новый планетолог

Арракис встретил Ирулан удушливым холодом ночной пустыни. Порыв ветра бросил в лицо песок, так что оставалось только поморщиться. На посадочной площадке собралась толпа. Во главе её — барон Владимир Харконнен и его племянники, граф Глоссу Раббан и на-барон Фейд-Раута Харконнен. Чуть позади, как можно предположить, советники и военачальники. Ещё дальше — солдаты. Не ровня сардаукарам, разумеется. Отец послал достаточно человек, чтобы Ирулан была в безопасности, и при первом же знаке от неё или её свиты он пришлёт ещё. Ирулан ступила на ковёр. Кроме песка, каких-то особых отличий от Кайтейна она не видела. Глупое, ошибочное суждение, как шептали чувства и навыки. Её что-то беспокоило. Не барон, нет, если уж не его дни, то правление Харконненов на этой планете скоро окончится. Впрочем, из-за этого он становился ещё опаснее. Отчаянный и загнанный зверь. Что-то было в самой планете: в странном гуле, не похожем на гул щитов. Три быстрых выдоха, и Ирулан обратила свой взгляд дальше, туда, где во тьме тонула масса людей, не похожих на солдат. Местным приказали её встречать. Они стояли в абсолютной тишине и наблюдали за прибытием корабля. Ждали спасителя. На ближайшие двадцать стандартных дней Арракис становился домом для Ирулан. Добыча пряности просела, отец планировал вводить войска, но решил для начала отправить Ирулан, чтобы она докопалась до причин происходящего. Неожиданно осторожный и несвойственный ему ход. Проверка от него, самая страшная. «Ты станешь императрицей всей известной вселенной,» — ядовито сказал он. Сидя у себя в кабинете, отложил какой-то документ лишь тогда, когда закончил объяснять суть её задания. Посмотрел холодным взглядом. Вся роскошь дворца тонула, притуплялась, блекла. Хуже было только под взглядом Преподобной матери из под вуали. «Так что ты должна разобраться в происходящем на Арракисе, прежде чем мы примем жёсткие меры.» Двадцать стандартных дней — вот и всё время, данное ей. Разумеется, она не вступала в неизвестность. Имелись донесения местных шпионов, которыми были все её дворцовые слуги, а также Марго Фенринг — Сестра Бене Гессерит (скорее всего, и прибывшая по их приказу) — и ментат-симуляционист Аммон, занимавшийся делами Арракиса при дворце. Для него это было личное дело — ни один из его людей не мог добраться до документации Харконненов, и это словно бы унижало его достоинство. Так что он будет глубоко копать. Двадцать стандартных дней.

***

Дворец Арракина не выглядел, как место побоища. Некоторые вещи остались после Атрейдесов, как отметила Марго. В частности, голова быка в столовой, в которой они ужинали. Раббан покинул их приветственную процессию самым первым. Он и некоторые солдаты направились в пустыню защищать добычу пряности. Якобы, фримены твёрдо решили остановить её. Нападали на кордоны и добытчики. Убивали людей. — Так происходило и раньше, — рассказала Марго. — Не так часто и менее организованно, но это здесь не вновинку. — Кто-то из солдат Атрейдесов выжил и теперь мстит за своих господ, — предположил Аммон, не отрываясь от еды. В то, что выжил кто-то из самих Атрейдесов, никто не верил. — Я разрешила сардаукарам отправиться в поход против ситча, но граф Раббан не полетел с ними. Интересно, почему. — Три корабля, верно? — уточнил Аммон, и Ирулан кивнула. — У них не будет проблем с дикарями. Марго промолчала. Барон Владимир Харконнен производил ужасающее впечатление. Немногословный, вежливый, обещающий любое содействие. Огромный. Знающий, к чему всё идет. Если верить шпионам, он вернулся на Арракис лишь за несколько дней до прибытия Ирулан и вряд ли успел подчистить хвосты за племянником, но именно этим он и занимался, пока они ели. Обещал устроить экскурсию. А также приветственный приём с малыми домами Арракиса через несколько дней. — Опасный человек. И опасливый, — описал его Аммон. — Но дипломатию знает, — кивнула Марго то ли одобрительно, то ли подозрительно. На-барон Фейд-Раута, самый младший из троих, казался самым, приятным в общении. Настолько обычным, насколько избалованный молодой человек лет двадцати со слишком большими амбициями только мог быть. Не вызывал никаких отрицательных чувств, но и ничего приятного Ирулан сказать о нём не могла, даже его комплименты не отличались чем-то особенным. Видела только, что между ним и Марго произошла какая-то история. О нем за столом не упоминали. — Здесь была планетолог, Кайенс, — заговорила Ирулан, когда тема Харконненов себя исчерпала. — Где она? — От неё ничего не слышно уже некоторое время, но раньше доклады императору она посылала раз в пять лет, — ответил Аммон. — Есть подозрения, что она погибла во время атаки на Атрейдесов, так как это был последний раз, когда её видели. — С ней можно связаться? — Да. Вы желаете, чтобы мы её вызвали? — Именно так. Она была судьёй перемен при передаче Арракиса Атрейдесам, — Ирулан припомнила то, что читала о планете, пока летела сюда. — Не будет лишним узнать её судьбу. — Она могла скрыться от Харконненов после, ходили слухи, что она перешла на сторону Атрейдесов. Однако, даже если так, она обязана выйти на связь с официальным представителем императора. Я найду способ её разыскать. Ирулан кивнула. Кое-что ещё не давало ей покоя. Сардаукары, присланные с ней, люто ненавидели эту планету по неизвестной причине. Что-то она и все присутствующие за столом упускали, но что именно?

***

Штора, скрывающая вход в комнату Пола, шевельнулась через несколько секунд после того, как он это почувствовал. Будущее, настоящее и прошлое разрывали его, сложно было сосредоточиться на чём-то одном, сотни путей, как подводные потоки, перемешивались и всё снова рушилось. После воды жизни видения давили изнутри на череп. По крайней мере, это предвидение на несколько секунд вперёд позволило Полу сесть в полутьме и выпрямить спину. Он не видел себя в зеркало уже давно, и не хотел показаться ещё более безумным, чем себя ощущал. — Усул, — окликнула Чани. От неё скрывать весь ужас увиденного и видимого было бессмысленно, так что Пол позволил себе сгорбиться. Чани осторожно присела на кровать рядом и показала передатчик матери, молчавший много лет. Вести от империи. Но разве не сардаукары убили её? Теперь он видел смерть Кайенс отчётливо, из глубины брюха Шай-Хулуда, проглотившего и её, и тех сардаукаров. Так что её убил Бог. Но они, скорее всего, сообщили об этом, так почему с Кайенс пытались связаться? Пол хмуро посмотрел на передатчик, просчитывая все возможные варианты. Он одновременно видел это и не видел. Дорога в будущее все ещё больше напоминала шествие по тонкому острому лезвию, и это — странная неизвестная. — Ты знаешь пароль? — голос звучал хрипло, так что он прокашлялся. Чани кивнула. — Я отвечу.

***

Экскурсия, как Ирулан и предполагала, оказалась пустой тратой времени. Впрочем, она узнала о Харконненах гораздо больше, чем они сами того хотели: тренировки Бене Гессерит помогали ей видеть глубже. Они опасались прилёта Ирулан и того, что могло за ним последовать. Злились, что по какой-то причине не могли избавиться от фрименов. С трудом верилось, что какая-то группка дикарей могла настолько сократить добычу пряности. Было здесь что-то другое. Возможно, выжило куда больше солдат Атрейдесов, чем они полагали. — Мы получили ответ от передатчика доктора Кайенс, — сообщил Аммон, когда они собрались в рабочем кабинете графа Фенринга, их своеобразном штабе. — Завтра утром прибудет представитель с имперской печатью и всё объяснит. — Представитель? Не сама Кайенс? — уточнила Ирулан. — Именно так. Передатчик отключили после этого сообщения, и мы никак не смогли отследить его. Ирулан выдохнула. Только этого им сейчас не хватало. Им итак не доставало нитей, за которые можно было дёргать на Арракисе, и потеря желающего сотрудничать актива — только во вред. — Прикажи сардаукарам не убивать представителя прежде, чем мы с ним познакомимся. Можем ли мы проследить, чтобы и Харконнены его не тронули? — Боюсь, нет. Предположительно, представитель придёт из пустыни, но откуда и когда именно, а также кто — нам неизвестно. У этого человека будет имперская печать, вот и всё. Ирулан постучала ногтями по столу и кивнула. Хоть что-то. — Вернёмся к нашей главной задаче. Харконнены хотят заставить нас поверить, что дело в атаках фрименов. Мне кажется, тут что-то другое. Возможно, игры внутри Дома. Сколько сейчас добывают и отправляют пряности? — Мало. Вполне возможно, что они продают пряность из своих запасов. Сколько у них накопилось за восемьдесят лет владения Арракисом — ещё одна неизвестная, которую нам необходимо вычислить. Одно можно сказать наверняка: не всё добытое доходило до КАНИКТ. Пока что мне не удалось найти прямых доказательств, но мои люди работают над этим. — Есть ли у нас свой человек среди рабочих? — Нет, в основном пряность добывают местные или работники совсем низкого класса, а охраняют Харконнены. Сардаукарам не проникнуть туда, даже если постараться. Но я найду способ получить доступ вне официальных визитов, чтобы отсматривать добытое количество пряности. На сбор статистики потребуется какое-то время. — В таком случае, можешь идти, — Ирулан поправила бумаги. Аммон поклонился и вышел из кабинета, оставляя Ирулан и Марго наедине. — Я пыталась связаться с представительницами Миссионарии Протектива, чтобы узнать о настроениях туземцев, — заговорила Марго, когда шаги ментата стихли в коридоре. — Мне никто не ответил, по крайней мере, пока. Иногда на это требуется время. — Что-то ещё? — Да. Как принцессе должно быть известно, Миссионария Протектива насаждает суеверия в сознание малоразвитых народов. Одно из них связано с защитой сестёр Бене Гессерит, если они окажутся в опасности. — А другое с пришествием Квизац Хадераха, — продолжила Ирулан, ощущая некоторое раздражение от бессмысленной лекции. Марго улыбнулась и кивнула. — Местное название для квизац хадераха, мессии — махди, или лисан-аль-гаиб. По некоторым косвенным признакам можно заявить, что у туземцев уже есть свой махди. Мне потребуется больше времени для подтверждения. — Значит, фримены действительно сумели нарушить добычу пряности Харконненами? — недоверчиво спросила Ирулан. Она видела этих дикарей лишь вдалеке, тёмную послушную массу. Но может, фрименов там и не было. Где-то писали, что фримены и жители городов воспринимают себя как два разных народа. Воспринимали, когда те строки писали лет десять назад. Ситуация на планете изменилась. — Когда я узнаю больше, то смогу ответить на этот вопрос, — Марго поклонилась.

