Punizione

Лихт озирается загнанным в угол раненым зверем, царапая обои в коридоре обкусанными ногтями. Ноги со скоростью света врастают в пол, и только ненависть не позволяет страху взять контроль над телом: его палач бесшумно точит топор. Хиган закрывает входную дверь на оба замка и прячет ключи в задний карман брюк. Достаёт сигарету из мятой пачки, много раз щёлкает зажигалкой, долго и глубоко затягивается. Хиган переводит снисходительный взгляд на Лихта. — Беги. И Лихт срывается с места. С грохотом двери об стену влетает в спальню, бросается к столу: где-то здесь должна валяться вторая пара ключей. Перебирает дрожащими пальцами нагромождения цветастого хлама, предплечьем смахивает половину на ковёр, нервно кусает губы. В голове пульсирует разросшаяся липкая паника. Быстрее. Он слышит скрип пола в коридоре, чертыхается и отчаянно бьёт ладонью по дереву: поздно. Вновь вырывается за порог комнаты, отказываясь сдаваться: ещё жива надежда. Палач, тихо шаркая, неспешно скрывается на кухне. Лихт с шумом захлопывает за собой дверь ванной, взмокшими пальцами закрывается на замок и падает на ледяную плитку, спиной вжимаясь в акриловый бортик. Ему нельзя было грубить. Даже если нервы перед концертом зашкаливали, даже если телефонный звонок даровал ощущение безопасности: за нарушением всегда следует наказание. Фиксатор медленно проворачивается. Лихт цепенеет от страха, когда Хиган входит в крошечную комнату с кухонным ножом в руке. В глазах палача — ни намёка на злость, лишь тень азарта и лёгкое разочарование. — Провальная тактика, дорогой. Ноль баллов. Он усаживается на край ванны рядом с добычей, не сводя с неё взгляда, и оглаживает лезвием линию подбородка: то ли угрожает, то ли флиртует. Кистью не глядя выкручивает оба вентиля по бокам от крана, всматривается в лицо любовника с настораживающей нежностью. Лихт вдавливает с силой ногти в ладонь и ненавидит сквозь панический трепет. — Ну-ну, не хмурь ангельское личико: всё ведь честно. Или я ошибаюсь? Хиган выдыхает дым в сторону, стряхивает пепел и, прищурившись, оставляет нож в раковине. Тодороки думает: «Больной самоуверенный гандон», и в ту же секунду кидается к выходу. Пьянит предчувствие свободы: спасся? Палач ловит худое запястье, рывком утягивает беглеца обратно и, уложив ладонь на чужую щёку, с силой прикладывает дурную голову о дверной косяк. У Лихта темнеет в глазах и в ушах звенит: то ли от удара, то ли от собственного крика. Висок обжигает болью. — Будь хорошим мальчиком, не вынуждай меня так поступать. Это опасно, знаешь ли. Изо рта вырывается стон, перетекающий в мычание. Тодороки шумно сглатывает, медленно моргает и изо всех сил пытается не упасть. Заботливая рука в перчатке подтаскивает его к зеркалу и, сжимая подбородок, разворачивает на три четверти. В отражении обросшее щетиной лицо холодно пялится на него из-за его же плеча, щекой потираясь о щёку. — Видишь? Теперь ты в крови. Давай, помогу умыться. На плечо намекающе давят, и Лихт, подчиняясь, встаёт перед ванной на колени. Белый шум в сознании не даёт сосредоточиться, и он упускает момент, когда ласковая ладонь, придерживая затылок, погружает голову под воду. Понимание приходит вместе с удушьем. Пальцы впиваются болезненно в шею, не позволяя вынырнуть. Лёгкие жжёт от нехватки воздуха, и Тодороки змеёй выворачивается, лишь бы вдохнуть хоть разок, но вторая ладонь безжалостно придавливает грудь к бортику. Абсолютная безысходность. Когда выдержка кончается, и он начинает захлёбываться, Хиган за волосы вытаскивает любовника. — Как думаешь, этого достаточно для искупления? Лихт пропускает вопрос мимо ушей, откашливая остатки воды. Палач смотрит печально-разочарованно, сдвигая мокрые прядки со лба любовно, и грустно вздыхает: — Видимо, нет. Рука вновь давит на затылок, но Тодороки в страхе хватается пальцами за чужое предплечье и мотает головой из стороны в сторону. — Хватит, я всё понял, хватит. Хиган скептически щурится, склоняя задумчиво голову. В очередной раз затягивается, выдыхает, бросает сигарету в ванну и, приняв решение, добродушно улыбается, отпуская отросшие волосы. — Умный ангел. Хиган целует холодный лоб, и Лихт закрывает глаза: прощен.