Берите меня, офицер

Тяжелая душная портьера закрывала его до самых носков лакированных туфелек. С первого этажа доносились топот тяжелых ботинок росгвардейцев, громкие вздохи уложенных на пол. Выкрикиваемые громко и четко, складываемые на ходу матерные эпиграммы Пушкина про загнивающую верхушку, непосредственно росгвардию и Того, Чье Имя Нельзя Называть, но бесшабашный поэт называл. Поля не был трусом. Ему самому нестерпимо хотелось подойти к краю балкона, во всеуслышание вторя словам Сани, выпить до дна бокал шампанского и рассмеяться во весь голос, а там — гори оно все, не привыкать. За то, сколько раз он побывал в обезьяннике за последние два года, ему уже должны были дать значок «Почетный Донор Кровавого Режима». Но сегодня друзья ласково-настойчиво внесли его под руки за портьеру и строжайшим образом приказали не выходить, пока все не стихнет. Объяснять бравым росгвардейцам, почему он так великолепно выглядит в маленьком черном платье, никому из них не хотелось, да и было категорически опасно. Голоса стихли минут через сорок, холод с улицы перестал тянуть по ногам. Ипполит рискнул осторожно выглянуть на первый этаж. Рядами разложенных по полу посетителей действительно уже не было — всех вывели. Поля на носочках вышел из-за портьеры. Сердце, затихшее было от долгого ожидания, застучало с новой силой. В какой-то момент его стук стал настолько громким, что Ипполит перестал различать что-либо вокруг. Он сделал глубокий вдох, встрепенулся, будто оцепенение можно так просто стряхнуть, и, покачнувшись, оперся рукой на столик рядом. Оглушительно звякнули в тишине оставшиеся бокалы. Поля кинул на них строгий взгляд и в отместку одним глотком допил шампанское из ближайшего. Он расправил плечи и поправил на шее шарфик. Плевать, он уже вышел, возвращаться было поздно. Ипполит подхватил чье-то забытое на диване светло-серое пальто — вернет сюда позже, не идти же в гардероб за курткой — и, гордо подняв голову, направился вниз. Каблуки совершенно предательски постукивали по металлической лестнице. Поля прикрывал глаза после каждого шага, но упрямо шел вперед. Ему оставалось всего три ступеньки до спасительной темноты запасного выхода, когда прямо оттуда вышел штурмовик, снимая на ходу шлем. Стук каблучка выстрелом прозвучал в пустом зале. Неприятель вскинул голову наверх, замер, уставившись на Полю. Его отросшие волосы соскользнули с лица. «Странно, слишком длинные для росгвардейца», — отстраненно подумал Ипполит, как-то разом забывая, в чем была цель его побега. Прожектор с балкона полосой выхватывал глаза полицейского, его неуместно открытый взгляд. В нем не было агрессии, и это сбивало с толку. Хотя губы и были поджаты, и брови нахмурены, он выглядел больше усталым, чем горящим желанием пересажать всю оппозицию с особой жестокостью. Он выглядел думающим, а не безоговорочно выполняющим спускаемые сверху приказы. И он был красивым, что совершенно неуместно выбивало почву под ногами Ипполита. — Задний выход чист! — через три секунды молчания выкрикнул полицейский, видимо, своим, но Поля невольно вздрогнул от резкого голоса и сжал сильнее пальцы на поручне лестницы под неотрывным взглядом его визави. — Уходите, быстро. Дверь открыта, — опомнившись, добавил тот быстрым шепотом и махнул в сторону темного коридора. Грудь Поли вздымалась от частого глубокого дыхания. Легкие жгло от недостатка кислорода, но он никак не мог продышаться. И это точно не было панической атакой. — Нет, — едва слышно произнес Ипполит, устремил на него цепкий, упрямый взгляд, будто бросая вызов, и спустился на ступеньку ниже, как делают последний шаг в пропасть. Поля не понимал до конца — почему, но он очень хотел туда упасть, с головой, весь, возможно, оставить только невесомый шарфик парить по ветру, напоминая о нем. — Не дурите. Уходите! — полицейский явственно занервничал, заоглядывался, не видит ли кто, но Поле было на это совершенно все равно. Он шагнул снова и выпустил из рук пальто прямо к уродливым тяжелым ботинкам. Развернулся к нему спиной, протянул руки в ожидании. Нетерпеливо оглянулся, когда ничего не произошло, и кивнул на пальто. — Ну же. Поднимите. Не просьба — указ. Полицейский громко выдохнул. Поля почти что ощутил его дыхание открытой спиной и невольно повел плечами. Наконец, тот опустился за пальто, прохладная подкладка скользнула по рукам Ипполита. Он согнул руки, надевая пальто до конца, чужие горячие пальцы скользнули по открытым ключицам. Поля прикрыл