Игра Престолов. Бастард Смерти

      Джон летел над морем. Огромный город с двумя рядами стен расположился перед ним вдалеке. Внешняя стена была выложена серым камнем и не впечатляла высотой. Всего пятьдесят футов. Внутренняя стена возвышалась над первой почти вдвое, ее черные, монолитные стены незыблемо стояли под палящим южным солнцем. Архитектура в городе различалась очень сильно. Во внутреннем стояли каменные особняки и дворцы. Они укреплены так, что взять их было бы сложной задачей для случайного захватчика. Множество аллей с красивыми садами и фонтанами усеяли пространство между каменными домами. По ним гуляли прекрасные женщины с белыми волосами, вместе с ними рядом шагали красивые мужчины с потусторонней красотой, не уступающей женщинам. Казалось, если и есть рай на земле, то он был здесь, в этом городе.       Но так было только во внутреннем кольце города. Во внешнем ситуация в корне отличалась.       Ведь здесь жили рабы и дети рабов, купцы и ремесленники. Их несчастные дети, их несчастные семьи, их несчастные судьбы. Здесь не было фонтанов, не было садов. Старые, разрушающиеся здания отбрасывали многочисленные тени, в которых прятались люди от поражающих кожу лучей солнца. Жаль, что тени не защищали их от собственных господ. Рабы находили спасение от собственного отчаяния в вере, как их далекие предки в Валирии. Только боги у них были разные.       Участь раба ужасна, как ужасна и плата за веру в Рглора. Сжигание на костре некоторые могли посчитать освобождением, но было ли оно таковым на самом деле? Он знал, что это за город. Волантис, центр работорговли. Город-наследник старой Валирии и, как говорили сами волантийцы , центр обитаемого мира. Он пролетел над городом дальше, в центр. Его влекло в среднюю часть города, недалеко, между внутренним и внешним кольцом стен, стоял Великий Храм Владыки Света, первый известный и самый большой храм во всем мире.        Исполненные в валирийских традициях, его купола блестели на солнце, отбрасывая тень на рабов, которые прятались в тени колонн. Каменные статуи изображали воинов в причудливых доспехах, непохожих на современные традиции. В одной руке они держали свое оружие, а в другой были факелы. Их зажигали ночью, чтобы освещать путь страждущим даже во тьме.       Невидимая сила легко подняла Джона и направила внутрь, где среди каменных колонн и залов горел Вечный огонь. Совершалась месса. Красные жрецы образовали круг, в центре которого был столб с привязанным пленником. Рядом с ним стоял Верховный жрец, Беннеро, в своих кроваво-красных одеяниях. На шее жреца тускло блестел огромный рубин размером с кулак. «Средоточие силы» знание вонзилось в разум бастарда словно раскаленный нож. Джон скорчился от ментальной бомбы. Когда он пришел в себя, костер был разожжен. Беннеро заканчивал свою речь. — И да примет Владыка Света эту грешную душу, защитив ее от соблазнов Врага. Ибо Ночь темна и полна ужасов. Враг проснулся и жаждет уничтожить привычный нам мир. Так давайте же поднимемся, братья! Поднимемся на борьбу с врагом всегоживого! — вещал, полный внутреннего огня фанатик. Его речь сопровождалась криками сгорающего мужчины и ликующими возгласами толпы.       В отвращении, Джон хотел отвернуться, но Сила, насильно удержала его от порыва. Чужая, холодная, мерзкими щупальцами она заполняла все его существо. Лишенный другого выбора, он смотрел до конца, наблюдая агонию человека, пока душа не покинула бренное, догорающее тело несчастного. Но она не пошла дальше       Мужчина удивленно уставился на Джона, не замечая своего состояния. Ему следовало бежать сразу. Красная, огромная рука вырвалась из огня и схватила пленника, утаскивая заккричавшего раба вниз, в Пекло. Никто из живых не видел этого. Никто, кроме Джона. Ужас заморозил его на месте. Он больше не чувствовал склизкой, холодной силы, удерживающей его на месте. Он рванул к выходу. Ему казалось, что демон сейчас заметит его и тогда…       Демон заметил его. Он смотрел на него своими кровавыми глазами. Жажда крови обрушилась, как снежный ком, прибивая Джона к месту. Рука демона схватила Джона и поднесла к своему лицу. Джон молча пытался выбраться. Горло сковало ужасом. Он не мог даже вздохнуть. Рука сжимала его все сильнее и когда надежда выжить покинула его.       