***
Лёгкий толчок — и колёса шасси с характерным визгом касаются посадочной полосы. Самолёт слегка раскачивается, а в салоне раздаются радостные возгласы и аплодисменты счастливых пассажиров. У окна угрюмо сидит молодой альфа, погруженный в свои мысли, абсолютно не принимая участия во всеобщем ликовании. Его взгляд устремлён в иллюминатор, где на большой скорости проносятся окутанные туманом горы. Он отрывается от эстетики сеульской природы, реагируя на прикосновение к своему плечу, и бросает недовольный взгляд на сидящего рядом омегу. Тот всю дорогу делал безрезультатные попытки познакомиться, проявляя все своё очарование, хотя его упорно игнорировали. — Я забыл, Вы сказали, что в Сеул погостить прилетели? — очередная попытка завести разговор настолько ущербна, что провоцирует легкую тошноту. В последнее время омеги вообще вызывают лишь чувство презрения. Коварные, алчные, лживые, не брезгующие ничем. — Я ничего вам не говорил, — спокойно отвечает альфа. Что-что, а держать себя в руках и не реагировать на раздражающие внешние факторы он прекрасно научился ещё несколько лет назад. Сейчас — это уже на уровне профессионального soft skills, что позволяет не только отсеивать ненужные ему коммуникации, но и беречь нервную систему. То, что творится у него внутри, всегда остаётся при нем, а творится там многое. — Возможно, я вас не так понял, — не унимается омега, скорее всего, пребывая в предтечном состоянии, то и дело ёрзая на месте и промакивая платочком вспотевший лоб. Вероятно, подавители не справляются в полной мере, раз запах фиалки стоит густым облаком, беспощадно тараня рецепторы молодого альфы. Он морщит нос, то и дело намереваясь чихнуть. Не удержавшись, все-таки отворачивается к окну и, прикрывая ладонью лицо, негромко чихает. Воспалённые ноздри, страдающие от цветочной атаки, хочется заткнуть чем-нибудь, как и рот этого назойливого омеги. — Скорее всего, — повернувшись к источнику раздражения, монотонно отвечает, но не позволяет установить зрительный контакт. «Когда же ты от меня отвянешь, липучка?» — остаётся неозвученным, хотя очень хотелось забыть о вежливости и выпалить это прямо в лицо. — Ладно, — омега оглядывается по сторонам, и, видя, что пассажир, сидящий от него справа, не обращает на него внимания, выпаливает: — Давайте поужинаем сегодня? Альфа давно не удивляется таким предложениям от омег. Бесспорно, сидя в кресле, он кажется еще более мужественным. Широкие плечи еле умещаются на спинке кресла самолета, а мускулистая грудь, скрывающаяся под чёрной шелковой рубашкой, плавно вздымается от каждого вздоха, так и норовя спровоцировать омежий инфаркт. К тому же, его запах, который настолько дурманит, что реально тяжело устоять. У этой несчастной фиалки действительно нет шансов, особенно в его состоянии. Невозможно не обратить внимания на роскошного альфу, пахнущего крепким кофе с нотками коньяка. В рейтинге брутальных красавцев он смело может занять первое место, и это вполне объективно. — Вынужден отказаться. У меня дела, — звучит безэмоционально настолько, что другой бы уже мог понять и забить, а может и вовсе обидеться. Но откуда омеге знать, что с недавних пор такие подкаты вызывают лишь отвращение у этого альфы. Разбитое сердце, плохая репутация и отчасти покалеченная жизнь — последствия от прошедших по нему каблуков зеленоглазого и когда-то обожаемого омеги. — Давайте я вам позвоню? Может быть, время появится завтра? —мурлычет несносный омега, приставший, как банный лист. Он медленно приближается ближе и, склонившись к уху альфы, добавляет: — У меня вот-вот начнётся течка. Хотел бы провести ее с тобой. Альфа раздраженно выдыхает, искренне не понимая, когда они успели перейти на «ты», что бесит ещё больше, но из последних сил берет себя в руки. — Я вас поздравляю, но у меня есть омега, — делает последнюю попытку отшить вежливо и не нахамить. Так, легкая нотка сарказма. — Да?! — глаза парня расширяются. — Но я не слышу на тебе посторонних запахов. Альфа шумно выдыхает через нос, и его и так покрасневшие ноздри расширяются ещё больше. Ему так надоело