Дальтоник

      По дому бегали привидения. Дом Тои был старинный и большой, но везде - в какой угол ни встань - раздавался посторонний шум. Громкий топот то тут, то там, вдохновенный стук камней по гобану, да громкий смех. Даже ночью сон Акиры нарушался чужим храпом, а иногда и с хрустом разделяемых надвое палочек для еды - во время голодного нападения на холодильник после азартной партии. Акира снова открыл глаза. Ах да… Сегодня уже четвертый день, как я снова живу один. Шум привидений рассеивался в его голове. Кубок Полярной Звезды позади. Яширо уехал. Шиндо с тех пор здесь не появлялся. Но, охваченный прежним беспокойством, Акира вылез из-под одеяла. Почему каждую ночь его преследуют воспоминания об этих тренировках? Акира направился в ванную, расстегивая на ходу пуговицы белой ночной рубашки. Был ли в его бессоннице виноват исход турнира, болезненный для всех? Или же здесь замешано что-то еще? Созерцая свое мрачное отражение в темной ванной, Тоя пришел к выводу, что, наверное, ему понравился новый опыт командных тренировок, который оказался в чем-то веселее чинного уединения соло. Тогда, готовясь к турниру с ребятами, он был по-прежнему слишком сосредоточен на совершенствовании собственного мастерства, чтобы обращать внимание на маленькие радости сосуществования с новыми (исключая Шиндо) товарищами (исключая, опять-таки, Шиндо!) под одной крышей. Но сейчас, когда турнир остался позади, создался яркий контраст между его совместной игрой и самостоятельной подготовкой, гостеприимным домом и пустым, к которому Тое необходимо было снова привыкать. Все-таки ему понравилось. Н-а-д-о п-о-в-т-о-р-и-т-ь. Но было что-то еще, упорно продолжал Акира свои размышления. Если бы только беспокойство было связано с его новым опытом, ностальгия об ушедших днях не преследовала бы его по ночам. Было событие, которое не состоялось из-за его нерешительности и осторожности. Упущенный момент заставлял время в голове Акиры возвращаться обратно в попытке переиграть эти дни на другой лад. Жизнь как го - обратно ход не сделаешь. Оборачиваясь со сжатыми кулаками назад, в прошлое, Акира видел Шиндо, оставленного позади. Может, стоило попросить Шиндо переночевать последнюю ночь в своей комнате. Акира заметил еще тогда, как невидимый яд подтачивает Шиндо внутри, но не вмешивался, оставив каждому участнику команды самому разбираться с внутренними демонами. Он верил, что Шиндо хочет справиться сам, и что он способен на это. Но в последний вечер, решающее время перед турниром, он должен был поговорить наедине с Хикару вместо того, чтобы пускать дела на самотек. Тогда, может быть, Хикару заговорил бы с ним, как иногда заговаривал ночью с Яширо (стены дома были достаточно тонкие, чтобы пропускать посторонние голоса до слуха Тои). Может, признавшись в своем гневе на Ко Ёнг Ха, Хикару бы увидел со стороны, как этот гнев не обоснован. Акира бы это исправил. После этого, может быть… может быть…. Акира снял полотенце с головы. Может, Хикару сыграл бы лучше с китайцами. Хикару бы чуть больше ему доверился. Хикару приоткрыл бы завесу тайны, когда Акира так отчаянно хотел спросить его про Шусаку… И тогда проигрыш Корее не стал бы таким болезненным. Тренировка в доме у Тои прошла достаточно профессионально. Но личной поддержки, командного духа – вот чего не хватило в конечном счете. У Акиры была целая неделя на то, чтобы сблизиться с Хикару, а он не сделал ни шагу вне игральной доски. Да еще после поражения Корее, в момент искреннего горя Хикару, тот даже руку ему на плечо не положил. «Это не конец. Конец никогда не наступит». Акира тихо зашипел от стыда при воспоминании об этих словах. Прав он был, прав, да вот только… Друзья Хикару, бросившиеся ему навстречу, едва команда Японии вышла с церемонии награждения, окружили его, громко подбадривали, поздравляли, смеялись и обнимали, ерошили ему волосы, словно он победил (и разве в этом нет доли правды?), пока Акира, как распоследний социопат, неуклюже выбирался на свободу из этой толпы. У Хикару были друзья! Тоже заботливые и любящие, но