Sweet revenge

      Бесстрастные мальчишечьи карие глаза, оттенка тёмного шоколада, медленно и внимательно рассматривали проходящих туристов. Поток цветастых макушек стремительно проносился мимо Тэхёна.       Осознание случившегося пришло не сразу, Тэхён потерялся. Он даже не понял, как это произошло. Влекомый новыми красотами города, он просто шёл вперёд. Мальчик так увлеченно рассматривал зазывающие ветрины магазинов, что не заметил, как в толпе разминулся со своими родными. Ему было не по себе от осознания того, что он поступил опрометчиво. Дядя Ан Хён Шин просил его не отходить далеко, рассказывал о безопасности и неоднократно ругал его, когда мальчик убегал, но Тэхён считал, что все предупреждения — надуманная глупость. Взрослые любят драматизировать и переживать без причины. Тем более незачем опасаться за жизнь и безопасность такого ребёнка как он, ведь Тэхён очень умный и, как твердили все вокруг, развитый не по годам мальчик. Так думал он минуту назад. Пока не оказался здесь, на Трафальгарской площади под палящим солнцем совсем один. Один. Лёгкие мурашки пробежались по его телу. Дыхание на мгновение замерло. Глупый. Но всё так же умнее остальных.       Дети-нарциссы всегда выделяются из толпы. Горделивый и самовлюблённый взгляд резко контрастировал на личике с мягкими невинными детскими чертами, уверенная, насколько это возможно, походка и, в случае Тэхёна, неумелое подражание поведению взрослых. Потерялся, так и что? Плакать? Нет, он не глупый десятилетний мальчик, он — Тэхён! Все взрослые восхищаются его умом, сообразительностью и поразительному для десятилетнего ребёнка самообладанию. Тэхён не станет проявлять слабость, даже если его сейчас никто не видит. Он потом сам расскажет о том, какой он храбрый и необычный мальчик. В деталях. В мельчайших подробностях. Все будут восхищаться им. А он упиваться минутным вниманием.       Тэхён никогда раньше не терялся, но интуитивно знал, что нужно делать в таких случаях. Он читал как-то раз в книжке о мальчике в лесу, которого быстро нашли только потому, что он стоял на месте и никуда не уходил, ожидая помощи. Тогда маленький Тэ усвоил небольшой урок — не ребёнок ищет взрослых, а наоборот. Решив последовать примеру героя из книги, Тэхен сел на парапет фонтана на Трафальгарской площади. Он не сдвинется с места.       Тэхён, успокаивая себя, медленно вдохнул приятную прохладу Лондона. Мальчик безумно злился на себя за совершенную ошибку. Он не должен был потеряться. Ведь теряются только дети, а Тэхён уже взрослый, очень умный и вполне самостоятельный. Странно, конечно, страха он не ощущал. По крайней мере, так мальчик себя убедил. Болтая в разряжении своими маленькими ногами, он с усмешкой посмотрел на толпу туристов, кормящих голубей.       — Идиоты, — прошептал себе под нос, продолжая наблюдать за людьми, к которым направлялся блюститель порядка — полицейский. Тэхён очередной раз убедился в том, что он гораздо умнее некоторых взрослых, ведь даже он знает, что на Трафальгарской площади запрещено кормить голубей.       Время тянулось. Тэхён всё больше погружался в себя и всё чаще неприятные мысли вспыхивали на краю его сознания, вселяя неуверенность в мальчика. Тебя никто не ищет, потому что ты НЕ-НУ-ЖЕН. Никому. Тебя снова бросили. Пора привыкнуть. Тебя никто не любит и никогда не любил. И никогда не полюбит. Ты обуза для всех. С тобой проводили время из жалости. Даже родителям на тебя наплевать, а дяде с его беременной женой и подавно. Ничтожество. Слабак. Тупица.       — Тэ Тэ, — знакомый голос вывел мальчика из своеобразного транса. Он поднял свои детские полные печали глаза и увидел дядю, который уже садился перед ним на корточки.       Ан Хён Шик бережно взял лицо мальчика и заключил его в свои тёплые и потные от волнения ладони. Такого дикого страха мужчина не испытывал уже очень давно. Пытаясь успокоить ребёнка, он, поглаживая большими пальцами его щёки, заглянул в его тёмно-шоколадные глаза, которые за долю секунды спрятали прошлые позорные для Тэ эмоции: боль и страх. На него смотрел уверенный в себе шестилетний мальчик. Хён Шик всегда удивлялся этой способности ребёнка. Обычно маленькие дети искренние и не прячут свои настоящие эмоции. Лицо Тэхёна же почти всегда выражало исключительно то, что он хочет. Тэхён мягко улыбнулся. Приятно видеть перед собой любимое лицо. Сплошное наслаждение.       — Мы так долго тебя искали. Я уже отчаялся и думал обратиться в полицию, — Тэхён довольно подметил, что голос его дяди дрожит от волнения. Значит ему не всё равно. Значит он ещё кому-то нужен, — Мирэ так испугалась, что чуть не родила, пока искала тебя, представляешь? Нужно ей позвонить и успокоить, она ищет тебя в другой стороне.       