быть вежливым и обходительным. В последнее время хочется послать все к чертям и выпустить внутренних демонов наружу. Пусть пойдут, прогуляются, развеются, возможно, кого-то поджарят или отжарят. По сути, неважно, как они проведут свой досуг, главное — выпустят пар, а вернувшись — оставят его в покое. — Он носит моего малыша, угроза выкидыша, поэтому мы пока не близки, — вопреки своим истинным желаниям послать эту назойливую муху куда подальше, молодой человек остаётся невозмутимым. Благо, фантазии ему не занимать, хотя сейчас он уже вряд ли может представить себя в роли благочестивого супруга. Брак теперь для него табу. — Ааа? — слегка краснея, сдаётся омега и опускает от неловкости глаза. — Простите. — Бывает, — внутри все ликует, и альфа слегка улыбается, в очередной раз отмечая, что бывает же ложь и во благо. Самолёт полностью останавливается, и по салону начинают копошиться люди, заполняя проход и создавая очередь на выход. Альфа забирает свою кожаную сумку и, вешая ее на плечо, становится одним из составляющих этой медленно двигающейся гусеницы.***
Яркие лучи солнца, пробиваясь сквозь тучи, пронзают стеклянный потолок здания аэропорта, играют бликами на до блеска натертом полу. Заждавшиеся люди с табличками имен в руках беспорядочно поднимают их, создавая ощущение аукциона. Молодой альфа не спеша двигается в общем потоке, разглядывая лица встречающих и ища то, которое он не видел уже несколько лет. — Чонгук! — слышится где-то справа, и устремившийся в толпу взгляд встречается с широкой улыбкой. — Дядя, приветствую, — на миг альфа забывает, что он уже достаточно взрослый, и падает в объятья родного человека. — Я рад, что ты меня встречаешь лично. Не ожидал. Думал, ты весь в делах. — Привет. Что за дядя? — хмурится светловолосый мужчина. — Мы же решили уже давно, что для тебя я просто Намджун. Я старше тебя всего на десять лет, поэтому не делай из меня старика. — Это не меняет твоего статуса в моей жизни, — усмехается Чон, отстраняясь и похлопывая своего родственника по плечу. — Когда ты позвонил, я отбросил все дела. Времени у меня действительно мало, поэтому решил встретить, чтобы по пути спокойно поговорить. Мужчины выходят из здания аэропорта и двигаются в сторону припаркованного Ford Mustang. Темно-синий перламутровый цвет переливается на солнце создавая 3D-эффект. — Я не особо понял, что у тебя стряслось. В последний раз, когда мы говорили несколько месяцев назад, ты был весьма счастлив, — мужчина нажимает на пульт, снимая с сигнализации машину, и та, приветствуя хозяина, подмигивает ему фарами. — Много чего произошло. Сейчас я в полной жопе, если честно, — Чонгук по-хозяйски открывает багажник и аккуратно кладет в него чемодан, а сверху небольшую сумку. — Поехали сразу ко мне в клуб, а по пути все решим, — они усаживаются в кожаный салон, что пропитан амбре элитного табака. Дюбек — считается самым ароматным сортом и именно он является природным запахом Намджуна. — Моя квартира уже свободна? — пристёгивая ремень безопасности, интересуется Чон. — Да, я попросил жильцов съехать. Как раз вчера все привела в порядок клининговая компания. Не волнуйся. Рычащий автомобиль выезжает со стоянки аэропорта, явно лаская слух своего хозяина. Намджун приобрёл эту машину недавно и ещё пребывает в состоянии эйфории от этой покупки. — Как тебе мой конь? — он поворачивает голову в сторону племянника и слегка поднимает бровь. — Триста пятнадцать лошадиных сил. Прикинь! — Я впечатлён, — ответная улыбка не заставляет себя ждать. — Хочешь, тебе такой же возьмём? — старший концентрируется на дороге, сильнее сжимая ладонями руль. — Зачем? Меня вполне устроит мой старенький мерседес. — Ну не такой он и старенький, — смеётся альфа, легонько толкая племянника в плечо. — Ладно, что у тебя случилось? Чонгук на несколько секунд зависает взглядом на боковом окне, обдумывая, с чего начать. Он не хочет рассказывать своему дяде все подробности произошедшей с ним трагедии, но и скрывать уже не имеет смысла. Слишком далеко всё зашло, и сейчас Намджун, пожалуй, единственный человек, который его не