другие друзья. Только вот Акира остался за бортом. Чем он хуже? А на лице Хикару в тот момент снова появилась слабая улыбка, хотя ему было больно, и ему все еще больно. Значит, чего-то не хватает Акире, какого-то особого дружеского отношения, но Акира не может и не хочет быть тем, кем не является. Дверь в сад отъехала налево, пропуская внутрь дома солнечный свет. Выйдя к пруду покормить рыбок, Тоя сел со все еще мокрыми волосами на траву, наблюдая за тем, как ручные карпы сами поплыли к его ладони, разевая рты. Сегодня должен был состояться важный матч в отборочных за титул Кисей, и в такие ответственные моменты Акира пребывал либо в состоянии безмятежности, либо разум его, наоборот, активизировался для новых идей. Сейчас второе плавно переходило в первое. Акира улегся на траву, цветущую под весенним солнцем, и сложил на груди руки. "Я понимаю тебя лучше всех этих людей, – думал он, наводя в своих мыслях порядок. – Твоих друзей-инсеев. Твоих бывших школьных товарищей. Твоих приятелей из го салонов. Но я пока не могу сделать ничего, чтобы стать к тебе ближе. А тебе нужно время, прежде чем впустить меня в свое сердце. Но я буду ждать, как ждал раньше. Я рядом с тобой". Акира впервые нарушил данное себе обещание, когда понял, что Шиндо начал исчезать из его жизни. В течение ближайших трех месяцев Хикару неустанно тренировался и с маниакальной напористостью выискивал все более сильных игроков не только в институте, но и за его пределами. Он играл квалификационные матчи, салонные игры, интернет го, изучал каждый вечер кифу японских и корейских тяжеловесов. Акира уже давно догадался, что если изначально целью Хикару было обойти Акиру, то теперь итоговая планка Шиндо висела гораздо, гораздо выше. Акира стал занимать в его жизни меньше места. И после поражения Ко Йонг Ха Шиндо Хикару перестает проигрывать и становится вторым даном. С мая по август они сыграли всего 5 раз. Где-то раза два в месяц, либо в салоне, либо в институте. Причины для встречи с Акирой у Шиндо были только две: 1. Надо потренироваться перед совместной квалификационной игрой; 2. Надо потренироваться перед важным турнирным матчем. Вроде бы, все так и должно быть, но почему Акира чувствует себя брошенным, чуть ли не преданным каждый раз, когда Хикару встает и уходит? Только что они общались, как обычно (сыграли отменную партию), и очень были рады снова увидеться (ведь у них такой плотный график), опять спорили до хрипоты (Акира уже и этому рад… или был всегда рад?). Его тонкие руки, лежащие на столе, сжимают чашу с камнями крепко, и, как всегда искренний, он пытается сообщить спешащему Хикару что-то важное, но никак не может сформулировать мысль, потому что сам не понимает, что же кричать вслед. Красивый, смелый юноша сидит и сердито скрипит зубами, когда дверь в салон захлопывается, и он рычит "Шиндо-о!", а пенсионеры по соседству боятся дышать. Они испуганно утыкаются каждый в свою доску, стараясь не шебуршать рукой в чаше и ставить камни потише.       – Подожди, постой, – отвечает Огата, когда Тоя Младший, повернувшись к нему спиной, готовится излить душу рыбкам в аквариуме. - Мне надо закурить. Он смотрел за окном на переливающиеся небоскребы Токио, чей свет не достигал его сумрачной квартиры, и слушает очень сжатое содержание истории чувств. Он чувствовал себя польщенным, что Акира обратился именно к нему, хотя понимал, что этот шаг был сделан скорее от отчаяния и отсутствия альтернативы. Более того, он уже взрослый человек и понимает все с полуслова. Однако пепел сам сыпался с его сигареты, он забывал стряхивать его. С каждым новым предложением блестящие глаза Огаты становились все более дугообразными от скрытого веселья, пока дым сгущался все плотнее над его головой. При всем уважении к Акире Огату не может не забавлять то, что молоденький игрок, уже наводящий ужас на старших данов, годящихся ему в отцы, в душе остается неопытным подростком, отчаянно нуждающимся в поддержке товарищей своего же возраста. Но Тоя Акира не рядовой школьник, поэтому у него нет товарищей. Никогда