Моя исповедь

      Я должен написать и сжечь этот лист пергамента. Знаешь, стандартная практика для освобождения эмоций, как говорит мой психолог. Но не в этот раз. Это письмо будет отправлено адресату. Оно станет моей исповедью. Ведь я уже просто, блять, устал справляться с этим один.       Я почти погиб, когда ты ушла, в очередной раз хлопнув дверью, оставляя меня одного в обшарпанной квартире. Это случилось ровно два года назад. Я ждал, что ты вернешься. Но сейчас, сидя на кухне, погруженный в тишину, осознаю, насколько самонадеянным я был.       Побежал ли я за тобой в попытке остановить? Как мы оба знаем, ответ отрицательный. Ты всегда возвращалась, чтобы вытащить меня, простить и дать мне еще один шанс. Дать нам шанс.       Но в тот раз ушла окончательно. Тихо собрала вещи, разочарованно посмотрела на прощание и скрылась за дверью.       Клянусь, я до сих пор помню этот взгляд. Самое ужасное, что мне кажется, я не смогу вспомнить других эмоций на твоем лице. Я стал твоим самым большим разочарованием.       Память странная штука. Счастливые моменты растворяются сразу же после полученной дозы эйфории. На поверхности остаются лишь те, что причинили боль.       В моем случае боль — это ты, Грейнджер.       Самая сильная боль в моей жизни. Такая ноющая, где-то между ребер. От тебя хочется избавиться, чтобы никогда больше не вспоминать.       Я не могу чувствовать это, понимаешь? Это, блять, слишком много. Тебя слишком много.       Ты повсюду.       Ты в оставленной любимой кружке, в ящике над раковиной. Знаешь, я принципиально пью только из нее, ведь помню, как ты бесилась, когда не находила ее на положенном месте.       Я хотел разбить эту кружку. Ладно. Я разбивал ее множество раз! Но ты так и не возвращалась, поэтому я собирал осколки воедино и хранил до лучших времен. Точнее, до очередного срыва.       Сегодня я ее точно выкину. Или отправлю с этим письмом. Еще не решил. Но я хочу избавиться от этого.       Хочу избавиться от воспоминаний, в которых ты сидишь рядом на диване, закинув мне ноги на колени, и читаешь книги. От воспоминаний, где я вырывал их из твоих рук, отбрасывая в сторону, чтобы усадить тебя сверху, а затем целовать до того состояния, когда тебе уже было плевать на свою гордость, и ты просила о большем.       Я помню все твои точки, прикосновения к которым доводили тебя до исступления. Я был твоим исступлением. Интересно, он вызывает в тебе такие же чувства? Хотя нет. Я, блять, определенно не хочу знать ответа на этот вопрос.       И не хочу помнить о том, какие звуки ты издавала, пока извивалась в моих руках от желания. Только мой мозг играет явно не за меня. Я буквально слышу твой голос.       Мне кажется, я схожу с ума, если начинаю думать обо всем, что было. Но без этого мне не выбраться из этой ямы. Доктор заставляет меня разбирать эпизоды из прошлого. Идя к нему добровольно, у меня иногда складывается впечатление, что я мазохист.       Сейчас понимаю, что не было другого варианта для нас. Этот дерьмовый сценарий был написан задолго до того, как мы принялись его исполнять.       Тогда я не понимал, что мои тормоза отказали. Я стал воплощением поломанного человека, который затягивал тебя за собой в мясорубку.       Хоть я и был на твоей стороне, мне казалось, что я никогда не буду принадлежать ей полностью.       Мне было достаточно тебя. Тебе не было достаточно моего выбора.       Ты хотела от меня большего. Только сейчас я понимаю, что это большее играло важную роль. Твои друзья, семья, коллеги… но мне они не были нужны. Мне была нужна только ты. И тебя всегда было мало.       Я чувствовал затянутую удавку на шее, ощущал каждый недоверчивый взгляд. Слышал шепот в толпе. Ты старалась не обращать внимания, скрывая переживания за милой улыбкой. Ты была сильной для нас двоих, только я этого не понимал.       Возможно, я не пошел за тобой осознанно. Я хотел для тебя лучшей жизни. И она явно не включала в себя человека, который был воплощением сплошной кровоточащей раны, которая еще не скоро затянется. До сих пор не затянулась, но как видишь, я стараюсь.       В тот момент у меня не оказалось сил, чтобы выстоять. У тебя же хватило сил выстрелить.       Я хочу, чтобы ты это знала. В этих строках все, что от меня осталось. Все, что осталось от моих чувств к тебе.       Почти ничего.       Но этого хватит, чтобы задохнуться от собственной горечи, смотря на снимки, где ты рядом с другим.       Я хотел, чтобы ты все вернула. Ты должна была все вернуть мне.       Себя. Должна. Вернуть. Мне.       Блять. Я готов быть обманутым. Просто обмани меня, что вернешься, и все станет как прежде.       Нет. Не как прежде. Все станет по-другому. Я изменился, Гермиона. Знаю, что поздно, но я изменился.       Ты должна быть со мной. Ты обещала это, как и я тебе. Неужели мне стоило заставить тебя дать Непреложный обет, чтобы ты сдержала свое слово?       Ты смогла проучить меня. Я усвоил урок.       Если это моя плата за боль, то, пожалуй, я расплатился сполна.       Ты оплатила болью за боль? Поздравляю. Мы квиты. Теперь от меня ничего не осталось.       Но нас еще можно вернуть.       Дай мне шанс.       Последний.       Обещаю.

Твой Д.М.

***

      — Для меня что-то есть?       Звонкий голос доносится из кухни, когда он читает свежее письмо, написанное от руки ее бывшего. Ему ничего не остается кроме того, как выбросить его по пути в Министерство.       — Нет, милая, только счета на оплату.