осудит. — Ты помнишь, я говорил, что у меня появился омега? — голос слегка дрожит от волнения. Говорить о том, что приносит боль, не так уж и просто. — Да. Ты был очень вдохновлён вашими отношениями и, насколько я помню, собирался сделать ему предложение. — Он играл со мной. Я ему оказался не нужен, — Чонгук прислоняет голову к боковому стеклу, смотря куда-то вдаль. Горечь в его голосе не ускользает от ушей старшего. С его лица исчезает улыбка, и он немного сбавляет скорость. — Ничего не пойму. Что означает «не нужен»? У вас вроде все было серьезно. Младший молчит несколько минут, собираясь с мыслями, и Нам даёт ему эту возможность, покорно ожидая ответа. Сказать, что он влюбился, как мальчишка, позволив себя растоптать, или опять скрыть истину? Та ещё дилемма. Этот альфа для него не просто дядя, он его лучший друг. Он всегда старался помочь и поддержать, вытягивая непутёвого подростка из передряг и защищая перед родным братом. — Я не говорил тебе… — Чон поворачивается к Намджуну и смотрит пристально, ожидая реакцию на свою следующую фразу, — он был моим клиентом. В машине повисает молчание, а в глазах Кима бегущей строкой читается вопрос. — Ты говорил, что твой клиент престарелый дедуля. Богатенький и гаденький извращенец. — Так и есть. Правда, я тебе не сказал, что этот отвратительный толстосум нанял меня для своего молодого омеги. — Ты закрутил интрижку с объектом охраны?! — голос старшего повышается на несколько тонов и звучит весьма раздраженно. Чонгук чувствует себя маленьким мальчиком, которого когда-то за каждую провинность отчитывал отец. Хладнокровный, безэмоциональный мужчина, который постоянно контролировал сына-сорванца. Протеста, вылившегося в решение поменять фамилию на мамину и стать в шестнадцать лет Чон Чонгуком, отец ему не простил. Сейчас горячо любимый дядя напоминает родителя, с которым они не общаются уже двенадцать лет, чем триггерит Чонгука не меньше и заставляет усомниться в своём решении открыться. — Не заставляй меня пожалеть, что я тебе рассказал, — рычит младший, пытаясь отстоять свои границы. Дядя единственный человек, на поддержку которого он рассчитывал. — Я и так себя корю за это. — Хорошо. Прости. Я не должен был так реагировать, — выкручивая руль в сторону и паркуясь в дорожном кармане, Намджун отстёгивает ремень, добавляя, — пошли подышим воздухом. — Ну ты же спешил?! — возмущается Чон, также щёлкая замок ремня безопасности и открывая дверь. — Думаю, я могу уделить время своему другу, — последнее слово он выделяет с особой интонацией, видимо, давая понять, что он прежде всего его друг.***
— И что ты устроил? — визжит раздражённый Чимин, нависнув над столом своего альфы. Он приехал к нему на работу и ворвался без разрешения в кабинет, с порога закатывая скандал. — Присядь. Успокойся, — не отрывая взгляда от монитора, Юнги монотонно клацает по клавиатуре, что-то печатая. Омега краснеет от злости и, шумно выдохнув, присаживается на кресло напротив. Скрещивает руки у себя на груди и, надув губы, буравит альфу взглядом. — Я жду объяснений, — произносит он после нескольких минут игнора со стороны своего мужчины. Тот самодовольно нажимает клавишу Enter, отправляя дописанное письмо, и, сняв очки, кладет их на стол. Он поднимается со стула и обращает внимание, что погода на улице, видимо, синхронизировалась с настроением его омеги, так и норовя пустить пару молний прямо в него. — Что случилось, малыш? — звучит обманчиво нежный голос. — Кто расстроил мою заюшу? — последнюю фразу альфа произносит, склоняясь над ухом омеги и нежно целуя его в висок. Чимин пытается увернуться, кривя нос, презрительно окидывает взглядом Юнги, давая понять, что этот приём сейчас не прокатит. Он ещё больше бесится оттого, что альфа таким образом хочет заткнуть ему рот. — Не зли меня! — Ладно, — Юнги проходит вглубь просторного кабинета и садится на белый диван. Интерьер в его офисе с недавних пор был радикально изменён его же омегой, который и тут обозначил свой статус. Именно он под презрительными взглядами консервативных сотрудников управления культуры приходил