Опасные игры

Черт. Это ведь элементарно. С самого начала было ясно, что ничем хорошим подобные развлечения закончиться не могут. И почему практически все компании, занимающиеся воспитанием и продвижением певцов, любят таким образом издеваться над своими подопечными? Такие игры ведь могут быть на самом деле опасными. Как минимум это не очень хорошо для здоровья молодых парней и девчонок. Впрочем, кого это волнует? Главное, что смотреть на их страдания весело и фанатам очень нравится. Глупые и наивные девчонки. Они же ничего не понимают. Интересно, почему доставляет удовольствие наблюдать за тем, как страдают их кумиры. Никто из них ведь не знает, что потом происходит после выключения камер. Никто не знает, как, порой, плохо им бывает после такого. Но, пожалуй, стоит начать этот рассказ о том, что произошло во время съемок очередного шоу, с самого начала. Ли Сонджон, вокалист небезызвестной группы Инфинит и по совместительству их макнэ, честно не понимает, за что ему достались такие одногруппники и вообще за что ему это все. Кажется, госпожа Удача решила насовсем покинуть его и больше не возвращаться. По крайней мере, сегодня. Иначе как объяснить то, что во время игры ему сначала достается кусочек курицы, щедро приправленный тайским чили, потом булочка, наполненная васаби, и под конец жутко соленый кофе и и газировка с уксусом. Так что, в общем-то, неудивительно, что этим все и закончилось. Чего-то такого и следовало ожидать. Особенно если учесть, что до съемок участникам Инфинит удалось перехватить по бутерброду в сухомятку. Для растущего организма, постоянно занимающегося физическими нагрузками, этого ничтожно мало. Тем более когда этот самый бутерброд состоит из небольшого кусочка черного хлеба, листа салата и кусочка помидора и огурца. На самом деле Сонджон чувствует себя нехорошо еще до начала съемок, но именно во время этой игры все усугубляется. С того самого момента, когда ему попадается булочка с васаби. Макнэ Инфинит в принципе не особо любит острое, всегда стараясь избегать такой еды. Но сейчас ничего не поделаешь. Съемки должны продолжаться. К тому же он вдруг понимает, что ни разу не говорил об этом напрямую своим одногруппникам и руководству. Просто потому что тех это мало интересует. Возможно, если бы они проявили чуть больше интереса и внимания к своему любимому макнэ, все было бы по-другому. Нет. Конечно же, все не так печально. Мемберы Инфинит по-своему стараются заботиться о нем. Как только могут. Все без исключения. Сонгю всегда следит за тем, во сколько тот ложится спать, и смотрит, чтобы тот не дай бог не поранился. Дону помогает с танцами, если какое-то движение вдруг не получается. Сонель всегда пытается развеселить, если он вдруг грустит, и посвящает во все свои многочисленные розыгрыши. Ухен старается в тайне подкармливать его во время диеты мясом. Менсу периодически дает ему уроки актерского мастерства. Ну а Хоя просто старается всегда быть рядом и поддерживать в нужную минуту. Но вот такую мелочь они все же как-то упустили. Просто почему-то не обратили внимание на то, что Сонджон старается не есть острой еды. С трудом впихивая в себя булочку до конца и стараясь остаться бесстрастным, младший чувствует, как в животе неожиданно начинаются болезненные спазмы и его начинает слегка подташнивать. Неприятные ощущения. К сожалению, ни уйти, ни отказаться нельзя. Приходится терпеть, надеясь, что вся эта «вкуснотища» не решит вдруг вылезти наружу раньше времени. А это, между прочим, очень даже может быть. С каждой секундой спазмы становятся все сильнее и причиняют довольно ощутимый дискомфорт. В таком состоянии очень трудно держать маску, продолжать улыбаться и, тем более, разговаривать. Но, разумеется на этом «везение» не заканчивается. Далее следуют напитки, от которых становится еще хуже. Дождаться конца оказывается очень трудно. От каждого слова и неосторожного движения тошнота все