глаза и запахнул полы, как будто пытался поймать это прикосновение, заключить его в себе. Он развернулся и взглянул ему в глаза, впервые — снизу вверх, и так близко, что, не разделяй их одежда, наверняка можно было бы почувствовать жар его тела. Поля глубоко вдохнул, но никакого аромата не уловил. Жаль. Ему бы очень пошло. — Берите меня, офицер, — не повышая голоса, произнес Поля и заглянул в глаза все еще завороженного полицейского. Губы изгибались неудержимой опьяненной улыбкой. Из головы шампанским и декабрьским ветром вымело все связные мысли. Ипполит иррационально вверился этому человеку, как будто тот ни за что не посмел бы причинить ему вред. И грубый захват за локоть стал такой неожиданностью, что Поля задохнулся возмущением и не сумел произнести ни звука. Офицер крепко ухватил его одной рукой под локоть, другой — за талию и буквально вынес к выходу, бесцеремонно выставляя его на улицу. — Безумный, — слабо донеслось до Поли на тихом выдохе, а потом хлопнула тяжелая железная дверь у него перед лицом, и отвратительный скрип засова резанул по самому сердцу, оставляя юношу одного посреди снежной зимней ночи. *** Выяснить, в какой участок увезли ребят, не составило большого труда — телефоны у них не забрали. Спустя пятнадцать минут мучительного выбора Поля отправил SOS-смс Трубецкому. Братьям он писать не хотел, они скорее всего тоже позвонили бы Сержу или хуже — Пестелю. Если Паша увидит его в таком наряде, Поля не услышит конца дурацким шуткам. Поэтому Ипполит взял решение проблем в свои руки. Меньше, чем через час, он уже отогревался в машине Сержа, ожидая, пока тот разберется на участке. Расчет оказался верным — Трубецкой при виде его только выгнул бровь и пожал плечом, не сказав ни слова. Поля гипнотизировал дверь участка. Вышел стройный ряд штурмовиков, разбредаясь в разные стороны. Время от времени подъезжали машины, и из них выходили очень серьезные люди. На воле оказались чрезмерно веселый Пушкин с невысоким парнем, одетым в одну рубашку. Поле стало холодно при одном взгляде на него, но по его мягкой улыбке казалось, что он совершенно не замечает декабря. Еще через пять минут из двери вышел высокий мужчина, и Поля оцепенел в миг, узнавая его. Он искренне надеялся, что наваждение из клуба было всего лишь мимолетным помешательством, но сердце забилось, как по команде, пальцы сами потянулись к ручке на двери. Он ступил на скрипящий снег и вышел из машины. Ветер распахнул полы пальто, наполнил легкие свежим морозом. Рядом вдруг появился Серж с ребятами. Поля бросил невнятное «Я сейчас» и махнул рукой назад, чтобы они отошли от него. Поля остановился всего в паре шагов. Офицер бесплодно щелкал зажигалкой, высекая только искры. Он выпрямился вдруг и посмотрел прямо на Полю. Узнал. Конечно же, узнал. И как будто бы совершенно не ожидал увидеть его снова. Это выражение растерянности на лице Поля очень ясно помнил еще с клуба. Их все еще разделяло это бесконечное расстояние в два шага, которое никто из них не смел преодолеть. Ипполит перестал дышать. Медленно он достал платочек из своего клатча и, не отрывая взгляд от околдовавших его глаз, разжал пальцы. Тонкая белая ткань спланировала на землю. Удары сердца отсчитывали секунды. Офицер уничтожил расстояние между ними, поднял платочек. — Вы уронили, — голос низкий, глубокий дьявольским шепотом проник в сознание, разрывая его на мелкие части, унося далеко за грани понимания и разума. Поля забрал платочек, скомкал его в руке и достал из кармана чужого пальто зажигалку. Он запалил огонек, поднимая его выше, к самой сигарете. Офицер втянул в себя воздух, коричневый кончик ярко заалел в темноте. — Сегодня красиво падает снег, вы не находите? — произнес Поля и мягким движением забрал у него сигарету, глубоко затягиваясь. Ипполит смотрел прямо ему в глаза, пытаясь без слов передать весь хаос, творящийся в его голове сейчас. Заполошно билась только одна мысль: «Смотри на меня. Смотри. Смотри на меня». Поля поднес сигарету к его губам и позволил ему сделать затяжку, только тогда выпуская ее из пальцев. Волнение затапливало все тело до дрожи, до подгибающихся коленей. Слишком много, слишком сильно для одного вечера. Поля неуверенно улыбнулся и вскинул голову, преодолевая себя. — Доброй ночи, офицер, — произнес он и, развернувшись, быстрым шагом направился к машине Сержа. «А.Д. Кузьмин» стояло на бейджике наформенной куртки. Поля найдет его позже. И он не сомневался, что офицер Кузьмин подхватит.