Месть

      Реальность словно заело. События, люди, предметы и звуки шли по кругу. Тени надвигались на него со всех сторон, но, не доходя, исчезали, съеживаясь и падая на землю тёмной крупной бусиной, а от земли отскакивая причудливой монетой, похожей на пиратское золото. Монетки вставали на ребро и раскатывались в разные стороны, исчезая в темноте, из которой до чуткого уха доносились странные рычащие и хрипящие звуки. Тилль вглядывался в темноту и видел безобразные лица со следами разложения на посеревшей коже. Он шарахался назад, понимая, что снова находится в подвале заброшенного здания и его окружают зомби, поднятые некромантом. Ему казалось, что он даже слышит его ненормальный смех и не сулящие ничего хорошего обещания. Тилль пытался найти пистолет, но того не было ни в руках, ни в кобуре. Он оглядывался вокруг в его поисках, но глаза застилала пелена, мешающая видеть. Сквозь эту пелену пробивались только цифры на экране… на компьютерном мониторе. Те бежали назад в обратном отсчёте до… чего? Тилль не мог вспомнить; он знал только, что, когда они доберутся до нуля, он уже навсегда останется здесь… Где? В городе? Нет. Ему почему-то казалось, что он не в городе. Тело не слушалось. Он знал, что ему нужно идти, куда-то бежать (убегать от зомби?), но тело не желало двигаться с места, как будто на каждой конечности повисли пудовые гири. С огромным трудом он поворачивался в сторону и видел наплывающую на него тень. Тень хлопала бестелесными крыльями. Этот звук заполнял уши, и в нём тонули все остальные. Лёгкие сдавливало, воздух застревал где-то на полпути. Потом тень исчезала, съеживаясь и падая на землю тёмной бусиной… и всё повторялось сначала. Иногда эпизоды менялись местами, образы смешивались или пропускали круг, но в целом он чувствовал себя белкой, бегущей в колесе и не знающей, как из него выбраться.       Когда Тилль всё же смог открыть глаза, выплывая из липкого кошмара, его футболка была мокрой насквозь, а одеяло вместе со смятой простыней опутывали его то ли коконом, то ли саваном. Он почти не дышал, нос снова заложило, в горле пересохло, и он не мог сглотнуть. Кое-как выбравшись из одеяла и простыни, он первым делом схватил по очереди два спрея, стоявших на ночном столике: для носа и для горла, и даже умудрился их не перепутать. После этого он встал, нащупал в темноте джинсы, оставленные на стуле, и поплелся в ванную комнату, которая находилась рядом с его спальней. Ему было необходимо немедленно умыться холодной водой, а потом переодеться в сухое. Возможно, ещё и принять душ, чтобы смыть с себя остатки кошмара.       Очередного кошмара, кажется, уже третьего за третью ночь здесь. Тилль не понимал, откуда они взялись. Ему редко снились сны вообще, тем более страшные. Конечно, сегодня он большую часть вечера провёл, изучая не самые приятные документы. С фотографиями. А предыдущие две ночи страдал от высокой температуры. К тому же все эти дни его мучил насморк, из-за которого он плохо дышал, а недостаток кислорода, как он слышал, мог вызывать кошмары, но слишком уж странно было видеть примерно одни и те же сны каждую ночь.       И ещё больше его тревожило то, что они отчасти походили на его видения. Только вот видений во сне ему и не хватало для полного счастья.       Несколько раз плеснув в лицо холодной воды, Тилль потянулся за полотенцем и посмотрел на себя в зеркало. Выглядел он, на собственный взгляд, хреново. Как будто и не спал совсем.       Он вышел из ванной, всё ещё размышляя, стоит ли заморачиваться с душем или лучше просто найти свежую футболку, когда внизу неожиданно что-то приглушённо громыхнуло. Тилль замер на месте, прислушиваясь, а потом тихо подошёл к лестнице.       Внизу определённо кто-то ходил, хотя шаги были едва слышны, но свет почему-то не зажигал. Видимо, в темноте человек случайно налетел на какой-то предмет, и шум выдал его присутствие.       Линдеманн оглянулся на свою комнату, но за пистолетом возвращаться не стал: в конце концов, это мог быть кто-то свой, кто решил выпить воды среди ночи. И почему-то не захотел зажечь свет.       И всё же, спускаясь по лестнице, он очень старался не издавать никаких звуков, чтобы в случае необходимости иметь перед потенциальным незваным гостем преимущество внезапности. Однако оно ему не понадобилось. Оказавшись внизу, Тилль даже в темноте сразу узнал стоящего посреди гостиной Алекса. — Вы чего не спите?       