сильнее подкатывает к горлу, и Сонджон начинает пытаться уговорить свой организм немного потерпеть. Удивительно, но помогает. Совсем чуть-чуть, но становится легче. Хотя, конечно, боль в области живота никуда не девается. Очень хочется согнуться пополам. Говорят, это может помочь в такой ситуации. Но опять же перед камерами нельзя. — Сонджон? Все в порядке? - отвлекшись от болтовни с Дону, спрашивает Хоя, который, кажется, замечает, что что-то происходит. Боясь лишний раз открывать рот, Сонджон просто не слишком уверенно кивает. Не хочется заставлять главного танцора переживать за него. Да и никого заставлять переживать не хочется. Хотя, наверное, стоило бы сказать кому-нибудь и попросить наконец остановить это издевательство. Потому что от молока, которое ему подсовывает кто-то из стаффа, чтобы утихомирить бурю внутри, становится только хуже. В какой-то момент в голове Сонджона внезапно мелькает мысль, что стоит действительно держаться поближе к туалету. Неизвестно, насколько его еще хватит. Судя по всему, совсем не надолго. Все совсем плохо. Тошнит просто жуть как. К счастью, в этот момент съемочная команда наконец командует «стоп» и выключает камеры. Боже. Слава богу. Не обращая внимания на попытки стаффа его задержать, Сонджон тут же сбегает. Вернее пытается. Он чувствует, что вряд ли сможет добежать. С каждой секундой желудок сокращается все сильнее, норовя опустошиться прямо тут. Залетев в туалет, макнэ сразу же склоняется над раковиной, потому что терпеть уже нет сил. Как и на то, чтобы запереться или хотя бы просто закрыть дверь. Ему плохо. Очень плохо. Его выворачивает наизнанку, но почему-то после этого лучше не становится. Рвать, конечно, больше не тянет, но какой-то кисловатый привкус остается на языке. Да и тошнит до сих пор. Чуть-чуть постояв, опершись на край раковины, Сонджон умывается и прополаскивает хорошенько рот. Надо бы вернуться к остальным, но он все еще не достаточно уверен в себе. Живот по-прежнему крутит слишком сильно. — Все хорошо? — когда макнэ выползает из туалета, его сразу же перехватывает Сонгю. — Ты какой-то бледный, — замечает. — Что-то не так? Наверное, стоило бы солгать и сказать, что все нормально, но Сонджон не может. В горле все еще стоит комок и голова внезапно сильно начинает болеть. Если честно, очень хочется куда-нибудь прилечь и чтобы больше никто не трогал. Хотя бы несколько часов — Сонджон, — лидер аккуратно прикасается к чужому плечу. — Присядь-ка, — окинув младшего обеспокоенным взглядом, он подводит его к диванчику. — Принести тебе водички? — Да, — а вот это хорошая идея. — Спасибо, хен, — говорит Сонджон, когда тот, кивнув, уходит за бутылкой. — Вот, пей маленькими глоточками, — кажется, Сонгю все видит и прекрасно понимает. — Подожди немного. Мы сейчас быстренько пофотографируемся, все уберем и поедем в общежитие, — тепло улыбнувшись и проведя рукой по чужим спутанным волосам, он отходит в сторону. — Пойдем? — призывно машет рукой. Несмотря на то, что в животе по-прежнему происходит черти что, Сонджон все равно, тяжело вздохнув, присоединяется к остальным, надеясь только на то, что слишком много времени это не займет. Зная, что выглядит он сейчас не лучшим образом, макнэ старается оставаться чуть-чуть позади. Так, чтобы другие мемберы его прикрыли. Хотя с его ростом это довольно проблематично. Приходится встать рядом с Дону и Сонелем. Тот хоть как-то загораживает его своей широкой спиной. Очень трудно держаться в вертикальном положении. Снова начинает тошнить и живот скручивается в узел. Да что же это за такое?! Хочется опять оказаться поближе к туалету. На всякий случай. А то мало ли что. С каждой секундой становится хуже. Да еще и голова отчего-то начала болеть. К счастью, фотосессия длится от силы минут пятнадцать-двадцать, а потом их наконец-то отпускают. Теперь осталось только быстренько переодеться и без происшествий добраться до общежития. А это будет