Тэхён поморщился при упоминании родов. Он искренне любил Кан Мирэ, поэтому также искренне желал ей выкидыша. Это, не потому что он боится быть брошенным снова , нет. А потому что он слишком её любит и хочет очень-очень, чтобы девушка продолжала о нём заботиться и смотреть также ласково на него всегда. Но разве это не одна и та же причина?       Любовь взрослых непостоянная. Её нужно заслуживать потом и кровью. С остервенелым рвением. Изо дня в день работать на износ. Быть умным, красивым, послушным, смешным… и ещё множество положительных качеств. Но если в общем — самым очаровательным ребёнком изо всех. Это трудно. Но кто сказал, что жизнь должна быть лёгкой? Тэхён усвоил эту простую для него истину с появлением младшего брата.       В голове Тэ ежедневно решал самое сложное для него уравнение — как стать тем, на кого будет обращать внимание его отец? Неизвестное — он сам, остальные известные части — качества его младшего брата. Каждый день Тэ искал не достающий пазл, который помог бы быть любимым.       Но сколько бы он ни думал, сколько бы ни ломал голову над этим — приходил к одному и тому же ответу: решений нет. Ну или, возможно, исключение из правил. Его брат — исключение из правил. Вот только Тэхён не знал этого правила и в следствии и исключения тоже. А ему очень хотелось знать, а в идеале ещё и понимать: какое качество младшего брата заставляло отца с нежностью смотреть на него? КАКОЕ? Тэхён примерит на себя эту роль, даже если она будет ему не по душе, он сделает всё, чтобы папа так же его обожал! Чтобы тоже стать тем исключением из правил.       Тэхён был ещё слишком юным, чтобы понять, что любовь не нужно заслуживать. Эти чувства испытывают просто так, просто потому что человек существует. А ему просто не повезло быть ребёнком от нелюбимый женщины.       Из-за угла показалась Кан Мирэ. Она бежала навстречу Тэхёну, раскрывая для него свои объятия.       — Тэхён-и, я так рада, что с тобой всё хорошо! — она нежно погладила его по каштановым волосам, — как ты себя чувствуешь, малыш? Испугался? Сильно?       — Тётушка, я не какой-то там трус, — Тэхён нахмурился и немного отстранился от Мирэ, — я прекрасно знал, как нужно себя вести, когда теряешься. Я в книжке читал, — мальчик посмотрел в лицо тёти и, увидев еле заметные дорожки туши под её глазами, продолжил. — Вы точно переживали больше меня. Вот, — Тэхён провёл пальчиком под своим глазом, — я даже не плакал. Ни слезинки не проронил. А вы — как всегда. Расплакались из-за чепухи.       Тэ ненавидел, когда плачет его любимая тетя. И мама.       Ли Ёнджон часто плакала, испытывая удушающую боль, которую так любил причинять ей его отец Ким Чу Вон. Каждый раз, когда мальчик слышал утробные рыдания своей матери, прибегал в её комнату и крепко-крепко прижимался к ней, пытаясь успокоить — показать маме, что не всё так плохо. У неё есть он. Ким Тэхен. Он любит её и дорожит каждым взглядом, каждым прикосновением нежных рук её, каждым вдохом и словом. Ему тяжело было понять почему отец так относится к его маме, ведь она слово прекрасный весенний ранний цветок — радует собой окружающих на пустынной безжизненной земле. Ли Ёнджон — самое дорогое, что есть у Тэхёна. Самое ценное, что есть у этого мира. Размышляя над этой проблемой, мальчик сделал несколько простых выводов. Во-первых, его отец полный кретин и дурак. Во-вторых, таких людей тоже любят. Ведь он, Тэхён, и его добросердечная матушка любят Чу Вона, несмотря на его эгоистичное и жестокое поведение по отношению к близким.       Крики родителей очень пугали Тэхёна, потому что это означало только одно — его мама будет снова плакать от причиненной отцом боли. Он всегда со всех ног бежал в комнату, где ссорились его родители, чтобы защитить свою мамочку от неоправданного гнева Чу Вона. Отец часто поднимал руку на свою жену. И делал он с таким упоением, что мальчику становилось страшно от того с каким чудовищем им приходится жить. Чу Вон наслаждался своей силой. С кривой мерзкой усмешкой он замахивался и бил Ёджон. Смотрел на её треснутую улыбку, на полные горькой печали глаза и повторял свой удар, не щадя бедную женщину. Тэхён не мог смотреть на эту картину. Он задыхался от возмущения и несправедливости. К горлу подступал тугой комок, состоящий из сплошной ненависти, которая ещё сидела внутри мальчика. Она не показывалась, давая отцу время и шанс на нормальную жизнь. Тэхён очень хотел любить отца, потому что так нужно. Потому что везде говорят, что ребёнок должен любить своих родителей. Тогда он будет идеальным. Поэтому сердце его ещё держало под титановым замком копящийся черный океан ненависти.       Ему нужно быть храбрым и сильным, чтобы научиться защищать свою маму. Маму, которая была так несчастлива с его отцом-моральным уродом. Тэхён всегда вставал между ними. Заступаясь за неё, он часто сам получал жесткий тупой удар. Ёджон кричала тогда ещё сильнее, просила уйти сына, умоляла спрятаться. Но Тэхён не мог. Он не мог даже шаг назад сделать. Уйти — значит быть слабым и бесполезным. Убежать — значит оставить маму на растерзание этому зверю. Поэтому лучше так. Лучше один или два удара на себя примет Тэхён. Ему уже даже почти не больно. Он рано повзрослел. Рано потерял близкого человека.       