Ты - мой свет

      Сенджуро промолчал в ответ на её вопрос — наверное, был ещё слишком сонный. Как говорят: «молчание — знак согласия», и Рин поняла его именно так, прикрыв за собой раздвижную дверь.       Девушка ушла обратно на кухню, ведь к тому времени, как он полностью проснётся, она закончит с десертом, а после принесёт обед в спальню. На счастье, она не стала задерживаться, и Сенджуро смог перевести дух. Слава богу, повезло — она ничего не видела иначе бы он помер от стыда на этом же футоне!       Одеяло было откинуто в сторону для удобства. Юката тоже мешала, ведь её хлопковые, прохладные концы затрагивали чувствительную головку, отчего по телу бежала дрожь. Но тяга вдруг стала только сильней… Сенджуро сам не понял, как это чувство успело им завладеть. Пришлось стянуть одежду целиком, ведь было невыносимо жарко. Даже не смотря на то, что он сидел обнаженным, на футоне было душно.       Возбуждение ударило в голову по-новой, и Сенджуро сидел, сжимая кулаки — этот сон… Голая Рин так и стоит перед ним и шепчет на ухо. Боже, за что?! Он ведь никогда не позволял себе думать о ней в таком ключе, а теперь вновь представлял её нагое, нежное тело!       В паху так крутило, что хотелось… Сильно хотелось… Чего хотелось?! Отрицать очевидное было глупо — Ренгоку понял, что ему хотелось близости со своей женой. Хотелось непозволительного, касаясь её везде и видя её всю! Хотелось подмять её под себя, видеть в её глазах ответное желание стать одним целым!       От этих размышлений стало только хуже — стояло просто колом, с головки потекла липкая смазка, а сам член так мучительно дернулся. «Господи… Почему это происходит именно сейчас?!»       Ренгоку откинул волосы, что мельтешили перед глазами, назад, и больная рука аккуратно погладила яички, в то время как здоровая прошлась по длине с верху до низу, не задевая головку. Что же он сейчас творил… Но по-другому он просто не мог, не получалось успокоиться!       Ладно, сейчас он быстро закончит и забудет об этом. Нежное, белое тело и её слова из сна… Было приятно ласкать себя, но как-то пусто, словно бы уталял жажду дорогим вином, а пить хотелось только сильней! Но чёрт, возбуждение лишь усиливалось, и все пальцы были в прозрачной смазке.       Сенджуро закусил губу, брови сами собой нахмурились, и рука сама начала ускорять скользящее движение по члену. — Рин…       Первый стон с её именем на устах был с надрывами, почти мучительным. Рука то замедляется, то ускоряет темп движения по длине — он чувствует, как приятнее. Для среднестатистического японца, у него было не мало, а очень даже.       Юноша уже ничего не замечал вокруг, только возбуждение и приятные спазмы в паху, да имя желанной девушки на устах. Нет, ей он об этом ничего никогда не скажет! Он дал слово, что не тронет её без прямой просьбы, так какая он теперь тварь, раз очерняет её образ такими действиями! — Рин… Р…ри…н…       Ренгоку даже голос уже не контролировал — как же хотелось ощутить её присутствие рядом, а рука непрерывно скользит по уже мокрому от смазки стволу. Возбуждение лишь нарастает, и все мысли крутятся вокруг жены и её ласк, которые он мог себе лишь представить в этой непристойности!       Сама Рин собиралась делать данго в сиропе, как вспомнила, что надо бы отнести в комнату к мужу свежие бинты для перевязки — как она сразу об этом не позаботилась?!       Тихо открыв дверь, она бесшумно прошла в комнату, не осматриваясь. Сенджуро, видимо, снова спал, и совсем не хотелось зря его будить. Рин положила стопку бинтов у двери, будучи повернутой спиной к футону мужа, как вдруг до чутких ушей донёсся звук. Такой… Странный? Словно что-то хлюпало.       Тихо обернувшись, девушка увидела такую картину: Сенджуро сидит полностью голый на футоне, ноги его раскинуты по обе стороны, а здоровая рука совершает возвратно поступательные движения в районе паха. Шокировано она зачем-то тихо подошла ближе. Её супруг чуть слышно стонал, глаза были закрыты от удовольствия. Он занимался рукоблудием?!       