довольно-таки непросто. Макнэ Инфинит и в нормальном-то состоянии не особо хорошо переносит дороги. Не сильно, конечно, но каждый раз его укачивает. Так что страшно представить, что будет в нынешнем состоянии. *** Думая обо всем этом прямо сейчас, стоит отметить, что, наверное, Ли Сонджон действительно все еще глупый и безответственный ребенок. Иначе как объяснить то, что он, будучи в таком отвратительном состоянии, никому и ничего не сказал. Знал ведь, предчувствовал, чем все это может закончиться. Знал, но решил, что все обойдется. По крайней мере, очень надеялся на это. Глупый ребенок. Наверняка менеджер и даже, возможно, лидер смогли бы ему помочь. Хотя бы какой-нибудь таблеточкой. Сонджон как обычно забирается в самый конец минивена. За несколько лет в группе уже сложились определенные правила. Например места в машине давно распределены между ними. По привычке макнэ сразу же забирается на задние сиденья, но, вопреки обыкновению, на этот раз рядом с ним почему-то приземляется безумно уставший Ховон. Разумеется, старший еще тогда, вовремя съемок, заметил, что тот плохо себя чувствует, и видел, как тот скрылся в туалете, где пропадал минут десять точно. Он даже начал переживать и хотел уже сходить проверить, все ли с ним в порядке. Вот только по пути его перехватила девушка из стаффа и, пока они разговаривали, Сонджон уже вернулся. Правда вид у него был просто отвратительный. Весь какой-то бледно-зеленый и немного липкий от пота. Видно, что ему плохо, но младший почему-то никому и ничего не говорит об этом, предпочитая мучиться в одиночестве. Именно поэтому Хоя решает поменяться с Менсу местами. Чтобы приглядеть за ним и в случае чего помочь. — Сонджон-а, как ты себя чувствуешь? — тихо спрашивает главный танцор, обеспокоенно вглядываясь в слегка искаженное от неприятных ощущений лицо. И снова этот вопрос остается без ответа. Сонджон бросает на старшего усталый взгляд, мотнув головой, прислоняется горячим виском к стеклу и прикрывает глаза. В животе словно творится ядерная война. По правде говоря, макнэ совсем не уверен, что сможет перенести эту поездку без приключений. Даже сейчас от неприятного запаха в салоне начинает мутить. Хочется немедленно выйти наружу. Хочется, но нельзя. Как бы там ни было, а в общежитие же нужно как-то вернуться. Нельзя же остаться на съемочной площадке, пока не станет лучше. На это может уйти довольно много времени. — Иди ко мне, — благодаря тому, что Ховон и сам пару раз оказывался в подобной ситуации, он прекрасно знает, что в горизонтальном положении становится немного, но легче. — Ложись давай, — он ловит неуверенный взгляд младшего и, улыбнувшись, самостоятельно укладывает его на свои колени, начиная осторожными движениями поглаживать чужой живот. Говорят, что такой массаж тоже должен помочь. Когда в машину наконец забирается неистовый лидер всея Инфинит, немного задержавшийся на съемочной площадке, та наконец-то трогается с места. До общежития им добираться не меньше часа, а потому мемберы стараются усесться поудобнее. Сонгю как обычно садится вперед рядом с водителем, следом за ним Ухен и Менсу, потом Дону и Сонель, ну и в самый конец Сонджон и Хоя. Остается надеяться, что эта поездка не продлится слишком долго. Вообще, на самом деле, поначалу все идет не так уж и плохо. Лежа на коленях одного из главных танцоров, Сонджон практически сразу вырубается. От аккуратных поглаживаний становится действительно легче. Буря в животе постепенно укладывается и даже тошнота на время отступает. Хорошо. Наверное, самое лучшее для него сейчас это сон. Правда спать в такой духоте не так-то просто. Да еще и менеджер зачем-то включил печку, после того как Сонель пожаловался, что ему видите-ли холодно. Вот только минут через пятнадцать-двадцать макнэ снова становится хуже, и он просыпается. Скорее всего из-за этой самой духоты живот скручивается. Пожалуй, нужно срочно попросить остановить