорректно прямолинейные. - Думаю, сейчас неподходящее время. Завершающий этап подготовки альбома и близящийся промоушн… Это все очень хлопотно и отнимает много времени, не говоря уж о силах, - уклончиво ответил он, наконец. - Боюсь, мой босс не терпит отсрочек, - в голосе личного помощника появились металлические нотки. Крис глухо и бесполезно восторжествовал, уловив, наконец, тени истинного облика безнравственного босса и его пса. С этого момента, с этого металла, начинались истинное противостояние и истинная суть. - Хочу вам сказать… это ни в коем случае не попытка надавить, это факт… отказ и отсрочка неприемлемы. Фактически, от вас сейчас зависит, будет ли продлено сотрудничество между нашими компаниями. Ваше руководство заверило, что вы исключительно умный и благоразумный человек. Также я услышал такую мысль, что агентство всегда поддерживало вас, а вы, в свою очередь, агентство. Логично предположить, что такая взаимовыручка продолжится и впредь. Ваше агентство испытывает сейчас определенные трудности, а мы можем... нет, мы хотим помочь. А за свои услуги, как небольшой каприз, который он может себе позволить, мой работодатель требует ваше внимание. - Внимание? – не сдержался Крис. - О, да. Встретьтесь с ним в приятной приватной обстановке, пообщайтесь, узнайте друг друга. Крис слишком хорошо понимал, что стоит за этим «пообщайтесь» - мужчина даже не скрывал, тоном объясняя, чего ждет придурок-сыночек. Услышать в его словах призыв к дружеским разговорам могла разве что такая святая невинность, как Тао. Это было так унизительно и нереально, что у Криса мигом поднялось давление и потемнело в глазах. Агентство продавало его как шлюху. Стояло за кулисами и заискивающе подбадривало. Мол, ты давай, постарайся, нам это очень надо. Теперь Крис понимал, почему менеджер так странно вел себя, понял также, почему его никто не предупредил: он просто отказался бы идти в комнату совещаний. Разрушительная ярость бушевала в нем, а он сидел, практически беспомощный, потому что не имел права развалить в один миг все, что строил. Надо было держаться и искать выходы, выкручиваться, юлить и пресмыкаться. Крис впервые проходил через такое громадное унижение, помноженное на напряжение. - Что если я все же скажу, что мой график слишком плотный? – негромко уточнил Крис. - Мой босс будет очень огорчен вашим лицемерием. Ведь находится же у вас время на других, бесполезных компании, смею сказать, людей. Концентрация металла в голосе достигла предельного значения, слова с лязгом упали, как зубья захлопнувшейся ловушки. Одновременно со своей речью мужчина выложил на стол еще пару фотографий, одного взгляда на которые Крису хватило, чтобы перебить дыхание и пропустить удар сердца. Крис глядел на снимки, не прикасаясь, будто они могли обжечь ядом, но не в силах отвести взгляд. Ему оставалось только поаплодировать фотографу. Качественное изображение, четкие лица, которые невозможно спутать, потрясающий эффект неожиданности… Абсолютно неясно, каким образом сделаны снимки, потому что Крис был абсолютно уверен, что этим утром никого, кроме него и Тао в коридоре перед дверью его квартиры не наблюдалось. Крис сгреб фотографии и поднес их ближе к лицу. На одной он очень бережно и трепетно прижимает к себе заплаканного юношу, как держат дорогого сердцу любовника, на второй катастрофично отчетливо видно, как он целует уголок губ – мимолетное движение, которое камера успела запечатлеть. Крис обратил внимание на ракурс. - Домашняя система безопасности, камера слежения повышенной четкости вместо дверного глазка. Черт бы побрал современные технологии, - не сдержался и горько усмехнулся Крис. Мужчина снисходительно улыбнулся. - Между нами, по секрету, мой босс одновременно расстроен и вдохновлен записью. Видео, конечно, без звука, но, тем не менее, все и так понятно. Видите ли, Чхве-младшего, с одной стороны, оскорбляет ваш выбор при учете того, что когда-то вы его отвергли, но, с другой стороны, он рад, что вы оказались бисексуальны, потому что он искренне считал вас гетеросексуальным, поверив вашим отношениям с той актрисой… как там ее? Не важно, архивы поднять не сложно. И потрясающе ублюдочная улыбка окончательно озарила доселе сдержанное лицо мужчины. Крис внутренне корчился от закипающей желчи. Он