***

— Удалось установить слежку? — спросил Барон Харконнен. Он сидел за столом и хмуро рассматривал документацию. Дела шли гораздо хуже, чем Раббан отчитывался, что смешало все карты. Да, они оставили Раббана одного, чтобы потом поставить во главе Фейд-Рауту, но дела обстояли так, что они уже опоздали с этим на пару месяцев как минимум. Убить бы племянника за это. Если бы он сразу сказал, что что-то идет не так, остался бы шанс всё исправить. Ввести больше войск, использовать другие средства... План с приходом Фейда-спасителя трещал по швам из-за того, что всё кренилось к революции. Кровавой, судя по всему. Приход посланницы императора только подливал масла в огонь. Без неё барон ещё мог бы придумать, что сделать, но теперь у него почти связаны руки. Барон провёл по лицу рукой и посмотрел на Хавата. Быть может, он просчитался, когда решил оставить ментата при себе. Был ли он действительно верен Харконненам или решил отомстить за своих хозяев, даже прежде, чем доберётся до уже давно мёртвой Джессики? — Мы установили слежку за всеми помещениями в Арракинском замке. Пока что представители императора действуют в соответствии с нашими предположениями. Барон уловил заминку в голосе Хавата. Фейд сидел рядом за столом и тоже просматривал бумаги, с куда большей осознанностью, чем от него можно было ожидать. Хават одновременно влиял на мальчика лучше, чем Питер, и делал его куда более опасным. — Однако? — спросил Барон. — Они вызвали Кайенс. Барон фыркнул. — Она мертва. — От фрименов к рассвету прибудет её представитель. — Какой ещё представитель? — Нам этого не известно. Перехватить его? — Нет. Давай понаблюдаем. Можно будет избавиться от него в любой момент. Сейчас нам он тоже необходим. — Вы хотите попытаться договориться с дикарями, дядюшка? — спросил Фейд. — Придётся брать их в рассчёт. Узнать, чего они добиваются. Барон видел во взгляде Фейда немой вопрос о том, почему он не сделал этого раньше. Сам им задавался. — Как прикажете, — Хават поклонился.

***

Когда Ирулан читала про фрименскую вонь, она не представляла её в полной мере. К сожалению, солнце уже взошло, и провести эту встречу на улице было невозможно, даже открыть окна означало только впустить невыносимую жару. Ирулан сидела на возвышении вроде трона. Марго и Аммон стояли рядом, и если лицо Марго даже не дрогнуло — тренировки Бене Гессерит, то ментат не выдержал и закрыл рот и нос платком. Ирулан очень надеялась, что на её лице отвращения не отразилось. Пришедший фримен был худым, рядом с рослыми сардаукарами он казался совсем подростком, впрочем, определить его возраст — или даже пол — на данный момент не представлялось возможным. Его конденс-костюм был надет полностью — волосы скрывались под плотным капюшоном, половина лица закрыта маской, оставляя только щель для глаз — синего на синем. Широкое пыльное тряпьё искажало фигуру. Он скользнул взглядом по всем присутствующим и поклонился. Сардаукары при обыске заявили, что оружия при нём не было, что противоречило всему, что Ирулан знала о фрименах: они не расставались со своими священными ножами. Через плечо болталась сумка. Если пропустили, то ничего опасного там не обнаружили. Возвращаясь к поклону — выверенный, такой, который Ирулан ожидала бы увидеть при дворе, а никак не в пустыне. После этого фримен потянулся к лицу, чтобы расстегнуть маску, и окружавшие его сардаукары перехватили своё оружие, готовые атаковать в любой момент. Они были напряжены больше обычного. Не то, чтобы сардаукары могли кого-то бояться, но ярость относительно пришедшего — очень близка к этому. Под маской скрывалось лицо, мало похожее на описания фрименов, и в целом мало присущее по форме Арракису. Слишком... аристократическое. Пусть и загорелое, с местами облезшей кожей. Бледные пятна были особенно видны на шее. Определить пол фримена всё ещё не получалось. А по возрасту — ему могло быть и пятнадцать, и тридцать пять. — Посланник Кайенс, я правильно понимаю? — спросила Ирулан. Фримен кивнул. Имперская печать не могла быть подделкой, иначе бы его и не пустили. — И как тебя называть? — Вы можете называть меня Джамис, — заговорил фримен с чуть ощутимым акцентом. Голос сиплый, мужской. — Это единственное имя, которое я желаю вам открыть. — И никакой фамилии? — спросила Ирулан. — Можете дать мне фамилию Кайенс и даже выбрать любое другое имя, если вам так угодно. Вы — иномиряне. В его голосе не было открытого пренебрежения или неуважения, но неприязнь и отстранённость не укрылись от слуха Ирулан. Его хорошо учили — даже слишком, если предположить, что он действительно с Арракиса. Достаточно сдержанный. Видны следы обучения пути Бене Гессерит. Что же происходило у Миссионарии Протектива? — Даже если я хочу называть тебя Раббан? Лицо Джамиса исказилось яростью, а пальцы потянулись к бедру — видимо, там обычно висел клинок — но затем он взял себя в руки и опустил голову на пару мгновений. Значит, тренировку он всё же не проходил, просто умело скрывал основные эмоции. Никто обучаемый в ордене не стал бы так легко раскрывать свою ярость и ненависть к кому-либо. Даже к Харконненам. Перед ней был умный, но всё же дикарь. — Если сайедине и наследной принцессе всей известной вселенной хочется называть меня Раббаном, то я не смею возразить, — сказал он и снова распрямился. Сайедина. Ему известно, что Ирулан — Бене Гессерит. Она скосила взгляд на Марго, но решила ничего не говорить. Земля слухами полнится, в случае с этими дикарями, что-то подобное может спасти Ирулан жизнь. Впрочем, она никогда глубоко не изучала основы Миссионарии. Сейчас она готова была снова вернуться к этому обучению, пусть даже чтобы уметь взаимодействовать с фрименом. Марго по какой-то причине нахмурилась и сжала подол платья. Она внимательно рассматривала молодого человека, его лицо, тело, письмена на лице. С такого расстояния Ирулан не могла рассмотреть, что именно там написано. — Я буду называть тебя Джамис, как ты и попросил. Почему ты назвал фамилию Кайенс? — Я возлежу с дочерью планетолога Кайенс. Интересный факт. В том числе и про то, что у Кайенс вообще были дети. — У вас ведь нет фамилий? — спросила Ирулан, и Джамис кивнул. Было бы лучше задать все вопросы, прежде чем переходить к делу. Она не могла отделаться от ощущения, что чего-то не видит. — Ты выглядишь весьма необычно для фримена, почему? Джамис молчал, раздумывая над ответом. Когда стоящий рядом сардаукар уже планировал его толкнуть, наверняка с фразой вроде «её высочество задала тебе вопрос», Джамис всё же заговорил: — В моих венах течёт кровь Харконненов, мою беременную мать оставили в пустыне умирать. Ирулан нахмурилась и снова посмотрела на Марго. Та показала языком жестов, что Джамис говорил правду. Ирулан так и не нашла, за что зацепиться. Она была наслышана о жестокости Харконненов на Арракисе, и предполагала, что слова фримена о том, что Раббан приказывал отвозить изнасилованных им женщин в пустыню на верную смерть, вполне могли быть правдой. Но Джамис словно бы хотел, чтобы они это предположили. Или наоборот, хотел, чтобы они посчитали, что что-то здесь не так. А она-то надеялась отдохнуть от дворцовых интриг и полуправды хотя бы на богом забытом Арракисе. — Так что на счёт Кайенс, почему она не пришла? — перевела тему Ирулан. Читать язык тела Джамиса было сложно из-за его одежды, но даже так угадывалось напряжение в позе. — Она мертва, — сказал Джамис. — Взрыв приправы. И он соврал. Наполовину. Кайенс действительно мертва, но причина какая-то другая. — И никто не удосужился об этом сообщить? — воскликнул Аммон, делая шаг вперёд. — Никто и не спрашивал, — Джамис пожал плечами. — Она действительно умерла из-за взрыва приправы? — уточнила Марго. — Нет, — легко согласился Джамис. — Неизвестно, как она умерла. Мы знаем, что там были корабли Харконненов, но солдаты другие. — Атрейдесы? — Вряд ли, их стиль боя разительно отличался как от Харконненов, так и от Атрейдесов. Но они носили форму Харконненов. Ирулан нахмурилась, пока что в сказанном было немного смысла. Или наоборот, слишком много смысла, прочитать который Ирулан не могла. Ей не хватало ключей, чтобы рассмотреть этого фримена. — Но это рассказы выживших. Они часто неточны. — В таком случае, почему ты соврал про взрыв приправы? — Вы сайедины, один из ваших навыков — определение правды. Мне нужно было удостовериться. К тому же, это одна из самых частых причин смерти в пустыне. — Вот как, — сказала Ирулан. — Оставим её смерть, печальное событие, передаю соболезнования семье. Джамис поклонился. — Она обучала меня, и потому сейчас я здесь, её отчёты... — он потянулся к сумке, и сардаукар приставил к его горлу клинок, но Джамис не вздрогнул. Наклонил голову, будто подставляя горло. Почему-то в этот момент Ирулан показалось, что даже без оружия он мог бы убить сардаукаров. Похож на опасного зверя, готового броситься в атаку. Джамис сглотнул и продолжил с ноткой раздражения. — Я здесь, чтобы передать её отчёты и попросить назначить меня на должность имперского планетолога Арракиса. — Возьмите его сумку и проверьте ещё раз, — сказал Аммон. Сардаукары стянули с Джамиса сумку, он не сопротивлялся. — Осторожнее, это оборудование на Арракисе сложно раздобыть. Из сумки достали несколько дисков, сардаукары быстро пролистали содержимое и проверили на иные устройства или яды. Джамис наблюдал за ними без особого интереса. Аммон подошёл следующим и пролистал данные. — Последние несколько страниц — моя работа, — сказал он. — Кайенс оставила черновики, но не перенесла для передачи падишах-императору. — Есть ли у вас доказательства излишней добычи пряности Харконненами? — спросил Аммон. Джамис перевёл взгляд на Ирулан, не ответив на вопрос. — Были ли доказательства излишней добычи пряности Харконненами у Кайенс? — спросила Ирулан. Под взглядом дикаря становилось некомфортно. С такого расстояния казалось, словно бы глаза его состояли лишь из крохотных зрачков. Будто весь Арракис с его ярким солнцем и бескрайними пустынями сходился в одной точке. Блек. Подёргивался облаками. Надвигающейся бурей. — Сейчас они устарели, — Джамис переступил с ноги на ногу. Он говорил с уверенностью, точно знал. Видимо, у фрименов хорошая система шпионов. Или у Атрейдесов. Ирулан всё ещё не могла отделаться от ощущения, что всё это — месть за погибших господ. Она бы не удивилась. Об Атрейдесах в целом, и красном герцоге в частности, говорили, что они умели завоёвывать верность людей и сохранять её даже из могилы. — Ты закрыл какие-то данные под пароль? — спросил Аммон. — Верно. Я не был уверен, что вы действительно представители падишах-императора, а данные там — секретны для безопасности империи. Кайенс его явно чему-то научила. Ирулан вздохнула и взяла стакан воды, чтобы попить — горло сильно пересохло. Джамис молча наблюдал за ней, за водой. — Коль розы расцветут на Салуса-Секундус, — начала она, код, который ей передал отец. Он менялся каждый раз. — На Арракисе плодоносят финиковые пальмы. Только финиковые пальмы, о которых шла речь, больше не существовали. Сожжены во время нападения Харконненов на Атрейдесов. Ирулан видела лишь пустой двор. Но продолжение этой пословицы означало, что он действительно был если не наследником, то учеником Кайенс. Джамис двинулся было к Аммону, но его снова остановили клинки сардаукаров. — Я не смогу разблокировать, если не получу диск в руки. И код я согласен дать только лично её высочеству. Падишах-императору он известен. — Есть ли там что-то про дела Харконненов на Арракисе? — спросил Аммон. — Я не могу... Ирулан встала с трона, забрала диск у Аммона и подошла к Джамису. Ей казалось, что она привыкла к вони его тела, но нет. Она сдержала отвращение и протянула ему диск. Вблизи они оказались примерно одного роста. Лицо у него было красивое, ощущение аристократичности не отпускало и сейчас. Не совсем Харконненвское, правда, но что-то сквозило. Больше от барона, чем от его племянника, но всем известно, что первый предпочитал не женщин. Впрочем, как сестра Бене Гессерит, Ирулан знала, что генетика могла проявлять себя разными путями. К тому же, неизвестно, как выглядела его мать. Придётся написать отчёт, что среди фрименов могли быть потомки Харконненов. Не совсем интересующей их линии, но это нужно учесть. Надписи на лице Джамиса были сделаны на чакобса. Что-то связанное с водой... нет, влагой. Влага падающая с небес? Дождь? Очищение водой? Почему это написано на лице у фримена, который никогда не видел такого на Арракисе? Джамис снял перчатки, на запястьях кожа была загорелой, однако ближе к пальцам вместо загара въелись грязь и пряность. Он взял диск и провёл по нему, что-то ввёл. Ирулан наблюдала за пальцами, но так и не уловила, какое из действий вызвало щелчок. Он протянул диск обратно. — Только для ваших глаз, надеюсь, вы понимаете. — Разумеется, — кивнула Ирулан и не отдала диск Аммону. Вернулась на трон и стала читать. Это не совсем та информация, которая нужна была Ирулан в данный момент. Полезная, подсказывала, как вести себя с бароном Харконненом: участие Сардаукаров в уничтожении дома Атрейдесов — это не то, что можно так просто откинуть. Оно давало барону преимущество. Но описание падения дома Атрейдесов прописано с пугающей точностью, словно бы Кайенс сама всё видела. Или кто-то рассказал из первых уст. — Ты читал этот отчёт? — спросила Ирулан. — Читал. Он знал про связь сардаукаров и Харконненов. Безопаснее было бы его попросту убить, однако, это слишком поспешное решение. Ирулан хмыкнула и пробежалась взглядом по страницам. — И что думаешь об этом? — Что распри чужаков нас не касаются, и я, как и Кайенс, готов держать язык за зубами, если так прикажет падишах-император. Опасливый. Ирулан не стала поднимать голову. Этот отчёт, как и другие, написан для внутреннего пользования, и нельзя, чтобы он оказался в руках других великих домов. — Это единственная копия? — Возможно, мне это доподлинно неизвестно. Значит нет. — От лица падишах-императора приказываю уничтожить любые копии. — Ваш приказ, — Джамис снова поклонился, но не согласился и не отказался от его выполнения. — Сегодня вечером барон проводит приветственный приём в мою честь. Хорошее время, чтобы представить тебя как нового имперского планетолога Арракиса. — В этом нет необходимости, — ответил Джамис и нахмурился. — Это тоже мой приказ, и ты ему подчинишься. Тебя отмоют, может, отбелят кожу, и этот вечер ты будешь меня сопровождать. Конденс-костюм, разумеется, придётся снять. Его нельзя отпускать. Он нёс ключ к пониманию настоящей обстановки с фрименами и добычей пряности, а если из-за него во время приёма к ней не подойдёт никто из Харконненов, то это ещё один плюс. Джамис недовольно поджал губы. — Я не оставлю у вас конденс-костюм. Мне нужно вернуться в город и отдать его своим. — Ты не доверяешь словам падишах-императора? — Вы иномиряне, и не доверять вам — первое, чему учат детей фрименов, — ответил Джамис и приподнял подбородок. Будто бросал вызов. Такой понятный и простой жест, что даже дикарь его знал. Ирулан подняла руку, чтобы сардаукары остановились и не атаковали его. Дыхание Марго сбилось, но она ничего не сказала. Что-то она поняла про нового планетолога. — Что же. Тебя будут сопровождать наши воины, и ты обязан снять конденс-костюм здесь. — Прямо здесь? — поинтересовался Джамис с некоторой насмешкой. На секунду Ирулан захотелось поддаться на такую простую провокацию, хотя бы чтобы посмотреть, что этот дикарь сделает. Но лишь на секунду, это ниже её достоинства. — Нет. Леди Марго сопроводит тебя в комнату и найдёт тебе одежду: для выхода в город и для самого приёма. Что-то официальное, по моде империи. — Я бы предпочёл фрименскую одежду. У нас есть костюмы для подобных мероприятий. — Ты представляешь империю и одет будешь подобающе. Теперь идите. Джамису было что сказать, но он только недовольно поджал губы и поклонился. Как только за ним и Марго закрылась дверь, Аммон вышел и встал перед ней. — Ты осуждаешь моё решение, — сказала Ирулан. — Я лишь прошу вас быть осторожной. Мы не можем гарантировать, что он действительно тот, за кого себя выдаёт, ученик Кайенс или же кто-то ещё. На Арракисе неспокойная обстановка с фрименами. — Я это понимаю, — кивнула Ирулан. — И я благодарна за твоё предупреждение. Но нам нельзя его отпускать, ты сам понимаешь. Что было в том отчёте, я не расскажу, но его содержимое меня очень обеспокоило. — Безопасность известной империи? — Безопасность дома Коррино. — Это одно и то же. Ирулан хмыкнула и задумчиво постучала по снова заблокированному диску.

