Часть 1
11 августа 2022 г. в 14:26
Артур знал, что закаты оранжевые, деревья зелёные и что свет заставляет воду искриться, хотя он был слеп с рождения.
Отсутствие зрения никогда его не беспокоило. Он мог слышать, и осязать, и пробовать на вкус, и обонять мир — зрение кажется таким ненужным чувством, когда ты его лишён. Артуру не нужно было видеть, как мир вокруг развивается или разрушается, чтобы знать об этом. Он просто знал, где-то в глубине души, что так и должно быть. В этом не было ничего противоестественного или неправильного. Его мать, пока была жива, говорила ему, что он особенный, уникальный, раз родился без зрения. Она сказала, что ему не стоит жалеть об этом, потому что жалеть было не о чем.
Когда Игрейн умерла, а Артура отправили в университет, он усомнился в словах матери. Не было ничего особенного в том, что он натыкался на стены или спотыкался о вещи, которых раньше не было. Артуру пришлось снова начать пользоваться тростью, которой он не пользовался с детства. Родной дом он знал в мельчайших подробностях — каждый уголок, трещину и крутой поворот, так что трость была ему без надобности. Но комната в общежитии, по-видимому, была чем-то совершенно другим.
Это приводило в бешенство. Он просто не мог запомнить общежитие. Он то и дело спотыкался о грязное бельё, геймпад Xbox, какое-то дурацкое пресс-папье, которое каким-то образом перекочевало из комнаты его соседа в гостиную. И он знал, что это дурацкое пресс-папье его соседа по комнате, потому что этому тупому соседу по комнате приходилось открывать свой большой рот всякий раз, когда Артур обо что-то спотыкался.
— О, Господи, мне так жаль! — раздался глупый голос его глупого соседа по комнате. Это был приятный баритон, который одновременно успокаивал и возбуждал его. Он был мягким и имел лёгкую мелодичность, прекрасно сочетающуюся с долгими гласными. Если бы только его характер соответствовал его голосу, подумал Артур с тяжёлым вздохом.
— Ты говоришь так каждый раз, когда я спотыкаюсь обо что-то из твоих вещей, — процедил Артур, стиснув зубы. Он услышал, как его сосед по комнате — Мерлин — поднялся с дивана, на котором сидел, и крепко и уверенно взял Артура за руку.
— Ага, — виновато сказал Мерлин. Артур представил себе смущённое пожатие плечами. — Я забыл его убрать. Это один из чёрных геймпадов Xbox, у них в центре маленькие светло-зеленые круги, — продолжил Мерлин, и Артур не мог на него по-настоящему сердиться, особенно когда он описал, обо что он споткнулся.
В этом была особенность Мерлина. Он всё описывал Артуру. Именно так Артур узнал, как выглядят закаты, или леса, или то, как солнечный свет отражается в озере кампуса. Он знал, что солнце золотое, листья на деревьях зелёные, а озеро голубое. Он слышал об этих цветах с тех пор, как был маленьким мальчиком, но никогда по-настоящему не видел их, никогда не чувствовал их, пока не появился Мерлин.
И это пугало его до чёртиков.
Во время совместной прогулки после их последнего занятия Мерлин предложил посидеть у озера. Сначала Артур колебался, так как это была чужая территория, но Мерлин взял его за локоть (твёрдо и уверенно, как и раньше) и повёл вниз по травянистому берегу, подшучивая над ним, чтобы Артур не чувствовал себя ущемлённым. Как только они уселись, трость Артура уменьшилась до размеров ручки, а Мерлин начал говорить.
— Озеро сегодня выглядит прекрасно, — тихо пробормотал он, так что Артур мог слышать, как руки Мерлина взбалтывают воду. — Вода тоже тёплая, как и небо. Всё розовое и оранжевое, а солнце жёлтое. Почувствуй, — приказал Мерлин, и Артур ничего не мог с собой поделать; он опустил руку туда, где, как он думал, была вода, и почувствовал. Это было приятно и казалось розовым, оранжевым и жёлтым. Тёплым.
Затем Мерлин описал деревья. Он сказал, что это вечнозелёные растения. Насыщенно зелёные, тёмные, как запах сырой земли. Мерлин сказал, что они тянутся высоко в небо, зелёные столбы на фоне бледно-розового. Он также сказал, что они напоминают ему осень, когда солнце припекает, но ветерок свежий и холодный. Артур подумал, что голос Мерлина был цвета вечнозелёных деревьев.
В большинстве случаев Мерлин на этом и останавливался. Он что-нибудь описывал, если Артур спрашивал, например, как выглядела определённая птица, когда Артур слышал её крик, или же он слышал плеск рыбы в воде, но иногда они просто сидели молча. И вот однажды Артур сказал нечто такое, что удивило даже его самого.
— А как выглядишь ты, Мерлин? — спросил он шёпотом, покраснев сразу же, как только произнёс это.
Вопрос, должно быть, застал Мерлина врасплох, потому что Артур почувствовал, как тот вздрогнул. После короткого, напряженного молчания он услышал, как Мерлин нервно рассмеялся.
— Эм… Я уже говорил тебе. С тех пор я совсем не изменился, — сказал Мерлин с наигранным весельем, чтобы снять неловкое напряжение. Брови Артура сошлись на переносице, когда он нахмурился.
