Он не узнает

Кель отчаянно скучал, сидя по правую руку от отца в душном помещении малого зала заседаний. Советники в сотый раз перебирали многочисленные документы, как будто за несколько минут что-то могло измениться; отец с абсолютно невозмутимым выражением лица ожидал прибытия гостей, а он скучал. С минуты на минуту должна прибыть делегация от людского королевства Лордерон, но вот беда – эти официальные приемы, заседания и церемонии его не интересовали. Совсем. И если бы не настоятельная «просьба» отца, он бы еще вчера отправился в Даларан. Стражники в парадном сине-белом обмундировании распахнули золоченые двери, впуская людей.Кель грациозно поднялся, соблюдая этикет, и равнодушно взглянул на вошедших. Пробежал взглядом седовласого Короля, смутно знакомого по мимолетной встрече в Даларане, двух послов, иногда чуть ли не ночующих у трона его отца и внезапно наткнулся на внимательный взгляд светловолосого юноши, на вид едва ли старше шестнадцати. - Ваши Высочества, Король Анастериан, Принц Кель, позвольте представить Вам Короля Лордерона, Теренаса Менетила II и его сына принца Артаса. «Такие синие» - мелькнула мысль прежде, чем юноша, вспыхнув, уставился в пол. *** - Отец, я решил сопровождать тебя к гномам. – В своей любимой манере, не здороваясь и не заботясь присутствием советников. Внезапным появлениям Келя, еще с утра мирно пребывающего в Даларане, в тронном зале Кель’Таласса уже никто не удивлялся. В конце концов, он наследный принц и величайший огненный маг, ему можно. Никто уже и внимания-то не обращал. Главное - не скрипеть зубами в бессильной – и непонятной – злости оттого, что причиной грусти Джайны, оказывается, было вовсе не неудачно выполненное заклинание, а вынужденный перенос встречи с лордеронским наследником, которого Теренас, озаботившийся дипломатическим образованием сына, берет с собой на переговоры в Стальгорн. Анастериан лишь скептически приподнял брови: кому, как не ему, знать вздорный характер сына? - Ты же не выносишь этих «скучных сборищ»? Слишком яркое воспоминание о встрече полугодовой давности, мог бы сказать принц, но он лишь пожал плечами: - Гномы могут быть… забавными. *** Может, и могут. Но явно не в этот раз. От унылых речей недовольных Альянсом гномов клонит в сон, отсутствие окон в зале заседаний давит, а чадящие свечи, неровно освещающие обширную комнату, вызывают стойкое желание пойти подышать воздухом. Единственный плюс: ничто не мешает рассматривать синеглазого юношу, кажется действительно увлекшегося беседой с гномьим королем. Оценивающий взгляд из под полуопущенных ресниц скользит по ладной фигуре, подмечая и узкие бедра, и широкие плечи, и легко угадываемые мускулы под гладкой кожей. И лицо, мужественное, решительное и удивительно красивое для представителя рода человеческого. - А вот Вы как полагаете, принц Санстрайдер? – вдруг неожиданно спрашивает король гномов, то ли желая подловить на чем-то, то ли действительно интересуясь его мнением. Как бы то ни было, Кель всегда отличался поразительным вниманием даже к не интересующим его вещам. - Вы знаете… - И – да! Вот теперь внимание человека всецело принадлежит ему. *** Кель всегда ровно относился к церкви. Ни фанатичного почитания, ни столь же отчаянного отрицания. И сейчас он сидит здесь, в роскошной ложе для высокопоставленных лиц, отнюдь не из-за внезапно проснувшейся религиозности. Внимательный изумрудный взгляд устремлен вниз, в главную залу, где в этот самый момент проходит церемония посвящения. Крайне многолюдная, даже для воскресного дня. - Артас Менетил, сознаете ли Вы ответственность… Вышеназванный принц кажется настолько ощутимо взволнованным, что Кель не поручился бы, что он вообще слышит заунывную речь Верховного жреца, вот уже больше часа разносящуюся под высокими сводами Лордеронской церкви. Сводилась она к некоему испытанию, которое должен выдержать каждый будущий паладин. Да только высидеть эту самую церемонию, испытание достойное героя! Эльф вообще полагал, что если бы не соседство Его Высокопреосвященства, Главы церкви, периодически вовлекающего его в диалог