хотел бы размозжить корректное лицо о стол, выбить зубы, стереть мерзкое подобие улыбки, но вынужден был сидеть и сдерживать себя. Личный помощник, конечно же, являлся таким же мудаком, как и его босс. Его последняя реплика была ничем иным, как наслаждением властью и активным унижением. Причем и Криса, и придурка-сыночка. И понятно, зачем упоминалась актриса: уж вовсе не потому, что сыночек якобы отошел в сторонку, поняв о расхождении в сексуальных предпочтениях – чушь собачья, просто три года назад у него не было инструментов давления и денег. Криса окружили со всех сторон. Четкое недвусмысленное видео, серии сталкерских фотографий, извлеченные из небытия старые скандалы, ранее задавленные и непрорвавшиеся в широкие массы… И отсутствие тыла со стороны агентства. Похоже, ему сделали предложение, от которого нельзя отказаться. И все же Крис не намерен был сдаваться без боя. - Уважаемый, раз уж вы заговорили по секрету, то и я выскажу кое-что, что останется только между нами. Я вижу, вы умный и находчивый человек, к тому же, повидавший многое, и наверняка имеете влияние на своего юного босса. Что, если вы сами решите проблему, без моего участия, а я, в свою очередь, гарантирую вам впечатляющее вознаграждение и то, что дело не дойдет до юристов? Личный помощник поджал губы в скупой бездушной улыбке. - Сильно сомневаюсь, что вы можете предложить мне больше, чем господин Чхве. - Мне кажется, вы недооцениваете мои финансовые возможности и мое влияние. Мужчина чуть подался вперед, сцепляя руки в замок в оскорбительно самоуверенном жесте. - Вы действительно думаете, я ввязался в это, не наведя все нужные справки? Боюсь, я представляю себе состояние ваших дел, а юристы вашего агентства давно уже наши юристы. Мне очень жаль, но в данном случае я на стороне своего босса. «Продажная шлюха», - с остервенелой агрессией подумал Крис. Больше всего он жалел, что не почуял неладное сразу и не догадался включить диктофон еще перед заходом в комнату совещаний. Теперь же сделать это незаметно не представлялось возможным. - Я сказал вам, что мой босс не терпит отсрочек. И тем не менее, вы можете выбрать подходящее время, если не будете сильно тянуть. Отказываться все же не советую. Опять-таки, вы, наверное, не в курсе, но у вашего агентства настают тяжелые времена. Поэтому тратить баснословные суммы на то, чтобы прикрыть вас, никто не будет. Однако деньги, которые вы принесете в агентство, пойдут на пользу вам же. Не говоря уже личной поддержке от нашей компании. Будьте благоразумны. А теперь смею откланяться. Всего хорошего. Мужчина поднялся, оправил лацканы пиджака, сдержанно поклонился и вышел, оставляя Крису две фотографии и целый шквал чувств. Крис отложил фотографии на колени и уткнул лицо в ладони, сгибаясь под тяжестью произошедшего. Негромко хлопнула дверь, и послышались шаги нескольких человек – должно быть, возвращались менеджеры. Он не двигался, пытаясь усмирить перепады убийственной ярости и беспомощного отчаяния. И что теперь делать? И что будет с Тао? Как выкручиваться, спасая обоих? Пока Крис был слишком взбудоражен, чтобы нащупать безопасную дорогу. Пока что он был слишком разочарован поступком агентства, и даже в слова всю степень своей разочарованности облечь не мог. Просто резко что-то оборвалось, и он перестал чувствовать связь и благодарность месту и людям, с которыми провел самую насыщенную часть жизни. Шуршание шагов больше невозможно было игнорировать. Крис никого не хотел видеть и не желал, чтобы видели его. Поэтому он сгреб злосчастные снимки в кулак и стремительно вышел вон из комнаты, не удостаивая никого взглядом. На крыльях ярости Крис долетел до ближайшего класса индивидуальных занятий, молча вытолкал оттуда растерянного трейни, который там занимался, захлопнул за собой дверь, чтобы никто не подслушивал, и достал смартфон. Прислонившись лбом к прохладной зеркальной стене, он пропускал гудки мимо ушей, дожидаясь ответа. Голос Тао на краткий миг перевернул все внутри него, но после немного успокоил. Транквилизирующее действие мирного создания было как нельзя кстати. - Крис? - Ты дома? - Да-а. - Не выходи никуда. Сиди в квартире. Послышалось насупленное сопение. - Даже в магазин или выбросить мусор. Просто будь дома. - Но почему? Мне уже звонил на