Артур сделал вид, что повернулся на голос Мерлина. Вероятно, он смотрел не прямо на Мерлина, но он мог слышать его дыхание и знал, что они были почти лицом к лицу.
— Да, но тогда я не мог тебя видеть. Я… Я хочу видеть тебя, Мерлин. Пожалуйста.
Руки Артура были уже на полпути к лицу Мерлина. Для этого потребовалась лишь небольшая помощь со стороны в виде твёрдой, уверенной хватки. А потом кожа под ладонями Артура стала тёплой, розовой, как небо. Она была гладкой на скулах, и это заставило Артура слегка усмехнулся, потому что он слышал, как Гвейн однажды назвал скулы Мерлина острыми, и он не мог не согласиться. В его воображении они были яркими и красивыми. Под ними, на щеках Мерлина, росла щетина. Артур зачарованно рисовал контуры лица своего соседа по комнате, касаясь подбородка, рта, носа и надбровной дуги, вплоть до густых, мягких волос.
— Какого цвета у тебя волосы? — пробормотал Артур, его кончики пальцев скользнули вниз от волос Мерлина к его глазам, которые теперь были закрыты, когда он осторожно коснулся век. Длинные ресницы щекотали его ладони.
— Тёмные, — ответил Мерлин, и Артур чуть не вздрогнул от того, насколько близко они сейчас находились. Мерлин громко сглотнул, прежде чем продолжить, но так и не сделал попытки отодвинуться. — Они тёмно-коричневые. Люди всегда думают, что они чёрные, но… — он замолчал, когда Артур положил ладони на лицо Мерлина, словно баюкая его.
— А твои глаза? Какого они цвета?
— Голубые, — дыхание Мерлина коснулось губ Артура. — Но темнее, чем твои. Твои… твои ледяные, Артур. Яркие, холодные и морозные. Но они великолепны.
Артур не смог сдержать усмешки, а в его груди разлилось удовлетворение.
— Ты думаешь, у меня великолепные глаза? — поддразнил он и рассмеялся, когда Мерлин слабо толкнул его.
— Не мог бы ты на две секунды перестать быть самоуверенным придурком? У нас был момент, — пожаловался Мерлин, но передвинулся так, чтобы они вернулись в прежнюю позу, руки Артура обхватили лицо Мерлина, чувствуя, что он держит что-то стоящее. Кого-то стоящего.
— Верно, верно. Вернёмся к твоим глазам. Они темнее, чем у меня? — подсказал Артур, слегка касаясь их уголков. Ресницы снова затрепетали под его пальцами, и в животе Артура запорхали бабочки.
— Ммм. И они более серые. Мои похожи… я не знаю. Когда я был маленьким, мама называла их грозовыми облаками.
Его голос был задумчивым и далёким. Артур ясно видел эти глаза, сверкающие весельем или потрескивающие от гнева, как молния. И это его устраивало.
Артуру нравилось лицо, которое он держал в своих руках. Оно было пропорциональным (несмотря на большие уши, выступающие скулы и эти губы, Господи) и аккуратно сложенным. И большую часть цвета он подобрал правильно, за исключением…
— Какого цвета твои губы?
Мерлин фыркнул в ответ на вопрос, и Артур почувствовал, как уголки его рта дёрнулись в улыбке.
— Губы цветные, — неопределённо ответил Мерлин, и Артур надулся.
— Это не ответ, Мерлин. Насколько я знаю, они могут быть черными, — он открыл глаза, чтобы подчеркнуть свою мысль. Он услышал, как Мерлин втянул воздух.
Артур знал, что его глаза не были причудливыми или что-то в этом роде. Они были прозрачными и голубыми, совершенно нормальными, за исключением того факта, что они не выполняли свою функцию. Люди всё равно нервничали от его пристального взгляда, но когда Мерлин нежно коснулся щеки Артура, он почувствовал, как подсознательный страх быть отвергнутым растаял.
— Они, эм… розовые, наверное, — пробормотал Мерлин. Артур никогда раньше не слышал, чтобы Мерлин нервничал. Это было восхитительно; его голос слегка дрожал, повышаясь в конце предложений, как будто это были вопросы. Артур не смог удержаться и провёл большим пальцем по нежной коже губ Мерлина, представляя их розовыми и полными.
— Но… Они были бы красными, если бы кто-нибудь поцеловал меня.
Артур резко вдохнул, когда Мерлин легонько поцеловал подушечку его большого пальца.
Артуру не нужно было повторять дважды. Его рука медленно переместилась, чтобы обхватить подбородок Мерлина, и под руководством пальцев Мерлина их носы слегка соприкоснулись, прежде чем Артур смог попробовать губы, которые танцевали перед его мысленным взором. Поцелуй был простым, но сладким, всего лишь прикосновение к чувствительной коже, от которого покалывало, а сердце Артура бешено колотилось в груди. По мере того, как поцелуй углублялся, а Мерлин издавал нежные, удивлённые звуки, Артур думал, что нет ничего — ничего — более особенного, чем этот момент, когда небо было розовым, как губы Мерлина, деревья были зелеными, как голос Мерлина, а озеро было голубым, как глаза Мерлина, и всё было идеально.