Он проснулся. ****       Каменный пол встретил его неласково. Он почувствовал это по пробуждении. Голова трещала нещадно, как будто по ней прошлись молотком. Пересилив себя, Джон открыл глаза. И увидел лицо девочки-призрака перед собой. Она смотрела на него своими лиловыми глазами, склонив голову. — Что такое? — он спросил, не особо заботясь. Призраки не умели разговаривать. Правда, некоторые умели кое-что другое.       Девочка улыбнулась и взяла его руку в свою. Холод от ее прикосновения был странно успокаивающим. С некоторым трудом она направила в него свою энергию, чтобы его заполнили видения прошлого.       Страх, когда мама приказала ей прятаться, Ужас, когда мужская рука вытащила ее из-под кровати. Боль, когда мужчина с красным лицом наносил ей удары ножом. Раз за разом. Удар за ударом. Принятие конца, когда душа покинула тело. Сожаление, что не смогла.       Джон чувствовал это, это происходило и с ним тоже. Он закричал. Но на этом его мучения не закончились. Он видел долгие годы скитаний девочки в качестве призрака с чувством бездонной пустоты внутри, пожирающей ее. Она пыталась говорить с тенями других людей, иногда встречавшимися ей, но тени игнорировали ее, а живые люди не видели.       Она была там, когда Роберт смеялся над телами ее брата и матери, а лорд Старк открыто осуждал подобное поведение и призывал к правосудию. Она пыталась вцепиться в лицо Узурпатора ногтями, но даже не могла прикоснуться к нему. Король почувствовал потусторонний холод, и смог взять себя в руки в тот раз. Иначе очередной Старк мог бы лишиться жизни из-за своей чести. Так проходили годы и годы шли за ними, но Рейнис так и не смогла понять, что она делает здесь. Пока в один из дней, она не увидела странного человека. Он подошел к другой тени, будто в самом деле видел ее, и прикоснулся к ней рукой, в которой был зажат синий кристалл. С воем тень втянулась внутрь, и Рейнис пришлось сбежать.       С тех пор она не раз и не два видела этих людей. И картина повторялась снова. Рейнис старалась прятаться, как умела. Те, кто не прятался, исчезали в кристаллах. Набравшись смелости, как-то раз она последовала за этими людьми и нашла место их собраний. Кристаллы они складывали под страшную статую Бога Смерти, и статуя поглощала их с мрачным гудением. Место, где это все происходило, шокировало Рейнис еще больше.       Они делали это в катакомбах под Септой Бейлора.       Пока наверху славили Семерых, под храмом совершались немыслимые злодеяния, которые никто не мог остановить. Никто, пока Рейнис не встретила человека, который увидел её.       Вывалившись из видения, Джон ошалело уставился на мертвую принцессу Таргариенов. — Ты. Тыыы. Как? — Джон смотрел на нее, не находя слов. — Ты хочешь, чтобы я остановил это?       Девочка мрачно кивнула. — Я не знаю, как это делать. Если я убью их, придут другие. Нужно уничтожить их под корень… — Джон задумался. — Но как найти их всех? «Ищи маленькую крысу, которая прячется в Блошином Конце» — донеслась мысль призрака. Девочка растворилась у него на глазах. Рассветало. Джону нужно было срочно вернуться в замок. — Мяу! — требовательно мяукнул черный кошак. Черная шерстка воинственно топорщилась. — Да, да, иду уже. — сказал Джон, с кряхтением поднимаясь. — Разговариваю с котами, призраками, кто дальше? Зеленые человечки? Черт, кажется, я пересмотрел би-би-си.       Когда он поднялся, рядом звякнул металл. Черный клинок лежал рядом с ним это время. Сноу поднял его, рассматривая в руках. Легкий, как валирийская сталь, черный меч бастард. Джон пользовался таким же. — Великолепно. — сказал, Джон, сделав несколько пробных взмахов. Он испытал нечто вроде гордости, когда клинок занял место в его ножнах       Однажды лорд Старк позволил им с Роббом взять Лед и сделать несколько выпадов. На удивление, двуручный меч был легким и удобным в использовании, но даже он не мог сравниться с этим клинком. У Джона возникло впечатление, что этот меч ковали под него, настолько естественно он чувствовал меч. Как продолжение его руки.       