Время пришло

Смешанная
Перевод
NC-17
Завершён
325
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
27 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
325 Нравится 13 Отзывы 52 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Над головами собравшихся перед самым большим собором столицы сияло яркое солнце Набу. Королева Амидала была одета в сверкающее бордовое платье, волосы — убраны в аккуратную замысловатую прическу, лицо — ритуально набелено. Она произносила речь, и ее монотонный голос был слышен каждому: — С радостью сообщаю вам, что Энакин Скайуокер оказал нам большую честь, согласившись стать нашим консортом. Стоя чуть в стороне и не принимая активного участия в церемонии, Оби-Ван смотрел, как пятнадцатилетний Энакин, в полном джедайском облачении, медленно поднялся по ступеням, преклонил колено и поцеловал руку королевы Набу. Она опустила на его голову венец, Энакин поднялся и поцеловал ее в щеку. Толпа радостно зааплодировала. — Не ожидал увидеть тебя здесь, Оби-Ван. Но я рад, что ты не производишь впечатления человека с разбитым сердцем, — тихий шепот прямо над ухом испугал его. Он резко повернулся и встретился лицом к лицу со своим бывшим мастером: — Мастер… Квай-Гон, — быстро поправился Оби-Ван. Даже по прошествии шести лет ему приходилось напоминать себе не называть Квай-Гона «Мастером». — И, нет, с моим сердцем все в порядке. Улыбка коснулась губ Квай-Гона, но так и не отразилась в его глазах: — Рад это слышать. Оби-Вану не хотелось развивать эту тему дальше, и он решил сменить направление разговора: — А почему вы не с Эни? — Решил дать ему возможность в полной мере насладиться моментом. Это для него очень важное событие, — Квай-Гон улыбнулся, его глаза светились радостью и гордостью за падавана. — И для королевы, — словно с неохотой добавил Оби-Ван. Квай-Гон кивнул, но больше ничего не произнес, устремив взгляд на церемонию. В течение последних трех лет Оби-Ван чувствовал, как они с Квай-Гоном все больше и больше отдаляются друг от друга, и ничего не мог с этим поделать. Не то, чтобы он не догадывался о причине, но вопрос был слишком деликатным. Оби-Ван вылетел из-под заботливого крыла Квай-Гона и теперь жил своей собственной жизнью, шел своим путем, искал свое предназначение как джедая, но он ужасно скучал по своему бывшему мастеру. Тогда казалось, что покинуть Квай-Гона — было единственным верным выходом. Но сейчас он жалел о поспешно принятом решении. Возможно, все могло бы быть иначе. Оби-Ван надеялся, что в ближайшие несколько дней им с Квай-Гоном удастся об этом поговорить. — Ты собираешься вечером на празднование? — спросил Квай-Гон, все еще неотрывно глядя на Эни, но Оби-Вану показалось, что он услышал нотку беспокойства в его голосе. — Почему я могу не пойти? Квай-Гон прочистил горло и перевел взгляд на Оби-Вана: — Учитывая обстоятельства? Честно говоря, я удивлен, что ты вообще здесь присутствуешь. «Сейчас не время для этого разговора», — решил Оби-Ван. Как известно, хороший способ уйти от темы — проигнорировать ее. Временами это весьма полезная тактика. — Какие обстоятельства? Квай-Гон удивленно моргнул, и Оби-Ван почти слышал, как мастер пытается про себя понять: то ли он сказал что-то не то, то ли он чего-то не знает. Оби-Ван с улыбкой накрыл ладонью руку Квай-Гона и чуть ее сжал: — Все в порядке. Я позже все объясню, — и с этим словами он развернулся и вышел. *** Как только стемнело, началось празднование: сначала фейерверк, затем торжественный ужин и уже после — вечеринка. Королева Амидала и Энакин открыли вечер танцем, затем поднялись на помост, уселись рядом и приветствовали гостей, наблюдая за весельем. Аккуратно выбрав момент — дождавшись, когда Энакин отправится танцевать с одной из дам, — Оби-Ван подошел к помосту и пригласил королеву на танец. Она с милой улыбкой согласилась, принимая протянутую руку. — Благодарю вас, ваше величество, — сказал Оби-Ван достаточно громко, чтобы все любопытствующие могли его расслышать. — Вы всегда будете нашим дорогим другом, джедай Кеноби. Они в молчании продолжили танец, позволяя музыке вести их. — Энакин выглядит очень счастливым. Королева улыбнулась, глядя на Энакина, танцующего с одной из ее фрейлин: — Да, очень. Как и я. — Хорошо. — Я так и не поблагодарила тебя за эти три года. Он попытался сохранить торжественный вид, но не удержался и расплылся в улыбке: — Разве принято благодарить любовника, когда отношения закончились? Слабый румянец коснулся ее щек: — Даже не знаю. Ты был у меня единственным. — В таком случае — рад был помочь, — он кинул быстрый взгляд по сторонам и, убедившись, что никто не обращает на них внимания, с нежностью погладил ее по щеке. — Более чем рад. Королева покраснела еще сильнее. «А ведь она действительно очень красивая», — подумал Оби-Ван: — Ты так не смущалась, когда озвучивала свое предложение. Так почему краснеешь сейчас, когда все закончилось? — Потому что сейчас я понимаю вещи, которые не понимала тогда, — серьезно ответила Амидала, встречаясь с ним взглядом. — Сожалеешь? — Нисколько. Именно поэтому я и хочу тебя поблагодарить. Но мне кажется, ты не жалеешь, что все закончилось. Оби-Ван покачал головой. Ему было хорошо с ней эти три года, хотя вместе они проводили не так уж много времени — с его-то бесконечными миссиями, заданиями и назначениями Совета. — А тебе бы хотелось, чтобы я жалел? — Конечно, нет. Мы же обо всем договорились в самом начале. — Именно, — Оби-Ван улыбнулся королеве. Его всегда преследовало смутное опасение, что Амидала слишком к нему привяжется. Но теперь он понял, что она воспринимала их союз именно так, как и обещала. *** Тремя годами ранее. В честь семнадцатилетия королевы Амидалы главная бальная зала дворца была украшена яркими лентами и флагами. Согласно законам Набу сегодня был день ее совершеннолетия. Оби-Ван не очень удивился, получив приглашение на торжество, хотя, надо признать, оно слегка его взволновало. Он уже несколько раз был на Набу: изучал планету, особенно подводные поселения гунганов, так поразившие его еще во время первого визита. Каждый раз по прилету он наведывался во дворец выразить свое почтение королеве. Игнорировать протокол было бы невежливо и недопустимо со стороны любого джедая, даже если речь шла о неофициальном визите. Но он никогда не проводил с ней много времени. Оби-Ван не мог отклонить приглашение без веской причины. Так что он начистил свои лучшие сапоги, надел официальное платье и явился в означенный час. Вскоре королева Амидала пригласила его на танец. — Почту за честь, ваше величество, — Оби-Ван учтиво поклонился, и, взяв протянутую руку, повел королеву в зал. Он очень любил танцевать, охотно посещал балы и при случае всегда старался воспользоваться таким шансом. Танцы входили в обязательную программу обучения джедаев. В качестве посла он должен держать лицо в любой возможной ситуации, то есть уметь не только сражаться. Собственно говоря, за