культур, бороться со сном было бы вовсе невыносимо. И все-таки, отметил Кель, глядя на гордо выпрямленную спину, держится Артас весьма неплохо. Внезапно, словно что-то почувствовав, юноша поднял голову, натыкаясь на поневоле изучающий взгляд эльфийского принца. В сапфировых глазах отразилось изумление пополам со смущением, и Кель, откидываясь на спинку кресла, подумал, что ему вновь сегодня не уснуть. Проклятье. *** В комнате жарко, просто невероятно жарко, несмотря на распахнутые окна и ночную прохладу. Кель перевернулся с одного бока на другой, стараясь если не уснуть, так хоть подремать пару часов, оставшихся до рассвета. У него был тяжелый день, наполненный разъездами по стране и общением с аристократией, и сейчас принц полагал, что ничего не хочет так, как сна. Однако не тут-то было. Перед сомкнутыми веками возникает решительное лицо, и эльф как наяву видит его глаза. Сапфирово-синие, глубокие – и Кель вдруг думает, что мог бы утонуть в них. Возбуждение сметает реальность и завладевает рассудком. Ласкать себя, воображая, что это чужие руки нетерпеливо задирают рубашку, сдёргивают брюки, торопясь добраться до кожи, почти невыносимо и в этот момент эльф отчаянно ненавидит обладателя глаз, сводящих его с ума. - Да… - рука скользит по напряженному члену, и это уже не он, нет. Это Артас собственнически ласкает напряженную плоть, Артас прижимает его к постели, Артас… Имя рвется с губ, и эльф не противится: - Артас! Сумасшедшее видение исчезло вместе с возбуждением, оставив эльфа с одной мыслью, набатом бьющейся в затуманенном наслаждением разуме. Он едет в Лордерон. *** - Вынужден признаться, что не очень хорошо ориентируюсь во дворце, - выслушав полную отеческой доброты речь Теренаса МенетилаII, чуть расстроено произнес он. Даже Анастериан не разобрал бы тонкой лжи, вплетенной в хрустальный голос. В примитивных, лишенных Кель’Таласской изощренности, воздушности и витиеватости коридорах лордеронского дворца потеряться ничуть не легче, чем в единственной комнате крестьянской хибары. Но ведь не откажет же король в сопровождении? Например, в лице молчаливо уставившегося в пол Артаса. - Разумеется, мальчик мой, - кивнул король и обернулся к сыну: - Артас, будь так добр, покажи нашему гостю его покои. Торопливый кивок, мимолетный взгляд и паладин тихо просит следовать за собой. И не услышать хрипоты в обычно ясном голосе человека мог бы только глухой. *** Он смотрит в окно, каждой клеточкой своего тела чувствуя на себе жадный взгляд сапфировых глаз. Улыбается сам себе и резко оборачивается к паладину, застывшему у самой двери, ловит взгляд, удовлетворенно подмечая в нем безрассудное желание, почти голод… и испуг, мелькнувший в момент, когда паладин понял, что попался. - Может, прекратишь раздевать меня взглядом? – от человека так ощутимо веет смущением, что Кель буквально слышит слова извинения. Еще бы, он обитает в Лордероне уже шесть дней, а паладин только сегодня придумал повод заглянуть в его покои. Ну же, думает эльф нетерпеливо, скажи уже что-нибудь. Однако следующие слова так же непредсказуемы, как шторм в открытом море. - Предлагаешь сделать это руками? – бравирует, обмирая от собственной наглости и наверняка ожидая любой реакции от презрения до ненависти, и все же не опускает взгляд. Бархатно-синий, пронзительный, удивительным образом заставляющий пол под ногами качаться. Повзрослел. И это так… возбуждает. - Именно. …А завтра он возвращается в Кель’Талас. *** - Джайна, я так рад тебя видеть! - приятный баритон резко контрастирует со смыслом слов, и Кель, переборов внезапно сильное желание обнаружить свое присутствие, осторожно выглядывает в коридор Аметистовой цитадели. Волшебница стоит к нему лицом, но не замечает. Ее сияющий взор обращен к паладину, и эльфу жизненно необходимо удостовериться, что Артас смотрит не так. - Артас, ты так давно не навещал меня! – в девичьем голосе радость, и Кель неосознанно закусывает губу. – Что-то случилось? Человек смеется, искренне и непринужденно, и Кель понимает, что вот-вот заскрипит зубами во всепоглощающей, и оттого еще более