Он убил бы любого, кто решил забрать его от него. Джон остановился, осознав последнюю мысль. Неужели этот меч так легко подчинил его? Был ли он проклят? Он вытащил меч, снова всматриваясь в него. Словно в ответ на его подозрения, прозвучал рык. Дракончик проснулся и вышел из тела Джона. Соединившись с мечом, он исчез, а сам меч стал меняться. Черный как ночь, теперь в нем постепенно появлялись красно-синие линии, сплетаясь в красивый узор на клинке. Рукоять тоже изменилась. На ней выросла голова белого волка с красными глазами.       Но рык, который издал волк был драконьим. Он маскировался, понял Джон. Дракона на рукояти не поймут люди Баратеона, да и отец непонятно как отреагирует. Тем временем, по мечу прошла рябь, резавшая глаза. Джон прикрыл глаза свободной рукой, а когда он все-таки смог посмотреть, его взгляду предстала обычная замковая сталь. Меч стал копией его старого клинка. Не изменилась только рукоять. Старый меч пришлось оставить на постаменте. Оказавшись там, меч мгновенно почернел, хотя оттенок был не таким насыщенным, как у его нового клинка. Посмотрев на все это, Джон предположил: — Значит, жертвоприношения заряжают это место, и статуя перенаправляет энергию на постамент с мечом. А та, в свою очередь, укрепляет клинок. Похоже, так и есть.       Очнувшись от размышления, он засобирался назад. Вместе с котом он быстро выбрался из катакомб. Черный бродяга сразу оставил Джона в одиночестве и побежал по своим делам, пренебрежительно махая хвостом.       Рассвет уже забрезжил на горизонте. Королевская Гавань просыпалась. Максимально быстро, как мог, он вернулся в Красный замок. К счастью, он успел к завтраку, поэтому удалось избежать подозрений. ****** Меррик. Где-то в Королевской Гавани. — Не надо! У меня семья — завизжал сучонок, когда я приблизился. Под глазом у него наливался синяк. Я даже залюбовался. Неплохо пробил, но раньше я мог больше. С мыслью, что нужно помахаться с Бьерном, восстановить навыки, я достал кинжал. Воришка забился в истерике. — Неееет! Спасите! Убивают! — закричал, забиваясь в угол пацаненок. У меня заболела голова от его крика. — Заткнись! — рявкнул я, схватившись за голову. Ну что за поколение?! Нельзя же так с ветеранами. — Эй ты! Отстань от него. — раздалось со спины.       Позади меня собралось пять бродяг, и они были вооружены. Ну как, вооружены. Дубины, да ножи. У одного из них, возможно, предводителя был дрянной ржавый меч. Прекрасно! Надеюсь, он умеет им пользоваться! — А теперь брось кинжал и доставай все деньги! Глядишь, и отпустим тебя живым, Гыгыгы. — гнусавым голосом казал долговязый.       Ненавижу гнусавый голос. Этот умрет первым. Но сначала нужно соблюсти приличия. — Позволю себе отказаться в ответ на столь выгодное предложение — Я сказал, и чувства подсказали мне сделать шаг в сторону. Воришка подумал, что я упустил его из виду и напал сзади. Зря.       Пропустив пацана вперед, я легким движением отправил ему в затылок кинжал, прятавшийся в рукаве. Он упал на землю и нелепо барахтался несколько десятков секунд, хрипя, пока не затих окончательно. Под ним расплывалась красная лужа.       Его подельники решили ошеломить меня и кинулись толпой. Ошибка с их стороны. Второй кинжал вспарывает горло еще одному головорезу, когда я достаю меч. Завязывается танец, и через несколько мгновений на тротуар падает еще три тела. Куда им против ветерана Восстания. Остался тот долговязый, что должен был умереть первым. Нехорошо. — Ты будешь первым с конца. — решаю я. Зверь внутри одобрительно ворчит. — Что? — растерянно бормочет труп. — Подожди! Я могу быть тебе полезным! Я знаю много людей. Людей со связями.       Я останавливаюсь. — Говори! Что за люди? — может, появился кто-то новенький? Давно я не был в столице. С тех пор, как… — Например Посредник. У него есть любая информация из Семи Королевств. Говорят, что даже в Эссосе у него связи. Он принимает посетителей на Соленой улице. — распинается дурачок. Но мне больше ничего не нужно от него.       