домашний твой менеджер и требовал того же самого. - А? – Крис оказался сбит с толку. – Он звонил? Когда? - Утром, после того, как ты уехал. Я думал, он сделал это по твоей просьбе. Неужели менеджер пытался подстраховать его? Неужели сделал хоть что-то для него? - Отлично. Все правильно. Никуда не выходи. - Крис? – интонация мягко осела на слух. – Объясни, пожалуйста, что происходит. Мужчина замялся. Он был слишком оскорблен и раздерган, чтобы правдиво рассказать о произошедшем. Врать тоже не хотелось, ну а тон Тао намекал на то, что недомолвки он слушать не собирается. - У меня неприятности. - И ты собрался запирать меня каждый раз, как что-то идет не так? Может, я женщина из гарема, которой пожизненно запрещено покидать замок? – сарказм у Тао был столь же редок, как снег летом, и то, что он высказал нечто подобное, вкупе с тоном, показывало, сколь сильно он рассержен. Вина уколола Криса, но это быстро прошло: он считал, что ситуация дает ему право запрещать и ограничивать. - Это не телефонный разговор. Я сегодня вернусь пораньше, и все объясню. - Ты забыл про прием у доктора, - звенящим голосом напомнил Тао. Крис действительно забыл. Ему было не до этого. - Я перенесу, сейчас нужно разобраться с другими делами. Тао рассерженно фыркнул в трубку. - Нет! – выпалил он. – Ты ничего переносить не будешь. Ты пойдешь и проверишься. И так откладывал этот поход слишком долго. Кто знает, что произойдет потом? Так можно тянуть до бесконечности. - Но… - Не зли меня. И ведь Тао действительно был зол. Нежный плюшевый мальчишка с размаху резал словами и ставил ощутимые даже через расстояние блоки. Пораженный Крис, привыкший к податливости и слабому мяуканью, почти почувствовал себя преданным. - Тао… - Я не знаю, что там у тебя случилось. Делай, что должно. Я подожду тебя. И никуда не уйду, ты же знаешь, я дома, - голос Тао смягчился, и от него повеяло теплом. Крис почувствовал себя лучше. Все же, что бы ни происходило, по крайней мере, ему не прилетит из тыла. Ярость тихонечко отступила, вымылась из ноющих висков, и дышать стало легче. - Я позвоню, если сильно задержусь, - сказал он и сбросил вызов. Зеркало под его лбом нагрелось и больше не давало спасительной прохлады. Крис отстранился, заправил за ухо заломившуюся прядь и вышел из аудитории. Несчастный трейни побоялся зайти обратно, и Крису пришлось жестом отправить его заниматься. Уступать обстоятельствам он, конечно же, не собирался. Поэтому пошел на поиски начальства, которому можно предъявить претензии. Он слонялся из кабинета в кабинет, звонил по личным номерам, но никого не находил, и никто ему не отвечал, так что становилось ясно: его намеренно избегают. - Раз уж так круто накосячили, хотя бы имейте совесть встретиться со мной лицом к лицу, - приглушенно и хрипло смеялся Крис, сбрасывая очередной номер, по которому шли только гудки. Наверное, у него был страшный вид, потому что снующие туда-сюда вездесущие трейни при виде него замолкали и обходили по широкой дуге. Крис счел бы, что все знают про его унижение, и ударился бы в паранойю, но здравый смысл и знание нюансов своей среды говорили ему, что такое невозможно. Такого бы никто не допустил, только не в случае, в котором замешаны огромные деньги. В очередной раз проходя по коридору, Крис невольно задержался у танцевального класса, вновь наблюдая за Бэкхеном. Ему нужно было подумать, и он просто уставился на движущуюся картинку, перемалывая в мозгу собственную проблему. Группа Бэкхена подчищала синхрон в сложных моментах. Через приоткрытую дверь были слышны хлопки и командный голос тренера (они отрабатывали без музыки, под счет). Бэкхен ловко управлялся со своей частью точно в ритм, не убыстряясь и не тормозя. Группа несколько раз повторила сложные фрагменты под счет и, когда все справились, тренер оглушительно хлопнул в ладоши и произнес: - Так, хорошо. Теперь все еще без музыки, но уже без моего контроля и под пение. Бэкхен, давай. Тренер тихими похлопываниями задал ему ритм, и певец вдохнул воздуха, готовясь. Он встал в позу, сфокусировался, поймал глазами свое отражение на стене класса… Со странной зачарованностью Крис смотрел, как приоткрываются его губы, напрягаются мышцы на животе, пока он готовится выдать звук, и глубоко запрятанным чувством, каким-нибудь