***

Хават ошарашенно рассматривал голограмму фримена, который пришёл к принцессе. Это был Пол. Не очень повзрослевший, но воды в его теле стало гораздо меньше, из-за чего черты лица обострились. Недостаточно, чтобы походить на покойного герцога Лето, но достаточно, чтобы перестать быть почти точной копией ведьмы-матери. — Сэр, — осторожно начал один из людей. Все подчинённые Хавата когда-то служили Атрейдесам и оставались с ним исключительно ради мести Джессике. И Пола могли узнать точно также. И узнали. — Сэр, он сказал, что в нём течёт кровь Харконненов. Но теперь всё обретало смысл. Перед взором Хавата появилось лицо Барона, которое он успел изучить за время, что был рядом. Лицо Джессики. Лицо Пола. Джессика — дочь Владимира Харконнена. В этом нет сомнений. И она могла бы предать в пользу своего отца. Но неужели Пол участвовал в предательстве Лето Атрейдеса? И вряд ли Фейд молчал бы. Кто-то бы проговорился о родстве. Хават присел на стул, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Достаньте образец его ДНК, сравните с Бароном, Раббаном и Фейдом. Проследите за ним в городе. Прикажите солдатам Харконненов его не трогать. Других фрименов в городах тоже. — Сэр... Люди переминались с ноги на ногу. Ведьмы бы сказали, что он соврал насчёт родства. Хават качнул головой. — Сначала выясним наверняка. Нельзя говорить это напрямую, так что он использовал боевой язык Атрейдесов. «Он всё ещё сын герцога Лето, а значит, и наш герцог. Это игры ведьм, которые принесли кровь Харконненов, не его решение и не решение покойного герцога.» Солдаты поклонились. Хават высчитывал вероятности. Слишком много неизвестных. В том числе и цель Пола. Нужно найти кого-то среди местных, с кем можно поговорить.

***

Ирулан недоверчиво разглядывала сардаукара в окровавленной форме. Порванной. Он хотел переодеться, прежде чем предстать перед принцессой, очевидно пытался как-то прикрыть свой позор. Однако она сама потребовала, чтобы он отчитался сразу по прилёту. Они потеряли два корабля. Третий спасся лишь с горсткой солдат: они захватили в плен девочку и сразу отдали её Харконненам. Ирулан сложно было поверить, чтобы простые пустынные дикари могли победить сардаукаров. Ещё сложнее поверить, что в том ситче в основном жили дети, беременные и старики. Но потери говорили красноречивее любых слов и статистики. Ирулан отослала выжившего башу вместе с Аммоном, чтобы они могли собрать больше данных из сообщений выживших. Короткий взгляд позволял понять, что на Арракисе больше пятидесяти тысяч фрименов, о которых заявляли Харконнены. Ощущение опасности Джамиса стало почти осязаемым. Отступить от своего плана привести его на приём казалось не самой плохой идеей. Но теперь это было бы уже сродни слабости. Так что она переключила внимание на Михаила, начальника охраны в ранге бурсега, который сопровождал Джамиса на рынок. — Он отдавал сигналы боевым языком. Сложно определить, чьим именно, но за ним следили как фримены, так и люди Харконненов. — Мне нужно знать точно, участвовали ли сардаукары в падении красного герцога, — сказала Ирулан без вопроса, как приказ. С сардаукарами по-другому было нельзя. Бурсег замер, затем резко выдохнул и присел на одно колено. — Мы присутствовали здесь по своему желанию, стремились истребить туземцев ради тренировки. — Ложь, — отрезала она, Михаил чуть заметно вздрогнул, будто от удара. Может, почувствовал нотку Голоса. — Я здесь сейчас по приказу моего царственного отца Падишах-Императора Шаддама IV Коррино. Я наследная принцесса Ирулан Коррино. Сегодняшним вечером меня ждёт встреча с бароном, который точно знает, вовлечены ли сардаукары или нет, и мне нужно поймать его на блефе. Так что я требую от вас правды. — Прошу прощения, ваше высочество, нам приказали говорить только это. Но да, четыре батальона сардаукаров переоделись в форму Харконненов и помогли захватить красного герцога в плен, подавить оставшиеся силы Атрейдесов и загнать на-герцога и его мать-наложницу в бурю. Ирулан припомнила смерть герцога Лето. Ужасная, которая почти уничтожила и Барона Владимира Харконнена вместе с собой. Не та участь, которой заслуживала королевская кровь в венах герцога. Но что стало с телом? Его явно не похоронили на Каладане, и вряд ли вывезли с Арракиса. — Нашли ли тела на-герцога и его матери? — Они влетели в бурю. Там ничего не выживает. Ирулан постучала пальцами по стулу. Есть у Бене Гессерит выражение: «нельзя быть уверенными в чьей-то смерти, пока не увидишь тело. И даже тогда не факт». Значит, ещё одна переменная — возможный выживший на-герцог. Теперь герцог Атрейдес. Она подумала про Джамиса, но он держался слишком по-дикарски. Ни один наследник древнего великого дома не позволил бы себе столько оплошностей и грубости. Впрочем, что-то от герцога Лето в нём было. Как и от барона Харконнена. И от самой Ирулан. Со временем многие представители великих домов стали походить друг на друга, связи зачастую оказывались более близкородственными, чем принято обсуждать, из-за действий ордена Бене Гессерит. — За теми, кто получал сигналы от фримена, установили слежку? — Да. Но они либо укрылись среди местных, и мы так и не смогли их снова найти, либо преследующие их сардаукары были убиты. Вот это заставило Ирулан сесть ещё прямее. Кто-то мог убить сардаукаров на их территории? Ладно при атаке на ситч, фримены сражались дома, но в городе? Михаил склонил голову и рассказал о потерях, которые в прошлый раз понесли отряды в борьбе с фрименами на этой планете. В это верилось с трудом, но он не врал. — Безопаснее будет убить пришедшего. — Нет. Проследим за ним. Нужно быть начеку. Проверьте ещё раз всех слуг, особенно тех, которые будут прислуживать на приёме, на кухне и в замке. — Будет исполнено.