машину. Потому что с каждой секундой тошнота все сильнее подкатывает к горлу. Так, что приходится прикрыть рот рукой. На всякий случай. И что теперь делать? Ехать еще минут тридцать, и вряд ли удастся дотерпеть до общежития. Тем более вот-вот должна начаться плохая дорога. Уже успевший задремать Ховон чувствует вибрации чужого тела, испуганно пытается заглянуть в чужое лицо и все понимает. Черт. Кажется, все совсем плохо. Нужно срочно вывести его на свежий воздух. Пока не стало слишком поздно. И сам Сонджон уже похоже ничего предпринять не в состоянии. Все его силы уходят только на то, чтобы удержать еду внутри себя. Да вот только получается у него это так себе. — Остановите машину! — громко кричит Хоя, осторожно возвращая младшего в вертикальное положение и вставая с места. — Потерпи еще чуть-чуть, — просит, поглаживая его по плечу. — Сейчас. Как только машина останавливается, Ховон помогает макнэ выбраться из машины. К сожалению, ноги его уже совсем не держат, а потому, оказавшись на земле без какой-либо поддержки, просто падает на колени и его снова выворачивает. Хочется хоть как-нибудь помочь, но сейчас старший может только придерживать чужие волосы и поглаживать по спине, ожидая, пока все прекратится. Следом за ними на улицу выходят и лидер с менеджером, бросая встревоженные взгляды на танцора и, сидящего на земле, Сонджона. — Кажется, на сегодняшней съемке кое-кто немного переел, — поясняет Ховон, глядя на одного из главных вокалистов. Где-то минут через пять, когда становится немного полегче, младший выдыхает и пытается подняться с колен. Получается так себе. Ноги по-прежнему отказываются держать, поэтому приходиться опереться на подставленную руку. Нырнув обратно в машину, менеджер достает полотенце и бутылку воды. Половину бутылки он выливает на полотенце, чтобы умыть одного из своих подопечных, а оставшуюся воду всовывает в ослабшую руку, которую приходится поддерживать. Потому что макнэ просто не в состоянии что-либо удержать без посторонней помощи. — Так, — мужчина окидывает Сонджона обеспокоенным взглядом. — Пей маленькими глотками. Как ты себя чувствуешь? — спрашивает через несколько минут. — Поедем? Или хочешь еще немного подышать? Прислушавшись к себе, Сонджон задумывается. Кажется, после того, как желудок прочистился, стало значительно лучше. Живот все еще сжимается от спазмов, но тошнота практически совсем прошла. Правда ноги до сих пор ватные, и голова не перестает болеть. Черт. Впервые на своей памяти он чувствует себя так хреново. По-хорошему нужно выпить какую-нибудь таблетку, вот только ничего такого у менеджера нет. У него, конечно, есть с собой таблетки от укачивания, но вряд ли они в такой ситуации сильно помогут. — Уф, все в порядке, — одним махом выпустив весь воздух из легких, наконец отзывается младший. — Наверное немного укачало. Поскольку внеплановая остановка длится слишком уж долго, остальные мемберы Инфинит высовываются из окна, пытаясь понять, что случилось. И то, что они видят, им очень не нравится. Разумеется, все ребята знают, как сильно Сонджон не любит длительные поездки и как нелегко зачастую они ему даются. Особенно после вот таких вот тяжелых дней. — Так, — Сонгю окидывает одногруппников внимательным взглядом. — Менсу, думаю, тебе придется вернуться назад вместе с Ухеном. Уступите место Сонджону и Хое, — вроде бы просто говорит, но звучит очень уж безапелляционно. Так, что отказать нельзя. Впрочем, ни их местное лицо, ни тем более мамочка даже и не думают возражать или отказывать. Потому что все прекрасно понимают. Наверное, лучше всего было бы посадить макнэ в самый перед. Рядом с водителем. Чтобы смотреть только вперед. Говорят, что это помогает от укачивания. Вот только сидеть одному тоже как-то не очень. Поэтому пусть лучше Сонджон сидит с главным танцором, которому по каким-то причинам похоже доверяет чуть больше, чем остальным. Никто до сих пор точно не