те три года, прошедшие с его посвящения в рыцари, он зарекомендовал себя больше как умелый дипломат, нежели как воин. — Я удивлен, что здесь нет Квай-Гона и Энакина. Оби-Ван с огромным удовольствием проводил бы больше времени с ними обоими. Прошло несколько месяцев с тех пор, как он последний раз видел их дольше пары минут — во время одного из своих кратких визитов на Корусант. Обычно времени, которое он проводил в Храме между миссиями, едва хватало на то, чтобы переодеться; у Квай-Гона с Энакином, впрочем, — тоже. Оби-Ван начинал думать, что они постепенно расходятся, как те корабли в открытом космосе. Амидала вздохнула: — Они были здесь две недели назад, но затем улетели по заданию Совета. Как всегда. Но такова жизнь джедаев. — Мне жаль. — А мне не очень. И хотя я бы хотела, чтобы Эни был здесь, я рада возможности побыть с тобой наедине. Он с удивлением посмотрел на нее: — Почему? — Потому что я хочу попросить тебя об одолжении. Что-то в том, как она произнесла это, как посмотрела на него, заставило Оби-Вана насторожиться. Многие хотели от джедаев всевозможных вещей и услуг разной степени приемлемости и то, что Амидала заговорила о подобном, неприятно его кольнуло: — Чем могу служить? — спросил он формальным тоном. Она отрицательно покачала головой, и взгляд ее потеплел: — Это не просьба к джедаю. Это просьба к тебе, Оби-Ван. Он чуть расслабился, часть его опасений развеялась, и он выдохнул: — Если смогу. По непонятной причине королева залилась румянцем: — Все не так просто, как мне представлялось. Он притянул ее ближе, пытаясь придать ей мужества: — Я твой друг. Не существует таких вещей, о которых ты не можешь меня попросить. И ты знаешь, что если я смогу, то обязательно помогу тебе. Она посмотрела на него снизу вверх своими большими карими глазами и заставила себя улыбнуться: — Спасибо. Это достаточно деликатный вопрос. Как ты знаешь, мне исполнилось семнадцать, и, согласно традициям моего народа, я прошу тебя остаться сегодня со мной. На ночь. Ее слова прозвучали совершенно недвусмысленно, и Оби-Ван от изумления даже споткнулся. Отойдя от первого потрясения, он быстро выровнял шаг и, двигаясь почти на автопилоте, пытался собраться с мыслями: — Это большая честь, — первые нейтральные слова, которые пришли ему на ум. — Но почему? — Причин много, — ответила она почти тем же монотонным голосом, которым произносила официальные речи. — Традиции велят мне сегодняшней ночью выбрать себе любовника. Обычно кого-то старше себя — что-то вроде ритуального вступления во взрослую жизнь. Но как королева я должна быть чрезвычайно осмотрительна в своих связях. И я подумала, что ты как герой моего народа являешься подходящей кандидатурой. Не самая лестная причина, но Оби-Ван не мог не признать в ней наличие здравого смысла. К нему окончательно вернулась способность ясно мыслить: — А как же Энакин? — мальчик будет в отчаянии, считая — и не без причины — что Оби-Ван предал его самым ужасным образом. Она вздохнула и опустила взгляд: — Эни только двенадцать. Я обожаю его и знаю, что наше время еще придет… Но… он слишком мал. — Я не хочу причинить ему боль. Ведь он в любом случае узнает о наших отношениях, их будет невозможно сохранить в секрете. Она покачала головой: — А я в любом случае не собиралась делать из них секрет. Оби-Ван снова удивился: — Ты хочешь сделать ему больно? Ее глаза вспыхнули гневом, но она быстро справилась с собой: — Нет, конечно, нет! Ни за что на свете я бы так с ним не поступила. Мы говорили об этом, и это он предложил тебя. — Он что? — спросил Оби-Ван неожиданно высоким голосом. Он просто не мог в такое поверить. Амидала вздохнула и терпеливо продолжила: — Оби-Ван, Эни понимает, что он еще слишком мал. И что мне нужно это сделать. Если бы дело касалось только меня, то я бы, конечно, дождалась его. Но я королева и считаю необходимым следовать традициям моего народа. — И он не возражает? — Думаю, он просто смирился. И думаю, что он предпочтет, чтобы это был ты, а не кто-нибудь, кого он не знает, и в ком будет видеть возможного соперника. — Он уверен, что ты не влюбишься в меня? А если я в тебя? Она хитро посмотрела ему в глаза: — Очень в этом сомневаюсь. Потому что, если я не ошибаюсь, ты уже кое в кого влюблен. Как бы ему ни хотелось отрицать сказанное, его сердце давно принадлежало тому, кто — и он, наконец, смирился с этим — никогда не ответит ему взаимностью: — Это правда. Есть еще причины? — Да… — она замолчала, снова краснея, — еще две. — И? — Я считаю, что ты меня многому научишь. Оби-Ван сразу понял, что она имеет в виду, и задумался, следует ли ему рассказать ей о том, что он был не так уж искушен. Джедаям не пристало иметь беспорядочные связи. Большинство его романов были давно, с людьми, вместе с которыми он вырос и которым доверял. — Вторая? — Ты очень красивый, — она произнесла это чуть хрипловатым восхищенным голосом обычной семнадцатилетней девочки. Это последнее замечание оказалось таким неожиданным и таким лестным, что на этот раз вспыхнул Оби-Ван. Амидала радостно рассмеялась, и стало только хуже. — Ты согласен? — он слышал в ее голосе тревогу: она боялась, что он ее отвергнет. Оби-Ван мог ей помочь, и не было причин обижать ее отказом. Он мог найти себе сотню оправданий, но правда была в том, что королева была очень красива, нравилась ему и он невероятно ей восхищался. Да и какой мужчина, будь он трижды джедай, не был бы польщен и очарован таким предложением. — Разве я могу отказаться? — с улыбкой произнес он. — А как это будет выглядеть на практике? — Вечером ты придешь в мои покои. Я отошлю фрейлин, а ты останешься на ночь. — И тайком ускользну рано утром, пока никто не увидел? Она рассмеялась: — Не глупи. Конечно же, нет. Ты останешься на завтрак. *** Все так и произошло. У него не было строгой необходимости жить на Корусанте, и Оби-Ван переехал в Тид. Когда он бывал на Набу — что случалось не так уж и часто — то на всех официальных мероприятиях сопровождал королеву. Как и предполагалось, ни один из них не увлекся другим, но со временем они стали добрыми друзьями. Оби-Ван ожидал, что первая встреча с Энакином после того, как он стал любовником королевы, будет исполнена неловкости. Но Эни поздоровался как обычно, и был приветлив, словно ничего не изменилось. Конечно, они — пусть и бегло — но обсудили произошедшее. Хотя Эни и не нравилась вся эта история в целом, он понимал, что так надо, и был благодарен Оби-Вану, что тот согласился. Казалось, что важнее всего для Энакина была уверенность в том, что ни Оби-Ван не влюбится в Амидалу, ни она в него. Оби-Ван в свою очередь не стал упоминать о том, что вовсе не считает занятие любовью с такой женщиной как Амидала тяжелой повинностью. Он правда считал, что это абсолютно не то, о чем нужно знать Энакину. Совершенно неожиданным образом неловкость проступила в общении с Квай-Гоном. По какой-то причине, и Оби-Ван так до конца и не разобрался по какой