Пора навестить нового игрока в криминальном мире, а пока…       С глухим стуком тело дурака падает на улицу. Пора уходить. Скоро здесь будут золотые плащи.       Я быстро удаляюсь в сторону доков, делая вид обычного прохожего. Получается не слишком. Может быть дикий вид? Или взгляд убийцы? Прохожие настороженно смотрят мне вслед. Ну и черт с ними! У меня друг погиб!       Ральф. Как же так? Мы же с тобой через такое пекло прошли. Как ты мог погибнуть от этой свиньи так просто?       На самом деле, это обычное дело на войне. Ральф просто не понял, где оказался, и поплатился за это. Я знал это, но мне все еще было больно. Эта боль, ее не перевяжешь тряпкой, не смоешь с тела. Она, как гниющая гангрена. Ее можно заменить. И я делал именно это, когда убивал этих подонков. Не думайте, я понимаю, что и сам не лучше, просто сильнее.        Я мало что помнил из своего прошлого. Родился в рыбацкой деревеньке, вырос, гулял с девчонками, «играл» с ними на сеновале, а потом грянуло Восстание и меня забрал лорд Карстарк на войну. Я пошел туда с радостью, чтобы получить славу почет, деньги. Это было совершенной глупостью, признаю. Но кто из нас не совершал глупости в семнадцать? Вот и я… Совершил.       Война оказалась не такой, как я ожидал. От болезней и загноившихся ран погибло больше, чем в сражении. А сражения были мясорубкой, где неопытные юнцы вроде меня были мясом. Они умерли, а я выжил, и это единственное, что отличало меня от них. Это, и проснувшийся инстинкт убийцы.       Знаете, когда чувства превращаются в знание, куда нанести удар и когда это нужно делать. Что-то вроде этого. Я развил это чувство до предела, а что оставалось? Учить меня никто не хотел. Мясо же. Я и Ральф были из одной деревни. Раньше мы не ладили.       Помню, как-то мы влюбились в одну девчонку, дочь мельника. Сперва мы не знали друг о друге, встречаясь с Карой с разные дни, но как-то раз встретились. Ох, ну и драка была! Любо дорого вспомнить! Странно, что сейчас я помню из того случая только то, как орала на меня мать. Отец просто дал леща и молча привязал к столбу на пару дней. «На подумать» — так он это называл.       Кара осталась позади, а вот мы с Ральфом прикрывали друг другу спины, как это делают боевые товарищи. Так и выжили. Стали побратимами. Эх! Как же так, Ральф?       Поэтому я здесь, на улицах Королевской Гавани, ищу тех, кого можно убить без последствий. Жаль, что легче от этого не станет. Зато гнили в этом городе будет меньше. Временно. Вообще, я не помню прошлых лет так, как это делают другие. Воспоминания покрыты туманом, будто бы я стал другим человеком. Я помню все, что было жизнью Меррика, но помню это со стороны, как будто я не он. Особенно сильно это проявлялось в моменты, когда я кого-то терял. Это странно, но как есть.       Я иду по улице, заворачивая за угол, там стоит неработающий фонтан. Это площадь Дейрона Доброго. Раньше она была больше, но в результате нестабильной политики Эйгона Невероятного здесь построили дома купцы меценаты, кузнецы, оставив лишь узкую улицу и фонтан посередине нее. Это тот самый фонтан, где… — Вот ты и попался, паршивый мерин. — как я и ожидал. Братки Лорха не удержались от мести за своего патрона. Ха!       Меня окружили несколько десятков вооруженных человек в красных плащах. Я узнал некоторых. Они служили в отряде Амори Лорха. И правда. Вот это удача! — Вы смотрите, он тут один. Повеселимся! — уверенный в своей силе, заржал один из западников. Ему вторили голоса других солдат.       Я молчал, оценивая шансы. Они были невелики. Если только…       Их было тридцать три человека. Мы были на узкой улице. Сбоку от меня была пустая повозка, а позади фонтан. Пятнадцать человек со стороны фонтана и восемнадцать в улочке. Мой разум бесстрастно отмечал детали, не позволяя мне скатиться в безумие. Как и тогда, на войне, это не могло продолжаться долго.       Ярость забурлила в крови. Схватив повозку, я бросил ее в скопление красных плащей. Пятеро упали на землю. Пока они не осознали ситуацию, я вытащил меч и кинулся на западника, которого посчитал самым бесполезным. У него был хороший меч, но никакущие навыки. Я легко обезоружил его, и добил режущим ударом по горлу. Первая кровь полилась на мостовую. Это были люди человека, убившего моего друга. Пощады давать им я не желал.       