не было. Конечно, будучи мальцом, Акира наверняка мечтал о друге, но его представления об обычной человеческой дружбе были извращены. Обучающий кружок Мейдзина – какое там нормальное общение… Даже он, Огата, не друг, у них с Тоей-младшим, м-м-м, союз родственных умов, так сказать. И теперь бедный паренек не может сложить два плюс два: как же так получается, что совместное го есть, а чего-то не хватает... Ребенку одного го достаточно, но взрослеющему Акире хочется большего. Игра не может заменить общение…       – Значит, ты рассчитывал на более тесную дружбу с Шиндо? Какой же ты ее себе представляешь? – Огата повернулся к Акире, по бледному лицу которого пробежали солнечные зайчики от его очков. Акира опустил глаза и затем задумался, взявшись рукой за подбородок.       – Я хотел играть вместе с ним. Я понимаю, что сейчас мы оба очень заняты, но…       – Это естественно, что вы заняты. Все люди в мире всегда чем-то заняты. Но когда они ставят близких людей выше повседневных забот, становится ясно, кто кому насколько дорог. Ты готов уделять ему больше времени?       – Да. Но он…       – Неважно. Не стоит лезть к нему в голову, – Огата затушил сигарету. – Займись с ним чем-нибудь кроме го. Если ты не хочешь или – прости за откровенность – не умеешь развлекаться, как обычные ребята, то просто пригласи в гости.       – Но я не вижу в этом пользы ни для себя, ни для него, – возразил Акира. – Шиндо не захочет терять время, тем более в моем доме, куда он дорогу днем с огнем не сыщет. При этих словах Огата-сан оказался прямо у его уха и прошелестел:       – Тогда покажи дорогу. Езжай с ним. И просто побудь с ним. Ты убедишься, что дома наедине общение завязывается совсем по другой траектории... Акира сразу понял, из какого опыта Огата выуживал свои советы, но решил скрыть раздражение. В конечном счете, Огата подтверждал его же свежие идеи о том, что, может, им не хватает «живого» общения.       – Спасибо, Огата-сан, – пробормотал он. – И пожалуйста, забудьте об этом разговоре.       – Я не буду забывать. Я готов помогать и дальше. Куда бы все это ни зашло.       – Вам-то это зачем? Огата-сан?       – Я тоже не хочу упускать Шиндо Хикару из виду. И ты и я знаем, в чем причина, – сунув руку в карман в поисках зажигалки, Огата достал еще одну сигарету. – Я надеюсь, что он сохранит к тебе интерес, даже когда исполнит свою мечту обыграть тебя в официальном матче. Ведь в Японии и Азии так много сильных игроков... Эта его жажда мести к Ко Ёнг Ха - тоже в своем роде восхищение оригинальной и изысканной игрой.       – Замолчите! Восклицание Акиры катаной рассекло воздух.       – Шиндо всегда считал только меня своим соперником, – Акира приложил руку к груди, что, как знал Огата, означало самое сильное волнение. – Это не изменилось, и это так и останется. Я верю в Хикару.       – Шиндо… понимает ли это? – прошептал Огата. – Из того что я слышал и наблюдал, ты любишь на него давить. Так он играет лучше, здесь с тактикой ты не прогадал. Но давление ранит доверие. Ты должен подарить Шиндо веру в то, что он всегда может на тебя положиться. Что ты не оставишь его даже в трудные времена. А они еще впереди. Таков был окончательный диагноз Огаты Сейдзи с печатью, поставленной в пепельнице. Предложение Акиры прогуляться в парке Синдзюку после очередной партии в салоне Хикару пропустил мимо ушей. Затем согласился и спросил, взял ли Акира с собой магнитную доску. После отрицательного ответа Хикару медленно открыл рот и произнес:       – Акира, ты это, совсем идиот? Мы оба участвуем в турнире Кисей, а ты собираешься шляться по парку? Блин. Нет, готовиться к Кисей дома у Акиры он тем более не собирается. Слишком далеко и муторно. Потренироваться можно и в салоне как-нибудь в другой раз. Пока, Тоя. Испепеляющий август сменился сентябрем, затем октябрь окрасил листья и сердца людей в алые цвета. Число друзей Хикару успело солидно увеличиться, и он часто обходился лишь приветственным взмахом руки, когда проходил со стайкой других молодых про мимо Акиры в институте. Что он нашел