именно, когда его отношения с Амидалой стали достоянием общественности, Квай-Гон стал относиться к нему прохладнее. Не то, чтобы совсем холодно, с неприязнью, но в каждом его жесте и слове чувствовалась нотка разочарования, и Оби-Ван никак не мог понять, чем он мог обидеть своего бывшего мастера. Ему было больно, но Оби-Ван не обмолвился и словом, полагая, что любая, даже самая слабая связь с Квай-Гоном лучше, чем не видеться с ним вовсе. За несколько месяцев до двадцатилетия Амидалы Оби-Ван перестал показываться с ней на публике. Не было никаких официальных заявлений, он просто пропал из виду — и для общественности это стало знаком окончания их романа. Он все еще навещал ее, когда бывал на Набу, но лишь потому, что они были друзьями. Он не был в нее влюблен, а ее сердце безраздельно принадлежало Энакину. Оби-Ван немного завидовал им, зная, что однажды Энакин вырастет, и они будут вместе. Принятие титула консорта было первым шагом на их долгом и счастливом пути. И Оби-Ван был за них обоих очень и очень рад. — Могу я вас прервать? — Энакин улыбнулся им обоим. Оби-Ван поклонился и направился к краю бальной залы, туда, где царственно возвышался Квай-Гон. От того, как восхитительно выглядел его бывший мастер, у Оби-Вана перехватило дыхание. Высокий, величественный, Квай-Гон более всего напоминал льва, готового в любой момент к атаке, но пока решившего немного отдохнуть. Его мощь и харизма с легкостью затмевали любого из присутствующих в этом зале. И Оби-Ван ничего так страстно не желал, как обвить руками его большое тело, скользнуть под мягкую ткань официальных одеяний, прикоснуться к коже, ласкать, чувствовать. Но, к сожалению, он не получал такого предложения. — Потанцуем? — спросил он, протягивая Квай-Гону руку. К его удивлению Квай-Гон покачал головой и слегка поклонился: — Извини, Оби-Ван, я слишком измотан. На самом деле я дожидаюсь, когда Амидала и Энакин покинут паркет, чтобы пожелать им спокойной ночи, — он кивнул в сторону танцующей пары. — Но поскольку в ближайшее время они, судя по всему, не собираются прерываться, то я, пожалуй, просто откланяюсь. Дело было не в словах. Сами по себе они были нейтрально-вежливыми. Но то, каким тусклым, ледяным взглядом одарил его Квай-Гон, пробрало Оби-Вана до костей. Никогда в жизни мастер не разговаривал с ним так… равнодушно. Это ужасно ранило Оби-Вана, особенно учитывая, что он до сих пор не имел ни малейшего представления, чем заслужил такое отношение. И пока он искал, что ответить, Квай-Гон развернулся и направился прочь. Оби-Вана будто огрели пыльным мешком по голове. Но устраивать сцену посреди бальной залы явно не стоило. Так что он глубоко вдохнул и поспешил вслед за Квай-Гоном. Но тот оказался за пределами залы буквально за пару секунд. Оби-Ван понимал, что не может позволить себе побежать за ним, не здесь, но он знал дворец намного лучше, чем Квай-Гон, и тому было негде от него спрятаться. Наконец, они достаточно удалились от празднества и Оби-Ван смог ускориться. Он схватил Квай-Гона за руку: — Подождите, — он бесцеремонно развернул его, но в испуге замер, увидев в голубых глазах бесконечную боль. Чем же он вызвал ее? — Квай-Гон? — Довольно, Оби-Ван. Что это значит? Я же сказал тебе — я устал, — Квай-Гон снова отвернулся, очевидно, полагая разговор оконченным. А вот и нет. Оби-Ван расправил плечи и напомнил себе, что времена, когда он безропотно следовал приказам и не задавал вопросов, давно прошли: — Очень жаль, — отрезал он, чувствуя нарастающее раздражение, — потому что я собираюсь понять, что здесь только что произошло. Выражение лица Квай-Гона было бесценно. Он явно забыл, что Оби-Ван больше не его падаван и вовсе не обязан подчиняться. Квай-Гон открыл было рот, чтобы отчитать его, но со вздохом передумал: — Дай мне пройти. Оби-Ван и слышать об этом не хотел: — А если не дам? Я хочу знать ответ, Квай-Гон. Потому что понятия не имею, что я сделал, что вы теперь себя так со мной ведете. Кривая улыбка исказила рот Квай-Гона, и в его глазах снова мелькнуло удивление: — И когда ты научился так легко давать мне отпор? Но Оби-Ван не собирался менять тему: — Для меня это слишком важно, чтобы отступить. Мне правда нужно знать, чем я заслужил такое отношение. И только вы можете мне ответить. Квай-Гон покачал головой, избегая встречаться с ним взглядом: — Нет, мне больше нечего тебе сказать. Я устал. Оби-Ван отказывался отступать и, скрестив руки на груди, продолжал стоять вплотную к бывшему мастеру: — Вы даже не пожелали Энакину доброй ночи. Почему вы убегаете от меня? На лице Квай-Гона отразилось раздражение: — Я не убегаю. И буду признателен, если ты проявишь уважение к моей просьбе и пустишь меня. Ты и так перешел границу дозволенного. Не поспоришь. Ему пришлось смириться с фиаско, хотя сердце его и рвалось на части. Примирения сегодня явно можно было не ждать. И если все продолжится такими темпами, то его можно не ждать никогда. Он чопорно поклонился: — Прошу прощения. *** Квай-Гон смотрел, как Оби-Ван, опустив плечи и понурив голову, уходит прочь, и ему очень хотелось окликнуть его. Но сказать было нечего. Он думал, что знает Оби-Вана, считал того человеком чести, и, возможно, в некотором смысле он им и оставался. Но Квай-Гон не мог смириться с его бесчеловечным отношением к Энакину, даже если сам мальчик и не винил Оби-Вана за его роман. С самого начала всем было очевидно, что Энакин и Амидала предназначены друг другу, и со стороны Оби-Вана встречаться с ней было непростительно и бессердечно. Да и сам он, Квай-Гон вынужден был это признать, испытывал ревность. Какая-то его часть всегда верила, что им с Оби-Ваном суждено быть вместе. И теперь, когда роман с Амидалой закончился, Оби-Ван явно имел на него какие-то виды. Но Квай-Гон больше не считал их союз возможным, и неважно, насколько сильно он желал быть с Оби-Ваном. — Мастер? Квай-Гон обернулся и увидел, что к нему большими шагами спешит Энакин. Ростом мальчик был уже почти с Квай-Гона и продолжал расти не по дням, а по часам. Каждый раз, когда они оказывались на Корусанте, то брали для Энакина новый комплект одежды, и даже сейчас его официальное одеяние выглядело так, словно рукавам и штанинам явно не помешает пара лишних сантиметров. Когда Энакин подошел к нему вплотную, Квай-Гон почувствовал, что что-то тревожит его юного падавана. Ничего серьезного, насколько он мог судить, но тем не менее: — Энакин, что-то случилось? — Нет. Ну, возможно. Я видел, что вы уходите, и что Оби-Ван идет за вами и подумал, что, возможно, между вами что-то случилось. Он не стал бы лгать своему падавану, но и говорить о своих противоречивых чувствах к Оби-Вану тоже не хотел. Особенно Энакину. — Мы с Оби-Ваном просто не поняли друг друга. Энакин на секунду потупил взгляд, но тут же чуть ли не с вызовом посмотрела в глаза мастеру: — Я думаю… думаю, что не поняли только вы, Мастер. Не зная, что и сказать, Квай-Гон вопросительно посмотрел