двадцать восьмым или сороковым, чуял, буквально ощущал загривком, что Бэкхен не сможет. Никакими рациональными выводами прийти к этому было нельзя, казалось, ничто не указывало на возможный провал, и напротив, после впечатляющего танца сложно было ожидать подвоха в том, что составляло конек Бэкхена. И все же Крис ясно и неотвратимо осознавал, что его друг не сможет издать ни звука. Все произошло мгновенно, Бэкхен даже не успел до конца наполнить легкие, как Крис, совершенно безотчетно и неожиданно для самого себя, резким толчком распахнул дверь и громогласно гаркнул: - БЭКХЕН, НА ВЫХОД. Бэкхен, а вместе с ним и половина его одногруппников, вздрогнул от испуга и медленно повернул голову в его сторону. - Вызывают? – с пониманием спросил тренер. – Это терпит до окончания тренировки? - Нет, - не моргнув глазом, соврал Крис. – Срочно к начальству. - Ну, что делать… иди, - обратился тренер к подопечному. Тот кивнул и, сделав крюк, чтобы снять со станка полотенце, двинулся в сторону выхода. Бэкхен протиснулся мимо Криса, вытирая на ходу лицо и шею, прошел чуть дальше по коридору и остановился. - Кто вызывает-то? Куда идти? – ровно спросил он, приглаживая взъерошенные волосы. - За мной, - произнес Крис и двинулся на поиски свободной комнаты. По правде сказать, он не ожидал от себя такого поступка, и теперь терялся, не зная, что делать. Как объяснить Бэкхену свою выходку? С чего он вообще взял, что тот не сможет запеть? Это Бэкхен-то, который даже в бессознательном состоянии способен чисто вытянуть сложнейшую партию? Бэкхен, такой же гений в пении, как их главный танцор в танцах… Крис хмурился, пока очень глубоко в сердце, практически недоступно далеко, разливалось понимание: в этом все и дело, в одаренности на грани гениальности. Гении ближе других подходят к границе, и именно они стремительно разбиваются, тогда как обычные люди вязнут на своем уровне и имеют больший тормозной путь до стены. Он просто не мог видеть и слышать, как Бэкхен на его глазах разобьется о собственный барьер. При этом рациональная, большая часть Криса, не знакомая с тонким и, чего уж скрывать, презираемым, миром эмоций, отвергала восприятие Бэкхена как гения, да к тому же растоптанного неудачной влюбленностью. Крис просто не мог этого понять, привыкши хватать жизнь по верхам и мерять друзей своими мерками. В общем, окончательно запутавшийся и уже пристыженный, Крис толкнул дверь недавней аудитории. По счастью, трейни там не было, и выгонять его второй раз не пришлось. Бэкхен заскользнул первым, следом вошел Крис и затворил за собой. - Ну? – бесцветно спросил Бэкхен, глядя на дверь. - Никто тебя не вызывал, Бэк, - признался Крис. Тот смерил его нечитаемым взглядом, и что-то заныло в груди, когда скованные морозными бликами глаза посмотрели сквозь него. Бэкхен молча ждал пояснения. Без нетерпения и удивления, без попыток выразить недовольство или, напротив, издать радостный возглас. Эта пустая тишина пилила по психике. Крис занервничал. Было бы проще, прояви себя Бэкхен хоть как-то. Хоть словом, хоть жестом. Но оставалось пугающее ощущение неприсутствия. - Мне нужно поговорить с тобой. У меня проблемы, - необдуманно произнес Крис, и тут же пожалел. Тему для разговора-то он нашел, но вот обсуждать ее… это было бы слишком болезненно для его гордости. - Говори. - Я… И все. Больше ничего сказать он не сумел. Пожаловаться одному из друзей на то, что его продали, да еще заочно, отойдя в сторонку… люди, с которыми он работал несколько лет… Бэкхен небрежно выкинул полотенце через плечо, и оно с тихим шмяканьем приземлилось на паркет. Бэкхен уселся на пол и жестом предложил другу сделать то же самое. Крис подчинился. - Так в чем проблема? - Забудь, - резко отреагировал Крис, - все, просто забудь, я разберусь. Бэкхен едва заметно покачал головой. - Ты не хочешь говорить, но тебе это нужно. Зачем-то же ты позвал меня сюда. - Я вытащил тебя, потому что смотрелся ты неважнецки, - агрессивно отгородился Крис. Бэкхен медленно сморгнул и уставился на него пугающе осознанным взглядом. - Перестань держаться за свой имидж. Я же вижу, ты в полном раздрае. Крису сильно захотелось вернуть Бэкхену его слова, упомянув Чанеля, но он стерпел. - Я подожду, когда ты будешь готов, Крис. Бэкхен сел в позу лотоса подобно