ежедневно и сам контролировал ремонт. Юнги же, понимая, что спорить бесполезно (себе дороже), смиренно сидел в приёмной, ожидая окончания процесса. И вот сейчас, засиживаясь по вечерам на работе, альфа ни чуточки не жалеет, что дал тогда слабину и позволил Чимину сделать все по его вкусу. Ведь вкус у него действительно отменный, не зря он искусствовед. Шикарный просторный кабинет в бело-серых тонах, с кучей различных прибамбасов и даже скрытым в стене баром — прекрасное логово для такого волка, как Мин. — Что не так? — Что не так? Ты сейчас шутишь?! — омега выходит из себя, начиная истерично орать. — Я потратил полдня, чтобы пообщаться с теми имбицилами, которых ты мне прислал. Ты думаешь, мне больше заняться нечем?! — Во-первых, перестань орать. А во-вторых, чем тебе не угодили эти альфы? Они настоящие профессионалы, — Юнги с невозмутимым видом продолжает сидеть на диване, закинув ногу на ногу и слегка постукивая пальцами по белоснежному подлокотнику. — Профессионалы?! Ты вообще их видел? Куда я смогу выйти с лысым двухметровым амбалом, у которого на лице написано — ДЕБИЛ! — Ты, как всегда, преувеличиваешь. Эти парни знают свою работу, а то, что вид у них такой, так это наоборот хорошо. Никто к тебе не подойдёт ближе, чем на метр. Не рискнёт, так сказать, — Юнги ухмыляется, понимая, что это звучит скорее иронично. Проблема не столько в Чимине, сколько в его личных опасениях. Альфа прекрасно понимает суть визита Пака, просто всячески пытается это скрыть. Да и что тут скажешь, когда такая проблема — нужно найти любимому омеге телохранителя, при этом не опасаясь, что его уведут. Красавцев-альф с накачанными мышцами, что готовы стать стеной для его омеги полно, но их Юнги даже не рассматривает. Ещё чего?! Не хватало, чтобы они слюни пускали на его малыша. — Короче, — Пак наклоняется вперёд и с деловитым видом слегка раздвигает в стороны ноги, опираясь локтями на свои колени. — У Тэхёна есть знакомый. Он молодой альфа, но уже с опытом работы. Я видел его фото, он мне подходит. — Чего?! Опять этот придурок суёт нос не в своё дело! Какого хрена?! — альфа закипает, и его энергетика становится более агрессивной. Он понимает, что сейчас слетит к чертям собачьим, отчего испытывает огромное желание выпить, чтобы немного успокоиться и не наговорить лишнего своему малышу. — Я же просил, не называть его так! Ты хочешь поругаться? — рычит омега, продолжая сидеть в том же положении, но уже меняясь в лице. — Он дорог мне, но вы постоянно срётесь. Мне это уже надоело. Юнги поднимается с дивана и, подойдя к картине на стене, нажимает скрытую на рамке кнопку. Шикарный бар, заполненный дорогостоящим алкоголем, открывает свои врата, и альфа, ничего не говоря, пробегается взглядом по стеклянным графинам, наполненным ромом. Остановив взгляд на прозрачной жидкости, он захватывает хрустальный сосуд и, наполнив соответствующий бокал, делает первый глоток. — Почему ты всегда на его стороне, а не на моей? — крепкая жидкость обволакивает горло и постепенно оседает в желудке, с каждой минутой принося легкую эйфорию. Голос альфы становится спокойнее, а феромоны менее агрессивные. — Ерунда! Он просто более лоялен. — Глупости! Я всегда тебе потакаю, — не задумываясь произносит Юнги, в запоздалом осознании замирая на месте с бокалом в руке. — Потакаешь? Ты сейчас серьезно? А я-то думал, что это проявление заботы и любви. Спасибо, что уточнил, что именно ты имеешь в виду. Омега встаёт с кресла и, опустив голову, направляется к выходу. Услышать такое ему хотелось меньше всего. Что угодно, только не ставить его наравне с омегами, альфам которых только и остаётся, что потакать их капризам. — Малыш, прости. Я не это имел в виду, — Юнги, быстро поставив стакан на журнальный столик, сокращает расстояние между ними буквально за пару секунд, становясь перед дверью и преграждая Чимину дорогу. — Отвали! — режим бестии возвращается молниеносно. Пак скалится и, оголив зубы, показывает маленькие клыки. — Сейчас покусаю! Альфа распахивает свои руки в приглашающих объятьях и, не дожидаясь ответных действий, хватает его