Ёджон не умерла. По крайней мере, физическая оболочка её существовала и вроде бы даже правильно функционировала. Но галлюцинации её конкретно замучили. А отец, узнав об этом, с улыбкой на устах отправил свою жену в психушку без возможности видеть своего единственного сына.       «Душевнобольная» — так говорили о ней. По мнению Тэхёна, это было глупостью. Его мамочка была здорова, просто очень устала от постоянных скандалов. Почему-то Тэхён внутренне сжимался от этих мыслей. Он больше не увидит свою маму.       Тэхён теперь остался один вместе со своим отцом-тираном и его новой женой. И новым братом. И новой сестрой. Фу, мерзость.       — Хочешь мороженое? — Кан Мирэ только начала успокаиваться, ощущая в своей руке маленькую ладошку Тэхёна.       Тэ не хочет мороженое. Он хочет заесть неприятную горечь во рту, образовавшуюся после тяжёлых воспоминаний, поэтому, мило улыбнувшись своей квадратной улыбкой, кивает.       — Хочу, чтобы было много шоколадной крошки с жидким шоколадным сиропом. Я люблю мороженое. Оно сладкое.       — По-настоящему вкусное мороженое делают в Италии. Она называется джелато. Тает медленнее обычного мороженого, а на вкус, — Кан Мирэ в блаженстве закатила глаза, — сказка! Когда мы поедем в Италию, то обязательно зайдём в каждую джелатерию и скупим весь ассортимент.       — Мы не поедем в Италию, — Тэхён посмотрел стеклянными глазами на дядю с тётей, — точнее, я не поеду.       — Почему? — Ан Хён Шик взял свободную руку Тэхёна и вместе с Кан приподнял его над землей, создавая тем самым карусель.       — Потому что, — мальчик отпустил руки тети и дяди и, гордо приподняв голову, остановился посреди улицы, — моё место займёт Эрин. Маленьких детей всегда любят больше.       — Тэ-Тэ, — Мирэ опустилась на корточки перед ребёнком, заглядывая в глаза. Она догадывалась о переживаниях мальчика. — Моей… Нашей любви хватит на вас двоих. Понимаешь, любовь — это неограниченный ресурс, который нужно дарить дорогим людям. С появлением Эрин ни я, ни Хён Шик не перестанем тебя любить. И меньше любить тоже не станем, — она в успокаивающем жесте погладила Тэхёна по его маленькой ручке. Если Тэхён бы не умел держать эмоции под контролем, то его рука бы дрожала. Как и он сам. Весь трясся бы от мучающих его вопросов.       Ан Хён Шик также присел перед мальчиком и с сожалением посмотрел на него. Ан ненавидел за это своего лучшего друга. Потому что сам испытал нечто похожее в детстве. Отец бросил его, и он остался с мамой один. Поэтому понимал Тэхёна. Понимал его страх перед неизвестностью.       — Тэ, есть вещи, которые мы не можем контролировать. Происходящее причиняет нам боль, но нужно уметь доверять. Мы не оставим тебя, потому что любим. Это обещание. Понимаешь?       Обещание? Тэхён хотел верить дяде Ану. Он схватился за его слова, как утопающий за спасательный круг.       — Мы одна семья, Тэ Тэ, — Мирэ смотрела на Тэхёна с нежностью, с которой на него смотрела его мама. Он верил этим глазам, потому что такие глаза никогда не врут, — И в Италию в следующем году поедем вместе, ты, я, Хён Шик и маленькая Эрин. Рождение ребёнка — это праздник. У тебя появится маленький человечек, который будет тебя любить просто так. За то, что ты есть.       Кан Мирэ и Ан Хён Шик для Тэхёна были больше чем просто дядя и тётя. Для него они были второй семьёй, спокойным убежищем. А их дом — местом, где он чувствует себя счастливым ребёнком, которому можно проявлять нежные чувства, говорить глупости и поступать так по-детски забавно. Тэ не мог не поверить им. Он не хотел не верить им.

Прошло 18 лет.

      Неожиданный раскат грома разбудил мирно спящую девушку. Ан Эрин, не размыкая глаз, спрятала голову под подушку, надеясь приглушить неприятный для неё звук. Что угодно, но только не гроза. Она пугала. Особенно ночная. Раздался очередной громовой раскат. Осознав, что подушка не помогла огородиться от неприятного липкого чувства, Ан медленно приподнялась на локтях. Уснуть сегодня тут не получится. Пробормотав что-то неразборчивое, Эрин, закутавшись в одеяло, встала с кровати и мягкой поступью направилась в соседнюю комнату. Она не могла спать одна во время непогоды.       Стараясь не шуметь, Эрин на цыпочках зашла в комнату своей лучшей подруги. Не спрашивая разрешения, девушка прилегла на край кровати, подогнув под себя ножки, пытаясь не разбудить соседку. Сейчас ей важно слышать лишь тихое сопение, успокаивающее её нутро. Важно знать, что рядом есть кто-то живой.       — Опять не спится? — в полудрёме прошептала Чон Ынджон. Она очень хорошо знала о страхе своей подруги, оставшегося с самого раннего детства, поэтому не удивилась её ночному визиту.       — Гроза… — на короткое мгновение комната погрузилась в холодный свет, пробравшийся из не задернутого шторами окна, — А ещё у меня плохое предчувствие, — печально проговорила Эрин, и снова мрак окутал силуэты девушек.       — Я думаю, это связано с грозой, — Ынджон ближе придвинулась к Эрин и обняла ее со спины, — поэтому тревожно. Просто закрой глаза и спи. Нам вставать рано.       — Ты не понимаешь, — Эрин резко перевернулась на другой бок, оказавшись лицом к лицу с подругой, — у меня сердце так бешено бьется, будто я сто энергетиков выпила, — она приложила руку Ынджон к своей груди, мол «смотри, я не вру, правда бьётся».       — У меня есть прекрасное решение твоей проблемы, — Чон Ынджон, игриво посмотрев на подругу, нежно заправила выбившуюся прядку за ушко Эрин. Она всегда заботилась об Ан. На это было множество причин. Но, наверное, самая основная — это банальная жалость к человеку, потерявшему своих родителей.       — Только не говори, что ты посмотришь моё будущее на таро? — Эрин закатила глаза и тяжело вздохнула. Если бы сейчас Ынджон видела выражение лица своей подруги, то та бы точно получила от нее легкий подзатыльник. Насилие — не плохо, когда оно является инструментом для вправления мозгов. По крайней мере, так считала Ынджон.       — Я не поняла. Я что? Я слышу в твоём голосе пренебрежение к могущественному инструменту, бесстыжая ты моя? Это дар, будь добра, благодари меня за прекрасные и, самое главное, точные расклады.       — Точные? — Эрин больше не могла сдерживать свой смех, — Неделю назад твои лживые картонки сообщили мне о приближении большой любви. Якобы какой-то мульти миллирдовый миллионер из прошлого, с лицом и телом как у Аполлона, бежит мне навстречу на крыльях любви. Назрел вопрос. Даже не один. Во-первых, зачем ему я? Во-вторых, что за обман? Таких мужчин попросту не существует. Он даже моется каждый день. А это, извини меня, уже через чур. Мне не 10 лет. Меня таким не возьмешь. Единственный правдоподобный пункт — это его семья. Я охотно верю в существование противных семей. В особенности противных младших братьев, которые отравляют жизнь, — она резко остановила своё изречение, потому что кто-то очень настойчиво пытался спихнуть её с кровати своими ногами, — Эй, — возмущенно продолжила Эрин, отбиваясь от соседки, — можно поаккуратнее своими палками. Я всё-таки будущая жена миллионера. Советую подумать, прежде чем поднимать на меня свою нищенскую ручонку.       — Во-первых, это карты, — Ынджон не оставляла свои попытки столкнуть наглую девицу на пол, — Это не картонки. Во-вторых, ты еще на коленях извинятся передо мной будешь. И ребенка своего в честь меня назовешь!       — У меня не будет девочек в таком случае.       Ынджон, громко прыснув, продолжила свою спец операцию по устранению мелкой букашки на своей мягкой кроватки. Несмотря на обидный комментарий Ан, она продолжала улыбаться. Чон привыкла к своей подруге-язве.       — Если ты сейчас же не замолчишь, то у тебя вообще детей не будет, — Ынджон состроила устрашающую гримасу, комично изобразив гнев на своем красивом лице, — Я тебе это устрою.       — О, нет, только не это, — силы Эрин были уже на исходе, об этом говорили её тяжелые выдохи, — Как мне заслужить твоё прощение?       Она посмотрела с мольбой на свою подругу, которая, опершись с двух сторон ногами, сидела на животе поверженной. Ынджон остановилась и, подняв правую руку к лицу, провела большим и указательным пальцем по подбородку, раздумывая над ответом.       — Признаться, твои слова ранили моё нежное сердце, но я очень добрая ведьма. Поэтому прощу тебя, но только при одном условии, — в глазах Чон прыгали озорные чертики, им определено понравилась её идея, — Ты должна будешь разрешить мне стать любовницей твоего мульти миллирдового миллионера.       Громкий хохот девушек слился воедино с очередным раскатом грома. Эрин, продолжая смеяться, начала стаскивать с себя девушку.       — Нет, подруга, давай ограничимся тем, что я назову в честь тебя своего ребенка. Даже если мальчик родится.       — Ну же, Эрин, ты разбиваешь мне сердце. Такими мужчинами делиться надо, — Ынджон надула губки.       — Ни кусочка не дам, — игриво произнесла Ан, показывая язык подружке.       — Собственница, ясно, — Ынджон с двойным остервенением начала подталкивать Эрин к краю кровати.       