просветленному буддийскому монаху и спокойно уставился в стену, готовый бездеятельно, но выжидательно стоять в стороне, пока не позовут. Пораженный его готовностью, Крис выпалил практически сразу: - Меня сегодня предали, Бэкхен! - Это случается. Кто? - Агентство. - Но ведь агентство – это не один человек. Кто конкретно и чем тебя уязвил? Крис глотнул воздуха и принялся сперва сбивчиво и эмоционально, а позже уже ровнее, пересказывать события утра. Бэкхен слушал внимательно, не перебивая, серьезно и бесстрастно. На его лице не отражалось ничего, и все же Крис чувствовал поддержку. Возможно, это было странно, но никогда еще он не ощущал друга таким надежным. Сидя рядом с ним, понимал, что не сможет рассказать все Чанелю или Тао, чувствуя то же самое. Бэкхен абсолютно не торопился на тренировку, а у Криса по расписанию уже должна была идти работа над альбомом, но этим днем он отказался от нее, и в этой атмосфере сознательного несоблюдения графиков было, как ни странно, почти комфортно. - Бэк, они хотят, чтобы я трахнул богатенького сыночка! – эмоционально закончил Крис свое повествование. - Или он тебя, - усугубил Бэкхен. - Что собираешься делать? - Не знаю. Как-нибудь выкручусь. Не собираюсь спать с этим говнюком. - Хорошо. Допустим. Но ты уже увяз в ситуации, и времени на особые раздумья нет. И выкручиваться надо прямо сейчас, сию секунду, пока не перегородили оставшиеся пути отступления. Какой выход ты видишь? Крис замялся. Действительно, какой? Он уже думал об этом и безнадежно запутался. - Давай разбираться, - успокаивающе рассудительно произнес Бэкхен, видя его состояние. – По порядку. Что будет, если ты откажешься? Во-первых, агентство не получит деньги. Это существенно и скажется на нас всех, но все ж таки мы не потонем. Компания крупная, и через какое-то время восстановится. Так что забудем про этот пункт. Что ждет конкретно тебя? - Весь имеющийся компромат сольют в сеть, включая и старые мои интрижки. Плюс приостановят деятельность. - Заморозка счетов?.. - Ну нет, я не думаю, что они настолько всесильны, чтобы контролировать еще и это. Это им не подвластно, но зато мне намекнули, что журналисты и лучшие юристы давно уже на их стороне. Бэкхен коротко кивнул, будто в подтверждение своим мыслям. - То есть это будет комплексная смертельная атака на твой имидж, - подытожил он. – Вот что интересно… ты ведь не первый день работаешь здесь, твой характер и предел лояльности известны. Можно заранее предположить, что ты откажешь. То есть агентство послало тебя на заведомо провальные переговоры, практически на авось. Они выиграют с твоего согласия, но если ты откажешься, потеряют очень много, в том числе и от разрушения твоей карьеры, потому что пока ты приносишь львиную долю дохода. Так почему же они полагаются на случай? - Не знаю… - растерянно пробормотал Крис. – Может, они уверены, что я соглашусь… Но почему? Неужели считают меня настолько беспринципным? Бэкхен сгорбился, пристраивая локоть на коленке, а подбородок на ладони. Он прикрыл глаза, раздумывая, пока его смятенный друг терялся в догадках. - Знаешь, Крис… - очень медленно протянул Бэкхен, не открывая глаз и слегка раскачиваясь взад-вперед, - ты появляешься в агентстве все реже, а я здесь каждый день допоздна торчу и улавливаю, о чем говорят. Среди трейни ходят слухи, что планируется создание новой группы. Ее состряпают быстро, как только дадут отмашку. Наши не хотят с ней сильно заморачиваться, потому как проект подгоняется под вкусовые предпочтения спонсора. Как видишь, эта группа – лажа уже с самого начала. Ходит также интересный слушок, что быть или не быть группе, зависит от какого-то там события, и никто не знает, какого. Мол, произойдет – все будет, а нет – спонсор денег не выделит. Я как-то не обращал на эту информацию внимания, но сейчас мне кажется, это важно. Что это за спонсор такой, если ради него компания согласна аж целую группу создавать, да еще и позволять ему вмешиваться в концепт? Очевидно, очень крупный и очень важный. Вложения господина Чхве как раз… - Ты хочешь сказать, что… - Погоди, я не договорил. Тут вот какое дело… Вообще-то, трейни вдруг начали вести себя чересчур дерзко по отношению к своему сонбе. В воздухе витает мнение, что ты слишком долго занимал лидирующее положение, и тебе