за запястье, резко дёргая на себя. — Попался, тот что кусался! — ухмыляется он, поднимая Чимина на руки и таща свою добычу на диван. Он знает, что его мальчик не злится долго. Он слишком тактильный, поэтому нужно только обнять. А лучше прижать к себе и страстно поцеловать, выбивая все мысли из его светлой головушки. — Животное, ты помнёшь мне костюм, — омега для вида брыкается в руках альфы, норовя ухватиться за руки и действительно укусить. Эта строптивая бестия, которую сложно обуздать — то, что он обожает больше всего, и то, что как по щелчку пальцев заводит Юнги. Присев на диван и умостив омегу себе на колени, альфа прижимается к его шее, вдыхая любимый аромат своего малыша. Но потом резко отстраняется с тревожным выражением лица. — Что с твоим запахом? — А что с ним? — Пак перестаёт брыкаться, непонимающе вытаращив глаза. — Он немного угас, а должен был лишь усилиться. Течка же начнётся со дня на день. Омега откидывает от себя руки Юнги и встаёт с его колен, начиная ходить по комнате. Врач в больнице предупредил, что от пережитого стресса у него могут быть гормональные проблемы, но ничего о задержке не говорил. — Я не знаю почему, но ее нет, — он подходит к окну и, видя, как внизу ходит аниматор в костюме большого медведя, улыбается, отвлекаясь от тревожных мыслей. Альфа поднимается с дивана и подходит к задумавшемуся Паку. Широкие ладони скользят по изящным рукам от плечей до самих кистей и касаются прохладной кожи ладоней. Омега слегка вздрагивает, но позволяет своему мужчине продолжить. Юнги, получив негласное разрешение, плавно скользит пальцами по шелковой рубашке Чимина. Он медленно расстёгивает одну за одной пуговицы, наслаждаясь усилившимся запахом молочного шоколада и фундука. Он сам плавится от этого аромата и закатывает от удовольствия глаза, когда его рука касается возбужденного соска омеги. — Может сначала договорим? Мы ещё не за-кон-чили… — тот сладко стонет, опять вздрагивая от прикосновений альфы, и опрокидывает свою голову ему на плечо. — Не хочу говорить, хочу тебя чувствовать. Прямо сейчас, — Юнги рычит, впиваясь зубами в шею омеги, и легонько покусывает нежную кожу, тут же зализывая слегка покрасневшее место. Сейчас он ненадолго потушил разгорающийся между ними пожар, но эта ситуация уже выходит из-под его контроля. Единственной надеждой уладить ее мирно остаётся Намджун, который говорил о своём племяннике, что должен прилететь в Корею. По описанию он тот, кто сможет понравиться Чимину и стать ему хорошей защитой. К тому же, по словам друга, он настоящий профессионал и не падок на чужих омег, хоть вроде и привлекательный альфа. Вечером Мин обязательно выделит время, чтобы встретиться с ним в клубе Намджуна. И подумает обо всем он тоже вечером, ведь сейчас у него в руках некто более важный…***
После нелёгкого разговора с Намджуном Чонгук попросил отвезти его домой. Рассказ о том, как его отверг любимый омега, высмеяв и дав понять, что ничего серьёзного ему точно не светит, вымотал альфу как никогда. К тому же узнавший обо всем заказчик вышвырнул горе-телохранителя, вдогонку пустив слух о его непрофессионализме. Теперь рассчитывать на престижную работу в полюбившемся ему Сан-Франциско — пустая трата времени. Сейчас, приняв душ и немного отдохнув, Чонгук переоделся и, вызвав такси, спустился в парадную, ожидая машину. Мысли о том, что в Корее дядя возьмёт его к себе на работу администратором, порождали мечты о новой жизни. Но внезапное предложение опять пойти работать телохранителем какого-то омеги, разрушило все планы. А планы нарушать Чонгук не любит, поэтому сразу ответил отрицательно. Но Нам слишком хорошо знает своего племянника, чтобы упустить шанс надавить на больное. Просить помощь для несчастного омеги, которому угрожают расправой — запрещённый приём. Детский триггер на защиту слабых уколол альфу в самое сердце, заставляя передумать и пообещать все-таки пообщаться с заказчиком. И вот теперь, усевшись в такси и наблюдая за вечерним Сеулом, Чонгук едет на встречу с Юнги, до конца не осознавая, что скоро его жизнь сделает очередной поворот.