непонятной, злости. - Что ты, Джайна! Утер совсем замучил меня в Ордене. И шагу уже не могу ступить без его позволения. «Но сюда-то ты приехал!», - злорадно думает эльф, и берется за ручку двери, намереваясь самым бессовестным образом прервать милую беседу. Но Артас, чуть-чуть помявшись, вдруг спрашивает: - Джайна, а ты не знаешь, где я могу найти принца Келя? И он вдруг расслабляется, тихонько прикрывает дверь и совсем уже не слышит, что щебечет девушка в ответ. Артас не узнает об отпечатках ногтей на узких ладонях. *** Всего секунду постоять у двери предоставленных людскому принцу покоев, давая возможность осознать. А потом оказаться в стальном объятии знакомых рук, позволяя судорожно целовать себя. В губы, скулы, шею, отвечая не менее пылко. - Тебя слишком давно не было, - хриплый шепот у острого уха, осторожно покусываемого. - Дааа, - выдох, на большее просто не хватает времени – Артас вновь захватывает его губы в сминающем поцелуе, прижимает к себе, подхватив под ягодицы и заставляя обвить свою талию ногами. Кель задыхается и рефлекторно подается ближе, вжимаясь в мускулистую грудь. Артас невнятно рычит, прикусывая нежную кожу шеи, и тащит к столу, попутно расстегивая, развязывая и просто срывая одежду. - Имей совесть, в чем я отсюда… ааах… выйду? –и в противовес собственных же слов выгибается в руках человека, позволяя выбросить мешающую ткань, и с нетерпеливым стоном прижимается к сильным рукам. - Не выйдешь, - отрезает Артас и опускает свою ношу на стол, быстро избавляясь от собственной одежды, попутно ни на миг не переставая жадно оглаживать гибкое тело. Лакированная поверхность стола кажется невероятно холодной, и сумасшедший контраст с жаркими ладонями человека уничтожает самообладание окончательно. Хрипло постанывая, он торопливо обхватывает паладина за шею и обвивает талию ногами, вжимаясь в него всем телом. - Хочу, - шепчет он между поцелуями, - хочу…ааах… тебя. И Артас не медлит, им не нужно это сейчас. Только жар обладания, сильные, то и дело сбивающиеся с ритма движения, слитные стоны и дикое, необузданное наслаждение. И вес артасового тела, навалившегося на него, и упрямый лоб, уткнувшийся в плечо… - Я люблю тебя. – Шепчет паладин ему куда-то в волосы, и это неожиданно, это слишком и совсем, совсем неправильно. На мгновение Кель замирает, а потом осторожно, но непреклонно выбирается из-под него, сползает со стола и кое-как одевается. Так же дергано, как стучит сердце. Артас растерян и тревожен, но Кель не может смотреть ему в глаза. Бросив неопределенное «Мне пора», он закрывает за собой дверь. Он не узнает, на сколько осколков три слова разбили сердце эльфа. *** Эльф застает их в библиотеке, между стеллажами. Слишком задумчивый, чтобы смотреть по сторонам, он увидел их слишком поздно. Сплетясь в объятии, они целуются. Проход темен и редко посещаем, и если бы не книга в его руках, Кель прошел бы мимо, но… Руки Артаса обнимают ее за талию, прижимают к себе, и до боли остро Кель помнит, как человек обнимал его самого, какой-то год назад. Вероятно, он чем-то выдает себя, Джайна внезапно отскакивает и наверняка заливается краской, в темноте не видно… Взгляд Артаса прям и непреклонен, он демонстративно притягивает девушку обратно и зарывается носом в ее волосы. Кель молча ставит книгу на место и уходит. Он никогда не сможет сказать, как хочет повернуть время вспять. *** Кель’Тас Мститель выдыхает клубок пара в морозный воздух. Он продрог, но не пытается согреться. Кто-то подходит к нему сзади и накидывает тяжелый меховой плащ на плечи. Сангвинар, его верный лорд. Светлые волосы, голубые глаза и минимум утонченности. - Ты совсем замерз, - шепчет Сангвинар через некоторое время и, приобняв его за плечи, несмело разворачивает в сторону лагеря. В десятке шагов от них воины наги тащат чудом выжившего Иллидана; далеко впереди к Ледяному Трону поднимается человек, которого они так и не смогли убить, а Кель, послушно следуя за любовником, пытается справиться с чувством, захватившим его существо. И он не узнает, думает Мститель привычно, что это почти облегчение.