пора на покой, дать дорогу молодым. Знаешь, я такие нелепые обвинения слышал… но, опять-таки, не обращал на них внимания, считая их банальной обидой бесталанных детей. Однако сейчас думаю, что эти настроения не просто так взялись, ведь еще год назад все тебя уважали, любили, и никому и в голову не приходило искать корень собственных неудач в твоем успехе. Я думаю, кто-то сверху высказал такую мысль, а трейни подхватили. В общем, может статься так, что если ты откажешься переспать с этим недомерком Чхве, он направит предназначавшееся тебе финансирование на создание новой группы. В таком случае деньги все равно останутся в компании, и, возможно, столько, что даже черная полоса, связанная со скандалами, не сыграет существенной роли в жизни агентства. То есть агентство в любом случае в выигрыше, а выгораживать тебя им себе дороже. Однако это все мои догадки, я лишь попытался увязать известное мне в одну картину. Новое знание обухом ударило по голове. Чувство брошенности и преданности стремительно прогрессировало. Крис ничего не знал о таких слухах, он приезжал в агентство, как в семью, а оно, оказывается, уже пропиталось антипатией к нему, и он постепенно становится лишним. Это было слишком мощное и жестокое переживание. Он открыл было рот, чтобы высказать выводы, но Бэкхен его опередил: - Предвосхищая твою реплику, да, этот момент переломный. Либо ты остаешься на плаву и продолжаешь деятельность, либо от тебя технично избавляются. Бэкхен открыл глаза и посмотрел прямо в лицо ошеломленному другу. Его бесстрастная холодность больно резанула Криса. - Они не могут от меня избавиться, я не пустое место и вес имею. - Все же могут. Реальный и состряпанный компромат позволит им быстро и окончательно поставить на тебе крест. - Но почему? Я не убивал, не крал и вообще не совершал тяжких преступлений. Неужели публика не простит мне отношения с женщинами, бывшие в далеком прошлом, и нынешнюю любовь к очаровательному мальчишке? - Ты пытаешься себя успокоить? Крис испустил долгий выдох и утомленно зачесал назад челку с покрытого испариной лба. Все же он не думал, что его простят. И был уверен, что скандалы уже тщательно спланированы, и все преподнесется в таком свете и с такими подробностями, что опровергнуть ложь будет невозможно - тогда его уже ничто не спасет. - Господи, Бэкхен, что мне делать? – взмолился он, взывая то ли к другу, то ли в пустоту, к высшим силам. Бэкхен иронично-снисходительно усмехнулся. - Не говори Тао. Тебе все равно придется пойти на это, как ни крутись. Пусть лучше мальчик с самого начала ничего не знает. - Как ты можешь, Бэк... - Чего ты от меня хочешь? Правды или девчачьего успокоения? - вскинулся Бэкхен. - Я думал, ты ценишь меня за прямолинейность, а не за обнадеживающее вранье. - Но я все равно не собираюсь спать с ним. Мне это претит. - Претит тебе сейчас, а проблемы будут на всю жизнь. - Как бы ты поступил на моем месте? - Отдался бы и забыл. - Ты врешь, ты бы не стал... - Почему нет? если это мне поможет. Если отказ сулит проблемы. Пускай трахает. Это лишь тело, в конце концов, хоть не душа, спасибо на этом. До души он не доберется. Крис глядел на него и не верил. Хладнокровие и равнодушие Бэкхена, его готовность растоптать себя ради возможности продолжать заниматься любимым делом сильно удивляли и пугали Криса. Бэкхен высказывался здравым рассудительным тоном, но сама суть его слов была пропитана душевной болезнью. - Что нам терять, Крис? - риторически вопросил Бэкхен, возвращая взгляд умными глазами. - Мы не девственники, и всякие партнеры у нас бывали. И не было такого, чтобы каждый из них являлся единственным в своем роде, чтобы близость с каждым была страстью и искусством. Да я и половину из них не помню, наверное. Секс для нас уже не является чем-то святым. Это контакт. А посему не вижу проблемы. - У меня есть Тао, - глухо напомнил Крис. - Которого ты обеспечиваешь, который живет у тебя за твой счет. Не огорчай малыша, будь умницей, сделай все тихо. И опять пораженный Крис застыл, приоткрыв рот. Он понимал, что его друг дело говорит, но согласиться не мог. И он нашелся, что ответить. - Подумай еще, Бэкхен. То, что это происходит, в принципе ненормально. Сегодня такое предлагают мне, завтра тебе. А послезавтра не останется выбора у