на падавана: — Продолжай. Энакин замялся, переступая с ноги на ногу: — Я думаю, что это вы неправильно поняли про Амидалу. Было невероятно трудно неправильно истолковать публичные отношения между двумя людьми, которые прекрасно понимали, что делают. Квай-Гон покачал головой: — Не думаю. — А я думаю, мастер. В смысле… я все знал. Конечно, он знал. Да и кто не знал? Квай-Гон снова почувствовал злость на Оби-Вана за то, что тот причинил Энакину такую боль. Амидалу он мог простить. В конце концов, ей было всего семнадцать. Но Оби-Вана — не мог. — Я знаю. И мне очень жаль, что так получилось. Вздохнув, Энакин засунул руки в карманы брюк и прошел пару шагов туда и обратно: — Нет. Вы не понимаете. Было яснее некуда, что Квай-Гон все-таки что-то упустил. Еще бы Энакин сумел связно выразить свою мысль… — Это ты уже говорил, Энакин. Что именно ты имеешь в виду? Наконец, мальчик остановился: — Я не просто знал, я сам предложил Амидале выбрать Оби-Вана. Что? Из всех возможных сценариев, предшествовавших этому злосчастному роману, мысль, что Энакин предложил сам, никогда не приходила Квай-Гону в голову. — Ты прав. Я не понимаю. Энакин объяснил, как все было на самом деле, и под конец его рассказа Квай-Гон чувствовал себя полным дураком. — Я никак не пойму, почему вы не спросили меня раньше? Я даже не догадывался, что вы не знаете, а то бы рассказал гораздо раньше. — Откуда мне было знать? Я думал, что тебе больно, и что если ты захочешь поговорить об этом, то я всегда к твоим услугам. А сам я не хотел поднимать этот вопрос, уважая твое право на личную жизнь. Энакин кивнул: — Если бы на самом деле что-нибудь случилось, то я бы обязательно пришел к вам. Но вы же должны были знать, что Оби-Ван никогда бы так со мной не поступил. — Ты прав, Энакин, — ведь ему действительно следовало знать, следовало понять. И теперь он был должен Оби-Вану как минимум извинения. — И ты, несомненно, прав в том, что я не должен был с такой готовностью верить в худшее. — Мастер, я думаю, что вы… — Что, Падаван? Ты думаешь, что я что? — Ревнуете? — и хотя это и прозвучало как вопрос, но по тону Энакина было понятно, что он в курсе чувств мастера к Оби-Вану. — Полагаю, что так оно и есть, — вздохнул Квай-Гон, — Возвращайся и хорошенько повеселись. А мне стоит найти Оби-Вана и как-то загладить свою вину. — Он в маленьком домике на окраине дворцового парка. Должно быть, Квай-Гон выглядел немного ошарашенным, потому что Энакин мягко рассмеялся: — Оби-Ван не хотел селиться в комнатах, предназначенных для консорта, так что Амидала нашла для него другое место, но тоже поблизости. Квай-Гон должен был спросить: — А почему он не захотел жить в комнатах консорта? — он видел их краем глаза и заметил, насколько роскошными они были. Улыбка тронула пухлые губы Энакина: — Оби-Ван сказал, что они мои и что он не хочет занимать чужое место. Это было очень похоже на Оби-Вана. Квай-Гон кивнул: — Давай, иди, я вернусь позже. Энакин лукаво улыбнулся: — Надеюсь, что нет, Мастер, — он поклонился и отправился прочь прежде, чем Квай-Гон успел ему ответить. *** Найти дом было не трудно. И чем ближе Квай-Гон к нему подходил, тем сильнее билось его сердце, разгоняя по венам тревожное волнение. Он мог только надеяться, что Оби-Ван простит его глупость и что они сумеют найти способ преодолеть возникшее между ними непонимание. Оби-Ван сидел на скамейке перед домом. В лунном свете он был как-то по-особенному красив. Его длинные рыже-золотые волосы были стянуты на затылке в простой хвост, и Квай-Гон неожиданно понял, что больше всего на свете хочет сейчас увидеть, как они рассыпятся по его подушке. Может быть, когда-нибудь… Квай-Гон чувствовал себя неуверенно и сомневался, будут ли ему рады. Он робко улыбнулся: — Могу я составить тебе компанию? Оби-Ван молча улыбнулся в ответ и приглашающе похлопал по скамейке. Квай-Гон ощутил огромное облегчение и сел рядом с Оби-Ваном: — Подозреваю, что я должен перед тобой извиниться. И, кажется, не один раз. — Амидала? Он в раскаянии опустил взгляд и кивнул. Оби-Ван положил руку на его запястье и чуть сжал: — Я бы объяснил, если бы вы спросили. До меня только сейчас дошло, что вы не знали. Он пожал плечами. А что можно было на это ответить? — До всех только сейчас дошло. Но ты мог бы и сам рассказать. — Это не было секретом. — Роман не был. Но почему с тобой? Оби-Ван фыркнул и рассмеялся: — Я был подходящей кандидатурой. Очень даже. — Да уж, видимо. — Что это было? Ревность? Нет. С ревностью бы он справился, откровенно поговорив с Оби-Ваном. Причина была куда серьезней: — Гораздо хуже. Я боялся, что Энакину будет очень больно. — Это была и моя первая мысль. Квай-Гон снова отвел взгляд и вздохнул: — Я должен был понять. Мне очень жаль. Оби-Ван скользнул рукой с запястья Квай-Гона в его ладонь и сплел их пальцы вместе. — Вы знаете, что почти всю мою жизнь я люблю вас? Сначала это была любовь ребенка к родителю. Но в двадцать лет я понял, что она изменилась, и теперь это любовь одного взрослого к другому. К мужчине, — мягко произнес Оби-Ван. Квай-Гон на мгновение прикрыл глаза, пытаясь совладать с нахлынувшими на него эмоциями: — Нет, я не знал. Во всяком случае, не последнюю часть. Но если ты любишь меня, то почему так поспешно уехал после своей церемонии посвящения в рыцари? Почему ты ничего не сказал? — Вам надо было заниматься Энакином, у Совета было для меня задание. Что мне было делать, сказать «нет»? — Назначение длилось только три недели. Почему ты ничего не сказал, когда вернулся? — Квай-Гон поежился от той огромной боли, которая прозвучала в его словах, но он так надеялся, что Оби-Ван вернется к нему. Но тот просто съехал, так ничего и не сказав о своих чувствах. Полагая, что влечение, которое он ранее ощущал через ученическую связь, со временем угасло или и вовсе существовало лишь в его воображении, Квай-Гон тоже предпочел промолчать. Оби-Ван повернулся и посмотрел ему прямо в глаза и вздохнул: — Потому что я не был уверен, что мое предложение вас заинтересует. Квай-Гон никак не мог поверить, что Оби-Ван просто не догадывался о его чувствах: — Но ты мог попытаться. — Или вы могли. Квай-Гон опустил взгляд и покачал головой. Говорить с Оби-Ваном о подобных вещах до его испытаний было совершенно неприемлемо: — Как я мог? Я был твоим мастером. Я не мог, и не стал бы никогда злоупотреблять твоим доверием — А после испытаний? Я больше не был вашим падаваном. — Прошло слишком мало времени, а ты привык получать от меня приказы, — Квай-Гон вздохнул. — Я хотел, чтобы ты сам, осознанно пришел ко мне. Когда этого не случилось, то я решил подождать, чтобы дать тебе время набраться опыта. Мне казалось неправильным заговаривать сразу после того, как ты стал рыцарем. А когда ты так и не пришел, то я подумал, что твои чувства со временем угасли. Я снова решил подождать и посмотреть. Тонких губ Оби-Вана коснулась грустная улыбка: — Что ж, прошло шесть лет. Сколько