***

Пол прокручивал возможные варианты будущего, и пытался зацепиться за происходящее с ним настоящее. Он сидел в ванной во дворце Арракина — передал конденс-костюм девочке-посыльной и отдал приказы, чтобы обезопасить себя на приёме. Когда-то этот дворец был домом Атрейдесов, именно здесь умер отец. Находиться здесь — до дрожи странно. Воспоминания прошлого тянули назад. В замке всё ещё были развешаны знаки Хавата и его людей. Так что нужно быть вдвойне осторожным со словам. Пол слышал, что Хават теперь прислуживал Харконненам. Убедился своими глазами, как в замке, так и на рынке. Пол приказал ему не вмешиваться и не мешать, но не был уверен, что Хават послушается. Но ещё более странно и при этом знакомо чувствовать воду на коже. Якорь настоящего. Пола мыли, и он не отбивался лишь потому, что этого ему в какой-то степени не хватало. Воды. К запаху он давно привык, но от него обычно избавлялись куда менее... расточительными способами. — Пустая трата влаги, — пробормотал он, когда одна из девушек-служанок вылила ему на голову кувшин тёплой мыльной воды. Он зажмурился, до этого вполне успешно сыграв человека, который не понимал, что это и зачем. Глаза немного щипало, но нельзя проколоться на такой мелочи. Всё это — слишком большой риск, но если есть шанс предотвратить войну, то он уцепится за него всеми конечностями. Будущего через двадцать стандартных дней не существовало, это угнетало. Даже после того, как он испил воду жизни, всё расплывалось. Ирулан не должно было быть здесь. Это раздражало и пугало. Должен был прибыть сам Шаддам вместе со своей армией, и буря, которая вот-вот накрыла бы барьер и стала прикрытием армии Муад’Диба, несущим победу. Но буря ушла вглубь пустыни, даже не двинувшись к городам. Что-то изменилось. Зато прибыла принцесса, которую даже в заложники взять не получилось бы. Не потому что это невозможно, скорее потому, что это бессмысленно. Пол видел достаточно вариантов будущего, чтобы знать: Шаддам пожертвует ей без единого сомнения. Его поразило, как легко оказалось подобраться к принцессе. При желании, он вполне мог бы её убить. Потом умереть сам, и это — куда большее расточительство. Впрочем, возможно, Шаддам на это и рассчитывал. Не на смерть Пола, он даже не знал о такой возможности, но на убийство Ирулан. — Я удивлена, насколько у тебя белая кожа под одеждой, Джамис, — сказала Леди Марго. Пол не знал её лично, но собрал достаточно слухов. Опасная женщина, как и все сёстры Бене Гессерит. Но она пыталась предупредить мать о нападении, так что Пол испытывал к ней весьма смешанные чувства. — Почему? — спросил он. Одна из служанок запустила руки ему в волосы. Он хотел сам, пытался сказать им, что делать, но его попросили просто сидеть и не мешать. Так что он сидел и испытывал всё нарастающее раздражение. Его не мыли с тех пор, как он был ребёнком. Сейчас на нём ничего не было, и его оценивали. Все его шрамы. Родинки. Веснушки. Его тело. — Ты ведь фримен, живёшь в пустыне. — Мои родители не были фрименами, — ответил Пол и пожал плечами. Он зашипел, когда пальцы служанки запутались в его кудрях, и она дёрнула сильнее необходимого. Пол был почти уверен, что она тоже из ордена Бене Гессерит, как и остальные. Отсутствие сардаукаров красноречиво показывало, что они считали, что смогут с ним справиться. — Но ты живёшь в пустыне, — Леди Марго подняла брови. Она сидела на кушетке напротив и бесстрастно наблюдала за происходящим. Однако дрожь в пальцах выдавала явное беспокойство, но Пол не должен этого знать. — Я никогда не выхожу в пустыню без конденс-костюма. Никто не выходит. Это подобно смерти. — И загар из-за этого только на тех частях тела, которые под солнце попадают, это разумно, — закивала Леди Марго. — Сейчас будет обычная вода, но глаза лучше закрыть, — сказала девушка. — Портить влагу мылом — это богохульство, — пробормотал он и зажмурился, когда на голову полилась вода. Смывала девушка всё куда более мягкими движениями. — Не волнуйся, после тебя эту воду отфильтруют и продадут на рынке, — голос Леди Марго раздался гораздо ближе, чем раньше, так что Пол распахнул глаза. Она стояла совсем рядом. Девушка промелькнула где-то сбоку и ушла, как и остальные служанки. Леди Марго поправила платье и закрыла рот рукой, а затем зашептала, тем самым шёпотом, который Бене Гессерит использовали для переговоров, который невозможно подслушать или записать. Пол не должен его понимать. — Ты очень похож на свою мать, Пол Атрейдес. Твоё счастье, что немногие знают, как она выглядит, — сказала Леди Марго. Пол хотел было начать отговариваться, что он не понимает, но она продолжила. — Не притворяйся. Сейчас это важно для твоей безопасности. Пол продолжил сидеть и смотреть на неё снизу вверх. — Я не расскажу о том, что ты жив. Принцесса может и догадываться, что ты не тот, за кого себя выдаёшь, но она не сможет собрать ничего конкретного, чтобы подтвердить своё подозрение. В наших общих интересах, чтобы ты пережил этот приём. Пол замялся на какое-то время, затем закрыл рот рукой и ответил тем же шёпотом. — И что же вы предлагаете, Леди Марго? Она ничего не ответила, убрала руку ото рта и улыбнулась. — Для начала, мы проверим, можно ли отбелить твою кожу без аллергической реакции. Значит, аллергия будет. Будущее снова расплывалось, но Пол видел его чуть чётче. Однако окровавленные знамёна Атрейдесов и армии фанатиков никуда не исчезали.

***

На песок подвального помещения в Арракине, совсем на отшибе рынка, но достаточно близко, чтобы здесь не стали искать в первую очередь, и достаточно далеко, чтобы никто не мог наткнуться случайно, бросили двоих подростков. — Это последние, — сказал высокий фримен. Гурни кивнул, рассматривая людей, скучившихся на полу. Им всем завязали глаза, руки и ноги, а чтобы они не могли кричать, влили раствор, временно ограничивающий контроль над голосовыми связками, который использовали на младенцах при необходимости переезжать из ситча в ситч. Дети, молодые люди, старики, все в богатых по меркам Арракиса одеяниях, все из местных Малых Домов. Заложники. Только потому, что их родители или дети видели Пола Атрейдеса несколько лет назад, и теперь их жизнь — залог молчания. Если проговорится хоть один, умрут все. Гурни не мог стряхнуть с себя ощущение, что это перебор. Что Пол после воды жизни стал очень странным даже по своим меркам. Он всегда был немного не от мира сего, даже в детстве, сказывалось присутствие вокруг одних только взрослых, тренировки Бене Гессерит и ментата, да и сам Гурни не то чтобы пытался развить в мальчике мягкость, скорее наоборот, но теперь в Поле словно что-то надломилось. Причина могла быть и в смерти маленького Лето, о которой стало известно перед отправлением в Арракин. Гурни сомневался, что Пол имел время оплакать своего первенца. Решил изображать из себя ученика Кайенс. Глупо, безрассудно, будто он хотел... Дыхание словно выбило из груди Гурни. Будто Пол пошёл на это в поиске смерти. Хотелось надеяться, что это не так, но Гурни видел, с каким взглядом в своё время Лето подписывал договор о принятии правления Арракиса. Человека, который знал, что идёт на смерть. Пол, когда они прощались, смотрел такими же глазами. И Гурни никому из присутствующих не мог об этом рассказать.

***

Ирулан с интересом разглядывала Джамиса. Его лицо всё ещё тёмное от загара, и на нём появилось больше надписей, скорее похожих на обереги, если судить по выбранным символам. Шея и волосы прикрыты куфией, пара чёрных вьющихся прядей искусственно выбивалась на лоб. Чем-то это могло бы напомнить одежду местных. Коричневый мундир представителя имперского двора и штаны современного покроя сидели на нём, как влитые. Однако Ирулан видела, насколько ему некомфортно в этой одежде. — Аллергия на осветлитель, — ответила Марго на незаданный вопрос. — Я решила, что пусть лучше все думают, что у него тёмная кожа, чем видят его неровный загар. Неровный загар всё равно прослеживался: лоб и щёки чуть темнее, чем подбородок, и всё лицо усеяно веснушками. Теперь, когда с него смыли грязь и пряность, они проступили рыжими точками на носу и скулах. Его можно было бы назвать красивым даже так. — Ты замечательно справилась, спасибо. Стоящий перед ней молодой человек разительно отличался от вышедшего утром из пустыни дикаря. Промелькнула мысль, что слова про текущую в нём кровь Харконненов можно взять на веру. Если бы не участие сардаукаров в падении дома Атрейдесов, после генетической экспертизы отец мог бы держать над бароном то, что предпочёл бы назначить наследником титула именно Джамиса. Интересный прецедент для истории, но в сослагательном наклонении. Оба дома в ситуации, в которой если один пойдёт ко дну, то он потащит другой за собой. Ирулан почти удивлена, что барон не пытался настаивать на возможном браке одной из принцесс с Фейд-Раутой. Скорее всего, только пока не восстановил добычу пряности. — Не волнуйся, Джамис, — сказала Ирулан и улыбнулась почти нежно. Он интересная диковинка, не более. Но от такого наложника она бы не отказалась. — Всё, что от тебя требуется: стоять рядом со мной. Можно кивать или качать головой на прямые вопросы, отвечать тоже. Нельзя никого оскорблять. И нельзя нападать на Харконненов, если ты хочешь остаться в живых и получить должность планетолога Арракиса. Всё понятно? Джамис кивнул. — Я отказываюсь кланяться Харконненам. — Твоё право, — согласилась Ирулан. — Только не плюйся в них, пожалуйста. Джамис почему-то оскалился, затем фыркнул и покачал головой. — Иномиряне, — пробормотал он на чакобса. — Что-то не так? — Я подарю Харконненам влагу лишь кровью, и им придётся забирать её силой. Ирулан моргнула. Пару раз. Джамис вздохнул и объяснил, будто говорил с неразумным ребёнком: — Вы тратите влагу на такие излишества, как мытьё в мыльной воде, мы же воспринимаем её как священный дар, и плевать в кого-то означает выражать им уважение. Ох. Ирулан кивнула. В этом была какая-то извращённая логика. И логистика передвижения воды среди фрименов, о которой она не хотела думать. — Хорошо, я учту это в будущем. Спасибо, что рассказал мне. Джамис снова поклонился. — Нам пора, — сказала Ирулан и посмотрела в сторону орнитоптера, на котором им предстояло добраться до резиденции Харконненов.