Ситуация веселила девушек. Они продолжали свою борьбу еще какое-то время, пока Эрин с воплем возмущения не упала на жесткий пол. — Ну всё, всё. Я признаю своё поражение, — запыхавшись быстро проговорила Ан. Чон Ынджон, сидя в причудливой позе, гордо приподняла свою голову, ожидая упавшую подругу. Та, недолго думая, плюхнулась рядом на спину на смятую после борьбы постель. Настроение Эрин, внезапно поднявшееся благодаря Ынджон, снова испортилось. Улыбка, только что присутствующая на лице, резко стерлась, оставляя после себя прямую плотно сомкнутую линию тонких губ. Внимание Эрин снова переключилось на грозу. Она ловила каждый звук и вздрагивала, вжимаясь в мягкий матрац, после очередного грохота. Но всё же в комнате Чон Ынджон ей было гораздо спокойнее. Очередной раз тяжело вздохнув, Ан Эрин, направила свой взор прямо в белёсый потолок. За столько лет стены пансиона должны были стать ей родными. Но, смотря на их безжизненный цвет изо дня в день, Эрин возненавидела это место. Тут каждый кирпичик напоминал ей о бесконечном, как морская гладь, одиночестве. Эрин не должна была быть тут. Так ей казалось. По щеке к шее стекла холодная слеза из-за наплывших мыслей. Эрин в очередной раз почувствовала режущую боль где-то в глубине себя. Не физическую, нет. Она снова почувствовала боль утраты. Говорят, что время лечит. Чушь! Как оно может вылечить, когда последствия настолько печальны? Когда каждый день говорит тебе о том, что все твои печали из-за той самой потери. Хочется закричать от этой несправедливости и в кровь расцарапать свои тонкие руки. Биться головой о плитку на полу до звона в ушах. Сжимать вески до боли в глазах. Но физическая боль, никогда не сможет заглушить боль душевную. Эрин знала это, потому что проверяла. И не раз. Только поэтому Эрин сейчас лежала на кровати, уже еле сдерживая свои рыдания. Она чувствовала, как тёплая рука Ынджон гладила ее по голове, успокаивая. Возможно, она не чувствовала бы себя так паршиво, если бы росла с такими же как и она — сиротами в детской доме. Эрин смотрела бы на жизни товарищей и видела бы в них свою, такую же как и у них, печальную судьбу. Но ей посчастливилось. После смерти родителей ее приютил у себя брат отца — её дядя Ан Минхёк. На тот момент у него не было детей, и маленькой Эрин доставалась крупица внимания от дяди с его женой. Но через какое-то время рождение сына всё изменило. Эрин снова осталось одна. Они не были плохими людьми. Просто не у каждого получается взрастить в себе любовь к чужому уже вполне взрослому и все понимающему ребенку. Дядя с женой хорошо относились к Эрин — никогда не обижали, интересовались её жизнью, покупали всё необходимое и даже дарили неплохие подарки. Но факт того, что она буквально жила в пансионе, исключая каникулы, ранил её душу, оставляя глубокий след. Её сослали. С глаз долгой. Это было необходимо для построения счастливой семьи. Семьи без Ан Эрин. Будучи уже взрослой восемнадцатилетней девушкой, она переосмыслила многие вещи, и детская обида на дядю с тетей медленно, но уверенно сходила нет. Эрин даже больше не злилась на них. А её глупое наивное желание — заслужить их признание и любовь — исчезло, оставляя после себя удушающее безразличие. Пусто. Больно. Одиноко. Последний день, когда она действительно была кому-то нужна, Эрин никогда не забудет. Даже если воспоминания отдаются тупой болью в висках. Плевать. Тот день Ан помнит отчетливо. Картинка в голове всплывала четкая, будто её беззаботная и радостная жизнь была похоронена буквально вчера, а не 9 лет назад. Холодный осенний вечер омрачило темное небо. Тяжелые налитые тучи угрожающе висели над трассой, по которой ехала семья Ан Эрин. Капля за каплей, и вот из-за сильного дождя сложно что-либо рассмотреть. Почти черная ночь еще больше добавляла проблем. Господин Ан вел машину уверенно. Ливень — не помеха. Главное быть аккуратным и внимательным… Внезапная вспышка света, крик матери, безумная тряска. И вот машина перевернулась. Тишина. И только громыхание её нарушало. Эрин закрыла глаза и потеряла сознание, не в силах больше слышать этот давящий жуткий и пугающий до дрожи во всем теле шум. Ей было всего 9. Несправедливо. Ынджон умиротворенно похрапывала во сне. Ноги, закинутые на тело Эрин, грели. Вообще вся эта близость давно бы успокоила Эрин, но сегодня у нее сна ни в одном глазу. Нет. Она не накрутила себя. Небеса готовят для Эрин очередное испытание. Она чувствует это. *** В душе Ким Тэхена жила ещё маленькая надежда на то, что эта мозолящая глаза ситуация разрешиться максимально просто и быстро для него. Он избавится от дубликата завещания ненавистного отца, в котором о нем таком красивом и замечательном не упоминалось ничего, и, с ноткой сладкой грусти и безмерной весёлой печали, он отправится оплакивать смерть горячо любимого папочки на какой-нибудь райский остров. Море алкоголя и красивых шлюх помогут зализать его ранки. Но его чуйка кричала: «В этот раз ты не отделаешься легко, Тэхён. За всё надо платить. За всё.» И это его бесило. Бесило до противного скрежета в зубах. Несмотря на отвратительное настроение, лицо молодого человека не выражало практически никаких эмоций. Разве что немного сдвинутые на переносице густые темные брови отдалено намекали о его дурном расположении духа. Сосредоточенный взгляд темных, почти черных глаз, обрамленными густыми ресницами, был устремлен в окно автомобиля. Можно