какой- нибудь беспомощной девочки, милашки вроде Тао. Сегодня продамся я, завтра ты, а потом эти ублюдки решат, что вправе покупать и продавать нас всех. Бэкхен лениво усмехнулся, криво поджимая уголок губ. - Ах, этот вечный прием: надавить на жалость, упомянув беспомощных детей и животных… Всем сразу жалко щеночка или пухлощекого карапуза, тут же надо защитить, оградить, уберечь… Не надо принимать в расчет кого-то там, Крис. Проблема у тебя, решать ее ты должен максимально выгодным для тебя способом. Не усложняй. Итак, либо ты соглашаешься на встречу с этим сыночком (кстати, ты вполне можешь сделать так, чтобы второй раз он тебя не захотел), и все идет по-старому, либо полностью рвешь все, что у тебя есть, и морально готовишься к неизвестности. Может, есть какой-то третий вариант, но я его пока не вижу. Просто здраво подумай, что предпочтительнее. И учитывай, что твой провал скажется и на Тао. Сомневаюсь, что его оставят в покое, когда в сети появятся фотографии. Все, что ему останется, - сбежать обратно в свою глухую деревню, либо в Китай. В Китае, кстати, ему тоже прохода, скорее всего, не дадут. Крис утомленно откинул голову и впился пальцами ноющие виски. У него закружилась голова, и он закрыл глаза, усилием воли останавливая вращающуюся комнату. Бэкхен осторожно коснулся его руки. - Это все не так важно, Крис, - успокаивающим тоном произнес он, повергая своей репликой в замешательство, - правда, не важно. Это такая же неприятность, как обрызганные машиной брюки, когда спешишь на собеседование. Или как разбитая чашка – всегда можно достать новую. Через несколько лет забудется даже это, если у тебя будет любимое дело и любимый человек. Не бойся меняться, в том числе ломать гордость и принципы, – это не такая катастрофа, как кажется. Напротив, так ты сумеешь найти что-то новое. В конце концов, у тебя есть реальные вещи, которые нужно защищать, помимо мифической бесплотной гордости. У тебя есть любимая работа и Тао. Если они и дальше будут с тобой, тебя невозможно будет уязвить. - Что ты такое говоришь, Бэк? – севшим голосом проговорил Крис. – Что ты мелешь вообще? Что с тобой происходит? Бэкхен молчал, и Крис открыл глаза, чтобы поймать его взгляд и удостовериться. И он не ошибся: морозная осень не показалась ему, она была реальна и ощутима, слишком близка. Пропитанный ею парень ощущался неизмеримо далеким и недоступным, хотя сидел на расстоянии вытянутой руки и проявлял сочувствие. Криса прошибло холодным потом: что бы там ни произошло между его друзьями, Тао оказался прав, Бэкхен совсем другой, и с этим новым человеком трудно находиться рядом. Непонятная тоска защемила сердце, и Крису захотелось сбежать как можно дальше. - Мне, наверное, больше нечего тебе сказать, Крис, - произнес Бэкхен. – Если хочешь, я еще посижу тут с тобой, но вообще, мне надо возвращаться к тренировке, пока не хватились. - Иди, - с облегчением отпустил Крис. – Э-э… Спасибо. Правда, спасибо. - Ага, - бесплотно откликнулся Бэкхен и поднялся на ноги. Он бесшумно выскользнул из класса, а Крис еще некоторое время ждал, не желая идти прямо за ним следом. Потом все же поднялся и вышел. Бэкхен все разложил по полочкам. Ситуация стала отчетливее и понятнее. Но тем не менее, ураган чувств все еще владел Крисом, отчего принятие какого-либо решения становилось невозможным. Крис брел по агентству, приводя эмоции в порядок. Шагая по коридору вдоль аудиторий, он наткнулся на своего менеджера. Тот стушевался, увидев его, замялся, загораживая проход. Крис глазами передал всю степень своего отвращения, и, похоже, на менеджера его взгляд действовал. - Домой мне, значит, звонил, да? - Я просто подумал, что подстраховка не помешает. Кто знает, как все обернется. Я мало что могу для тебя сделать. Но хотя бы это… - стесненно ответил мужчина. - Зачем тебе это вообще, а? Менеджер съежился от концентрации разочарования в голосе. - Я только что ездил к тебе домой, - собрался с духом и заявил он. – Выяснил, откуда вообще видео… Поверь, что когда я тебя туда селил, то все учитывал! На этаже все квартиры пустовали, список жильцов дома я тоже проверял: там не было никого, кто мог бы точить на тебя зуб. Так что конкретно в этом моей вины нет. Я только что узнал, что буквально пару дней назад у тебя появился сосед, и