***

— Ты в этом уверен? — переспросил барон. Он крепко сжал документы, которые просматривал перед самым приёмом. Нужно отдать несколько приказов, чтобы люди работали, пока принцесса и её сопровождающие отвлечены. Новость, что Ирулан назначала нового планетолога, тем более из фрименов, ничего хорошего им не сулила, но теперь это также означало, что просто убить его не представлялось возможным. Однако слова Хавата абсолютно выбили барона из колеи. Настолько, что он смотрел скорее сквозь ментата, чем на него. — Ошибки быть не может, мы проверили несколько раз. Фримен, назвавший себя Джамисом Кайенсом, является Харконненом по крови. Более того, мы проверили деятельность вашего племянника, графа Глоссу Раббана, как раз двадцать лет назад на Арракисе. У него действительно была привычка избавляться от тел женщин, которых он использовал, весьма дорогими способами. Оставлять их на съедение червям. Нельзя исключать вероятность, что одну из них приютили фримены и вырастили их ребёнка. — И принцессе это известно, — фыркнул барон и облизнул полные губы. — Он ей сказал, но, насколько мне известно, никто не проверял на ДНК. — Проверят, если понадобится, — пробормотал барон и попытался распрямить испорченные бумаги. — Он и фримены что-то планируют? — Мои люди не заметили необычной активности фрименов в городе, но мы усилили патрули. Сардаукары выразили желание к ним присоединиться. — И ты им не отказал. Не то чтобы ты или кто-то мог им отказать, — барон покачал головой. — Я предвидел подобное развитие событий, так что сегодня все патрульные пойдут не по обычному маршруту, чтобы сардаукары не оказывались рядом с важными местами. — Хорошо. А то не хватало ещё этого. Что-то ещё? — Вы уверены, что графу Раббану стоит присутствовать на этом приёме? Не лучше ли его энергию направить на борьбу с фрименами? Барон задумчиво постучал пальцами по столешнице, взгляд бегал по комнате. Раббан обладал достаточным количеством манер, чтобы не выглядеть совсем уж безмозглым чудовищем на приёме, и он знал достаточно, чтобы его развязанный язык принёс им всем проблемы. С другой стороны, почему Хават это предложил? Барон внимательно осмотрел ментата. Что-то в его взгляде и позе неуловимо изменилось. Он не терял внутренний стержень даже после падения Атрейдесов, когда перешёл на службу Харконненам. Сейчас казалось, словно он нашёл какую-то опору. Но барон не мог зацепиться за что-то, что могло дать эту опору. Выживание беременных в пустыне лет двадцать назад лишь подчёркивало, что Джессика, которой Хават стремился отомстить, действительно могла выжить. И он должен был направить свои усилия именно на её поиски. Возможно, что-то было с этим фрименом. Новым планетологом. Джамисом. Но барон не поймёт, пока не увидит его своими глазами. — Мы можем предложить кому-то из сардаукаров сопровождать его отряд в борьбе с фрименами. С учётом их участия в уничтожении дома Атрейдесов, а также их обиды на фрименов, они могут усилить наших солдат. Хават говорил об этом спокойно, отстранённо. И в его словах был смысл. Отправить просто сардаукаров — не самое лучшее. Раббан мог хотя бы удерживать их, чтобы они не отправились искать фрименов в пустыне, а действительно помогали защищать добытчик пряности. Никого другого отправить нельзя было. Но почему Хават это предлагал? — Ведьма не сможет ничего узнать у Раббана, если его не будет на приёме. И продолжал давить. И в его словах был смысл. — Ты действительно думаешь, что урон от его присутствия на приёме будет таким серьёзным? — Боюсь, я его недооцениваю. Барон хмыкнул. — Ты прав. Отправлю Раббана на добычу пряности. Запоздало Барон понял, что не мог поручить разузнать об этом фримене что-то даже главе своей охраны, всю шпионскую деятельность под себя подмял Хават. И в какой момент это произошло?

***

Не то чтобы Ирулан любила производить какое-то сильное впечатление на людей, театральность была больше присуща её отцу, в то время как матушка, в лучших традициях ордена Бене Гессерит, обучала её незаметности и сдержанности. Но она не могла отрицать, что привести на приём Харконненов фримена во многом было сделано ради эпатажа. Ради реакции. Наверное, можно было, да и лучше было бы, привести его без особой подготовки, в конденс-костюме и пустынном тряпье. Впрочем, её от этого остановило то, что это ей предстояло провести с ним весь вечер. Гости могли отойти, а она сопровождала его в той же степени, что и он её. Реакция была, и почти такая, которую Ирулан ожидала. Лицо обычно спокойного барона исказило недовольство, которое он быстро сгладил. Фейд-Раута наблюдал со сдержанным удивлением и непониманием происходящего. Раббан и вовсе отсутствовал. Что уж говорить о беспокойстве остальных гостей. Туземцам продавали втридорога воду, использовали их на производстве и в целом стремились истребить, появление одного вместе с принцессой — одетого ей, сопровождающего её — точно не то, чего они ожидали или хотели. Хорошо. Их дискомфорт — это то, на что можно надавить при необходимости. Джамис вёл себя сдержанно и отстранённо. Ему хотелось находиться среди этих людей даже меньше, чем им рядом с ним. Особенно потому, что теперь он назначался официальным имперским планетологом Арракиса. — Как я и говорила, — отвечала Ирулан на один и тот же вопрос уже в который раз. — Местные знают эту планету лучше нас, к тому же, Кайенс сама обучала его. Это может пойти на пользу нам всем. — Вы так мудры, ваше высочество, — подобострастно кланялись представители местных малых домов. Харконнены же держали своё мнение при себе и полностью игнорировали присутствие фримена в их доме. Джамис делал то же самое. Он отказывался от воды или еды и просто стоял рядом. Ирулан хотелось бы сказать, что она забывала о нём, но взгляд синих глаз она ощущала даже затылком. Она также замечала физический страх, когда некоторые люди смотрели на Джамиса. Марго их отмечала и, без сомнения, к утру она закончит полный отчёт о них и их связях с фрименами. И о том, не угрожали ли им. — Ваше высочество, — проговорил Джамис и внезапно оказался слишком близко, но так, что она даже не почувствовала и не услышала его приближения. Она видела, как её стража напряглась и ринулась к ним, но жестом остановила. — Вы позволите оставить вас на некоторое время? — И почему же? — спросила Ирулан. Если она отстранится, то покажет слабость и страх, но, оставаясь так близко с Джамисом, она могла подать неправильные сигналы. Однако, она почувствовала кое-что очень важное. Помимо одеколона, который Марго щедро использовала на дикаре, от него слышалось что-то ещё. Запах пряности крепко въелся, но ещё один словно бы пронизывал всё его существо. Соль. Возможно, морская. Почему фримен пах морем? — У меня есть обязанности перед племенем, а для этого необходимо обновить некоторые контракты, — он наклонил голову в сторону представителя гильдии, который от этого жеста весь сжался. — Я расскажу вам подробности после приёма, если вас это устроит. — Хорошо, — сказала она. Джамис поклонился и направился напрямую к гильдийцу, а затем крепкой хваткой отвёл его к конусу тишины. Марго без приказа поняла, что следовало за ними проследить. Ирулан задумчиво смотрела на узкую спину и подмечала движения тренированного бойца. — Неужели её высочество устраивает компания такого дикаря? — поинтересовался Фейд-Раута. Его приближение Ирулан услышала — он не скрывал свои шаги и даже пытался привлечь к себе внимание. — Мне нравятся молчаливые спутники, — ответила Ирулан немного резко, затем улыбнулась, чтобы превратить это в шутку, и приподняла бокал. Если Фейд-Раута и заметил её резкость, то поддался игре в приличия и тоже улыбнулся. Затем перевёл разговор на что угодно, помимо происходящего на планете или в этом конкретном зале. Как оказалось, он производил на остальных гостей примерно такое же впечатление, как и фримен — никто не спешил к ней подходить, а если и приближались, то одинаково лобызали и перед ней, и перед ним.

***

Пол без особых церемоний втолкнул представителя гильдии в конус тишины. Он знал, что за ними будут следить, но к чёрту. Сейчас важнее всего было другое. — Вы ведь умерли, — начал гильдиец, повернувшись в сторону стены, чтобы их разговор не читали по губам. — И возродился как феникс, — без доли улыбки сказал Пол. — Нам необходимо пересмотреть условия нашего договора. — Нашего? Гильдия не... — Гильдии и фрименов, — отрезал Пол. — Того, по которому вы не устанавливаете над Арракисом спутники, а мы платим вам за это пряностью. В глазах представителя гильдии, очевидно скрытых за линзами, чтобы спрятать глаза ибада, мелькнуло понимание. Он сразу подобрался, считая, что на его стороне преимущество. Пол не спешил его в этом разубеждать. — Он в силе, пока вы продолжаете платить. — Я так не думаю. Мы поступим следующим образом. Сейчас вы пойдёте к своим людям и скажете, что если они опустят цены за военные перевозки, то мы уничтожим всю пряность. — Вы не посмеете! — вскрикнул гильдиец. — Если над Арракисом появится военный корабль хоть одного Великого или Малого Дома без нашего разрешения, мы уничтожим пряность, — бесстрастно проговорил Пол. — Исключение составляют император и челноки сестёр Бене Гессерит, но и об их появлении вы будете обязаны нас оповестить. Взгляните в будущее и сами всё увидите. Гильдиец скрипел зубами, и Пол знал, что та темнота, которая представала перед ним, была куда более пугающей, чем перспектива подчиняться герцогу из падшего дома. Когда он посмотрел на Пола снова, тот продолжил. — Мы больше не будем платить вам. Если над Арракисом появится хоть один спутник, мы попросту уничтожим всю пряность. — Вы убьёте и себя! Пол перевёл взгляд от стены и оскалился. Фримены никогда не улыбались с открытым ртом: лишняя трата влаги, — так что и улыбка с демонстрацией зубов у них была дикой. Чем Пол и пользовался. — К вам в банк направится один из наших людей, именно ему вы будете докладывать информацию о передвижениях над Арракисом, — продолжил он, отвернувшись обратно к стене. — Что-то ещё? — ядовито поинтересовался гильдиец. — Если моя личность будет раскрыта кому бы то ни было, или же я погибну, пряность также будет уничтожена. В ваших интересах обезопасить мою жизнь, насколько это возможно. — Это немыслимо, — начал гильдиец и отступил. — Выбор ваш. Какое-то время Пол молчал, и когда гильдиец стал нервно пятиться, он продолжил. — Никому нельзя покидать Арракис. Все перелёты запрещены. — Но передача приправы через семь дней... — Мы можем устроить саботаж, чтобы вы могли отослать информацию о нём в КАНИКТ. Или вы придумаете, как отсрочить её самостоятельно. Сообщите о решении нашему человеку, — отрезал Пол, развернулся и вышел из конуса тишины. Он встретился взглядом с Леди Марго, которая точно подслушивала и слышала. И в её глазах плескались оценка происходящего и в какой-то степени страх. Пол не стал задерживаться и пошёл обратно к принцессе Ирулан.

***

Ирулан почти с интересом наблюдала как гильдиец чуть ли не выбежал из зала, предварительно извинившись перед бароном. К счастью, Фейд-Раута решил отойти к своему дяде после этого, а рядом снова возник Джамис. Его лицо не выражало ни триумфа ни отвращения. Пришло время ужина, к ней подошёл сам барон Харконнен. — Мне очень жаль, ваше высочество, — что означало, что ему нисколько не жаль. — Но мы не рассчитывали, что с вами будет гость, и спланировали рассадку по-другому, так что он не сможет сидеть рядом с вами. Фримен будет сидеть вместе с Фейд-Раутой и нашим ментатом, если вы не возражаете. — Что же, если нет другого выхода. Джамис на это ничего не сказал.