знает почему так. Так уж повелось с самого дебюта. В то время Ховон больше других заботился о младшем, которого слишком рано оторвали от семьи и поместили в незнакомую обстановку. Тому было очень тяжело находиться под постоянным давлением. Ну а Хоя поначалу не хотел ни с кем общаться, но не мог проигнорировать умоляющие взгляды и глаза, в которых стояли слезы. Они постоянно тусовались вдвоем. Поэтому теперь остальные мемберы иногда шутят, что Сонджон больше всех заботится о главном танцоре. Впрочем, речь сейчас не об этом. А о том, что рядом с ним действительно становится легче. — Джон-и, как ты себя чувствуешь? — тихо интересуется Ховон, когда все они наконец снова забираются в машину, и макнэ сгибается в три погибели. — Все еще плохо? Может, все-таки попросить менеджера еще немного подождать? Пока тебе не станет лучше? — Нет, хен, — с трудом распрямившись, Сонджон отрицательно качает головой. — Чем скорее мы доберемся до общежития, тем лучше. Живот немного болит, но я потерплю, — бросив на старшего усталый взгляд, он едва заметно, но благодарно улыбается. — Мне уже намного лучше. Правда. — Ладно, — наверное, спорить с ним бессмысленно. К тому же, судя по всему, ему действительно полегчало. — Но все равно ложись ко мне и попытайся немного поспать, пока мы не приедем. Что ж, а вот от такого предложения отказываться, пожалуй, грех. Сонджон и не отказывается. На коленях старшего лежать не очень удобно, но сейчас они кажутся мягче любой подушки. Голова практически совсем перестает болеть, и буря в животе укладывается. К сожалению, не до конца, конечно, но тем не менее. Машина снова выезжает на основную дорогу, только теперь менеджер старается ехать как можно более аккуратно. Без каких-либо резких движений и поворотов. Прислушавшись к себе, Сонджон облегченно выдыхает и наконец закрывает глаза. Наверное, идея поспать не такая уж и плохая. От этого должно стать гораздо легче. Не зря же говорят, что сон — это лучшее и главное лекарство. — Вот так, вот и хорошо, — уже на гране сна слышит макнэ. — Спи, Солнце. Через полчаса мы уже будем дома, ты выпьешь чего-нибудь и все будет хорошо, — успокаивающе бормочет Ховон, поглаживая того по голове и животу и надеясь, что ничем серьезным сегодняшние съемки не обернуться. *** — Как ты себя чувствуешь, Джон-и? Как только участники Инфинит наконец оказываются в общежитии, Сонджон сразу же уносится в ванную. Все-таки нужно смыть с себя все события сегодняшнего дня. К тому же иногда теплая вода тоже помогает успокоить бури внутри организма. По крайней мере, так говорят. К счастью, несмотря на то, что по-хорошему принять ванну нужно всем, никто не тревожит младшего. Знают ведь, что ему до сих пор не очень хорошо. Кроме той еды, что была на съемках, Сонджон сегодня ничего не ел, но, сдается, в нынешнем его состоянии это плохая идея. Что ж, наверное, пора выходить. Уже, наверное, очень поздно. Устало выдохнув, Сонджон выбирается из ванной и тут же скрывается в своей комнате. Ну как своей. Комнате, в которой он живет вместе с Ховоном и Сонелем. Этих двоих, правда, еще нет. Видимо решили немного перекусить перед сном. Да и душ им надо бы посетить. Целый день ведь носились как угорелые. Особенно их местная гроза и главный танцор в одном флаконе. Интересно, когда он придет? Рядом с ним даже засыпается гораздо лучше. Кошмары, которые после дебюта стали довольно частыми гостями, рядом с Хоей отступает, либо становясь бледнее, либо вовсе исчезая. Впрочем, сейчас, к счастью, никаких кошмаров не должно быть. — Как ты? — когда Сонджон уже собирается улечься в кровать, в комнату заходит старший с подносом на руках. — Я принес тебе лекарства и куриного бульона. Тебе нужно перекусить. — Хен, но я совершенно не хочу есть, — поморщившись, качает головой макнэ. — Я все еще не очень хорошо себя чувствую. — Знаю, — Ховон ставит поднос на стол и присаживается рядом. — Но ты должен. Сначала, возможно, тебе