в этих глупых первогодках? Тоя не знал, как исправить ситуацию, чтобы не поставить себя при этом в унизительное положение. Он все больше мучился от злости на Шиндо и в то же время тосковал по нему. Любимая осенняя погода, прежде умиротворявшая его сердце, начинала его угнетать. Он с большим старанием и благодарностью поддерживал теперь старую дружбу с более отзывчивой Ичикавой-сан и некоторыми учениками отца, к которым испытывал искреннюю привязанность. Но это была не та дружба и не те эмоции, которые он черпал в Хикару. Однажды утром Акира понял, что не может встать с постели. Какие-то внутренние механизмы отказывали. Только спустя пару минут он понял что, кажется, всего-навсего простудился. Звонок телефона. Да, мама. У меня все в порядке. Как вы там? Да, я здоров. Мам, наверное, я снова попаду в лигу на следующей неделе. Я очень стараюсь! Про победу отца я уже знаю, читал в интернете. Вы приедете в следующем месяце? Акира открыл воспаленные глаза. Но его разбудил не телефон, а оглушающая тишина в доме, в его комнате. Ему казалось, будто он разговаривал по телефону, но на самом деле он так и не встал с постели. Сегодняшний матч было поздно переносить. Но он не собирался проигрывать из-за неявки. Чего уж говорить о том, чтобы уступать болезни? Сегодня битва в отборочных за Кисей с Шиндо. Через пару дней уже матч в лигу Тенген. И тогда все решится. Четвертый дан пора завоевать! Хикару ждал его перед входом в игровой зал на четвертом этаже. Как и Акира, Хикару был настроен решительно, но сегодня как-то по-особенному. Глаза его излучали светлое спокойствие, и веер прочно держался в его руках. Хикару стоял прямо, совсем как Акира, и смотрел на часы.       – Привет, Тоя, – сказал он, шагнув ему навстречу. – Давно не виделись.       – Ты готов?       – Готов, - Хикару кивнул. – Пошли. Когда они играли вместе, Акиру всегда охватывало теплое чувство единения и чистого удовольствия от игры, любимой каждым с одинаковой силой. Они одновременно впали в уже привычный поток метания камней. Быстрое го. Болезнь Акиры отступила, ослепленная яркой энергией, излучаемой Хикару, и еще более мощным сопротивлением Акиры, которое энергия Хикару вызывала в нем. Но сегодняшняя игра отличалась от предыдущих. Хикару двигался сам по себе, его ходы труднее поддавались анализу. Ни одна тренировка не прошла даром. Он был в превосходной форме. Сражаться с Хикару стало верхом блаженства. Если только… Если только исход игры будет в пользу Акиры! Лицо Хикару напоминало тающий лед. По мере подсчета очков оно медленно преображалось, черта за чертой, пока Хикару наконец-то не заулыбался до ушей, совсем как лет в 12, и не воскликнул:       – Победил! Оставшиеся в комнате игроки растерянно посмотрели в их сторону. И Хикару бы непременно вытурили, если бы не смягчающие обстоятельства. А Акира все изучал гобан, искал свою ошибку под каждым камнем и нигде не мог найти ее. Шиндо дал ему время подумать. Он весь светился от счастья. Его глаза даже заблестели от слез. Его соперник изящно выпрямился, но прикрытые глаза продолжали лихорадочно плутать по доске. Тонкие руки продолжали оставаться сжатыми в кулаки от пережитого напряжения.       – Я проиграл, – Акира склонил голову перед Хикару. – Это была наша лучшая игра. И Хикару весь расцвел.       – Догнал!.. Я тебя догнал! От ворот дома Тоя добрался по тропинке до балконной двери и, обессиленный, опустился на ступеньки, ведущие в сад. Ветер крепчал. Эйфория от их великолепной игры смешалась со страхом. Теперь болезнь вернулась, чтобы с удвоенной силой терзать его тело. Но не болезнь волновала его. Угроза сбылась. Шиндо уходит вперед! Он скинул с себя пальто и шарф, бросился к доске. Так и этак принялся он переигрывать партию из черных и белых камней, слившихся в ткань без единого шва. Полтора моку. Где можно было обрести другой путь к победе? Запись матча попадет в газеты. Акира никогда не проигрывал до этого игрокам более низкого дана. Но стыдиться нечего – наоборот, он гордится тем, что наконец-то блестящая партия в го – их го! - удостоится