было подумать, что он рассматривает красоты города, но нет, молодой человек был глубоко погружен в свои мысли. Мелькающий мимо пейзаж он не замечал, потому что неинтересный ничем непримечательный городишко не мог похвастаться даже хотя бы одной какой-нибудь выделяющейся деталью. Однотипные многоэтажки слились в его прекрасных глазах в большое расплывчатое серое пятно. Меньше всего Ким хотел снова увидеть этот дом. Когда-то в нём жили его любимые дядя и тетя. Закрывая глаза, Тэхен видел, как дядя Ан Хён Шик расслаблено сидит в кресле за столом с газетой в руках и улыбается своей яркой улыбкой, вокруг стоит запах свежей выпечки и звонкий, как колокольчик, смех тети слышен во всём доме. Вокруг какое-то особенное спокойствие. Время как будто застыло. От этих воспоминаний приятное тепло расплылось по телу Кима, и полуулыбка тронула его губы. Это действительно было прекрасное время. Но Сегодня Тэхён не увидит тетю, не почувствует родных ароматов, а в кресле дяди будет сидеть другой мужчина. Далекие воспоминания из детства, как плохо заточенная стрела, прорывала его плоть и душу. Он сам виноват. Он сам сделал себя несчастным и одиноким. Как оказалось, молчание тоже может убить. И совесть Тэхёна только в этом доме может проснуться и тяжко утробно выть, всё громе и громче крича, напоминая о страшных минутах прошлого. Не хотелось переживать эти неприятные эмоции. Но убежать Тэхён не может. Только не в этой ситуации. Сейчас ему нужно снова надеть так хорошо идущую ему маску безразличия и решить эту проблему самостоятельно. Ким не может доверить эту тайну никому, поэтому он вынужден лично решить этот вопрос. Без свидетелей. Машина тихо остановилась возле двухэтажного красивого дома. Сердце Тэхёна будто перестало биться. Зайдя в садик и бегло его осмотрев, молодой человек тяжело вздохнул. Тут всё осталось нетронутым, таким как из детства. Даже старая качель всё также тихо скрипела от легкго летнего ветерка. На удивление Тэхена вернуть себе самообладание было нелегко. Сжав со злостью зубы, он вернул внешнее прежнее безразличие. Как жаль, что он не может отключить чувства. Дверь в дом была открыта, поэтому он зашёл не стуча. Сегодня выходной день и тот, кого он ищет должен быть на месте. Он знал, куда идти. Уверенным и спокойным шагом молодой человек поднялся по лестнице и направился прямо в кабинет. Его ждало разочарование. Кабинет был пуст. Судя по идеальной тишине в доме вообще никого не было. Решив проверить свою догадку, Тэхен быстро обошел все комнаты. — Никого, — прошептав сам себе, Ким вернулся в кабинет и с интересом стал рассматривать стоящие книги на полках. Этот дом полностью изменился, поэтому ему было легче абстрагироваться от мыслей о случившемся в прошлом. Прошло достаточно много времени, но молодой человек так и не смог смириться с произошедшим и простить себя. Ким не мог отпустить дядю и тётю. Это были практически единственные люди, которых он любил и которые любили его. Они были для него второй семьёй. Тэхену было мучительно больно осознавать, что они были бы живы, если бы не его молчание. Внезапный шум шагов выдернул его из мыслей. Тэхён направил свой взор в сторону двери. В проёме показалась рыхлая фигура Ан Минхека. Молодой человек не видел нотариуса Ана почти 10 лет. Сидячий образ жизни оставил на нём заметный отпечаток. Из жизнерадостного подтянутого мужчинуы он превратился в полного слабого человека. Правое плечо было сильно выше левого. Взгляд его был потухшим и как будто озлобленным и обиженным на мир. В целом он производил впечатление человека несчастного и жалкого. Больше не было той искры, которая горела в нём в молодости: тогда, когда он был честен и полон надежд на лучшую жизнь. Тэхён с грациозностью пантеры поклонился вошедшему: — Вы всегда оставляете дверь открытой, когда уходите из дома, дядя? — задержав ненадолго глубокий поклон, молодой человек поднял насмешливый взгляд. — А ты всегда заходишь в дом, когда видишь дверь открытой? — Минхёк вопросительно приподнял бровь и строго посмотрел на Тэхёна. — Если нужно, — кривая ухмылка показалось на идеально красивом лице молодого человека. Зайти в чужой дом без ведома хозяина — это точно не самое страшное, что он делал. И признаться честно, Тэхён не сожалел об этом. Никогда, — Я пришёл к вам поговорить, дядя, — Голос Тэхёна стал серьёзным и даже, (о Боже мой), вежливым. Сейчас ему точно не нужно показывать свой, местами не самый приятный, характер. Тэхёну нужно было спокойно договориться с нотариусом, без применения не очень этичных способов. Не то чтобы Тэхён был великодушным дядькой, который был против насилия, манипуляций и угроз! Нет. Он такое одобряет и активно, где нужно, практикует. Ким просто чтил память человека, который воспитал его в этом доме и уж так получилось, что тот, с кем он сейчас говорит — родной его брат. Какая незадача. Почему-то молодому человеку