еще вы собирались ждать? Ни днем дольше. — Я и не думал, что придется ждать так долго. — Если бы у меня был малейший намек, крохотная надежда, что вы можете ответить взаимностью, я бы отказал Амидале. Не сдержав полуулыбки, Квай-Гон все же признал правоту Оби-Вана: — Я должен был что-нибудь сказать. Оби-Ван улыбнулся в ответ: — Намека бы вполне хватило. Квай-Гон провел чуть дрожащими пальцами по щеке Оби-Вана, вниз до скулы. Наклонившись, он слегка коснулся губами ямочки на подбородке, провел по ней языком. Он мечтал проделать это с тех самых пор, как впервые понял, что хочет Оби-Вана. — Мы с тобой все испортили, да? Закрыв глаза, Оби-Ван судорожно вздохнул и повернулся к нему. Коснувшись теплыми губами его рта, он произнес: — Да, но не смертельно. Сердце Квай-Гона бешено, почти болезненно колотилось: — Не смертельно. Он взял в ладони лицо Оби-Вана, притягивая того ближе, чтобы наконец-то поцеловать его по-настоящему. Когда их губы соприкоснулись, сердце Квай-Гона ушло в свободное падение, а в голове загудело от удовольствия. Второй поцелуй, третий: глубокий, одновременно требовательный и покорный, и обещающий — все то, во что они так хотели верить. Квай-Гон провел языком по губам Оби-Вана, и тот приоткрыл рот, давая желаемый доступ, давая насладиться изучением этого теплого изумительного рта. Радостное волнение охватило его, сердце громко стучало, и единственное, чего он сейчас хотел — чтобы это мгновение длилось вечно и никогда не заканчивалось. Нехватка воздуха заставила их оторваться друг от друга, но Оби-Ван потянулся вверх и, взяв лицо Квай-Гона в ладони, снова завладел его губами. Квай-Гон решил, что пришло время для большего и, с трудом оторвавшись от головокружительных поцелуев Оби-Вана, спросил: — Покажешь мне свой дом? — Он не совсем мой. Но Амидала сказала, что я могу жить в нем, когда бываю на Набу. — Ты собираешься вернуться на Корусант? Оби-Ван пожал плечами: — Мне здесь очень нравится. — И Амидала разрешит тебе здесь поселиться? — Я уже спрашивал ее об этом, когда впервые увидел это место, и она сказала «да». А у вас есть причины оставаться на Корусанте? — Оби-Ван встал около входа, приложил ладонь к передней панели, и дверь с щелчком открылась: — Надо будет закодировать замок и на вашу руку. Напомните потом. Вот так просто. Квай-Гон был восхищен той простотой и естественностью, с которыми Оби-Ван снова принял его. Несомненно, теперь, когда они буду строить свои отношения заново, их обоих ждет масса серьезных трудностей, но Оби-Ван сразу же решил, что они со всем справятся. И, глядя на него, Квай-Гон и сам почти поверил, что, спустя шесть лет и миллионы парсеков, четыре поцелуя и одни объятия могут все исправить. — Что? — спросил Оби-Ван, обернувшись. — Я просто думал о том, как ты без размышлений пустил меня в свою жизнь. — Вы — ты всегда был частью моей жизни, Квай-Гон. Даже когда тебя не было рядом, — Оби-Ван подошел ближе и притянул его для еще одного продолжительного поцелуя. Квай-Гон крепко обнял Оби-Вана и сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с захлестнувшей его безграничной нежностью. Наконец он прервал поцелуй и последовал за Оби-Ваном внутрь дома. Быстрый осмотр показал, что втроем они здесь никак не поместятся — в доме просто было слишком мало места. Он грустно покачал головой: — Мы все здесь не уместимся. Оби-Ван огляделся и кивнул: — Это точно, но Энакину полагаются покои консорта. А вот из той комнаты вполне можно сделать тренировочный зал, получится почти как в Храме, только не надо заранее записываться. Решив, что этот вопрос может немного подождать, Квай-Гон подошел к Оби-Вану и обнял его, притягивая ближе: — Нам же не обязательно обсуждать это прямо сейчас? Оби-Ван покачал головой: — Нет, совершенно не обязательно. У нас есть гораздо более интересные темы для обсуждения. Не в силах удержаться, Квай-Гон еще раз медленно, вдумчиво поцеловал Оби-Вана, руками изучая, пробуя наощупь гибкое восхитительное тело. Они снова оторвались друг от друга, и губ Оби-Вана коснулась проказливая полуулыбка, в глазах сверкнул озорной огонек: — Могу я предложить тебе экскурсию по дому? — С удовольствием, — отрывисто произнес Квай-Гон, практически заставляя себя дышать. Вынырнув из объятий, Оби-Ван кивнул в направлении коридора: — Думаю, мы можем начать отсюда. Увидев, куда они направляются, Квай-Гон ухмыльнулся: — И здесь же и закончить. — Да, Мастер. Оби-Ван сказал это так серьезно, что немедленно напомнил Квай-Гону о тысяче других раз, когда, будучи падаваном, произносил эти слова с такой же интонацией. Квай-Гон не сдержал смешка: — Я до сих пор слышу повиновение в твоем голосе. — Я всегда готов вам повиноваться, Мастер, — но Оби-Ван не сумел выдержать тон и разразился хохотом, качая головой. — Шучу. Вовсе не этого хотел от него Квай-Гон. Даже совсем наоборот, волевой и решительный Оби-Ван нравился ему просто невероятно: — Твои повиновение и послушание больше меня не интересуют. Оби-Ван хитро и многообещающе улыбнулся, и Квай-Гон почувствовал, как у него екнуло сердце: — О, ну я даже не знаю. Послушание может принимать такие разнообразные формы. Может быть, в будущем, когда они лучше узнают друг друга как любовники, можно будет поэкспериментировать с играми. — Но не сегодня. — Да, — согласился Оби-Ван, — не сегодня, — и собственнически его поцеловал. Руки Оби-Вана весьма откровенно блуждали по спине мастера, а затем скользнули под тунику, прикасаясь к коже. Квай-Гон задрожал от удовольствия. Он столько лет ждал этого прикосновения. На мгновение он обвил руками узкую талию Оби-Вана, затем одну руку положил ему на спину, а другой сжал круглые ягодицы. Квай-Гон застонал, желая ласкать обнаженную плоть, а не многочисленные слои одежды. — Если мы сейчас же не попадем в кровать, то не попадем в нее вообще, — Оби-Ван тяжело дышал, будто выполнил серию сложных акробатических прыжков. Пол, даже покрытый толстым ковром, совершенно не привлекал Квай-Гона в качестве места для любовных утех: — Я слишком стар для пола. Оби-Ван демонстративно уставился вниз, словно обдумывая эту идею. Нет уж, так не пойдет. — Нет. Даже не думай об этом, Оби-Ван, — хотя тон его и был шутливым, выражение лица выдавало серьезность заявления. Ему совсем не хотелось узнавать, что такая жесткая поверхность сделает с его немолодым телом. — Хорошо. Тогда пойдем, — Оби-Ван свернул вниз по коридору в сторону спальни, на ходу снимая тунику через голову. Когда он добрался до кровати, то уже расстегнул сапоги и распустил волосы. Проследовав за Оби-Ваном в комнату, Квай-Гон остановился в дверях, наслаждаясь зрелищем. Оставшись в штанах и расстегнутых сапогах, Оби-Ван растянулся на кровати. У Квай-Гона перехватило дыхание, и он почувствовал, как в груди что-то сжалось. Никогда в жизни он не видел никого столь восхитительного, столь оглушающе совершенного: бледная кожа, рельеф мышц, поджарый живот, дорожка волос, спускающихся по