Клинок западника легко лег в мою руку, как родной, и я почувствовал себя полноценным. Пазл сложился. Это не было похоже на мои тренировки с Джоном. Там я поддавался, не показывая и половину своих навыков. Старая привычка, еще с войны. Война — путь обмана. Не каждый из нас Меч Зари. Но я…       Я был не хуже.       Танец стали закружился и солдаты падали от моих ударов. Я превратился в бездумную машину смерти. Мне было все равно, где они, сколько их, зачем они пришли. Один удар — одна смерть. Эту фразу я слышал от одного итийца лет двенадцать назад. Я стал воплощением этой пословицы. За две минуты двадцать человек были изрублены мною на куски. Воин будет доволен мною.       Разница была в том, что у меня было два меча. Хотите верьте, хотите нет. С двумя мечами я превращаюсь в совсем другого человека. Порой мне кажется, что я слышу смех где-то внутри. Я вспоминаю фиолетовые глаза, но усилием воли сбрасываю наваждение. Я в бою, тут нельзя отвлекаться.       Оставшиеся медленно пятились назад, но кто им даст убежать? Я вышел на пустое пространство перед фонтаном позволяя окружить себя. Это чувство. Я уже был в такой ситуации. Не могу вспомнить. Потом.       Инстинкт помогает мне избежать удара сзади. Мой клинок отрубает руку неудачнику. Но я продолжаю двигаться под вражеской сталью, избегая ударов. Теперь я спокоен и сосредоточен. Мои руки красные от чужой крови. Мое тело горит от адреналина. Я продолжаю рубить, колоть и резать. Последние двое пытаются убежать, но кинжалы прерывают их жизни.       Оглядываюсь. Десятки тел, некоторые еще живы, еще истекают кровью. Иногда я задаюсь вопросом, правильно ли я поступаю? Что, если бы я сдался? Чем я лучше их?       И отвечаю. Ничем не лучше. Просто я выжил, а они нет. Я всегда выживаю. Потому что у меня есть инстинкт убийцы, а у них его не оказалось. Иначе они бы бежали, едва увидев меня.       Именно он спасает мне жизнь. На рефлексах я разворачиваюсь, уходя от ножа. Напротив меня стоит красноволосый, смутно знакомый мужчина. Он улыбается: — Валар Моргулис, мальчик. Ты готов послужить Многоликому Богу? Этот вопрос. Я помню его! Ублюдок! — Я помню, как мы встретились на этом месте. Ты пытался убить ни в чем не повинную девушку! Я помешал тебе тогда. — внутри я сжимаюсь, потому что знаю, он просто отпустил меня тогда. — Валар Дохаерис. Все люди должны служить. — бесстрастно отвечает красноволосый. — Что тебе нужно? Моя жизнь? — готовлюсь к бою. — Твоя жизнь давно тебе не принадлежит. Или ты забыл? — он скользит ко мне. Его фигура расплывается в сумерках. Я чувствую страх, он в глубине души. Я думал, что забыл, но это неправда. Я помню эту сделку. Сделку. Которая разделила мою жизнь на до и после       Мы начинаем танец смерти. И он не такой, как прежде. Мне приходится подстраиваться под него, а он подстраивается под меня. Это схватка, где проиграет тот, кто ошибется первым. Но я уже давно не тот мальчишка, кем был двенадцать лет тому назад. Я сильнее, а он быстрее, он холоден, я в ярости. Мы дополняем друг друга. И в какой-то момент ловлю себя на мысли, что мне это нравится. Нравится жить на острие клинка. Красный ублюдок обламывает меня. Он останавливается, поднимая руки: — Мир. Я здесь не для того, чтобы драться. Я хочу предупредить. В этом городе скоро произойдут ужасные вещи. — О чем ты? — я не понимаю — Твой друг знает. Он единственный, кто может этому помешать — Красноволосый уходит. — Чему помешать? — спрашиваю его в спину. Он останавливается: — Восхождению нового Темного Бога. Баланс нарушен.       Он скрывается в тенях прежде, чем я могу спросить его еще о чем ни будь.       Похоже, что мне все же нужно найти этого Посредника. Но внутри я пытаюсь вспомнить, какую сделку я совершил с безликими? Я не помню.       Я помню лишь смех черноволосой женщины с фиолетовыми глазами. Я помню пустыни Дорна. Я помню, как…       Раны дают о себе знать и я теряю сознание.