Уши начали гореть, и Рин достаточно сильно покраснела, но продолжала смотреть на Сенджуро. Из его уст вырвался новый стон с её именем и… Почему ей это так понравилось?! Выходит, это по её вине он таким занимался?!       Её муж был чертовски хорош и красив! Не такой тощий, как изначально думалось, и с умеренной мускулатурой. Кожа в меру белая, а волосы взмокли от пота, как и спина. От вида этой картины Рин, как рыбка без воды, открывала и закрывала рот…       Супруг её присутствие заметил только тогда, когда на его громком стоне жена неосмотрительно вскрикнула. Сенджуро испуганно убрал мокрую ладонь от члена, а сердце забилось в разы быстрее. Он спешно накрыл пах юкатой, но у него всё ещё стояло колом, и ткань это не спрятала. И почему рука не помогла?!       Он покраснел еще больше, от макушки до плеч, глаза-рубины испуганно металась по комнате. Куда угодно, только не смотреть бы на Рин! Сенджуро покрыла дрожь — его поймали на горячем, боже… Язык словно онемел и потерялся дар речи, но он смог выдавить из себя: — Прошу, выйди…       Голос сиплый от стонов и возбуждения, которое никак не хотело отпускать. Глаза виновато опущены в пол — сейчас он не смел смотреть на неё, не имеет права: — Прошу, оставь меня одного… Я правда ничего такого…       Сенджуро сильней надавил на юкату, что прятала стоящий член, но от этого стало хуже. А Рин молча смотрит именно туда. Как хотелось сейчас под землю провалиться! — Умоляю, уйди!       Он осмелился посмотреть на неё — по горячим щекам шли слезы отвращения к самому себе! Зачем вот он делал это сейчас?! Мог бы, по крайней мере, дождаться ночи, и жена не увидела бы этого!       Но Рин словно не слышит, лишь тихо присела и приблизилась к его лицу рукой. Ренгоку всем телом напрягся — ждал пощёчину за то, что творил, осквернял её образ!       Но Рин провела ладошкой по щеке, убирая очередную слезу. Она, словно завороженная, смотрела на Сенджуро. Женская рука прошлась по его плечу, затем груди и проскользила до пупка. На его вторую руку она оперлась телом, по сему теперь впритык видела нагого супруга. Даже нет, не так! Впервые видела голого мужчину в живую, и не могла не признать того, как он был красив сейчас!       Сенджуро от этих манипуляций только дернулся, и дрожь напомнила его естеству о том, что он забыл кое-что закончить. Она вновь смотрела вниз. — Рин! Умоляю, уходи!       Кажется, дальше некуда! Но его жена села ещё ближе, и уже обе её ладони плавно изучали его тело: плечи, живот, пупок, а дальше… Рука девушки легла на пах и… и… Ренгоку тяжело дышал, глотая воздух. Член снова дернулся под тряпкой, и от девушки это не ушло. Боже помилуй, он тут как на распятье, а она трогает его, словно бы изучая! — Можно… Можно, я посмотрю?       Голос немного дрожжит, а щеки покрасневшие. Она бы никогда не подумала, что такое ей будет интересно. Рин сама смутилась от своей смелости и любопытства, но это ведь естественно? Хотеть видеть голым своего супруга?       Она вновь аккуратно накрыла горбик белой юкаты, почти гладя то, что Сенджуро так тревожно прятал. Горбик под её рукой опять дернулся, а муж сдавленно простонал. До чего он чувствителен сейчас! — Можно?       Знала бы она, как ей можно сейчас! Сенджуро готов пасть к её ногам, а не как в том сне… Пасть и умолять о ласках! И все равно, юноша ещё зачем-то пытается её оттолкнуть: — Это ошибка, не нужно… Рин, пожалуйста, нам нужно это прекра…       Они оба как под гипнозом. Сенджуро неожиданно прильнул к её губам, хоть и целоваться он не умел совершенно! Его прикосновения были неумелые и много слюнявые, текло по подбородкам обоих, но это Рин не волновало. Почему-то вдруг захотелось просто целовать его. В ход пошел язык, и они случайно столкнулись зубами, но это дало возможность отдышаться.       Сенджуро уткнулся носом в её волосы, с дрожью вдыхая их запах. Он обнял Рин за плечи, и не было смелости что-то сказать прямо, но ткань от паха он убрал в сторону сам, тем самым, дав ей право действовать…