станет немного хуже, но это ненадолго, — и вот как можно за него не переживать? Особенно когда он вот так вот недоверчиво смотрит. — Потом лекарство подействует и тебе полегчает. Я обещаю. Что-либо брать в рот действительно не хочется. И так ведь ясно, к чему это приведет. По правде говоря, Сонджон уже безумно устал от постоянных болей в желудке и тошноты. Да даже от обычного риса на воде становится нехорошо и хочется умереть. Пожалуй, нужно было все-таки рассказать обо всем менеджеру и обратиться в больницу. Пока не стало слишком поздно. Неизвестно ведь, что с ним и к чему это может привести. Со своим здоровьем, наверное, не стоит шутить. Особенно если ты публичная личность, которая постоянно мелькает на экранах. Даже интересно, как никто из руководства еще этого не заметил. Хотя бы потому, что макнэ Инфинит практически не может посещать тренировки и вообще участвовать в какой-либо деятельности. Ему сразу же становится плохо и в животе поднимается буря. Все это настолько задолбало, что Сонджон уже готов абсолютно на все. — Ты должен постараться доесть до дна, — говорит Ховон, опуская перед младшим тарелку с супом. — Даже если от этого тебе поплохеет. Просто ешь, пока можешь. На самом деле этот метод как-то чересчур похож на издевательство. Ну правда. Не то, чтобы Сонджон не доверяет их местной грозе, но тем не менее. Вряд ли в такой ситуации еда сможет чем-нибудь помочь. Скорее всего от этого станет хуже. Только заставит мучиться и страдать. — Кушай, пожалуйста, — настойчиво требует Хоя. — Это должно помочь тебе прочистить желудок. — Хорошо, — тяжело вздохнув, Сонджон с сомнением берет ложку и начинает потихоньку есть. Суп и правда получился очень вкусный. Интересно, кто его готовил? Не иначе, как их местная мамочка постарался. Это же он у них главный повар. Но насладиться вкусом в полной мере у него не получается. После третьей или четвертой ложки в животе снова вспыхивает пожар. Очень неприятные ощущения. Такие, что хочется все немедленно бросить. Но, к сожалению, нельзя. Стоя рядом, Ховон, не отводя глаз, пристально наблюдает за ним и его состоянием. Макнэ съедает около половины и внезапно вскидывает на старшего умоляющий взгляд, прикрывая рот рукой. На всякий случай. Потому что больше не лезет и вообще кажется, что суп вот-вот полезет обратно. Впрочем, похоже, именно этого Хоя и добивался своими действиями. Ну судя по тому, что после супа он приносит ему еще и кружку теплой воды с какой-то таблеткой. Сонджон буквально чувствует, как еда вперемешку с водой начинает подниматься по пищеводу наверх. Бросив на главного танцора странный взгляд своих карих глаз, он уносится в ванную, падает на колени и сгибается над унитазом. Но снова ничего не происходит. Желудок с каждым вдохом сжимается до размера наперстка и его безумно сильно тошнит, но дальше этого почему-то не продвигается. Черт. Да когда же все это наконец закончиться?! — Джон-и, солнышко, потерпи еще чуть-чуть, — умоляюще просит Ховон, присаживаясь за его спиной. Возможно, это далеко не самая лучшая идея из того, что мог придумать Ховон. С его-то мозгами. Вот только сейчас времени о чем-то думать особо нет. Именно поэтому он аккуратно обнимает младшего поперек живота. Пожалуй, это единственный шанс помочь. Сначала Хоя нажимает совсем слабо, чтобы проверить реакцию, но при каждом следующем нажатии увеличивает силу. Да, поначалу, конечно, это вызывает только неприятные ощущения, но вскоре обязательно должно стать легче. По крайней мере, Ховон очень на это надеется. Танцор старается не доставлять особого дискомфорта своими действиями, хотя несомненно понимает, что все это причиняет их макнэ боль. Он буквально чувствует, как в животе начинает что-то булькать, волнами подкатывая к горлу. Когда Сонджон, резко вздрогнув всем телом, внезапно вырывается и снова склоняется над белым фаянсовым другом, Ховон облегченно выдыхает. Ну что ж. Как минимум одна