***

Перспектива сидеть рядом с Фейд-Раутой Пола нисколько не радовала, да и рядом с Хаватом... он выглядел измученным. Постаревшим ещё сильнее. Сгорбившимся. Будто хотел свободы, любой. Пол был уверен в своей выдержке, но он всё равно немного беспокоился. — Новый планетолог, значит, — усмехнулся Фейд-Раута, когда Пол подошёл следом за слугой к своему месту. — Значит, — согласился Пол и сел за стол, руки положил на колени и собирался просидеть именно так, пока всё это не закончится. Уже по тону и по тому, как Фейд-Раута держал себя, угадывалось, что так просто он от Пола не отстанет. Нужно только понять, что он знает, и что может подозревать барон. Узнал ли дед его. — И что же, ты не будешь есть? Или пить? Вам ведь так не хватает воды в пустыне, м? — Фейд-Раута наклонился вперёд и покачал стаканом с вином или чем-то подобным. Он сидел напротив Пола, Хават по правую сторону. Ирулан, вместе с бароном и Марго, сидели значительно дальше, и Пол частично концентрировался на их разговоре, но пока что ничего особо интересного не улавливал. — Я предпочту умереть от жажды или голода, чем взять что-то из рук Харконненов, — ответил Пол. Фейд-Рауту это рассмешило. Пол видел в нём слишком много признаков человека, который на многое пошёл, чтобы выжить. Он опасен, куда более опасен, чем все окружающие Пола сейчас. Потому что у него есть настоящий шанс убить его. Если только Пол позволит. Люди рядом сидели с явным напряжением. Даже если они не узнали Пола — он сильно изменился, и их достаточно запугали, чтобы они не могли ничего рассказать — наличие рядом фримена не особо обнадёживало. — Не отравлено здесь ничего, потому что в этом случае погибли бы все гости, — с улыбкой сказал Фейд-Раута, отсмеявшись. Люди рядом с ним поёжились больше обычного. Пол не усмехнулся. — Да ладно, для тебя это уникальный шанс, навести с нами мосты и стать фрименом на высокой должности у Харконненов, для тебя это была бы огромная честь. — Я всё ещё предпочёл бы умереть. Фейд-Раута хмыкнул и какое-то время ел. Ни Пол ни Хават не рисковали использовать боевой язык. Хават в целом смотрел в тарелку и, казалось, предпочёл бы не есть. — Неужели даже не хочешь попытаться сесть за стол переговоров, хотя бы ради своего племени? Раббан вас раздавит без жалости, особенно теперь, с помощью сардаукаров, а я думаю, что вы были бы хорошим подспорьем Харконненам. Пол с трудом сдержался, чтобы не посмотреть на Хавата взглядом «он ведь шутит, верно?» Либо Фейд-Раута понятия не имел о настоящем положении дел, либо он умело играл идиота, либо правда надеялся, что созданный для него образ красавчика Харконнена, который придёт и облегчит ношу жителей Арракиса, действительно работал. Мог бы сработать, будь у Харконненов хотя бы вполовину такая хорошая система пропаганды, как когда-то была у Атрейдесов. И как та, которую создал для своих целей Муад’Диб. Вместо этого Пол сжал челюсть и поиграл жвалками. — Вы потеряли свой шанс на переговоры со мной, когда несколько дней назад Зверь Раббан напал на ситч и убил моего сына. Лицо Фейд-Рауты вытянулось, а разговоры затихли не только рядом с ними, но и за столом в целом. Они возобновились снова, но слова Пола тяжело висели в воздухе. Хават посмотрел на него, впервые с того момента, как они сели за стол. С ужасом и сожалением. Пол мог представить, что он сказал бы. «Если бы я знал, я не позволил бы этому случиться». Пол чуть заметно качнул головой, затем перевёл этот жест в куда более заметный, будто он сбрасывал с себя тяжёлые мысли. Кто-то за столом сказал, что их, фрименов, дикарей, стоит стерилизовать, так что смерть ребёнка одного из них — правильный подход. Но Пол не должен был это услышать, так что он проигнорировал. Запомнил, кто говорил. — У нас в плену девочка, — начал Фейд-Раута то, что Пол и так знал. Но он заметно напрягся, чтобы создать видимость удивления. — Рыжая, — добавил он, вполне осознавая, что среди фрименов вряд ли было много рыжих детей. — Из того ситча. — И что? — спросил Пол слишком резко. Он знал, что это подогреет интерес, а также направит его в нужную сторону. Фейд-Раута осторожно подбирал слова, затем Хават наклонился к нему и Фейд, как послушный ученик, тоже наклонился. Хават закрыл рот рукой, и Пол так и не смог расслышать его слова. Фейд-Раута нахмурился и бросил взгляд в сторону барона. — Мы могли бы договориться, — Фейд-Раута говорил осторожно. Будто и сам не был уверен, что собирался сказать. Пол ничего не ответил, молча продолжая сверлить Фейда взглядом. Это он должен что-то предлагать. — Её зовут Алия, — сказал Фейд-Раута. Пол напустил выражение благоговения и ужаса, и искусственно подавил его, но заметил, что Фейд-Раута на крючок попался. Он расправил плечи и продолжил куда более уверенно. — Тебе знакомо это имя? — Сестра Алия Странная, да, — сквозь зубы проговорил Пол. Рукой он сделал жест, на боевом языке Атрейдесов означающий «моя», чтобы Хават понял важность девочки, но в остальном он перевёл его в религиозный жест, который использовали при разговоре о Преподобных Матерях. — Мы не можем её отпустить просто так, но убивать её никто не намерен. — И вы будете шантажировать нас её жизнью? Не сработает. — Что? Нет! Мы ведь не звери какие-то, — Фейд-Раута театральной покачал головой. Впрочем, ему этот жест казался не таким наигранным, как виделся Полу. Ему было, что на это сказать, и он напустил на себя маску злости. — Но мы могли бы разрешить вам видеться, или даже пустить к ней кого-то из взрослых. — Все взрослые, которые могли бы за ней присмотреть, погибли в том ситче. В нём жили лишь беременные, старики и дети. Он заметил реакцию Фейд-Рауты и Хавата, а также то, как Барон оговорился — его точно слушали. И точно знали, что в той атаке с большим трудом выжил один корабль сардаукаров. У них в головах очевидно вращались шестерёнки, намекающие, что если «немощные» способны на такое, то что же могут взрослые и полные сил. — Быть может, мне стоит взять над ней опеку на то время, что я здесь, — сказала Ирулан — тоже слушала, конечно же. — Как нейтральная сторона, и как гарант твоего положения при падишах-императоре. Пол взвешивал её слова. Нужно сохранять осторожность. Нельзя указывать остальным, не Харконненам, до которых слухи вряд ли успели добраться, что сардаукары тоже участвовали в нападении на ситч. Иначе всё скатится в неконтролируемый хаос. Дома Ландсраата получат подтверждение, что сардаукары участвовали в падении дома Атрейдесов, слишком быстро, и контроль над империей окажется сложно установить. Сложнее. К тому же, была проблема из-за статуса Преподобной Матери у Алии. Сёстры Бене Гессерит точно увидят это, а значит, назовут её мерзостью и попытаются убить. Возможно, убьют. С другой стороны, Алия станет превосходным шпионом. — Это было бы великой благодатью с вашей стороны, сайедина, — Пол встал и поклонился, как того требовали правила. Его слова показывали, что он доверял не столько ей как наследной принцессе, сколько как сестре Бене Гессерит. Однако, за столом прошёлся недовольный ропот, но вряд ли по той же причине. Ирулан задумчиво рассматривала его, она точно поняла, на что он намекал, и кивнула. — Замечательно, — барон похлопал. — Но вам стоит быть осторожнее, дитя называет себя сестрой Муад’Диба. Этого религиозного мошенника. — Значит, вы признаёте, что он существует? — спросила Ирулан. — Несколько лет назад вместо Муад’Диба был Лиет, — покачал головой барон. — Может они так называют своё божество, а может это несколько человек. Эти дикари постоянно кого-то придумывают. Пол помнил, что про Лиета говорили так же. Невольно подумалось о коренных племенах Каладана. Как много они упускали в их поведении и общении с ними, списывая всё на религиозные предрассудки? — Что думаешь, Джамис? — спросил Фейд-Раута. — Это один человек или всё же что-то несуществующее? — Муад’Диба мы также зовём учителем мальчиков, мудростью пустыни, — ответил Пол. — Пустынная мышь, да? И ещё тень в форме мыши на второй луне. Пол кивнул. — Но на вопрос ты не ответил. Что же, жаль, жаль. Разговор за столом продолжился. Фейд-Раута какое-то время пытался втянуть его в общение с гостями, но Пол отвечал односложно, так что вскоре его стали воспринимать как элемент интерьера. Чего он и добивался, чтобы услышать что-нибудь ещё. Пол чувствовал, что с ним пытались навести мосты, и с интересом прощупывал эту вероятность. Но они же решили вмешаться слишком поздно, когда сами дожали жителей Арракиса, и когда пропаганда Пола возымела наибольший эффект. Барон точно знал об их родстве, это читалось во взгляде, но Пола Атрейдеса он не узнавал. Что же касалось племянников — тут нельзя быть уверенным наверняка. Фейд-Раута разглядывал его и из сдержанного любопытства, и из приказа. Пол мог бы убить всех находящихся здесь Харконненов. Сразу же умереть, конечно, но он мог бы это сделать, даже без оружия. Сначала барона, свернуть шею, силы хватило бы. Затем, пока есть короткая заминка, на-барона. Но он здесь не для этого. Слухи возле принцессы распространялись плохо, так что, когда их рассадили достаточно далеко, он мог на них сосредоточиться. Человеческое ухо не воспринимает все звуки сразу, оно только концентрируется на чём-то одном, но тренировки матери научили его воспринимать всё и сразу, а навыки ментата, которым успел его обучить Хават, позволили Полу распознавать несколько диалогов одновременно. В империи неспокойно. Каладаном управлял Фенринг, что заставило Пола немного поёжиться. Несколько мелких склок то тут, то там, но ничего особо интересного или полезного. Перебои с поставками пряности. Некоторые дома Ландсраата припомнили барону Харконнену все ненужные смерти во время их нападения на Атрейдесов несколько лет назад. Харконнены могли лишиться не только места в КАНИКТ и права добывать пряность, но и остальных активов. И это — богатейший дом известной вселенной. Пол почти хотел найти способ подтолкнуть к этому, просто чтобы посмотреть, как мир Харконненов разваливался на куски, но это было слишком мелочно в рамках будущего человечества. Его собственное краткое удовлетворение не приведёт к положительному результату — он видел это. Так что он собирал слухи дальше, пытаясь выцепить хоть что-то. Пока что самое полезное — у них чуть меньше двадцати дней до прямого вмешательства падишах-императора. Пол скользнул взглядом по профилю принцессы. Ирулан нельзя было списывать со счетов, раз император отправил именно её разрешить это дело. К тому же, она сестра Бене Гессерит, и что-то подсказывало, что не просто так ей пророчили роль будущей императрицы. С этим нужно было считаться. Пока что всё указывало на то, что их первоначальный план — уничтожить любую добычу пряности — оставался наилучшим вариантом. Но запоздалое вмешательство падишах-императора могло спутать им все карты. Придётся перестраиваться с учётом его гамбита с отправкой дочери на Арракис.