это – Чхве-младший. Похоже, он сделал это специально. - Когда все началось? - Месяц назад, наверное. Меня несколько раз вызывали и подробно расспрашивали о тебе. И требовали еженедельные отчеты. - Я не понимаю, ты просто глупый или предатель? – в отчаянии напрямую спросил Крис. Менеджер вновь замялся. - Поверь, я не со зла. Я просто думал… так надо. А когда до меня дошло, что происходит, было уже поздно. Мне запретили как-то сообщать тебе… - И ты послушно молчал. Идиот. Если бы ты сказал мне, у меня бы сейчас на руках была диктофонная запись разговора – уже хоть что-то. Крис не мог простить его, но все же понимал, что тот поступал по глупости, а не из расчета. - Зачем же ты спрашивал меня про Тао, если знаешь, кто сделал запись? Как ты можешь валить на него вину, зная, откуда ветер дует? – горько попенял Крис, буравя взглядом потупившегося менеджера. - Может, он помогает за тобой следить… - Чушь! – ответ вырвался молниеносно. – Ты же увольняться собирался? Дай-ка сюда заявление. Менеджер вытащил из кармана конверт и вложил его в протянутую ладонь. - Почему ты собрался увольняться? - Совесть, - коротко откликнулся мужчина. - Вот как. Не можешь продолжать быть со мной рядом, зная, как облажался. Хочешь уйти тихо и без разгромной отметки в трудовой. - Я не думал о тру… - Я этого не допущу. Не могу позволить уйти человеку, который испытывает ко мне хоть какое-то участие. Крис разорвал конверт на несколько частей и бросил их под ноги. Менеджер нервно наблюдал за тем, как ложатся кусочки бумаги на затертый паркет. - Пока что ты остаешься моим менеджером. Я жду, что ты будешь продолжать помогать мне. И если произойдет что-то, достойное моего внимания, ты должен будешь сказать мне, несмотря на запрет. Готов? Или все же сбежишь, оставив меня самостоятельно со всем разбираться? Менеджер сглотнул и виновато покачал головой. - Что это значит? – спросил Крис, наблюдая за ним. - Я не уйду, останусь. Правда, толку от меня… - Это мне решать, - жестко оборвал Крис. – А пока сделай, пожалуйста, кофе и подготовь машину. Отвезешь меня кое-куда. Не собираюсь сегодня работать. Менеджер облегченно кивнул и ретировался так спешно, будто его и не бывало. Крис развернулся на каблуках, и в который раз за день побрел к танцклассу. Надо было рассказать Бэкхену о том, что менеджер частично реабилитирован. Возможно, друг смог бы придумать, как его использовать или просто подал бы хорошую идею. Крис открыл дверь танцкласса и, не боясь помешать, зашел внутрь. Команда занималась уже без тренера. Крис охватил присутствующих взглядом, но друга не увидел. - А где Бэкхен? – спросил он, уменьшая громкость у стереосистемы. - Отдыхает в медпункте, - ответил лидер группы. - Что-то случилось? – нахмурился Крис. Пауза подсказала ему, что да, случилось. - Нет, - ответил лидер. - Тогда в чем дело? - Переутомление. - Эй, напоминаю, что он мой близкий друг… Так что говорите, что конкретно с ним произошло? Я могу его навестить? Лидер бросил на него мрачный взгляд и ответил с большой неохотой: - Я же сказал, переутомление. Ничего страшного. Просто фальшивит и срывается с ритма в танце, когда начинает петь. У всех бывает. Последнюю фразу он произнес с вызовом, практически с давлением. Крис изумленно осознал, что Бэкхена, того самого Бэкхена, которого никто не любит, и которого все опасаются, сейчас защищают и выгораживают. Крис окинул взглядом парней и на лицах каждого прочел недовольство праздным интересом и готовность оправдывать члена группы. Оставалось только догадываться, когда успела произойти такая кардинальная перемена в отношении. «У всех бывает». Только не у Бэкхена. Бэкхен мог фальшивить в хорошо разученной партии лишь специально. Он настолько мастерски и прочно владел своим голосом, что в принципе не способен был ошибаться. Бэкхен не мог правильно петь только в двух случаях: при больном горле и в силу собственного намерения. Но в данный момент ему вовсе незачем было так поступать, и Крису вспомнилось его иррациональное предчувствие того, что Бэкхен не сможет петь. Повисшее в аудитории напряжение убеждало в том, что и одногруппники почуяли неладное. На мгновение собственные проблемы представились Крису несущественными. - Ясно, - тупо сказал он, - пускай отдыхает. И пусть позвонит потом, если захочет.