нему вниз за пояс штанов. Квай-Гон, отчаянно желая раздеть Оби-Вана, опустился на колени, стащил с него сапоги и носки, потянулся к пряжке ремня. Избавив его от последнего предмета одежды, Квай-Гон перевел дыхание, изучая взглядом обнаженное тело. Он множество раз видел Оби-Вана без одежды, но сейчас все было ошеломляюще по-другому. — Я уже говорил тебе, как ты невероятно красив? — его руки медленно скользили от талии к груди Оби-Вана, пальцы прошли сквозь волосы на груди, слегка ущипнули соски. Оби-Ван запрокинул голову и застонал. Вцепившись в край туники Квай-Гона, он, привстав, потянул ее вверх. Теплые ладони гладили его спину, плечи, руки, и он льнул к этим прикосновениям, постанывая от удовольствия. Удерживая Оби-Вана поцелуем, Квай-Гон запустил руку ему в волосы. Прошло много времени с тех пор, когда он в последний раз к ним прикасался, в последний раз стриг их — еще когда Оби-Ван был его падаваном. Теперь же он отрастил роскошную золотисто-каштановую гриву. — Такие мягкие, — Квай-Гон поднял руку, пропуская пряди сквозь пальцы. Оби-Ван улыбнулся, вытягиваясь для еще одного поцелуя. Он развязал брюки Квай-Гона, положил ладони ему на талию и одним долгим движением вниз обнажил его бедра, затем опустился, снял с Квай-Гона сапоги и оставшуюся одежду. Поднявшись, Оби-Ван посмотрел на него радостным взглядом, пробежал пальцами по груди, ниже, к жестким волоскам внизу живота. У Квай-Гона перехватило дух, когда эти пальцы опустились еще ниже, лаская его твердый член, даже не лаская, лишь дразня, заставляя стонать от неудовлетворенности. Отступив назад, Оби-Ван наклонился и поцеловал головку — еще одно поддразнивание. Квай-Гон ахнул, затаив дыхание, а затем резко выдохнул. Он невольно дернул бедрами, следуя за ртом Оби-Вана и желая большего. Но Оби-Ван пока не собирался переходить к более решительным действиям, и Квай-Гон снова простонал. Переведя дыхание, он сосредоточился на Силе и высвободил в нее часть своего бушующего желания. Оби-Ван встал перед ним — обнаженный и невероятно соблазнительный — его серо-зеленые глаза сияли страстью: — О, Сила, Квай-Гон, ты такой красивый! Квай-Гон чувствовал себя польщенным, но не совсем верил сказанному: — Как и ты, мой Оби-Ван, — с этими словами он сгреб Оби-Вана в объятия, и они улеглись на большую постель. Запустив пальцы в волосы Квай-Гона, Оби-Ван принялся жадно целовать его губы, скулы, шею, не давая пошевелиться. Но Квай-Гон перевернул их обоих, устраиваясь сверху, наслаждаясь ощущением мускулистого тела Оби-Вана. — Как же давно я хотел тебя, Квай-Гон. Неужели бывает так хорошо? — Оби-Ван медленно проводил руками вдоль его тела, лаская и поглаживая обнаженную кожу. — Думаю, что будет еще лучше, — Квай-Гон надеялся продлить момент, растянуть удовольствие, но, несмотря на все его лучшие намерения, он понимал, что не сумеет долго сдерживаться. И судя по хриплому дыханию Оби-Вана — он тоже. Медленно опускаясь вниз, он делал паузы, чтобы попробовать языком ямку на подбородке Оби-Вана, поцеловать над локтем, лизнуть сосок. Возбуждение раскатывалось по нему волнами с каждым несвязным звуком, каждым беспокойным ёрзаньем, каждой мольбой о большем. Квай-Гон проигнорировал их все, останавливаясь только затем, чтобы опробовать новый способ сладко мучить Оби-Вана. Сочтя его достаточно подготовленным, Квай-Гон, наконец, сомкнул губы вокруг кончика напряженного члена и, чуть-чуть пососав головку, взял его в рот полностью. Оби-Ван подался бедрами вверх и воскликнул: — Квай-Гон! Остановись. Нет, не останавливайся. Из груди Квай-Гона вырвался довольный смешок: — Так что из двух, мой Оби-Ван? Я должен остановиться или ты хочешь продолжения? Оби-Ван уставился на него расфокусированным взглядом: — Я, правда, должен принимать сейчас решение? Квай-Гон услышал, как Оби-Ван несколько раз глубоко вдохнул и, видимо, был готов продолжать. Неожиданно он оказался лежащим на спине, а Оби-Ван радостно улыбался ему, глядя сверху вниз: — Теперь моя очередь. Наверное, ему не следовало быть таким неторопливым в своих ласках, потому что Оби-Ван был совершенно безжалостен, яростно целуя в губы, беспощадно терзая шею. Квай-Гон изогнулся, всхлипывая под страстным натиском, но так и не запросил пощады. Оби-Ван, казалось, намеревался доставить как можно больше удовольствия каждым поцелуем, каждым касанием, каждой лаской, доводя Квай-Гона до исступления. Когда Оби-Ван, наконец, накрыл губами член Квай-Гона, тот уже утратил всякий контроль над собой и не собирался его возвращать. Он вколачивался в этот влажный, горячий рот. Все мысли покинули его, и Квай-Гон полностью сдался на милость поглотившему его удовольствию. Оби-Ван одной рукой ласкал его яички, добавляя искры наслаждения к и без того бушующему пламени, а пальцем другой проложил путь вдоль промежности к анусу и надавил, погружая глубоко внутрь. Квай-Гон вскинулся, выкрикивая его имя. Этот дополнительный импульс удовольствия уничтожил остатки его самообладания, и он бурно кончил, отдаваясь ликующему пламени, одновременно уничтожающему и воскрешающему его. Когда он снова открыл глаза, Оби-Ван смотрел на него со смесью удивления и веселья, а сам он разрывался между удовлетворенностью и досадой: — Я не хотел кончить так, — Квай-Гон не мог припомнить, когда в последний раз его настолько накрывало ощущениями. — Иногда это за рамками наших возможностей, не правда ли? — Особенно когда давно не было практики, — он игриво провел пальцем по взмокшей груди. Оби-Ван рассмеялся и поцеловал его. Квай-Гон потянулся вниз, ища рукой все еще твердый член Оби-Вана — у него была пара идей, что с ним можно сделать: — А ты, смотрю, все еще в затруднительном положении. — Похоже на то. У тебя есть предложения? — Оби-Ван провел языком по уху Квай-Гона, и тот вздрогнул. — Я хочу почувствовать тебя внутри. Ему пришлось совершить серьезное усилие, чтобы не засмеяться, видя изумление Оби-Вана. Но тот быстро пришел в себя и поцеловал Квай-Гона в губы: — Я тоже хочу. Очень. Оби-Ван смотрел на него так страстно и непристойно, что у Квай-Гона перехватило дыхание. Он перевернулся, положив руки под голову. Оби-Ван отбросил его волосы на одну сторону и нежно поцеловал в шею, затем, едва дотрагиваясь губами, начал спускаться вниз вдоль позвоночника, каждым прикосновением снова пробуждая в Квай-Гоне страсть, возбуждая его быстрее, чем казалось возможным. Он задрожал в предвкушении, чувствуя, как Оби-Ван раздвинул его ягодицы. Сдавленный стон вырвался из его горла, когда язык Оби-Вана нашел его вход и принялся вылизывать, доводя Квай-Гона до исступления. Наконец, в него вошли смазанные маслом пальцы, и он глубоко вдохнул — и выдохнул, расслабляясь, плавясь от движений руки Оби-Вана. Закончив с приготовлениями, Оби-Ван развернул его: — Я хочу смотреть тебе в глаза, когда первый раз буду входить в тебя. Квай-Гон смог только кивнуть. Способность говорить окончательно его покинула, когда его ноги очутились