Достойные дочери Дресс Розы

Виола опирается локтями на стол, запустив пальцы в волосы, превращая тяжёлые локоны в неаккуратную копну. — Нам надо обдумать всё ещё раз, — говорит она. — Спокойно и трезво, когда уже схлынула вся эта… эйфория. Ребекка сидит напротив, спокойная и умиротворённая. На ней простое платье, волосы заплетены в косу, руки сложены на коленях; она выглядит самой обычной девушкой — не гладиатором, пережившим многие сражения, не наследной принцессой, не темпераментной дочерью Дресс Розы, способной заколоть любовника кинжалом в порыве ревности. Она вся светится миром и безмятежностью. — Мы не будем менять решение, — отвечает она с лёгкой улыбкой. — Я настаиваю, что именно ты должна быть наследной принцессой. — Я предательница! — поднимает на неё полный отчаяния взгляд Виола. — Я много лет служила узурпатору! — Ты была вынуждена, — успокаивает её Ребекка. — Точно так же, как я была вынуждена сражаться на арене Колизея Корриды, дедушка — прятать лицо под маской, а папа — жить в облике Солдатика. Никто из нас не выбирал эту судьбу добровольно. Она такая умная и рассудительная, эта девочка, пережившая слишком много для своего возраста, у Виолы сердце сжимается при взгляде на неё. И именно поэтому Виола должна быть жёсткой и произнести эти слова: — Ты хоть представляешь, — спрашивает Виола, — скольких людей я убила? Ребекка тянется к ней, нежно и успокаивающе поглаживает по плечу. Виола видит её руку, всю испещренную сеткой бледных шрамов — жуткий узор Колизея Корриды, который никогда не исчезнет. Даже если не будет виден на коже, останется на сердце. — Выходя на арену, ты только защищалась, ни на кого не нападала, — горько говорит Виола. — Я же… — Я только защищалась, — мягко перебивает её Ребекка. — Парировала удары, ставила блоки, уходила из-под атаки. Сбивала противников с ног, роняла их в воду… Она замолкает, думая о чём-то своём. — Кто-то не успел уплыть от бойцовских рыб, — вполголоса продолжает она, — кто-то потонул под тяжестью собственных доспехов, кто-то был фруктовиком… Несчастливое стечение обстоятельств, не моя вина… К концу фразы голос её становится настолько тихим, что Виола едва разбирает слова, приходится прислушиваться изо всех сил. И хочется приглядеться — теперь приглядеться к этой милой девочке, по-прежнему светящейся безмятежностью и чистотой, — но Виола не может себе позволить использовать фрукт и заглянуть в голову племяннице. Нет, только не это. Было бы неправильно и нечестно. И возможно, она не хочет знать всей правды. Улыбка Ребекки ничуть не блёкнет, спина всё такая же прямая, голос уверенный: — Ты дочь короля Рику Долдо III, статус наследной принцессы должен остаться за тобой. Если не будет другого выхода, я стану второй в очереди на престол. Мы обе с этим справимся при необходимости, но так будет честно. Какими качествами должна обладать принцесса? Не из книжки сказок с косоглазыми единорогами на обложке, а настоящая, вынужденная разбираться с королевской казной, боеспособностью армии, принимать законы, отражать нападения извне и помнить о порядке внутри? Если она будет слишком мягкой, слишком наивной и непорочной, страну ждёт крах… По виску скатывается капелька пота, Виола улыбается — через силу, но твёрдо. — В конце концов, мы обе — достойные дочери Дресс Розы, — говорит она. Страна Страсти не порождает излишне мягких и не готовых к борьбе.