Алекс вздрогнул, никак не ожидая, что в этот час — а светящиеся часы в гостиной показывали без десяти минут три — окажется не единственным бодрствующим обитателем дома, и тревожно поинтересовался: — Вы ничего не чувствуете? — А что вы имеете в виду? — Запах дыма. Очень сильный. — Александр, в моей вселенной запахов уже три дня не существует. — Откуда среди ночи взяться запаху дыма? — гнул своё Алекс. — По вечерам мангалы, грили во дворе, кто-то мусор садовый жжёт — это я понимаю. Но посреди ночи? Выжиганием травы тут вроде никто не увлекается. — Может, откуда-то со стороны тянет? — Так сильно? — Я-то не чувствую, — напомнил Тилль. — Но, если вы беспокоитесь, давайте пройдёмся по посёлку. В доме определённо ничего не горит.       Алекс кивнул. Они обулись, взяли ветровки, поскольку ночи всё ещё оставались прохладными, и вышли на улицу. Тилль предполагал, что пожар в таком маленьком посёлке они заметили бы сразу, но всё же вышел вслед за ним на освещённую дорогу. И сразу обратил внимание на всё тот же странный туман, стелящийся над асфальтом. — Смотрите, — он тронул Алекса за плечо.       Тот проследил за его взглядом и нахмурился. Тилль почувствовал, как по спине побежали мурашки, а сердце забилось сильнее. Чтобы ночь стала похожа на предыдущую, не хватало только…       Леденящий душу вой раздался ещё до того, как мысль успела оформиться до конца. Тилль машинально посмотрел по сторонам, выискивая Жнеца и его собаку, и на этот раз заметил их фигуры посреди площади в центре поселка. Мужчина в широкополой шляпе с серпом в руках стремительно пересёк открытое пространство и скрылся за поворотом на перпендикулярную улицу. Собака послушно шла рядом с ним. — Вы видели? — едва слышно спросил Линдеманн. Он почему-то почувствовал себя как в собственном кошмаре: не мог ни дышать, ни говорить, ни двигаться. — Да, — Алекс шагнул в том направлении, в котором исчез Жнец, но Тилль перехватил его за руку и остановил. — Мой пистолет остался в доме. — Не думаю, что он вам поможет против мёртвого убийцы, — невозмутимо заявил Алекс, знакомым образом соединяя кончики пальцев. — Со мной вы в безопасности. Я думаю.       Тилль был вынужден признать разумность этих доводов, хотя уверенность Алекса и его стремление ввязаться в погоню его удивили.       На углу они оказались буквально через несколько секунд, но ни Жнеца, ни собаки уже не увидели, зато им навстречу буквально выбежал их сосед Штефан. Он на полной скорости врезался в Тилля, едва не сбив с ног. Тот устоял, а вот сам бывший полицейский — нет. Причины его неустойчивости выяснились очень быстро: он был мертвецки пьян и почти не соображал, только мычал что-то, из чего получалось вычленить лишь отдельные слова: — Он… меня… как тогда… всё в дым… — и ещё несколько совершенно непечатных.       Алекс и Тилль, убедившись, что Жнец исчез, попытались поднять Штефана, но учитывая его габариты и полную неадекватность, это оказалось нелегко. Тилль заметил, как Алекс брезгливо поморщился. — Идёмте, мы отведём вас домой, — попытался воззвать к сознанию соседа Тилль, но тот только замотал головой. — Не… не могу… не туда… мне туда… — он неопределенно махнул рукой. — Может, тут его оставим? — внезапно предложил Алекс. — Да ну, замерзнет ещё. — Не мороз. — Алекс, я вас не узнаю. Что случилось с вашей гуманностью?       Тот не ответил, но усилия удвоил, благодаря чему им удалось поднять Штефана на ноги и даже дотащить до его калитки. Однако там он снова засопротивлялся и попытался объяснить, что ему «не туда, а туда», но никто не собирался его слушать. Алекс открыл калитку, а Тилль потащил Штефана на участок. Тот снова начал сопротивляться, но внезапно его глаза расширились от ужаса, и он попятился назад, сам заходя на участок. Много самостоятельно пройти ему не удалось — он повалился на землю, но, даже оказавшись на спине, не остановился, а пополз прочь от дороги, приговаривая: — Нет, нет, не пускайте её, не пускайте её сюда!       Казалось, от страха он даже протрезвел немного: по крайней мере, речь его стала более связной и разборчивой. Тилль быстро оглянулся, опасаясь увидеть поблизости Жнеца или — скорее — его собаку, но всё было тихо. Поэтому он вошёл на участок следом за Штефаном, чтобы увести его в дом. Тот продолжал ползти по земле, глядя куда-то за спину Алекса шальными глазами и повторяя: — Только не она… не она… она пришла за мной… не пускайте её…       Алекс растерянно оглянулся, пытаясь понять, что могло так напугать их соседа, хотя тот вполне мог быть уже во власти пьяных галлюцинаций.       Однако секунду спустя он понял, что это не так. Свет фонарей, освещавших преимущественно дорогу, превращал участок напротив в тёмное пятно, но когда Алекс присмотрелся к нему, то заметил, что почти сразу за забором, в тени посаженных по периметру кустов, стояла женщина. Катарина. Она сверлила взглядом ползущего в панике по земле соседа. Стоило ей заметить, что Алекс её увидел, она мгновенно шагнула назад, скрываясь в ещё более густой темноте.