долгожданного внимания. О настоящей силе Хикару уже давно известно. Трудность в том, что теперь на него обратят еще большее внимание, с ним будут желать соперничества гораздо большее число профессионалов. Акира должен БЫТЬ ЛУЧШЕ ВСЕХ ЭТИХ ПРО, чтобы оставаться для Хикару единственным соперником. С первым проигрышем после продолжительной серии уверенных побед за спиной Акира провел ближайшие два дня за гобаном, отменив все встречи и пропуская курсы иностранных языков. Его следующим противником был Даичи Синичиро, 7 дан, 29 лет. Молодой, но очень опытный игрок, демонстрирующий блестящие результаты за последний год, Даичи играл в го уже 16 лет, с момента рождения Акиры. Акира хорошо знал его уровень, однако свежий прогресс Синичиро следовало тщательно изучить по записям, любезно представленным сотрудниками института перед предстоящим матчем. Со свойственным ему железным усердием Акира трудился с утра до вечера, вкладывая все силы в подготовку к решающему матчу, победа в котором сулила попадание в лигу Тенген. Победа Хикару злила его - и одновременно вдохновляла. Столь парадоксальная смесь чувств охватила его впервые, однако, как оказалось, помогала эффективнее самого горького лекарства. Каждая частичка сознания Акиры активизировалась. Красивое, пугающее зрелище. Если бы его завтрашний оппонент, да и любой другой про увидели Тою младшего, в одиночестве прожигающего доску уверенными ходами, они бы проиграли морально, не успев прикоснуться к своему первому камню. Но Болезнь видела – и отступила, вжав когти и отпустив его горло. День матча. Дождь зарядил в девять утра. В голове Акиры от дома до института сохранилась только память о мерцающем асфальте. Потому что теперь асфальт напоминал ему доску, и он беспрестанно глядел под ноги. Взбудораженное сознание, однако, никогда не мешало ему ясно мыслить, когда дело касалось го. Оставалось пережить только этот день. Он был полностью готов к матчу. У входа Акира столкнулся с выползшим из черной машины Кувабарой Хонинбо.       – Добрый день, – прошамкал Кувабара-сенсей врастяжку. – Или скорее… совсем недобрый. Простудился, юнец?       – Я в порядке, – Акира низко поклонился, сложил зонт и толкнул стеклянные двери, что далось ему на этот раз с трудом. Он придерживал их, пока Кувабара неторопливо просеменил в холл, убрав руки за спину и не спуская с Акиры прищуренных глаз.       – Хилая нынче молодежь! – Кувабара приподнял бровь. – Простывает от легкого ветерка. Что-ж, желаю твоему оппоненту удачи, ведь ты-то не собираешься проигрывать два раза подряд? Хе-хе-хе.       – Не собираюсь, уж поверьте, – ответил Акира, знавший, что на реплики Кувабары-сенсея сердиться не стоит. – Желаю и Вам удачи в сегодняшней игре. Приехав в институт заблаговременно, Тоя решил пропустить первый лифт, уступив его Кувабаре и нескольким сотрудникам, которые добродушно пожелали ему удачи. Створки лифта закрылись, как человеческий глаз. Битком набитая капсула плавно возносилась вверх, пока стук камней эхом отдавался по всему зданию, словно тысячи и миллионы невидимых камней пчелами летали по этажам, стукаясь о стены, пол, потолки и звонкие оконные стекла.       – Тоя?       – А? Шиндо рядом. Он смотрел прямо вперед с твердым выражением лица. Очнувшись от видений воспаленного воображения, Акира протрезвел. Сердце заколотилось.       – Сегодня я могу попасть в лигу Кисей, – ничего не замечая, продолжил Шиндо.       – Да. Я тоже. В Лигу Тенген, – Тоя первый вошел к открывшийся лифт, Шиндо вслед за ним. – Мы начнем играть в одно и то же время. Честно говоря, Акира совсем забыл об этом и сейчас меньше всего хотел видеть Шиндо. Хикару. Лифт закрылся, а зеркало на стене дрогнуло от толчка, отражая двух ребят друг напротив друга: один стоящий прямо, как штык, и второй, тепло одетый и прислонившийся спиной к стене, с глазами, прикованными к соседу. Хикару. Хикару. Его крашеные волосы, спрятанные в карманах руки, спортивная осенняя куртка, прячущая строгий костюм, который Хикару терпит только ради таких мероприятий. Он решительно настроен на победу, как и Акира, и бушующий внутренний огонь озаряет его невидимым сиянием. Прикоснуться бы. Хотя бы на мгновение. Махнув рукой на прощание, Хикару уверенной походкой, с горящими глазами, поспешил на поле боя. Но в последний момент он вдруг обернулся, как будто что-то заметил, и удивленно взглянул на Акиру – в первый раз за день.       – Тоя.. Ты в порядке?       – Да.       – Мы оба победим сегодня. Как только двери лифта закрылись для продолжения подъема, Акира медленно подошел и прислонился к ним лбом, пытаясь сохранить ускользающий жар присутствия Хикару. Да, лучше бы ему победить, иначе у Шиндо не будет причин больше с ним оставаться. Но эти глупые сомнения не должны были прозвучать. Конечно, они оба победят. Он, Тоя Акира, точно не уйдет с пустыми руками. Пятый этаж.       – Тоя-кун, с тобой все в порядке? – озабоченно спросила ассистентка для записи партии.       – Конечно, – Акира вежливо поклонился присутствующим. Сев в маленькой комнатке за гобан, он ощутил прилив сил. Он снова был в своей стихии. – Я готов. Даичи Синичиро 7 дан против Тоя Акира 3 дан Начало партии не составило труда, но битва обещала быть долгой. Противники обдумывали каждый ход в погоне за добычей тщательно и не давали друг другу пощады. Канат преимущества, перетягиваемый то влево, то вправо, не переходил ни одной из сторон вплоть до середины матча. Сначала Акира жестко и уверено отбивал все явные и потенциальные выпады, затем больше перешел в защиту, а потом, осознав, что в пылу битвы у него поднялась температура, стал полагаться на инстинкт больше, чем на рассудок. У присутствовавших в комнате наблюдателей, которые прекрасно знали о его отказе пропустить матч по болезни, дух захватывало. Особенно у репортера Амано-сана. Под мерцанием желтых ламп он чиркал быстрые записи в блокноте. А потом непонятно что случилось. То ли дверь слишком громко приоткрылась, то ли температура превысила цензурное количество градусов, но в какой-то момент вся схема камней рассыпалась у Тои в рассудке, как песочный замок. Он потерял нить игры. Не как она шла, конечно, но куда она вела. Остановилось построение множественных вариантов развития действий. Молодой человек просто сидел и пялился на доску с приоткрытым ртом, пока испарина выступала у него на лбу. Он отпустил себя. Дал себе отдохнуть. Мысли его невольно снова обратились к Шиндо, который так же сражается этажом ниже, но не сдает оборотов, оставляя Акиру все дальше позади. Да, это действительно большая неудача, что они встретились сегодня перед началом игры. Спокойствие нарушено. Топ-топ-топ-топ-топ! Ему показалось, или кто-то бежит снаружи по коридору? Такое уже было. Дежавю? «Это запись партии? Ты победил!» "Точно, – вспомнил Акира, - ведь это случалось и раньше, и здесь же. Именно тут, больше года назад, Хикару вернулся ко мне, чтобы возвестить о своем возвращении. Сказать, что он не бросил го и будет вместе со мной двигаться дальше к достижению высшего мастерства. Это было здесь". «Давай вместе победим сегодня». «Да. С тех пор обещание выполняется. Все осталось, как прежде. И пускай мои потребности растут, это ничего не меняет. Пока я способен достигнуть конца бесконечного Пути, Шиндо не покинет меня. Он верит в меня. И я.. верю в него!» Закрыв глаза, Акира поднял голову и тихо вздохнул. Синичиро 7 дан зашевелился по другую сторону доски, готовясь к следующему выпаду. Твердо следовать своему пути. Превышать собственные возможности. Продолжать вкладывать в го всю свою душу, даже когда по ней готовы прокатиться паровым катком. Этому научил его Шиндо. Шиндо, который сейчас ставит камни с ним плечом к плечу, чтобы тоже попасть в лигу. Акира открыл глаза. Теперь он смог окинуть доску свежим взглядом, и ему не понадобилось много времени, прежде чем он, наконец, прощупал в обороне противника слабый камушек. А вот и он. Если попробовать сходить сюда… Шанс совсем мал. Но если получится… Он выживет. Клац. Давно уже наступившая за окнами темнота и холод забрызгали окна полосами дождевых капель. Напряженный матч длился до последнего.       – Я... проиграл.       – Благодарю за игру, – выпрямившись, Акира интуитивно обернулся налево. Там среди наблюдателей теперь сидел Хикару.       – Э-э! - воскликнул кто-то. – Два с половиной моку. Вот это результат! Тоя второй раз входит в лигу. Мда-а.       – Шиндо-кун, а как твои успехи? – спросил Амано.       – Победил, – ответил Шиндо, поднимаясь с колен. – Акира, пойдем. Тоя медлил. Ему не хватало кислорода. Кровь пульсировала в висках, отпуская адреналин. Шиндо встал около него и, быстро сообразив, в чем дело, протянул руку и помог подняться.       – Черт, ты выглядишь ужа-асно, – воскликнул Хикару. – Значит, Кувабара не врал, ты и вправду отказался пропускать матч по болезни?       – Кувабара-сенсей? – Акира удивленно заморгал. – Да это ерунда.       – Какое там! Тебя шатает. Но это так круто, Тоя. Амано-сан был поражен. Он стал свидетелем возвращения Хикару больше года назад, и теперь, здесь же, история получила продолжение и творилась буквально на его глазах. Дружба молодых игроков прекрасна. Равно как и опасна для более старших поколений, которым "новая волна" уже щекочет нервы. Пожалуй, об этом пора написать статью. Остальные присутствующие, свидетели этой сцены, невольно посторонились, пропуская ребят первыми. Чуть погодя, как только они остались одни в вестибюле (ослабевший Акира одевался долго), Шиндо зашумел: – Оба в лиге. Попали в один день. Здорово, правда? Акира согласно чихнул.       – Но этого так мало, – продолжил Хикару недовольно. Акира отвернулся от него с носовым платком: – Попадания в лигу мало, – промолвил он. – Пока мы не получим право борьбы за титул, эти победы не имеют значения.       – Верно, – Хикару открыл рюкзак и спрятал туда веер. – Я тебя провожу до дома.       – Нет, не надо. Разве ты не собираешься дальше тренироваться, Шиндо?       – Не сегодня. Акира посмотрел ему прямо в глаза, прежде чем дать ответ. Затем уступил.       – Ладно... Хорошо.       – Ну что, идем? Уже семь вечера! Ну, ты как всегда. Ты не мог с этим мужиком побыстрей разделаться? Как его там зовут…       – Шиндо!! Свернув на главную улицу, Хикару поймал такси и назвал адрес. И, как только они очутились в сумрачном салоне, всё осталось позади. Машина плавно ехала в пригород Токио, а огни большого города мерцали за запотевшими окнами, покрывающимися каплями холодного дождя. А Хикару, вечно далекий Хикару, предложил обессилевшему Акире положить голову себе на плечо, как будто это было естественно, как будто так должно было быть всегда. И, в общем-то, почувствовал Акира, прислонившись к нему, так оно и есть. Они ехали вместе, уставшие, но победившие. Несколько минут спустя Акира приоткрыл глаза и произнес осторожно:       – Эта партия.... Я не смогу разобрать ее сегодня.       – Ничего.       – И просто сыграть с тобой тоже не смогу.       – Я этого и не планировал.       – Сегодня… ты мог бы остаться? Хикару кивнул. Тоя молчал, прислушиваясь к своему сердцу в наступившей тишине. Затем произнес еле слышно:       – Я простой человек. Черное да белое. Я движусь к цели, не останавливаясь. Но когда тебя долго нет рядом... Она словно исчезает...       – Тоя?..       – Но ты явился, когда был нужен. Ты слышишь, когда я зову тебя. Спасибо, Хикару. Он почувствовал, как дыхание Хикару заметно участилось.       – Не благодари меня, это как-то глупо. Конечно, я помогаю. Я же рядом.       – Я тоже… рядом с тобой. Я рядом. И Акира снова задремал, убаюканный близостью. Хикару продолжал смотреть в окно, в котором ничего не было видно, и видел свои собственные мысли и воспоминания о прошлом. "Прости, Акира, – размышлял он, – вот я дурак. Стараюсь играть все больше и больше. Это эгоистично, правда? В погоне за высшим мастерством я не должен снова потерять тех, кто для меня по-настоящему важен". Он прижал Акиру к себе крепче. Дома у Тои Хикару не сделал ровно ничего, что делают в помощь болеющим. Уход любого рода был для него в новинку и поэтому ограничивался наблюдением за Акирой: как тот переодевается, ест, принимает лекарства. Однако он приносил вещи, о которых его просили, покормил в пруду карпов (бросая корм так щедро, будто засеивал поле) и по просьбе Акиры разложил в гостиной два футона.       – Мы тренировались здесь целую неделю, помнишь? – отозвался Хикару, с ностальгической улыбкой коснувшись ладонью семейного гобана, теплого, будто на нем только что играли.       – Да. Я скучаю по этим временам, - отозвался Акира с легкой улыбкой. - И то ли еще будет.       – Это точно. Я уже давно готовлюсь ко второму турниру Полярной звезды.       – Не один ты, – отрезал Акира, залезая под одеяло. – Выключи свет, пожалуйста. Усилием воли отвернувшись от гобана, Хикару на четвереньках подошел к светильнику, затем к своей постели. В комнате все еще было очень светло: космический свет ночи проходил со двора через приоткрытые дверцы. Акире хотелось еще поговорить с ним, и в его голове началось перечисление возможных «посторонних» тем, но первое, что сорвалось с его губ…       – Так хочется сыграть перед сном! – признался Акира полушепотом.        Шиндо оживленно приподнялся на одном локте: – Я тоже. Давай.        – Не могу. Я хочу играть только в полную силу. Хикару возразил вызовом во взгляде. Но лицо Акиры оставалось серьезным.       – Хикару… - произнес он, едва дыша в наступившей тишине. – Я хочу быть ближе к тебе.       – А-а… Ну ладно, – Хикару послушно вылез из футона и придвинул его вплотную к футону Акиры. Тот стиснул зубы, стараясь не пнуть его за не дослушанную фразу, но вместо этого решил вернуться обратно к мысли, как только Шиндо уляжется опять. Но мысль ненадолго заглохла. Теперь ему стали хорошо видны залитые лунным светом руки, шея, до боли знакомые черты лица, и то, как искры ночного света скапливались в больших глазах. Взгляд Шиндо был смягчен и ясен, как будто в нем отражалось небо. Он смотрел на Акиру, как на воплощение истины. Он смотрел на него так… всегда. Акира смотрел в ответ, молча, чуть дольше, чем следовало. Затем его признание зазвучало само собой, тихо, из самых недр души.       – Я, – продолжил он медленно, – хочу быть ближе к тебе по-другому. Я хочу знать о тебе больше. Видеть тебя чаще. Быть с тобой. Ты мне так дорог, что мне недостаточно того, что есть сейчас. Теперь я понимаю, что нельзя иначе. Мы преследуем одну и ту же цель. Но у каждого из нас должна быть своя жизнь. Чтобы ты был напротив меня. Но даже если такова судьба – я не хочу подчиняться ей.       – Я тоже, – немедленно отозвался Шиндо, его взгляд сделался ярче. – Мне тебя не хватает. Но во многом это моя вина. Я должен много всего успеть сделать. Хотя бы догнать тебя по рангу, - при этих словах Акира не сдержал тени улыбки на губах. – Я знаю, ты тоже так живешь. Ты не теряешь ни минуты. Просто раньше было легче. Акира кивнул.       – Надо подождать.       – Надо подождать.       – Спокойной ночи, Хикару.       – Спокойной ночи.       – …Чего не закрываешь глаза? Умеешь спать с открытыми?       – А вдруг тебе плохо станет! Я засну, когда ты заснешь первым.       – Чего ты боишься, я же не умираю!       – Ну нет, умереть тебе я не позволю! И тогда, в момент произнесения этих нелогичных слов, в ярких глазах и в лице Хикару высветилось чувство, которое Акира опознал немедленно. Страх смерти стал ему знаком после болезни отца, но был забыт, как страшный сон. Но в Хикару, видимо, этот страх сохранялся и управлял его мыслями и действиями. Почему?       – Шиндо, – пролепетал он.       – Да? – заволновался Хикару.       – У тебя кто-нибудь… Однажды… – и он прикрыл рот рукой, решив замять неловкую тему. – Нет, ничего. Извини. Я говорю, совсем не думая. Хикару долго молчал, разглядывая узор черных волос Тои на белой подушке, ничего не произнося вслух. Он понял, о чем речь, и не хотел отвечать на вопрос. Но его правая ладонь с пальцами, истертыми игрой, нашла другую такую же. И Тоя Акира напрочь забыл о всех своих претензиях к другу.       – Я ничего не боюсь, – произнес Хикару твердо. – Потому что я рядом с тобой, а пока я рядом, с нами ничего плохого не случится. И правда. Богу го это бы не понравилось.