***

Барон Владимир Харконнен хмуро смотрел на своих племянников. Раббан ещё не успел смыть с себя вонь пустыни. Фейд, как и сам барон, также не имели возможности переодеться после приёма. Кому можно доверять? И в какой момент дела стали настолько плохи на этом проклятом Арракисе? Не говоря ни слова, барон активировал голограмму с изображением того фримена. Не самую лучшую и чёткую, но молодой человек всё ещё угадывался на ней. — Кто это, милорд дядя? — спросил Раббан, разглядывая голограмму. — По его словам, подтверждённым правдовидением гессериток, а также перепроверенным людьми Хавата, он твой сын. — Что? — взревел Раббан и в ужасе посмотрел на дядю. Затем на Фейда, чтобы проверить, что всё серьёзно, но Фейд продолжил разглядывать голограмму. — Этого не может быть, я... — Отвозил девочек, от которых хотел избавиться, в пустыню и оставлял там на съедение червям? — спросил Фейд. Раббан оскалился. — Ему около двадцати, может, на несколько лет младше, а может и старше, — отметил барон. — И примерно в это время подобный способ разбираться с нежелательной беременностью ты применял весьма часто. — Никто из них уже не дышал, когда я их туда отвозил, я лично это проверял. И мои люди ожидали там появление червя каждый раз. Барон хмыкнул и откинулся на стул. — И всё же, он Харконнен. Близкой к нам с вами линии, племянники. И как же это возможно? — Может отец... — Наш отец был слишком глупым для этого, к тому же, тогда он уже покинул Арракис, — прервал Раббана Фейд. — Из-за специи возраст фрименов определить практически невозможно. Ему может быть двадцать, а может и тридцать, и если ему тридцать, то он попадает в рамки... — Твой отец не предавался удовольствиям столь же яростно, как каждый из нас, — со вздохом сказал Барон. — И он слишком любил свою жену, чтобы даже смотреть на других женщин. Остаёшься только ты. — А что насчёт вас, дядя? — спросил Раббан и сразу же втянул голову в плечи. Барон разглядывал его какое-то время. Двадцать лет назад у него уже не могло быть никаких детей — он чётко определил круг интересующих его тел, и женщины в него перестали входить. Но сорок или пятьдесят? Ведьмы Бене Гессерит. Он больше, чем уверен, что подпустил одну или даже пару слишком близко. Барон приблизил лицо фримена и внимательно вгляделся в него. Было что-то неуловимо знакомое, что-то, что ускользало от него. Мешали письмена, будто они специально искажали его лицо для любой голограммы. Но дикари фримены не могли знать о том как наносить подобные рисунки. — Он может быть моим внуком, — спокойно проговорил Барон и заметил, как замер Фейд. Прямой наследник с большей вероятностью станет бароном, если так решит император. — Так что, Раббан, среди тех девочек, которых ты выбрасывал в пустыне, могла быть парочка живых. И не всегда подчинённые в точности соблюдали твой приказ, ведь ждать червя так долго и скучно. Мы друг-друга поняли? — Конечно, дядя, — Раббан поклонился. Давить его сейчас было попросту бесполезно, он и так себя загонял с попытками восстановить добычу пряности. Им с трудом удалось собрать минимум для отправки в КАНИКТ через семь дней. — Раббан. Прикажи людям усилить охрану возле хранилища пряности. Нельзя позволить саботаж. Если нужно, я договорюсь с сардаукарами. Фейд, продолжай пытаться найти пути к взаимодействию с этим Джамисом. Его определённо обучали этикету, и я сомневаюсь, что это делала Кайенс. Она его так и не освоила. — А что насчёт того гильдийца, который сбежал с приёма после пяти минут с этим фрименом в конусе тишины? — спросил Фейд. Внимательный мальчик, конечно же. Барон хотел сказать, что Хават работает над этим. И это правда. Но сложно было поверить собственным словам. — Пока ничего не известно. Мы не можем использовать силу, и у фрименов есть какой-то рычаг давления на гильдию. — Пряность, — пробормотал Раббан. — Они им дают взятки через контрабандистов что ли? Потому что другого рычага давления я не вижу. Раббан промолчал, а барон внимательно рассматривал его. Он что-то знал. — Почему ты так решил, Раббан? — спросил барон, игнорируя Фейда, который фыркнул, отдалил голограмму обратно на полный рост и встал рядом, стал обходить и разглядывать фримена со всех сторон. — Мы давно знаем, что фримены платят гильдии взятки через контрабандистов. Не останавливали это только потому, что сами получали долю с этого, — быстро оправдался Раббан. Барон кивнул. Он об этом знал. — Но не знали причины. — И? — поторопил его Фейд. — Наши поставки пряности прерываются. Мы всё ещё закрываем норму, но делаем это в убыток, а фримены в состоянии собирать и очищать пряность для продажи. Возможно, они договорились о том, чтобы избавиться от гнёта файфа. — Император этого не допустит, — сказал Фейд, затем перевёл взгляд на голограмму, широко распахнул глаза. — Если только... Барон тоже посмотрел на голограмму. Даже если Харконнены не признавали бы Джамиса официально, у него оставалось право крови. А падишах-императором и гильдией двигали только жажда наживы и стабильности, которые выходец из местных мог обеспечить. — Мы должны убить его, дядя! — воскликнул Раббан. — Нам стоило убить его на подходе к Арракину, — пробормотал Фейд. Затем он пересказал разговор за столом. — Он всё ещё в городе. Сейчас он в Арракинском дворце. Фейд, отправляйся туда вместе с Хаватом и той девчонкой. Убеди его в том, что мы не участвовали в набеге на ситч, в котором погиб его сын. Или что мы осуждаем этот набег и готовы возместить... Что угодно. Уговори его сесть за переговоры. Считай это первым заданием к становлению наместником Арракиса. Создай образ человека, который хочет перемен к лучшему. Фейд кивнул, но барону казалось, что в его глазах горело простое «слишком поздно». Однако, мальчик попытается. Главное, чтобы он был готов к возможной атаке. И предательству. Когда Барон остался один, он зарычал и скинул со стола проектор. Треск от падения нисколько не помог избавиться от бессильной ярости. В который раз он подумал, что стоило закупить ещё одного извращённого ментата у Тлейлаксу, вместо попыток склонить Хавата на свою сторону. И сейчас избавиться от него было смерти подобно. Но усилить наблюдение — именно то, что нужно. Так что барон призвал к себе Нефуда.

***

Ирулан хмуро выслушала отчёт Марго о том, что она услышала в разговоре Джамиса и представителя Гильдии. Фримены грозились уничтожить всю пряность, если Гильдия им не подчинится. Джамис захлопнул ловушку с Ирулан внутри, возможно, они рассчитывали, что смогут использовать её как приманку для отца, но они слишком плохо знали падишах-императора. Марго и Аммону требовалось какое-то время на то, чтобы собрать данные о связи всех присутствующих на приёме и фрименов, но Аммон отметил подозрительную активность туземцев в городе. Возможен шантаж. Оставалось только понять, был ли Джамис ключевой фигурой или же расходным материалом, как он хотел, чтобы они думали. Он признался, что его родители не с Арракиса. И что в нём течёт кровь Харконненов. Что таких, как он, в ситчах обычно обучают галакту и взаимодействию с чужаками, иномирянами, потому как они меньше приспособлены к выживанию в пустыне, чем те, кто имел родителей фрименов. Ирулан вскользь просмотрела информацию о туземцах и зацепилась за один интересный аспект их анатомии: быстрая свертываемость крови. В пустыне это наверняка очень важно. И у Джамиса эта особенность развиться не могла. Но его тренировали как воина, это заметно по тому, как он себя держал, как двигался. Ещё в нём прослеживались признаки обучения пути Бене Гессерит. Ирулан провела с ним целый вечер и не могла в этом ошибиться. Ирулан задумчиво пролистала несколько страниц отчётов и остановилась на «О падении Атрейдесов». Её взгляд ещё раз скользнул по смутно знакомым страницам, и зацепился за то, что она и не помнила. Помимо солдат — мужчин и женщин, а также слуг, со многими переехали их семьи. В том числе мужья, жёны и дети. Вспомнился запах соли, который после мытья не перебивала вонь пота и других жидкостей, о которых Ирулан не хотелось думать. Джамис мог быть ребёнком солдата Атрейдесов. Или... — Их загнали в бурю, а тела никогда не были найдены, — пробормотала Ирулан. С каким-то остранённым холодным ужасом поняла, что ни разу не видела изображения на-герцога Пола Атрейдеса или его матери, Леди Джессики. — Ваше высочество, — заговорила одна из служанок, девочка из Бене Гессерит. Ирулан совсем не заметила, как она подошла. — Как вы и приказали, мы принесли фримену воду и еду, но он к ним так и не притронулся. С губ сорвался усталый вздох. Верно, её гость всё ещё здесь, ожидал, пока привезут девочку, Алию, сестру Муад’Диба. К тому же, Ирулан хотела обсудить разговор с представителем гильдии, но так как Марго ей всё пересказала, эта мысль совершенно вылетела у неё из головы. — Он в главной столовой? — спросила Ирулан. — Да, Ваше Высочество. Ирулан поправила волосы — единственный нервный и усталый жест, который она себе позволила, и встала из-за стола. Пора навестить их гостя.

***

Хават вызвался доставить юную Алию к принцессе Ирулан после банкета. В орнитоптере он сидел напротив девочки и внимательно её разглядывал. Замечал черты Барона. Видел многое от Джессики. И совсем немного в столь юном возрасте было в ней от Лето. Глаза, синее-на-синем, не позволяли даже начать предполагать, какие они у неё были с рождения. Он хотел бы заговорить с ней напрямую, спросить что-то, но Барон настоял, чтобы их туда отвезли люди Нефуда, к которым Хават не нашёл подход. И вряд ли когда-то найдёт. Он понимал, что все они оперировали иными вещами, не честью или гордостью, скорее насыщением и удовольствиями. Их было бы легко склонить на свою сторону, но на верность рассчитывать не приходилось, и Барон на этом поле играл лучше всех. — Куда вы меня везёте? — спросила девочка. Никто не стал связывать ребёнка. Возможно, зря. Пол в этом возрасте уже умел держать нож и знал куда нужно ударить взрослого человека, чтобы получить возможность сбежать. Они учили его выживать с самого рождения. Не удивительно, что он сумел выжить даже в пустыне. Хавату стоило больше верить в своего молодого господина и не оставлять поисков. — К её высочеству принцессе Ирулан Коррино. На время, что она здесь, твоя жизнь в её руках. Девочка хмыкнула и покачала ногами. Но её выдавал взгляд. Слишком взрослый. У Пола был такой же в этом возрасте. Пока он, лет в пять, не понял, что взрослых это пугает, и не научился изображать человеческого ребёнка. Но в его случае он вынужденно рос лишь в окружении взрослых, какая причина такого поведения у ребёнка, выросшего в ситче, среди других детей? — Тебя там будет ожидать фримен по имени Джамис Кайенс, — сказал Хават и на удачу попробовал боевой язык Атрейдесов. «Твой брат». Девочка сразу зацепилась за жесты и широко улыбнулась. — Он новый планетолог Арракиса. — А он знает о смерти своего сына? Я попалась только для того, чтобы не сообщать об этом первой. Признание вызвало усмешку у Фейд-Рауты. Но Алия, в определённой степени, напрягала его. У мальчика, как бы Хават не ненавидел это явление, хорошая интуиция, и она говорила ему, что перед ним не обычный ребёнок. Тот, которого нужно опасаться. — Ему об этом известно, да. — Хорошо, — выдохнула девочка и забралась повыше, чтобы смотреть в окно. Они с Полом были слишком похожи в каких-то мелких повадках. Через какое-то время Хават заметил, что девочка смотрела не на улицу, а на его отражение, однако быстро перевела взгляд, как только попалась. Как когда-то делал Пол. Стоило послать к нему сообщение о своей преданности. Хотя бы чтобы выяснить, жива ли Джессика — хотя Алия достаточное подтверждение, что Джессика прожила достаточно долго, чтобы родить ребёнка — и не участвовал ли сам Пол в падении дома Атрейдесов. Он мог бы. Но причин Хават так и не видел.

