Журавль по небу летит

      Газ вспыхивает под туркой синим цветком. Олег растирает зудящие веки пальцами. Последние две ночи сон не идет: то плечо настойчиво ноет, напоминая про ранение, то простреливает резью поясницу, отдавая в тазовые кости, то живот тянет невозможно сильно, и тяжесть почти всегда сопровождается странной тупой болью, от которой сводит мышцы. Докторка говорит, что это нормальное явление, учитывая его «особенности физиологии».       Олег помешивает кофе, разминая затекшие плечи. Под ложечкой неприятно сосет, надо бы приготовить что-то, но усталость наваливается сверху, приправленная ленью. Можно запарить овсянки кипятком или порыться в холодильнике. Кажется, там был творог. Из радио играет что-то около новогоднее, мысли в голове цепляются друг за друга, не давая нормально соображать. Он клюет носом пару раз, и потому пропускает момент, когда хлопает входная дверь.       Игорь прижимается сзади. Прохладный, терпко пахнущий морозом и табаком, трется лбом о загривок, целует за ухом, лезет руками под рубашку и майку, укладывая удивительно теплые ладони прямо на низ живота. Как раз туда, где болит.       — Привет, Волчик, - голос хрипловатый, но довольный, — Как спалось?       — Терпимо — Олег чуть отклоняется назад, ложась спиной на громовскую грудь. Сразу делается как-то… комфортнее, — Как смена?       — Ловили трех парней, грабанувших ювелирку. Дольше отчеты писали, на самом деле. Я тебе круассаны купил, шоколадные и с малиной. Хотел еще фисташковые взять, но их не было.       Это стало своего рода ритуалом последних недель. Игорь теперь совсем редко выходит в ночные дежурства и всегда старается вернуться вовремя, забегает по дороге домой в кофейню и обязательно приносит выпечку или какой-нибудь хитрый фруктовый чай. В прошлую среду, помимо привычного крафтового пакета, еще и ёлку притащил – большую и пушистую. Провозился правда всё утро, устанавливая ее в ведре в гостиной, а потом наряжал полдня, исколов все руки.       — Олеж, вернись, кофе убегает.       Олег дергает рукой, но всё равно не успевает – терпко-пахнущая кофейная пена выползает за края, заливая конфорку и тут же начиная прикипать. Турка раздраженно летит в раковину.       Волкова злит собственная рассеянность, словно концентрация внимания падает до нуля, а мысли поглощают слишком уж сильно. Сзади прижимаются ближе, поглаживают, говоря что-то так тихо, что не расслышать, но с мягкой, почти медитативной интонацией. Игорь всегда находит свои способы, чтобы поддержать или успокоить: берет за руку, целует в плечо коротко и сухо, опускает голос совсем до шепота, обнимает крепко, но не тесно, и смотрит своими невозможными спокойными глазами.       Олег рад, что стоит спиной, способный пережить приступ собственного бессильного раздражения. Беременность делает его эмоциональнее и мягче, даже, наверное, капризнее. Признавать подобные вещи всегда было для него большой проблемой.       — Во сколько тебе сегодня на консультацию?       — В два.       — Хочу сходить с тобой, — Игорь выпутывает руки из-под одежды и просто обнимает поперек груди, — Сейчас попьем чаю, потом поспим пару часов, а то ты сейчас уснешь стоя, и пойдем. Вместе.       Раздражение ещё звенит в голове. Хочется вывернутся из объятий, чтобы убедить в собственной самостоятельности, но на самом деле, он ненавидит ходить на консультации один. Да, у него прекрасная клиника с улыбчивым мягким персоналом и прекрасная докторка, которая терпеливо расспрашивает про течение беременности, но само ощущение потерянности в стерильном коридоре от этого никуда не девается.       Олег торгуется сам с собой несколько минут, чувствуя загривком теплое, влажное дыхание. Игорь действительно всё сделает проще. Вызовет такси, будет сидеть рядом на пуфике перед кабинетом, касаясь коленом или опустив руку на спину, потом потащит его прогуляться по набережной, если будет не слишком ветрено, или поведет пить чай. А дома они будут до вечера валяться на диване и смотреть очередной проходной сериал. Или может даже заедут к Сереже и Марго в Башню.       Он все-таки выворачивается из объятий, целуя Грома в скулу – тот после смены выглядит немного помятым – и подходит к столу с шуршащим крафтовым пакетом.       — Поставишь чайник?