на плечах Оби-Вана, и тот медленно толкнулся внутрь. Он закрыл глаза и выдохнул, наслаждаясь ощущением большого члена, плавно входящего в него до самого конца. Оби-Ван начал неторопливо двигаться в нем, словно покачиваясь на гребне разделенного удовольствия, и Квай-Гона накрыло невероятное ощущение обоюдного наслаждения. Когда Оби-Ван потянулся к его пульсирующему члену, Квай-Гон остановил его: — Позже. Не хочу кончить сейчас. Оби-Ван выдохнул свое согласие и сильнее сжал бедра Квай-Гона, двигаясь быстрее и жестче. Он вскрикнул и, ломая ритм, упал Квай-Гону на грудь. Тот на мгновение крепко прижал его к себе, а затем положил на живот. Взяв лежащий неподалеку пузырек с маслом, он щедро смазал свой член и анус Оби-Вана, тщательно растягивая мышцы. Оби-Ван со всхлипом принялся насаживаться на его пальцы: — О, да, Сила! Да! Вот так! Хорошо! — Будет еще лучше, надеюсь. Оби-Ван сглотнул и послал ему через плечо откровенно влюбленный взгляд: — Не уверен, что я смогу пережить «лучше». — Вот мы и проверим, — и он провел членом между раздвинутых ягодиц. Оби-Ван остановил его и перевернулся: — Лицом к лицу. — Хорошо. Квай-Гон притянул его за бедра и вошел, погрузившись в столь жаркую тесноту: — Ааах… Он чуть наклонился вперед и теперь мог целовать Оби-Вана и двигаться в нем. Случайная мысль пришла ему в голову, что отныне его главная проблема в отношениях с Оби-Ваном состоит в том, что тот слишком невысокий, и если они поменяются местами, то Квай-Гон не сможет целовать его в такой позе. Сжав твердый член Оби-Вана, Квай-Гон принялся двигать рукой в такт толчкам. Чувствуя приближающийся оргазм, он потянулся к сознанию Оби-Вана, желая ласкать не только его тело, но и душу, и тот полностью раскрылся, радостно принимая Квай-Гона, давая ему раствориться в огне их общего удовольствия. Они вскрикнули в унисон: оргазм Квай-Гона как взрывная волна накрыл Оби-Вана, и тот, изогнувшись, кончил. На одно долгое мгновение они стали едины душой и телом. Какая-то часть Квай-Гона неимоверно хотела, чтобы мгновение это длилось бесконечно. И он чувствовал, что Оби-Ван желает того же. Спустя некоторое время Квай-Гон открыл глаза и обнаружил себя в кольце рук Оби-Вана и, к своему немалому испугу, все еще в его сознании. Он попытался отстраниться, но не сумел и лишь тяжело вздохнул, поняв, что произошло. То, что осталось от ученической связи между мастером и падаваном стало благодатной почвой для заключения уз души. Не то, чтобы ему не нравилась мысль связать себя с Оби-Ваном — это было его самым заветным желанием вот уже много лет, но прямо сейчас было не самое подходящее время. — Перестань так громко разговаривать, — открывая глаза, пробурчал Оби-Ван и уставился на Квай-Гона. — Ты не говорил, да? Квай-Гон покачал головой: /Боюсь, что так./ Оби-Ван громко вздохнул — и вслух, и мысленно, и Квай-Гон одновременно почувствовал этот вздох в своем сознании и услышал его. /Я боялся, что ты это скажешь. Узы души?/ /Думаю, да/, — он придвинулся ближе, положив руку на спину Оби-Вану и успокаивающе поглаживая. Рука, казалось, сама опустилась ниже к ягодицам Оби-Вана, и ласка стала менее целомудренной. Оби-Ван подался навстречу его руке, при этом притягивая его еще ближе и приникая к его рту своими губами, глубоко целуя. Невидимая связь между ними, казалось, ярко запульсировала, и Квай-Гон, подмяв Оби-Вана под себя, уселся на нем сверху: /Может, обсудим позже?/ /Намного позже./ *** /Мастер?/ — осторожный вопрос Энакина выдернул Квай-Гона из легкой дремоты, в которую они с Оби-Ваном погрузились час назад, все еще не до конца насытившись друг другом. Немедленно насторожившись, Квай-Гон проморгался, окончательно просыпаясь и прогоняя легкую негу: /Падаван? Что-то случилось?/ /Подразумевается, что через пятнадцать минут вы засвидетельствуете нашу помолвку. Вы же не проспали, нет?/ — мягкий упрек в голосе Энакина ясно давал понять, что тот прекрасно знает о том, что его мастер проспал и всячески недоумевает о причине столь нехарактерного происшествия. Квай-Гон сдержал вздох: /К сожалению — да. Я немедленно буду./ Еще один довольный смешок раздался через их учебную связь: /Мы подождем вас и Оби-Вана, Мастер./ Квай-Гон сел, избегая смотреть на Оби-Вана, чтобы не поддаться искушению вернуться в постель. Ему нужно было в душ. И пропустить эту процедуру было совершенно нельзя, только не после сегодняшней бурной ночи и не менее насыщенного утра: — У нас есть пятнадцать минут, чтобы одеться и прибыть на церемонию. Нас уже ждут. Оби-Ван со стоном поднялся, опираясь рукой на кровать, заставил себя распрямиться и снова простонал. Беспокойство заставило Квай-Гона оказаться рядом с Оби-Ваном в считанные секунды: — Ты в порядке? — он размял напряженные мышцы, посылая через связь немного успокаивающей и целительной энергии. И с явным усилием остановился, опасаясь увлечься. — У меня все ноет. И я очень удивлен, что у тебя — нет. Ты хоть знаешь, сколько раз мы проделали это прошлой ночью? — А уж сколько утром! Слишком много. И, конечно же, у меня тоже все ноет. Как же иначе? Но у меня нет времени на жалобы, — с этими словами он зашел в ванную и с ужасом обнаружил, что ему нужен Оби-Ван: здесь, рядом, в поле зрения, иначе на него накатывала удушающая паника. И знание того, что Оби-Ван точно так же мучается, не приносило ровным счетом никакого облегчения. Пара секунд ушла на омовение, примерно столько же на одевание, и каким-то чудом они успели вовремя. Весь путь до тронного зала они проделали, держась за руки. Им просто физически было необходимо прикасаться друг к другу, а на данный момент это был самый приемлемый способ. Когда они вошли, все присутствующие оглянулись и уставились на них. Квай-Гон полностью сосредоточился на сохранении хотя бы внешнего спокойствия, раз уж внутреннее его совершенно покинуло, и порадовался тому, что Оби-Ван тоже мастерски умел держать лицо. Сама церемония заняла немного времени, но вот официальный ланч после нее был воистину бесконечным. Любой паре, недавно сформировавшей узы души, было необходимо провести некоторое время наедине, учась взаимодействовать друг с другом на новом уровне. Их души были очень крепко связаны, и, по мнению Квай-Гона, должно пройти не меньше месяца, прежде чем они смогут расстаться больше, чем на пару часов, без угрозы вызвать серьезную психическую или физическую травму. Их обоих ожидали серьезные изменения, притирки и компромиссы. Они очень долго вели раздельную жизнь, а теперь у них не было выбора, кроме как быть вместе. И хотя мысль о том, чтобы отныне и во веки веков быть с Оби-Ваном, вызывала у Квай-Гона радостный трепет, нельзя было не заметить, что большинство пар, собиравшихся связать друг друга узами души, проводили в подготовке несколько лет. И, насколько Квай-Гону было известно, узы души не должны были просто взять и возникнуть, как это вышло у них. А еще им было необходимо как можно скорее связаться с Советом. Квай-Гон улыбнулся про себя при мысли о том, как отреагирует почтенное собрание на такую новость. Не имеет значения, как сильно они будут бушевать, никто и ничто не могло изменить сложившегося хода вещей. /Как думаешь, это будет очень невежливо с нашей стороны улизнуть до десерта?