казалось, что Ан Хён Шик не обрадовался бы, если бы Тэхён решил получить желаемое привычными, удобными и такими надежными незаконными способами. — Я понял, что ты не просто пришел навестить своего дядю. Мог бы ради приличия соврать, — Минхёк сел напротив Тэхёна и направил на него свой усталый, недовольный взгляд. На самом деле визит Тэхёна напугал нотариуса Ана. С удивлением Минхёк обнаружил, как сильно изменился Тэхён с их последней встречи. Из нарциссичного и напыщенного подростка с огромным багажом комплексов и страхов, Тэхён превратился в уверенного, полного достоинства молодого мужчину. Его манера держаться полностью изменилась. Ким не излучал дружелюбия и позитива. Его мрачная аура хищно расползлась по комнате, заполняя всё пространство. Тэхён не улыбался. Его взгляд был жестким и расчётливым. А его расслабленная поза ясно показывала, что молодой господин чувствует себя хозяином положения. По коже нотариуса Ана пробежали мурашки. — Господин Ан, неоднократно мне хотелось приехать, но в силу различных обстоятельств визит был невозможен, — Тэхён, мягко говоря, лукавил произнося полностью противоположное его мыслям. У него никогда не было намерений посещать этот дом после смерти Ан Хён Шика. — Тэхён, сейчас же ты смог приехать. И, о какое совпадение, ты приехал как раз после скоропостижной смерти твоего отца, — Ан улыбнулся. Ему была приятна мысль о смерти Ким Чу Вона. — Господин Ан, искренне приношу свои извинения. Но даже сейчас я не могу находиться здесь. Мой график расписан поминутно. Голос Тэхёна звучал убедительно. В его глазах Ан Минхёк увидел нотку сожаления и раскаяния. Нотариус даже не догадывался, что сейчас он видит ровно то, что хочет видеть, Ким Тэхён — прекрасный актёр и лжец. Он учился у лучших — у своей дорогой семейки, так что в его искренности было невозможно сомневаться. Тэхёну было наплевать на то, что он ни разу не навестил нотариуса Ана — Ким ему ничего не должен. Пока ничего. Сейчас Тэхёну нужно быть вежливым, чтобы получить желаемое без особых препятствий. — Я пришёл обсудить детали завещания моего отца, — Тэхён, грациозно попивая коньяк, который так любезно ему предложил хозяин дома, посмотрел в глаза нотариуса, — Уверен, вы не против сразу перейти к делу, — услышав одобрительный ответ, гость продолжил, — Для вас не является секретом, что мой горячо любимый отец умер на днях. И вам также известно, что в завещании он не упомянул своего совершенно очаровательного старшего сына, который является прямым наследником и имеет даже больше прав на компанию, чем его вторая жена с сыном. Произошедшая ситуация… — Тэхён резко замолчал, пытаясь подобрать слова. Ситуация … разозлила его? Заставила пройти семь кругов адов? Заставила почувствовать себя очередной раз ничтожеством в глазах отца? Убила? Пауза длилась всего несколько секунд, и нотариус Ан даже не заметил замешательства Тэхёна, который мастерски скрыл его, невзначай попивая коньяк средней паршивости, — слегка не устраивает меня. Наша компания придёт в упадок, если кто-то менее компетентный возглавит пост президента. Под менее компетентным я подразумеваю своего младшего брата, который палец о палец не ударил для блага компании или для своего развития. — А себя ты считаешь компетентным? — В голосе нотариуса Ана слышалась усмешка — Тэхён так и остался самовлюбленным нарциссом, думающим, что он лучше всех. — Да, считаю, — Ким звучал угрожающе спокойно. Ему захотелось насильно стереть эту полуухмылку с лица нотариуса, но нельзя. Агрессия не приведет его к успеху. Тэхён, всё также не отводя свой пристальный взгляд, продолжил, — Если вам угодно, вы можете считать меня взбалмошным безголовым мальчишкой. Но знайте, что этот мальчишка за пять лет вывел никому неизвестную компанию на международный уровень. Открыл энное количество точек по всему миру. Я даже не припомню все сейчас, — Тэхён впервые за это время довольно улыбнулся. Было видно, что он действительно гордиться своей работой, — Множественные коллаборации с известными брендами и людьми, попадание компании в топ 10 самых прибыльных в Корее — исключительно моя заслуга. Ни отца, ни брата, а моя, потому что этот мальчишка вместо прожигания жизни за игрушками, работал каждый день. И если вам интересно, в развитии компании никто из моей уважаемой семьи не участвовал. И мой младший брат вообще не имеет к ней никакого отношения. — Но что ты хочешь от меня? — Минхёк больше не улыбался. — Я хочу, чтобы вы уничтожили завещание, — Тэхён резко поставил бокал с коньяком на стол. Повисла ещё более гнетущая атмосфера. — Это невозможно. Это подсудное дело, во-первых. Во-вторых, есть еще оригинал завещания у твоего отца и кроме этого, завещания можно легко восстановить в Нотариальной Палате, — глаза Ан Минхёна испуганно забегали по комнате. Ему было тяжело выдерживать зрительный контакт с Тэхёном. — Я знаю, — Тэхён решил умолчать тот