***

Джамис стоял напротив входа, оперевшись на стол, и смотрел куда-то наверх. Ирулан припомнила, что там была голова быка. А напротив висел портрет старого герцога Пауля Атрейдеса. Ирулан подошла к фримену и тоже посмотрела на голову быка. — Как странно, там какая-то грязь на рогах. Неужели никто не додумался её убрать? — Это кровь старого герцога Атрейдеса. Я слышал, что он умер, сражаясь именно с этим зверем. — И откуда же фримену из пустыни об этом знать? — поинтересовалась Ирулан, пока что решая играть в шарады с Джамисом. В профиль он немного напоминал герцога Лето, такой же орлиный нос. — Когда Атрейдесы прибыли сюда, им очень не хватало слуг, они нанимали жителей городов и фрименов. Я бывал здесь при них. Слышал эту байку. Он говорил правду. Но теперь Ирулан убедилась кое в чём ещё: Джамис говорил два разных предложения, оба из которых правдивы, но не обязательно об одном и том же. Хитрый трюк, как обходить правдавидение. И этот трюк требовал огромного контроля своей речи и своих эмоций. Теперь, когда Ирулан об этом думала, она начинала слышать скорее морской галакт, нежели пустынный. Несмотря на то, что вся известная империя использует один язык, в каждом биоме немного свой акцент, сформировавшийся природными условиями и родным языком населения планеты. И разновидность акцента, который Джамис почти скрывал, именно морская. — Ты не прикоснулся к еде или воде. Я понимаю твоё нежелание брать что-то у Харконненов, но здесь ты в безопасности. — Если я возьму вашу воду и еду, то останусь должен. — Ты в доме принцессы всей известной вселенной, поверь, это не тот долг, который тебе стоит выплачивать, считай это подарком. — Дар благословляет дающего, — покачал головой Джамис. — Ну в таком случае можешь дать нам щепотку пряности и мы специально начнём вести счёт того, сколько денег в эквиваленте ушло на каждый твой приём пищи. Если что можем включить в этот список и Алию, — шутливо сказала Ирулан. И Джамис усмехнулся. — Боюсь, пряность скоро очень сильно подорожает. В его голосе звучал холодок, так что Ирулан потребовалась вся её выучка, чтобы не отступить. — Ваш разговор с представителей гильдии. — Вам он уже известен. Но я готов рассказать, какой у нас был договор ранее. Чтобы не повторяться. Ирулан услышала, как к ним приблизились сардаукары, и остановила их. Она и сама уловила, как Джамис чуть заметно изменил положение, чтобы было проще атаковать. Она скользнула взглядом в сторону столовых приборов, и все они лежали на месте. — Видите ли, у моего народа есть мечта, — и он правда считал себя частью фрименов. — Эту мечту нам принесла Лиет. Вам она больше знакома как Кайенс. Ирулан кивнула, чтобы Джамис продолжал. — Она сказала, что мы можем превратить эту планету в рай. Что мы можем озеленить её. Поэтому к вам пришёл я, а не дочь Кайенс — она работает над планами по озеленению, а на меня, как фримена лишь по воспитанию, но не по крови, ложится вся бумажная работа, если это так можно назвать. Взаимодействие с чужаками. Ирулан не могла припомнить, чтобы хоть где-то писалось про эти планы по озеленению. Скорее всего, про них ничего и не было. — На осуществление её планов потребуется всего лишь триста или пятьсот лет. Южный полюс из непроходимой пустыни превратится в цветущий оазис, — он говорил так, будто правда верил в свои слова. Будто это была именно его мечта. — И вода прямо на поверхности, вы только представьте. Нам больше не придётся забирать её из всего, а можно будет просто выпить её из... реки, например, или моря! Когда он улыбался и говорил с горящими глазами, он выглядел младше, так что Ирулан сомневалась, что ему было хотя бы двадцать. — Что же случится с добычей пряности, если ваш план по озеленению увенчается успехом? Лицо Джамиса снова закрылось. Неправильный вопрос. Он фыркнул. — Вас всех интересует только пряность, — это он выплюнул, но затем качнул головой. Куфия соскользнула к затылку, выбилось больше непослушных чёрных прядей, и Ирулан подавила желание их убрать. — Для продолжения выработки сохранится заповедник. Добыча пряности упадёт в три раза по сравнению с тем, что добывали Харконнены до Атрейдесов, но, как вы могли заметить, даже падения в десять раз более чем достаточно, чтобы покрыть нужды империи. Сейчас Харконнены уже собрали необходимый минимум, а ведь до отправки ещё семь дней. Ирулан моргнула. Сколько же они добывали до этого? И фримены знают о добыче специи гораздо больше, чем кто бы то ни было, она в очередной раз в этом убедилась. У них очень хорошая система шпионов. Или же эта система в своё время была у Атрейдесов. — Так сказать, на практике показали наши подсчёты. — Ты всё ещё не рассказал, причём тут гильдия. — Верно-верно, — он выдохнул и окончательно стянул с себя куфию, затем качнул головой. Красивый молодой человек. И как только она поймала себя на этой мысли, то почувствовала холодок. Он знает, что он ей визуально нравится, и намерен это использовать. На это стоит поддаться, посмотреть, куда оно зайдёт. — С Гильдией у нас был простой уговор. Мы платим им пряность, в обход и Харконненов, и КАНИКТ, конечно же, а они не размещают над южным полюсом спутники. Также за пряность они соглашались перевозить сюда некоторые виды пустынных растений с других планет, адаптировавшихся к подобным Арракису условиям, которые мы селективно развивали. Это долгий план, и он бы со временем принёс свои плоды. Однако затем Харконнены что-то не поделили с Атрейдесами, и гильдия стала просить с каждым разом всё больше, а Харконнены не просто давить нас, а уничтожать. Ирулан сглотнула. Ну конечно же... — В моменты самого большого социального напряжения должен появиться мессия или спаситель, который приведёт людей к свободе, — проговорила Ирулан. Джамис холодно посмотрел на неё. — Муад’Диб это ваш мессия, верно? — спросила она, припоминая насаженные здесь суеверия. — И не вздумай врать мне, — добавила Ирулан Голосом. Возможно, опять слишком поспешно, потому что Джамис только отвернулся. Разговор шёл не в ту сторону, так что Ирулан вздохнула и всё же позволила себе потереть лицо рукой. Этот жест заметно удивил Джамиса. — Мне не следовало этого делать, — сказала Ирулан. Ближайшее к тому, чтобы она могла извиниться. Джамис хмыкнул. — Мы можем разделить воду, без всей этой необходимости приносить вам пряность. Но, пока что, — он оттолкнулся от стола и подошёл к кувшину с водой, налил ее в стакан и плюнул туда. Затем протянул его Ирулан. — Выпьем из одного стакана. Плюньте и выпейте. — Да как ты смеешь предлагать такое принцессе... — рявкнул сардаукар и подался в сторону Джамиса, явно намереваясь снести ему голову. Ирулан остановила его, заметив усмешку и веселье в глазах фримена. Совсем как когда он предложил раздеться прямо в импровизированном тронном зале. — Это ведь не какой-то свадебный ритуал? — Нет. Это дружеский ритуал, обмен жидкостями тела весьма интимен, это верно, но мы так готовим кофе. Если этот обмен влагой мы воспримем как заключение нашей дружбы, то я могу спокойно выпить предложенную вами воду. — Ваше высочество, этот дикарь... — Тише, Михаил, — сказала Ирулан и сделала лёгкий жест рукой. Из тени вышла та же служанка, которая сообщила, что Джамис ничего не ел. Она подошла к нему и проверила стакан на возможность отравы. Конечно, если бы там был яд, то Джамис вряд ли бы мог стоять до сих пор, но Ирулан также знала, что зависимые от пряности — а глаза ибада эту зависимость чётко отражали — оказывались невосприимчивы к многим типам яда. — Ничего нет. — Вы можете приказать кому-то из ваших слуг сделать это вместо вас. Мне объясняли, что иномиряне весьма трепетно относятся к подобным вещам. Ирулан почувствовала острое желание отказаться, сделать это самой, и именно оно её и остановило. Джамис слишком умело играл на её импульсах. Как не играли даже сёстры. Но почему он так открыто провоцирует её и сардаукаров? Он ведь знает, что если он умрёт, то вся пряность будет уничтожена вместе с ним. Неужели этого он и добивается? — Нет, я сделаю это сама, — медленно сказала Ирулан и взяла у него стакан. Несмотря на то, что её окружали верные отцу сардаукары, и она находилась на своей территории, это она была в клетке. Так что она плюнула в стакан и протянула было его обратно, но затем вспомнила о важности обмена жидкостью, так что сделала маленький но настоящий глоток. Вкус пряности въелся даже в слюну Джамиса. Он забрал стакан и выпил его до дна. — Ваше высочество, прибыл на-барон Фейд-Раута Харконнен с фрименской девочкой, — объявил кто-то. — Пусть войдут, — сказала Ирулан и только после этого почувствовала в себе силы отвернуться. Но теперь она стояла спиной к фримену, однако, прежде чем это стало её беспокоить, он сам обошёл её и встал чуть поодаль. Фейд-Раута не удерживал маленькую девочку за руку, она сама шла рядом с ним. — Как и обещали, передаём Алию в руки её высочества принцессы Ирулан Коррино, — сказал Фейд-Раута и поклонился. — Джамис! — без церемоний вскрикнула девочка и побежала к Джамису, который легко её подхватил и прижался лбом к её лбу. Они были похожи как настоящие брат и сестра. Но, насколько Ирулан помнила, у красного герцога и его наложницы родился единственный сын. — Алия, рад чувствовать, что ты жива, — сказал он. — Ещё раз, мне очень жаль твоего сына, Джамис, — сказал Фейд-Раута с несколько заискивающими нотками, и что-то холодное пробежало по спине Ирулан. — Мы, Харконнены, действительно знали о местонахождении этого ситча, но из наших людей там был лишь пилот, все воины были сардаукарами. Мы бы не стали нападать на стариков, женщин и детей, укрывшихся там. По крайней мере, если бы на то была моя воля, а не воля моего брата. Ирулан чуть не подавилась от наглости и осязаемой лжи и того, как открыто он пытался перенести вину на сардаукаров. Впрочем, нет, эта часть была правдой. Основные силы действительно принадлежали сардаукарам, лишь пара пилотов была из Харконненов. Но «не стали бы нападать» это чистая ложь. Ирулан покосилась на Джамиса, который продолжал держать Алию на руках, и заметила, что он при этом выводит какие-то знаки, за которыми девочка внимательно следила. Неужели шпионка? — Нам это известно, — сказал Джамис. — Но за столом ты сказал, что мой брат убил твоего сына, ведь это чистой воды ложь! Я уточнил, Раббан не участвовал в том набеге, — почему-то казалось, что «иначе бы он уже был мёртв» повисло в воздухе в той короткой заминке Фейда. Весьма театральной. Этот молодой человек любил играть на публику. — И ты сказал, что не станешь обсуждать с нами ничего из-за того, что это мы убили малыша, но ведь... — Я могу организовать вам встречу с Муад’Дибом, — отрезал Джамис. — В пустыне, разумеется. И Харконненам, и её высочеству. — Исключено, — сказал сардаукар. — Это очевидная ловушка, и если ты считаешь... Ирулан могла бы объявить, что знает, кто такой Джамис и потребовать его отвечать перед империей лично, но что-то ей подсказывало, что это не самая лучшая идея. — А нам есть, что с ним обсуждать? — спросила Ирулан. Джамис, которого стоило начать называть в голове Полом, держал на руках ребёнка, вряд ли он сможет эффективно защищаться или атаковать, если до этого дойдёт. — Возле ваших ворот будет находиться фримен, — сказал Пол и опустил Алию. Она сразу же побежала к еде, которую подавали для Пола, и принялась есть. — Как только у вас появится что-то, что с ним можно обсудить, вы сообщите ему. Я ухожу. — Пропустите его, — сказала Ирулан прежде, чем сардаукары успели что-то сказать. Фейд наблюдал с какой-то растерянностью и злостью за тем, как фримен прошёл мимо него, но не попытался остановить или сказать что-то ещё, зато перевёл взгляд на Ирулан. Чем-то они с Полом действительно друг друга напоминали. Только Фейд был немного выше, заметно шире в плечах и имел более крупные черты лица. И как так получилось, что наследник Атрейдесов делил кровь с Харконненами? — Вы надеетесь сохранить за собой Арракис, — заговорила Ирулан, опять чётко осознавая, что оставляла ребёнка позади без внимания. Что-то в этой девочке заставляло её нервно цепляться за платье, так что она поспешила увеличить расстояние между ними за счёт того, чтобы подойти к Фейд-Рауте. — Я всего лишь восстановил справедливость. Если он наш новый планетолог, то нам нужно с ним считаться, — сказал Фейд, будто совсем не знал, насколько малой каплей в море было отсутствие участия Харконненов в убийстве ребёнка Пола. Интересно, знал ли он о том, что теперь они все заперты на Арракисе, и сколько времени уйдёт на то, чтобы Харконнены запели по-другому? Ирулан поджала губы в подобии улыбки. — Ну разумеется, ведь дом Харконнен известен своим стремлением к справедливости. Фейд оскалился, но всё ещё достаточно вежливо, чтобы это походило на улыбку.