/ — жалобное сетование Оби-Вана затопило его сознание вместе с ударной волной вожделения. И хотя ему ужасно хотелось затащить Оби-Вана в какой-нибудь укромный уголок, желательно с кроватью, но вот прямо сейчас сгодится любая относительно ровная поверхность, уйти они не могли. /Да, любовь моя, это будет непростительно. И мы просто не можем. Ты же не хочешь испортить Энакину праздник?/ Оби-Ван мысленно горько вздохнул: /Не хочу. Может, сказаться больным?/ Квай-Гон победил соблазн поддержать идею. Вместо этого дал ему почувствовать свое неодобрение. В его голове снова раздался вздох Оби-Вана: /Полагаю, что это значит «нет»./ /Будь умницей. Подумай о чем-нибудь охлаждающем. Например, о том, чтобы голышом оказаться на Хоте./ /С тобой?/ — Оби-Ван показал ему картину их сплетенных тел, занимающихся любовью прямо на снегу. Теперь пришла очередь Квай-Гона вздыхать и искать у себя скрытые моральные резервы, чтобы справиться с приливом возбуждения. «Не думай об этом», — строго велел он себе. /В одиночестве, Оби-Ван. Гордом./ На этот раз Оби-Ван вздохнул вслух, а мысленно язвительно добавил: /Я был уверен, что уж в моем-то возрасте я давно миновал стадию такого бесконечного возбуждения./ Квай-Гон чуть не расхохотался: Оби-Вану было всего тридцать, ему же минуло шестьдесят, а он все равно чувствовал себя как подросток позднего пубертата. Он прикрыл глаза, в тщетной попытке сконцентрироваться и немного успокоиться. Его хватило ровно до того момента, как он снова посмотрел на Оби-Вана и вспомнил утро. Бросив бесплодные попытки, Квай-Гон решил дать волю ощущениям. Все равно он решительно ничего не мог поделать с ними — только молча страдать. В конце концов и этот бесконечный ланч закончился. Парой коротких фраз Квай-Гон отпустил падавана на весь оставшийся день. У него самого было два важных дела: вернуть утраченное самообладание и связаться с Советом. Вот сразу, как только он снова сможет ясно мыслить, а для этого ему был нужен Оби-Ван в единоличное пользование хотя бы на полчаса. Призвав на помощь всю свою джедайскую выдержку до последней капли, он нашел в себе силы добраться до коттеджа с Оби-Ваном на буксире. Но как только дверь за ними закрылась, Квай-Гон прижал его к стене, вжимаясь своим твердым, изнывающим членом в не менее возбужденного Оби-Вана. В нетерпении они буквально набросились друг на друга, целуя, кусая, облизывая. /Наконец-то/, — с облегчением простонал Квай-Гон, взрываясь оргазмом и чувствуя ответную разрядку Оби-Вана. Он за всю свою жизнь не был так возбужден. И дело было не только в сексе. Это было страстное желание быть рядом с Оби-Ваном, быть в нем и чувствовать его в себе. И не только физически. — /Ты в порядке?/ /За исключением того, что я не могу выпустить тебя из рук в прямом смысле этого слова, впадаю в панику каждый раз, когда мы находимся в разных комнатах, и все время хочу секса? О, да. У меня все отлично/, — ничто так не могло утешить Квай-Гона, как язвительное чувство юмора Оби-Вана. — Во имя Великой Силы, что мы будем делать, Квай-Гон? Так продолжаться не может. Квай-Гон был целиком и полностью согласен. Кивнув, он отстранился, окинул взглядом свою испачканную одежду и с грустью вздохнул: — Я должен связаться с Советом. У меня нет опыта в таких вещах, но не может же все время быть так. Мне просто выносливости не хватит продолжать в том же духе. Но прежде, чем мы хоть что-нибудь предпримем, нужно сходить в душ, — с этими словами он потянул за край туники, что показалось Оби-Вану очень забавным. — В кабинете есть консоль. Но сначала — мыться. Я пойду с тобой, — как будто у них был выбор. Душ занял несколько больше времени, чем они предполагали, но с Советом, в конечном счете, все-таки связались. Разговор, как и ожидал Квай-Гон, получился напряженным. Совет совершенно не обрадовала новость про узы души, потому что теперь вместо двух превосходных дипломатов, способных выполнять задания независимо друг от друга, в его распоряжении оказались два превосходных дипломата, которым придется поручать одну задачу на двоих. Но Совет знал, что сделать с этим ничего не может, так что Квай-Гон и Оби-Ван получили две недели для того, чтобы освоиться со всеми неожиданными изменениями. Через день или два сексуальный голод должен был поутихнуть, но потребность в присутствии и прикосновении — остаться, однако можно было обойтись тем, чтобы держаться за руки. И вот это была просто отличная новость, потому что Квай-Гон сомневался, сколько еще бурного секса выдержит его тело. — Энакин? — внезапно спросил Оби-Ван, словно мысль об ученике Квай-Гона только что пришла ему в голову. — Я уже поговорил с ним. Мы перекроим его расписание на следующую пару недель. И я надеюсь, что ты поможешь мне в его обучении. Оби-Ван кивнул и подошел к стулу, на котором сидел Квай-Гон: — Надо обдумать техническую сторону вопроса. Квай-Гон притянул Оби-Вана ближе, так, что тому пришлось усесться к нему на колени, и чуть запрокинул голову, подставляясь для поцелуя: — Я уже говорил, что люблю тебя? — Как ни странно, но — нет, — голос Оби-Вана прозвучал чуть удивленно. Он должен был произнести эти слова раньше. Даже если Оби-Ван знал о его чувствах, есть вещи, которые должны быть произнесены вслух. Когда он в прошлый раз не смог этого сказать, им потребовались долгие шесть лет, чтобы снова прийти друг к другу. — Какое ужасное упущение с моей стороны. Как я могу загладить свою вину? Оби-Ван обвил его руками за шею и снова поцеловал: /Обязательно что-нибудь придумаю./ /Только скажи./ Последовал еще один долгий, неторопливый поцелуй. /Знаешь, мы оба слишком стары для подобного./ /Чего именно?/ — после последнего поцелуя Квай-Гон совсем потерял нить беседы. /Я сижу у тебя на коленях, словно ребенок/, — несмотря на недовольный тон, Оби-Ван не предпринял никаких попыток подняться, он все так же обнимал Квай-Гона и снова принялся целовать его. Квай-Гон открыл глаза, чуть отстранился и демонстративно огляделся по сторонам: — И кто нас видит? — Но это неподобающе! — запротестовал Оби-Ван, запуская руку Квай-Гону в волосы и снова целуя. — Да, — он запустил обе ладони под тунику Оби-Вана и принялся гладить его везде, куда мог дотянуться. — Но что с того? Подаваясь навстречу ласкам, Оби-Ван рассмеялся: — Похоже, ты прав. — Так тоже бывает, — он улыбнулся и чуть встревоженно добавил, — Энакин и Амидала будут здесь через несколько минут. Оби-Ван со вздохом поднялся с него, но перед этим наклонился и еще раз поцеловал: — Интересно, мне когда-нибудь будет достаточно? — Надеюсь, нет, любовь моя. И, счастливо улыбнувшись, Оби-Ван кивнул: — Я тоже.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.