факт, что он давно уже сжег подлинное завещание, которое он выкрал из сейфа отца, предварительно отключив камеры в кабинете, а также что нет больше завещания в Нотариальной Палате. Люди слишком много уверены в надежности хранения важных документов в бездушной машине, в которую очень просто подселить какой-то вирус, который так удачно может уничтожить все ненужные Тэхёну данные. — Я займусь этим. Мне нужно, чтобы вы потеряли, сожгли, постирали завещание — что угодно. Ну и улетели куда-нибудь в другую тропическую страну. Например, Шри-Ланка. Прекрасный выбор. И как удачно, что у меня есть там прибыльный бизнес, который я спокойно могу передать в ваши надежные руки, — Ким Тэхён хищно улыбнулся. — Твой отец оформил дарственную, и я уверен, что вся твоя семья знакома с деталями завещания. — Пусть хоть наизусть его знают. Это не имеет значения без подтвержденного документа. — Но зачем тебе это? В любом случае, в компании ты будешь иметь большой вес. Как минимум по решению совета директоров ты сможешь остаться действующим исполнительным директором. Если твои заслуги так велики, они не захотят тер… — Тэхён перебил нотариуса на полуслове. — Я не собираюсь делиться тем, что по праву принадлежит мне. И я пойду на всё, лишь бы компания осталась моей. Или уничтожу её. — Это был приговор Тэхёна. Либо его, либо ничьё. — Если я пойду против закона, то у меня будут большие проблемы. — Я сделал хорошее предложение, — Ким Тэхён неторопливо поднялся со своего места, не разрывая зрительный контакт, отодвинул кресло с противным скрипучим шумом, и голосом, не терпящим возражений, обратился к нотариусу, — у вас есть день подумать, — молодой человек направился в сторону входа. Не оборачиваясь, без эмоционально тихо произнёс, — Надеюсь, вы сделаете правильный выбор. Его стройная подтянутая фигура удалилась, оставив после себя давящую тишину и растерянного человека, жизнь которого теперь зависела от решения: остаться и жить прежней жизнью или уехать и попытать своё счастье благодаря открывшимся возможностям. Ан Минхёк не мог назвать своё существование жалким. Он был успешным нотариусом, счастливым семьянином, живущем в прекрасном доме. Многие о его жизни могли только мечтать. Но сколько Минхёк не думал о своих достижениях, сколько не жвал эту жвачку из мыслей, он каждый раз приходил к справедливому выводу — весь его триумфальный успех получился только благодаря старшему брату — Ан Хён Шику, который, став влиятельным, познакомил его с нужными людьми, ставшими в последствии его клиентами. Даже шикарный дом, в котором он жил, остался ему после скоропостижной кончины Ан Хён Шика и его жены. Мама же их всегда хвасталась исключительно своим старшим сыном, чьи заслуги вывели всё семейство Ан из долговой ямы и подарили шанс на светлое безмятежное будущее. Ан Хён Шик умер. Ан Минхёк остался. Остался и всю свою жизнь пожинал плоды труда своего старшего брата. После смерти брата он перестал преуспевать. Влиятельных клиентов становилось всё меньше и меньше, что было прямым доказательство того, что Минхёк без Хён Шика — ничто. Нотариусу Ану хотелось доказать самому себе, что и он чего-то стоит. Минхёк достоин того, чтобы и о нём говорили, чтобы его престарелая мама смотрела и гордилась им также, как и Хён Шиком. Зависть продолжала терзать его нутро. Он хотел избавиться от этих чувств — чувства беспомощности, неуверенности и внутренней зависимости от старшего брата. Минхёк стоял на развилки. Первая дорогая — знакомая, надежная, но ведущая в тупик его несбыточных мечтаний. Вторая дорога — тернистая, полная загадок, но манящая своими перспективами добраться до желаемого лакомого пирога. Главное не подавиться слишком большим куском из-за жадности. Его брат всегда мог пользоваться подворачивающимися возможностями, он любил риск и принимал даже сложные решения играючи. Ан Хён Шик брал от жизни по максимуму, так почему бы ему, Минхёку, не попытаться и не откусить самую лакомую часть пирога? Его мысль была безумной, и он до конца не был уверен, что Тэхён не сотрет его в порошок после условий, которые Минхёк собирается выдвинуть. Нотариус Ан собирался сыграть на чувстве привязанности к Ан Хён Шику и прочно привязать себя и свою семью к Тэхёну. Ким выгоден ему. Он — пропуск в роскошную жизнь. Сам того не осознавая, Минхёк снова доказывал себе, что он ничего не может без чужой помощи. И осознает ли? Ким Тэхён будет прекрасным мужем для Ан Эрин. Что будет чувствовать при это сама Эрин, его не волновало. Его мало вообще волновала Эрин и её желания. Но все эти годы Минхёк воспитывал Эрин, так что она не может отказаться от него из-за чувства долга и благодарности. А новоиспечённый зять — будет прекрасной неограниченной финансовой подушкой для Минхёка, если его бизнес прогорит на той же Шри-Ланке. Ан Минхёк даже не догадывался, что собирается ударить Тэхёна по почти единственной слабости.