цель точно достигнута. Чувствуя за собой вину, старший аккуратно поглаживает Сонджона по спине, пережидая, пока все пройдет. Кажется, все-таки следовало придумать что-нибудь другое. Что-нибудь не такое болезненное и неприятное. Потому что макнэ действительно выглядит и чувствует себя очень плохо. Его без остановки полощет следующие минут десять точно. Наверное, нужно принести ему стаканчик воды, но Ховон боится отходить от того даже на несколько секунд. Мало ли что может произойти за это время и в его отсутствие. К счастью, очень вовремя появляется их любимый неистовый лидер, беспокоящийся за одного из своих братишек. Он видит, что происходит, все понимает и сразу же бросается на кухню. За той самой водой и какой-нибудь таблеткой. Вообще-то давать что-либо без согласования с врачом или хотя бы менеджером запрещено контрактом. Но Сонгю решает рискнуть. А вот если уже это не поможет, придется все-таки вызвать скорую. — Давай-ка мы с тобой умоемся, — когда наконец все заканчивается и Сонджона появляются силы на то, чтобы вдохнуть свободно, Хоя помогает ему подняться на ноги. — Тихонько. — Я сам, — отстраняясь, негромко говорит макнэ. — Я сам. Удивительно, но после этого отчего-то стало действительно значительно лучше. Ощущения все еще, конечно, не очень приятные, и живот немного крутит, но, кажется, буря постепенно успокаивается. Несмотря на то, что держаться на ногах довольно тяжело, Сонджон самостоятельно умывается и чистит зубы. Хотя это не так-то просто в таком состоянии. — Как ты? — интересуется вернувшийся Сонгю. — Держи-ка, — протягивает ему стакан. — Выпей это, полегчает. Сонджон в очередной раз с сомнением сначала смотрит на лидера, а потом на Ховона и, кивнув, начинает осторожно пить. Правда приходиться опираться о край раковины. На всякий случай. Чтобы вдруг не упасть. Хорошо. Просто прекрасно. Неужели все эти мучения наконец закончились? — Все нормально, хен, — улыбнувшись, кивает макнэ. — Не переживай, пожалуйста. И ты тоже, — на его губах расцветает искренняя улыбка. — Хорошо, — Ховон тоже кивает. — Пойдем. Думаю, тебе нужно прилечь и немного поспать, — бросив на Сонгю вопросительный взгляд, он усмехается. — Я надеюсь, что лидер не против, чтобы кое-кто хотя бы еще один денек отдохнул? — Да, конечно, — на этот раз приходит очередь Сонгю кивать. — Хоя-ши, мы с ребятами пойдем на репетицию, а ты уложи Джон-и спать, проверь, как он себя чувствует, а потом присоединяйся к нам. *** — Ну как ты? — уложив Сонджона поудобнее на кровати, главный танцор присаживается около него. — Получше? — Лучше, — тут же отзывается младший. — Не переживай. Иди на репетицию. Несмотря на то, что живот все еще немного побаливает, доставляя ощутимый дискомфорт, он старается улыбнуться. Сейчас действительно стало значительно лучше. Хотя метод был избран отвратительный. В какой-то момент Сонджон даже хотел врезать Хое. Потому что ощущения были очень неприятные. Остается надеяться, что совсем скоро все окончательно пройдет. Интересно, как мемберам удается его так долго прикрывать? Особенно во время танцевальных репетиций, на которые макнэ в последнее время был просто не в состоянии ходить. Да и на вокальные тоже. В его состоянии петь было практически невозможно. Хорошо, что слов у него обычно не так много. — Ты уверен? — с некоторым сомнением спрашивает Ховон. — Если все еще чувствуешь себя не очень хорошо, я останусь с тобой. — Все в порядке, — посмеиваясь, Сонджон аккуратно садится. — Хен, не стоит так сильно волноваться за меня. Иди уже. Вздохнув, старший плавно поднимается с места, обнимает своего любимого ребенка и, качнув головой, быстро отправляется в компанию. Все-таки Сонджон прав: нужно идти на репетицию. Если не будет двух участников, им точно достанется. А сейчас они все должны работать за семерых. Так что, да, приходится идти, оставив макнэ в одиночестве и надеясь, что в их отсутствие ничего плохого не случится.